Иванов. — Я думал, что это из-за пререканий с генералом Алексеевым. Когда я приехал 31 марта 1916 г. в ставку, он мне говорит: «Вы думаете, что в вашем уходе какая-нибудь моя интрига, — могу прямо сказать, что никакой интриги». Я говорю: «Мы с вами разошлись, так как я вам часто возражал резко». В особенности это было с продовольственным вопросом, который касался периода Наумова и Трепова, я тогда резко выступал. А он говорит: «Нет, я вам должен сказать, что большая интрига шла в Петрограде», и называет Распутина и прибавляет слово «каналья», Вырубову, ей не помню какой дал эпитет, потом называет императрицу, Андроникова, Рубинштейна, Мануса и еще какие-то две-три «жидовские» фамилии, которых я не помню.
Председатель. — Значит, ген. Алексеев, называя эти имена, сказал «немецкая партия»?
Иванов. — Нет, он этого не сказал. Я вам говорю, что Распутин. Меня раньше предупреждали, что там была немецкая партия, но я сейчас фамилии не позволю себе назвать. Вероятно, Сухомлинов был мной недоволен. Вообще, в военном ведомстве у нас были пререкания.
Председатель. — Значит, вам стало ясно, откуда идет интрига?
Иванов. — Я думаю, что это мои сослуживцы и подчиненные, и, если вы скажете, что они действовали на Распутина при помощи своих жен, — я отрицать не буду, но назвать их себе не позволю.
Председатель. — Вы передали несколько очень важных разговоров: беседу с бывшим государем и с бывшей императрицей. Может быть, вы еще что-нибудь припомните? Очень важная эта беседа с императором, о том, что нужно ответственное министерство.
Иванов. — Я сказал, что я не считаю себя компетентным в делах государственного управления, но считаю, что нужны капитальные реформы, так как недовольство проникло в войска. 22 мая прошлого года началось наступление юго-западного фронта. Предполагалось двинуться всей массой, чтобы привлечь к себе внимание. Сначала были удачи, все шло очень хорошо, но все время наступали по всем фронтам. (Теперь, кажется, спохватились.) Противник оттянул войска, и я даже точно могу сказать, какие войска. Я велел к разведчикам присоединить людей, прибывших из запасного батальона, чтобы подучились. Боевые припасы в мае 1916 г. были в таком количестве, в каком никогда за войну не было. Одним словом, пошли удачи, но потери были большие, комплектование приходило необученным. Мы продолжали атаковывать. Я в это время был в Финляндии, осматривал укрепленные позиции. Вижу, что тычутся все на одном месте. Конечно, утомились, и потери большие. Надо было дать передышку, но этого не сделали, и в результате большие потери. В стране это стало известно. Затем, призыв был объявлен в апреле, отложили его на июль, а на
