«Земля в ярме». «Пламя на болотах»[править]
Говорят, книги имеют свою судьбу. Что касается Ванды Василевской, то интересна не только судьба ее книг, но и самой писательницы, В послесловии к книге «Земля в огне» Ванда Василевская пишет: «…В громе разрывающихся бомб, в грохоте выстрелов распалось польское государство. Развалилось, рассыпалось в паническом бегстве все, что былo Польшей несправедливости, Польшей насилия и гнета. Но была, и будет еще другая Польша — Польша крестьянина и рабочего, Польша трудящихся масс. Об этой Польше говорит моя книга. Онa была написана два года тому назад, накануне крупных крестьянских стачек, потопленных в крови, Накануне большой учительской стачки первой в Польше стачки трудящейся интеллигенции. Я не думала, что так быстро наступит день, когда я смогу передать ее в руки советского читателя, что я смогу обратиться к этому читателю в послесловии. Теперь я свободный человек, который может говорить все, что думает и чувствует. Сотни километров я шла среди пылающих пожарами деревень, чтобы очутиться здесь. Я шла к советской границе, и граница вышла мне навстречу. На украинской земле я встретилась с Красной Армией. Я и тысячи других, которые, как и я, шли на восток, мы были спасены». Не менее интересно и послесловие к роману «Пламя на болотах», «Эту книгу… я закончила в мае 1939 (?) года… С тех пор… прошел год. Год, полный перемен и событий… Все изменилось и продолжает меняться над реками Полесья и Волыни. Уже только мрачное воспоминание — осадник, полицейский и откупщик. Колхозы и совхозы растут на землях, которые были собственностью эксплуататора. На родном языке учатся дети в школах. Новую жизнь строит для себя крестьянин.
Об этой новой жизни расскажет вторая часть „Пламя на болотах“, над которой я сейчас работаю. Первая же — свидетельство того, что было и как было'.
И писательница рисует жуткие, но правдивые картины того, что было и как было»: .Ареной, на которой разыгрывается действие «Земля в ярме», является Полесье. Земли над Бугом, ныне расположенные над самой границей, по ту сторону реки.
Там виднеется белая усадьба. Это — Корчев и корчевские владения, — Остржень в моей книге. Огромные имения графа Островского, «Острженьского» из «Земли в ярме».
Там, над Бугом, живет, страдает и борется польский крестьянин. Гибнет от нищеты, умирает с голоду, работая на пшеничных панских полях. Нагие, оборванные бродят крестьянские дети. Таи множится несправедливости, разрастается гнет, насилие человека над человеком. Там в польских деревнях мрачно смотрит ненавидящими глазами на выросшее из крестьянского пота панское богатство измученная, придавленная трудом к земле женщина. А когда возмущенный несправедливостью крестьянин пытается поднять голову, когда невольно поднимается вверх сжатый кулак, крестьянину отвечает залп из полицейских винтовок, выстрелы панских объездчиков, нагайки, плети".
В романе описывается глухая, еще неорганизованная, полустихийная борьба крестьян с помещиком магнатом Острженьским. Казалось бы, неравная борьба: владения графа необозримы и все увеличиваются за счет крестьянских земель. Он богатеет, а крестьяне, бесправные, угнетенные, беднеют. Но исторический ход событий делает свое дело, Семья графа распадается, дегенерирует: один сын покончил с собой, другой убит на дуэли. Осталась дочь — некрасивая и глупая. Кому достанется богатство графа? Первым организатором крестьян является сама нужда, гнет. Они рождают сплоченность, вызывают, правда, пока стихийные восстания, бунты, поджоги, порчу дорогих панских питомников. И несмотря на все свое богатство, на помощь правительства, полиции, объездчиков-лесников, граф чувствует, что на него надвигается сила, с которой он не справится. «Земля» рано или поздно сбросит «ярмо» панского владычества. Один из таких бунтов и описан в романе. Бунт подавлен.
Но не подавлен такой концовкой читатель: весь роман подводит читателя к более оптимистическому выводу: это не конец, а начало, — начало более активной и сознательной борьбы крестьян за землю и свободу.
Если основною темою романа «Земля в ярме» служит описание помещичьего засилья и борьбы крестьян с гнетом магнатов-землевладельцев, то в романе «Пламя на болотах» писательница показывает уже борьбу крестьян с государственным гнетом панской Польши, представителями которой в деревне являлись осадники, поляки поселенцы из «благонадежных» чиновников и бывших военных, получившие от польского правительства земельные участки за счет местных крестьян. Осадники были агентами польского правительства, проводниками великодержавной политики польской буржуазии. Кулацкие осаднические усадьбы являлись военно-полицейскими форпостами среди украинского и белорусского населения. Сюжетом романа является борьба крестьян с осадником Хожиняком, который сам оказался как бы в осаде. «Пламенем на болоте» — поджогом усадьбы Хожиняка заканчивается роман, как бы символизируя исход борьбы в государственном масштабе между угнетенными и их угнетателями.
Оба эти произведения проникнуты огромной любовью к «земле», трудовому крестьянству. Василевская великолепно знает «материал»: людей, природу. Искренно любя народ и гневно ненавидя его врагов, Ванда Василевская пишет тенденциозно в лучшем, идейном смысле этого слова, не переставая быть глубоко объективной. Такое сочетание — редкое и драгоценное качество. Писательница не боится наделить даже врагов человеческими чувствами, рисует их объективно, и поэтому ее романы приобретают особую остроту и силу.
Роман «Пламя на болотах» не был напечатан в Пельше. Рецензент, оказавшийся «человеком толковым», как пишет Василевская, дал такой отзыв: «Автор объективно изображает осадника, но рисует его черными красками и тем самым выносит осуждение не отдельному человеку, а самой системе осадничества. То же самое относится и к полиции. Наделяя полицейских всеми человеческими чертами, автор тем сильнее подчеркивает их принципиальную враждебность».
«Именно это мне и было важно, — пишет Василевская в своем послесловии: — показать врага, который не перестает быть врагом даже тогда когда сам чувствует себя обиженным, когда любит и страдает».
Когда Ванда Василевская писала свои книги в защиту угнетенных трудящихся масс и, в частности, вдвойне угнетенных национальных меньшинств, она не думала о грядущих событиях. По ее собственным словам, она хотела показать людям доброй воли в Польше, что это не польские земли, что лгут официальные статистики, выдавая родной язык нескольких миллионов людей за «местный» диалект"… и т. п. Ей долго пришлось бы стучаться у наглухо закрытых дверей «людей доброй воли».
Приход Красной Армии сразу и коренным образом изменил положение. И романы Василевской явились иллюстрацией того, от какого ярма Красная Армия освободила трудящиеся массы Западной Белоруссии и Западной Украины.