Д. В. Философов[править]
«Швыркули»[править]
По-видимому, у нас образовалась новая секта, возродился старый языческий культ Аполлона. Один из пророков этого культа обнародовал свое воззвание: «В ожидании гимна Аполлону».
Вот несколько цитат из этого воззвания:
«Близится Бог, и уже стонет земля, извергая покойников…».
«Завтра должно наступить новое возрождение. Многие это знают. Царит час безумства и оргий, час наибольшего озверения и самоубийственного отчаяния».
«Пора готовиться. Пора учиться слагать гимны, чтобы встретить должным образом обетованный восход».
«Пора вспомнить о теле. И его нужно готовить, и оно должно озариться красотой, а главное — должно начать служить тому, кто требует к себе (?) служение».
"Пора признать бога солнца, Аполлона, подлинным единым богом «всей божественной красоты природы».
Читая это воззвание, я сначала подумал, что оно написано где-нибудь далеко в провинции. Несколько барышень институток и два-три затрапезных гимназиста читали вместе сборник Бальмонта: «Будем, как солнце!»
Гимназист с пафосом продекламировал:
Хочу быть смелым, хочу быть дерзким!
Институтки в него моментально влюбились и решили основать «новый культ».
«Будем, как солнце» — Коран этого культа, и Бальмонт его пророк.
Но каково было мое удивление, когда под пророческим названием я увидел давно знакомое имя почтенного художника и критика, автора истории русской живописи, а главное — папаши взрослых детей.
Просто глазам своим не поверил.
Более того.
Воззвание напечатано в первой книжке нового журнала «Аполлон» и является как бы программной статьей всего предприятия. Человек, хотя бы несколько осведомленный о положении современной литературы и искусства, отлично знает, что «Будем, как солнце» и всяческое мифотворчество относятся к недавнему, но сколь далекому прошлому.
В минуты общего подъема порезвились и наши поэты, художники. Помечтали — и скисли. События и трезвая несносная проза житейская показали, что литература — это одно, а жизнь — совсем другое.
Кроме того, люди осведомленные отлично знают, что Брюсов ушел из «Весов», и «Весы» захирели; что «Золотое Руно», собиравшееся поразить нас новым художественным словом, влачит самое жалкое состояние.
Ясно, что время литургии красоты, истерических попыток сделать театр храмом, а балет — пляской Давида перед ковчегом, вообще, время дешевого угара и всяческих декадентских «швыркулей» (так называли русские рабочие XVII века штукатурные завитки) прошло безвозвратно.
А потому, когда в газеты проникли известия о новом художественном журнале «Аполлон», многие из друзей русского искусства порадовались.
Казалось, что семена, брошенные «Миром Искусства» и «Весами» первого периода, не прошли даром, что события русской жизни так или иначе научили чему-нибудь наших художников и писателей, и на вспаханной почве, расчищенном месте — появится простой, трезвый журнал, такой, каких много за границей, скромный журнал, посвященный художественным интересам и культурной пропаганде. Ждали не громких слов, а скромного дела. Но оказалось, что наши «Бурбоны» ничего не забыли и ничему не научились. Они неисправимы, «хоть брось».
Вместо скромного культурного дела нам преподносят опять «швыркули», те штукатурные завитки, которыми так богаты петербургские дома, те штукатурные карнизы, которые вечно обваливаются и давят прохожих.
Собрались имена все известные, поэты, печатающиеся во всех газетах, художники, участвующие на всех русских и иностранных выставках.
Собрались и, вместо того чтобы заняться делом, надели курточки, переднички и превратились в милых институточек и гимназисточек.
Хочу быть смелым, хочу быть дерзким!
«Будем, как солнце».
И это в промозглом, подгнившем Петербурге, на развалинах всероссийского Карфагена!
Хорошо быть молодым. Нельзя вечно нападать на молодежь. Ей многое нужно прощать. Молодость — великий дар.
Но ужасно, когда взрослые люди начинают играть в детей, когда старики впадают в детство. Все эти гимна Аполлону и патетические возгласы: «Да будет, приди», приобретают на фоне русской действительности характер чего-то донельзя зловещего.
Жалко русское искусство. У нас много отдельных талантливых художников, но они не объединены никакой культурной связью. В академии — мерзость запустения. Нет школы, нет традиции. Не слышно голоса серьезного, трезвого, культурного руководителя.
Вместо такого голоса, которого все ждут, — раздаются ребяческие выкрики, вместо здоровой, аполлоновской формы — преподносят швыркули.
Впервые опубликовано: Русское слово. 1909. 29 октября (11 ноября). № 248. С. 2.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/filosofov/filosofov_shvyrkuli.html