Ариадна (Цветаева: пьеса)/Картина первая
Картина первая. Чужестранец
Вставай, кто не спал!
Вставай, кто, как дух бродячий,
Очей не смыкал!
Вставайте, настал
День плача!
Семь утренних звéзд,
Спесь прадеда, радость брата,
Вставайте в отъезд,
Которому несть
Возврата!
Семь доблестных львят —
Заглохнет и род и память —
С девицами в ряд
Вставайте. Канат
Натянут.
Встань, матери стон
Над морем! Земля умылась.
Корабль оснащен.
Афинам закон —
Царь Минос!
Вставай, кто не…
Каб от слез смертным очам
Слепнуть — глаз не было б зрячих!
Что за город, где по ночам
Не младенцы — матери плачут!
Старцы плачут! Злое стряслось!
Рокот моря — что рев львиный!
Ты скажи-ка мне, водонос,
Этот город — впрямь ли Афины?
Не иначе.
Дым очагов
Никнет. С небом огонь дружен!
Верно, плохо чтите богов?
Нет, усердно богам служим.
День и ночь кровь и елей
Льются, щедр жертвенный ладан
В честь седого князя морей
Посейдона, девы Паллады.
Хоть и много, а чтим всех!
Содрогнись, выслушай, старый:
За Эгея-царя грех
Роковой — страшная кара.
Трижды восемь весен тому
Вспять — день в день — Андрогей, критский
Гость, — стрелков равных ему
Не встречал: с языка — птицей
Мысль, что мысль — в птицу — стрела!
Развевался плащ его алый,
На щеках — юность цвела,
На устах — мудрость играла.
Храбр как лев, строен как трость,
Щедр как некто, богам близкий.
Вечно-первым наш критский гость
В беге, в бое, в метанье диска,
В песнях — и в вожделеньях дев… —
О, горстями бы рвал, — знай он! —
Но красы вечный припев —
Смерть — и был Андрогей найден
Мертвым… В роскоши мышц и чар!
От стрелы, пущенной в спину!
И пришлось нам Миносу в дар
Молодого мертвого сына
Отвозить…
Грянул войной
Крит. Страшны беды и многи:
Знобы, зуды, засуху, зной
Ниспослали мстящие боги
На наш град. Засухи бич
Нивы жжет, травы без сока.
Матерь, плач! Первенец, кличь!
Груди, грозди, ручьи — иссохло
Всё в раю сем —
кроме ям
Сих. Верховный совет созван.
В Дельфы царь — к вещим камням.
Был ответ ясен и грозен:
«Андрогей, радость богов,
Жертвы ждет, кровью не сытый.
От Афин белых брегов
К берегам мощного Крита
Пусть корабль тронется. Груз
Корабля — дважды седьмица
Дев и юношей».
— Стон уст
Слышишь? Это к брегам критским
В третий раз нынче корабль
Выплывает. В каждые восемь
Весен — раз. Так покарал
Крит — Афины — за всех весен
Наисладостнейшую…
Сын
Всем отцу был. Бед и разрух
День! — Эгея, царя Афин,
Называет убийцей слух.
Мощен царь ваш.
Косен и дрябл
Царь наш. Сласть же и скорбь — свыше!
Искупите!
Третий корабль!
Так восстаньте!
Идут, — слышишь?
Плачут…
О утр румянец!
О девства лен!
Семи избранниц
Услышьте стон!
В тоске и в дрожи
Куда — за вёрсты 2
Плывем? О не
К женихам заморским
На ложе, на смерть
Корабль везет!
(впадая)
Семь звезд угаснет,
Семь роз опадет.
Ни роз, ни лилий,
Аида сень!
Семь струн у лиры —
Нас тоже семь!
Блаженство — лирою
Множить в семьях:
Семь струн у лиры,
И тоже семь нас,
Сестер по сходству,
Сестер в весне…
(впадая)
Семь струн порвется!
Семь слез на весле…
О, сестры! Спутан
Порядок волн.
Покорно вступим
На пенный холм.
Защитник — кто нам?
Защитник — где нам?
Мы тщетно стонем,
Конец — надеждам…
Семь дев, семь чаек
Над гладью вод…
(впадая)
Семь дев отчалит,
Семь жертв отплывет.
Рвите ризы и волоса,
Ибо семеро в полном цвете…
Ставьте черные паруса,
Корабельщики, горя дети!
