Есть разбойники, которые действуют топором, обухом. Лавочник Булакулин действовал спекуляцией, и никто из разбойников не относился так легко и насмешливо к своим жертвам, как он.
На базаре платишь за пуд картофеля шесть рублей, а у него за фунт[2] — один рубль пятьдесят копеек. Смотришь с ужасом на картофель и думаешь, что вот-вот он скажет своей жене насчет тебя: «Гляди-ка на мерзавца, точно сгорает страстью к картошке».
В своей лавке он является деспотом. Покупатель в его глазах дрянь, а он, смотря на испуганную бакалейную публику, говорит: «Тяжело мне возиться с этой сволочью».
А вечером, считая кассу, все эти драные марки, рублевки, пятерки, купоны и грязные керенки, которые обобрал он с рабочего народа, вздыхает: «Ах ты, работа моя неблагодарная», — и лицо у него в это время убийцы, идиота, не понимающего своего преступления.
Но в лавке его капризам нет конца.
— Не до гляденья тут, коли купить не хочешь, — говорит он старушке, которая не может встать с места, потому что он ей сказал, что фунт постного конопляного масла стоит сорок рублей.
— Зачем стонешь, родить, что ли, собираешься?
— Да разве вы не слыхали, — обращается он к публике, — что теперь в Москве фунт стоит сто рублей?
Все знают, что толстый разбойник врет, но их участь в его руках.
Ошеломленные, они ждут, а что же скажет он дальше.
Старушка собирается прийти в чувство.
— Берите по сорок рублей фунт конопляное масло, — слышен тихий голос кровопийцы, — а то завтра будет по сорок восемь рублей.
— Это спекуляция, — сказал кто-то.
— Не мурлыкай, братец мой. Какая тут спекуляция? Морозы страшные, каких Уфа еще не видала, гражданская война, и если захочу, и пятьдесят два рубля за фунт заплатишь. Наше дело купеческое, маленькое. Ты нам деньги, мы тебе товар.
— Тридцать рублей даю за фунт, — говорит кто-то из публики несмелым голосом, как бы опасаясь, что за это слово поведут его на плаху.
— Издевайся, — отвечает лавочник Булакулин, — тридцать рублей за фунт конопляного масла! Уничтожить меня хочешь, сделать нищим, что ли? Хочешь, чтобы я утопился? Ведь у меня, чать, ребятишки есть!
Лицо лавочника становится утомленным, безнадежным.
Бакалейная публика понимает, что все пропало, и покупает фунт конопляного масла за сорок рублей.
— Почем колбаса? — спрашивает новый покупатель.
Лавочник долго молчит и чешет затылок. Неделю тому назад колбаса продавалась по три рубля фунт. В среду — двенадцать рублей, в субботу — шестнадцать рублей, а сегодня, в понедельник...
Вопрос тяжелый.
— Это самая хорошая колбаса, — рекомендует он смесь лошадиного мяса с мукой, — это настоящая краковская, цена двадцать два рубля за фунт.
Лавочник Булакулин опять слышит слово «спекуляция» и обиженным тоном твердо заявляет:
— Говорить и рассуждать вам нечего, вы посмотрите в Уфе, как в других бакалейных лавках. Разве мне ради вас обанкрутиться, что ли?
...В полном восторге бывал лавочник Булакулин, когда кто-нибудь спрашивал его, нет ли спичек.
Первый ответ его был самый неутешительный.
— Можете из меня щепы нащепать, а спичек не найдете. Не стоит продавать, цена очень высокая. Я сам покупал десяток за сто двадцать рублей.
В амбаре у него были спрятаны два ящика еще от того времени, когда коробка стоила копейку.
— Если хотите, я вам могу отпустить, — продолжает дальше кровопийца, — коробку за двенадцать рублей.
— Не хочу, не надо.
Лавочник Булакулин потрясает кулаком.
— Какой неблагодарный народ, харя.
Испуганный уфимский обыватель машинально вынимает из кармана двенадцать рублей, берет коробку спичек и шепчет:
— Простите меня, окаянного, больше не буду дразнить, — и выбегает из бакалейной лавки с убеждением, что случайно спас себе жизнь.
Никогда в жизни мне не было страшно, только один раз. Это было в лавке Булакулина.
При воспоминании об этом случае еще сегодня у меня бегают мурашки по телу.
Я пришел в этот страшный день спросить в бакалейной лавке Булакулина, сколько стоит холодная котлета, которую я видел среди сыра и колбасы.
— Двадцать рублей, — сказал Булакулин таким страшным голосом, от которого у меня зашевелились волосы на голове.
В этом голосе было все: и «руки вверх» и удар обухом, топором.
Далее ничего не помню. Лежу в лазарете, и врачи говорят, что у меня воспаление мозга.
...Вчера я спросил санитара, что случилось с лавочником Булакулиным.
Говорят, что его за спекуляцию расстреляли и что он упорно молчал и только перед смертью, когда он уже стоял у стенки, спросил себя: «А может быть, я очень дешево продал колбасу? Может быть, спрятав ее, я бы нажил на две тысячи рублей больше?..»
Примечания[править]
- ↑ Газета «Наш путь» — орган печати Политотдела 5-й армии Восточного фронта РККА.
- ↑ 1 пуд = 40 фунтам; 1 пуд = 16,3805 кг, 1 русский фунт = 0,4095 кг.
