впродолженіи четырехъ или пяти лѣтъ, не перестанетъ лгать и обманывать и въ такомъ возрастѣ, когда эти недостатки развиваются до степени пороковъ.
Но мы не остановимся на предѣлахъ, гдѣ прекращается уже непосредственное вліяніе школы на молодаго человѣка, но послѣдуемъ за нимъ до той поры, когда онъ вступаетъ въ общественную жизнь и собирается занять какое-нибудь положеніе въ свѣтѣ. Привыкши сосредоточивать всѣ свои понятія, свои привязанности и свое достоинство въ цифрахъ, онъ станетъ отыскивать счастье въ бездѣйствіи, а идеалъ въ цифрѣ 5. Онъ внесетъ свои вкусы и нравственныя убѣжденія въ новыя свои обязанности. Онъ станетъ мѣрить по одной мѣркѣ какъ достоинство, такъ и должность свою. Только цифра 5 замѣнится для него лентой въ петлицѣ, чиномъ и матеріальными выгодами, а совершенство въ исполненіи обязанностей ограничится для него точнымъ соблюденіемъ формы.
Положимъ теперь, что прямая дорога и безукоризненная честность не всегда ведутъ къ достиженію этихъ выгодъ. Тотъ, кто въ школѣ прибѣгалъ ко лжи и обману, чтобы получить 4 или 5, будетъ-ли онъ добросовѣстнѣе при выборѣ средствъ, которыя представятся ему для пріобрѣтенія другихъ пятерокъ въ болѣе существенномъ видѣ? Останавливаюсь здѣсь, чтобъ не выйдти изъ границъ разсматриваемаго нами вопроса. Но кто станетъ увѣрять, что никогда незначительныя причины въ родѣ гимназическихъ балловъ, не вліяли на стеченіе обстоятельствъ, способствовавшихъ къ образованію человѣка или честнаго или безнравственнаго? Не выходя изъ сферы, гдѣ все подтверждаетъ мое мнѣніе, я васъ спрошу, можемъ-ли мы, сотрудники ваши, избѣгнуть совершенно вреднаго вліянія балловъ? Я сужу по наблюденіямъ, сдѣланнымъ мною надъ собою. Давно присвоенныя привычки не позволятъ мнѣ пренебрегать ввѣренными мнѣ обязанностями; но я не могу скрыть отъ себя, что уже не исполняю ихъ съ прежнимъ удовольствіемъ и участіемъ. Безпрерывная борьба между убѣжденіями и невозможностью примѣнить ихъ къ дѣлу утомила меня. Подчиняясь по необходимости методу, освященному обычаемъ, я мало-по-малу забываю механизмъ болѣе усовершенствованнаго ученія, а недостатокъ сочувствія въ сотрудникахъ и воспитанникахъ моихъ сдѣлаетъ меня наконецъ мрачнымъ и эгоистомъ, чего долженъ избѣгать въ особенности воспитатель и преподаватель.
в продолжении четырех или пяти лет, не перестанет лгать и обманывать и в таком возрасте, когда эти недостатки развиваются до степени пороков.
Но мы не остановимся на пределах, где прекращается уже непосредственное влияние школы на молодого человека, но последуем за ним до той поры, когда он вступает в общественную жизнь и собирается занять какое-нибудь положение в свете. Привыкши сосредоточивать все свои понятия, свои привязанности и свое достоинство в цифрах, он станет отыскивать счастье в бездействии, а идеал в цифре 5. Он внесет свои вкусы и нравственные убеждения в новые свои обязанности. Он станет мерить по одной мерке как достоинство, так и должность свою. Только цифра 5 заменится для него лентой в петлице, чином и материальными выгодами, а совершенство в исполнении обязанностей ограничится для него точным соблюдением формы.
Положим теперь, что прямая дорога и безукоризненная честность не всегда ведут к достижению этих выгод. Тот, кто в школе прибегал ко лжи и обману, чтобы получить 4 или 5, будет ли он добросовестнее при выборе средств, которые представятся ему для приобретения других пятерок в более существенном виде? Останавливаюсь здесь, чтоб не выйти из границ рассматриваемого нами вопроса. Но кто станет уверять, что никогда незначительные причины в роде гимназических баллов, не влияли на стечение обстоятельств, способствовавших к образованию человека или честного или безнравственного? Не выходя из сферы, где всё подтверждает мое мнение, я вас спрошу, можем ли мы, сотрудники ваши, избегнуть совершенно вредного влияния баллов? Я сужу по наблюдениям, сделанным мною над собою. Давно присвоенные привычки не позволят мне пренебрегать вверенными мне обязанностями; но я не могу скрыть от себя, что уже не исполняю их с прежним удовольствием и участием. Беспрерывная борьба между убеждениями и невозможностью применить их к делу утомила меня. Подчиняясь по необходимости методу, освященному обычаем, я мало-помалу забываю механизм более усовершенствованного учения, а недостаток сочувствия в сотрудниках и воспитанниках моих сделает меня наконец мрачным и эгоистом, чего должен избегать в особенности воспитатель и преподаватель.