Не к красавицам, в царство нег,
Не к чудовищам, в царство лавра, —
Семь юнцов покидают брег
В жертву красному Минотавру,
Минотавр, небывалый бык,
Мести Миносовой сообщник,
Мозг и печень нам прободит,
Грудь копытами нам затопчет.
Так, все заповеди поправ,
Мстит нам Минос за кровь сыновью.
(впадая)
Семь бойцов опускают щит,
Семь тельцов подставляют выю.
Увы, увы!
Лягут юные львы на знойном
Щебне — ниже травы!
Едут юные львы —
На бойню!
Забудь, забудь,
Матерь, — коих спасти бессильна!
Задуть, задуть,
О ветр, помоги
Светильню
Напрасных дней…
Гоня кормовые струйки,
Буйней, буйней
О ветры, о ветры,
Дуйте!
Чту знатных жен
Стенанья и плач кормилиц?
Корабль оснащен.
Афинам закон —
Царь Минос.
Спрута яростней, язвы злей…
Семь юнцов упадают в прах,
Семь стволов истекают кровью.
Ах, когда бы под градом стрел
Пасть — чтоб лаврами кровь бежала б!
Не оставим ни чад, ни дел,
Ничего, кроме женских жалоб,
Лишь утраивающих стыд:
Пасть, ни песни не дав витиям!
Минос? Думалось мне, Эгей —
Царь ваш.
Трепетнее тельца —
Царь наш.
Думалось мне, сердца
Вы, не слизни!
Упал, — лежи…
Чту уж…
Думалось мне, мужи —
Вы!
Чуть живы мы, — вот чту. Брось
Поученья. Кость с мясом врозь
Разошлась. Не по силам мзда!
Значит — Миносовы стада
Вы — не граждане? Не отцы
Вы, а камни? Смирней овцы, —
Вздохи, стоны, а меч-то где ж? —
Ждете казни своих надежд?
Прелесть гибнет, а зрелость спит?
Стыд вам, граждане!
Стыд-то стыд…
Богу — храм,
Рыбе — вода…
А уж нам —
Не до стыда!
Век наш — час, вздох наш — пар…
Есть же царь!
Царь наш стар.
Чту до царских седин?
Есть же сын!
Сын один
У царя. Не про нас.
Лоб-то за морем тряс!
Гость в отцовом дому.
Да и сын ли ему —
Не сказать. Ходит слух,
Сам слыхал от старух
Старых да стариков:
Будто и не царёв
Сын, — Атлантики гость,
Посейдонова кость.
Впрочем…
Темен твой сказ!
Впрочем, чту им до нас,
До кротов земляных,
Впрочем, чту нам до них,
До богов, до царей
И до их сыновей…
Ими пламень раздут —
Наши на смерть пойдут!
Увы, увы!
Лягут юные львы на дольнем
Камне — ниже травы.
Едут юные львы…
Довольно!
Поворотом руля
Спор решают. Пожарищ кличем
Вызывайте царя!
Будет жребий брошен вторично.
Парус смертной ладьи
Пусть и царскую грудь заденет!
Не бездетен — веди
Сына! Юноша — не младенец!
Отвечает вдвойне
Сын за пепел и пурпур отчий.
Пусть с твоим наравне
Встанет, белого увна кротче.
Многих ставши отцом,
Царь единого блюсть не вправе.
Как волна под веслом,
Под серпом равнодушны — травы,
В час страды и войны
Все равны. И в крови и в хлебе —
Все — Эгею сыны!
Остальное решает жребий.
Царь! — Подхватывайте!
Царь! — Раскатывайте!
Царь! — Три заповеди
Дулжно чтить.
Нет родных тебе,
И нет чужих тебе,
Царь забывчивый!
А третий стих
Этой заповеди… —
Царь! — Расшатывайте
Стены! Ратуйте же!
Бог — и жду?!
Там, где с заповедями
Запаздывают —
Боги ввязываются
В игру.
К царю! К царю!
Во дворец!
Наседай! Дружнее!
Отец! Отец
Эгей! Подавай Тезея!
Стрела сорвалась!
Страдай же, как страждем мы!
Приветствую вас,
Афинские граждбне.
Чту в утренней мглы
Час — в дом мой приводит вас?
Мы ждать не могли,
Царь! Море тревожится!
Волна восстает!
Кровь взмыла и схлынула!
Каких же щедрот
Здесь ждете?
За сыном мы
Твоим! Если ты
Молчишь — камни ожили!
Мы — тоже отцы!
— И первенцы тоже мы
В домах! — Через край
Беда! Не то вдребезги —
Дворец! Подавай
Тезея для жребия!
Тезея! Коль сын
Он царский — не струсит же!
Тезея! Афин
Надежду!
Так слушайте же:
Согласен!
Ладью
Готовь с черным парусом!
Я вам отдаю
Тезея, столп старости
Моей…
Выводи!
Слов вйдома суетность!
На сей площади
Пусть жребий рассудит нас!
Тезея!
Очам
Предстанет немедленно.
Души моей храм,
Надежду последнюю
Я вам отдаю,
Афины!
Да здравствует
Царь! Слава царю!
Воистину царь ты наш!
Если ж жребий, который слеп,
На мой оттиск падет единственный,
Не останетесь вы без скреп,
Золотые врата афинские.
Не страшитесь ни язв, ни зол, —
Царь с народом не зря поладили!
Унаследуют мой престол
Пятьдесят сыновей Палладия,
Брата грозного моего.
Не страшитесь престольной трещины!
Вместо кровного одного
Пятьдесят вам царей обещано:
Мощных, рослых…
Но вступят в спор
Братья! От пирога ни корки нам
Не видать!
Пятьдесят подпор
Царству!
Не пятьдесят ли коршунов?
Увозите же за моря
Сына: жизнь и глаза мои!
Не останетесь без царя!
Увозите Тезея за море,
К Минотавру.
Царь готов.
Только будем ли целей?
Целых пятьдесят отцов?
Целых пятьдесят царей!
Брат на брата: бить и жечь!
Шаром прядающий вихрь!
Брат на брата: бич и меч!
Все мы пасынки для них!
Вотчимами разгромят
Царство! — Злейшее из рабств!
Зуд пятидесяти язв!
Рев пятидесяти распрь!
О пятидесяти нам
Головах обещан змей!
Шибче, шибче по волнам!
Нам не надобен Тезей!
Слово сказано. Канат —
Клятва царская, — одна!
Чужестранец виноват!
Клятва царская — дана.
Не последует канат
Легкой прихоти ветрил.
Чужестранец виноват!
Ты — морочил, ты — мутил,
Ты — натравливал! Вязать
Старца злостного! Верны
Все Эгею мы! Назад,
Гость Аидовой страны!
На́ головы нам как гром
Рухнул! Наш теперь черед!
Руки с разумом, с царем,
Рознить можно ли народ?
— Сограждане, прав я?
— Под стражу! — На плаху!
— Жало извлечь!
— Заживо сжечь!
— Истолочь!
— Заковать до пят!
Руки прочь!
Чужестранец свят!
Граждане, чтятся
В этом краю
Гости и старцы.
Не узнаю
В этой борьбе неравной —
Родины моей славной!
Гостю — обида?
Ложь в нем и злость.
Кто бы он ни был —
Старец и гость.
Старцу — отмщенье?
Яд в нем и вред.
Дважды священен:
Странник — и сед.
Против основы
Шел, уличен!
Чтите чужого, —
Вот вам закон!
Нож уготован
Жизни твоей!
Чтите седого, —
Вот вам Тезей!
Старца — под стражу?
Гостя — властям?
Да на тебя же,
Сын мой, восстал!
Знаю. Бессмертным
Стать не боюсь.
Миносу в жертву
Сам отдаюсь.
На корабле немедленно
С вами плыву — без жребия.
Сын мой!
Согласья
Царского жду.
Стар я.
Но страстен
Я — и в ряду
Граждан афинских —
Первый. — Плывем! —
Слаб я.
Но сын твой —
Дважды силен.
Слава Тезею!
Новый Геракл!
Сын мой! Добрее
Волки в горах!
Сдайся!
Не сдамся!
Храбрым — венцы!
Под стражу упрямца!
На весла, гребцы!
Парус,
В море!
Радость!
Вгладь, морская пучина!
Слава царскому сыну!
Так захлебнись же
В отчей крови,
Отцеубийца!
(выступая)
Останови
Слово в гортани,
Гнев на устах.
Юн — неустанен, —
Юноша прав.
Сын мой!
Еще нам
Страсти нужны!
Ты Посейдоном
Избран в сыны.
В снах и в обличьях,
Вблизь и далече,
Трижды покличешь —
Трижды отвечу.
Пенная проседь,
Гневные волны.
Трижды попросишь —
Трижды исполню.
Пади ко мне на грудь,
Сын, в славе утвержден!
Вал, долу! Ветры, дуть!
(падая ниц)
Владыка Посейдон!