Библейская нефть[править]
Немало веселых историй рассказывали о старом капитане Джонсе, плававшем на Тихом океане — мир праху его! Я особенно хорошо знал его, так как совершил с ним четыре путешествия. Это был замечательный человек. Родился он на корабле; образование его состояло из обрывков сведений, полученных от случайных спутников. Он был тонкий знаток библии, т. е. он считал себя таковым. Он верил всему сказанному в библии, но у него был свой метод истолковывать все. Он причислял себя к новой школе мыслителей и старался объяснить все чудеса законами природы, вроде людей которые объясняют сотворение мира в шесть дней шестью геологическими периодами и т. п.
Однажды капитан имел на корабле в качестве пассажира священника, но не знал этого, так как пассажир скрывал свой сан. Капитану очень понравился мистер Петерс, и он много беседовал с ним, причем обнаружил в своей болтливости изумительное невежество.
Однажды капитан сказал:
— Петерс, вы читали когда-нибудь библию?
— Конечно, читал.
— Это не так часто случается. Вам, наверное, многие места показались слишком глубокомысленными, и вы оставили их непонятыми. Но не отчаивайтесь и принимайтесь снова за библию хорошенько!
В каждой книге есть прекрасные глубокие мысли — в каждой, без исключения! Но вы только внимательно читайте и вдумывайтесь, и когда вы поймете, то все окажется ясно и просто как день.
— Ну, а чудеса, капитан?
— Да, сударь, и чудеса! Каждое чудо. Вот, например, история с пророками Ваала; она вас, конечно, поразила?
— Конечно, я не все понимаю, но…
— Признайтесь, что она вас поразила! Да, и я не удивляюсь этому. У вас нет достаточного опыта, чтобы разобраться в подобных вещах, и конечно, это слишком трудно для вас. Хотите, я вам объясню эту штуку и покажу, что значить подобная история.
— Мне бы, действительно, хотелось послушать, капитан.
И вот что капитан рассказал:
— Я сделаю это с большим удовольствием. Сначала, видите ли я читал — читал, думал — думал до тех пор, пока понял, что за люди жили в старые библейские времена, и пока все сделалось ясно и просто, И таким же образом я понял историю с Исааком и с пророками Ваала. В те старые времена были также мудрые люди, и одним из них был Исаак.
Конечно, у Исаака были свои недостатки, даже очень много; я вовсе не намерен восхвалять его. Но он сыграл славную штуку с Вааловыми пророками, и принимая во внимание их происки против него, его можно вполне оправдать. Да, но дело в том, что он вовсе не совершил никакого чуда, и я докажу это так, что вы сами увидите, как все было просто.
Вот как дело происходило. Для пророков наступили тяжелые времена, т. е. для пророков вроде Исаака. Их было 450 человек и только один пресвитериан, — и это был Исаак, т. е. я думаю, что он был пресвитериан, хотя сам он этого не знал. Конечно, все дела находились в руках пророков Ваала, у Исаака, как у всякого человека, были свои потребности и желания, и он предпочитал заниматься пророчеством, не тяжелыми сельскими работами; но это приносило ему мало пользы; он не мог конкурировать со всеми другими пророками. Мало-помалу дела его совершенно расстроились; он стал придумывать, как быть, — и что же он сделал?
Он стал делать всякие двусмысленные намеки на тех пророков, что они того-то не знают и этого не понимают, — он, может быть, ничего определенного не говорил, но настолько все-таки, ясно, чтобы подорвать их репутацию. Об этом конечно, заговорили, и, наконец, это дошло до царя. Царь спросил у Исаака, что он хочет сказать своими словами. Исаак и говорит; о, ничего особенного, только могут ли они помолиться так, чтобы с неба сошел огонь на жертвенник? Это не так трудно, мой повелитель, но могут ли они сделать это? Вот что я хочу сказать.
Царя это очень смутило. Он пошел с пророком и сказал им, что жертвенник будет готов, то и они должны быть готовы, и они сказали ему, что он может быть спокоен.
И вот на следующее утро все дети Израилевы с родственниками и другими коленами собрались вместе. Хорошо. С одной стороны стояла большая толпа пророков, а Исаак один ходил взад и вперед на другой стороне. Когда настала пора, он принял самодовольный и равнодушный вид и сказал, чтобы те первые начали. И все 450 пророков подошли к жертвеннику и, полные надежды, начали горячо и усердно молиться. Они молились час-два три до самого обеда, но все было напрасно. Конечно, они чувствовали себя осрамленными перед народом, и недаром. Ну, что должен был бы сделать всякий великодушный человек? Молчать, не правда ли? А что же сделал Исаак? Он стал всячески срамить пророков. Он говорил: Вы недостаточно громко молились, ваш бог уснул, а может быть ушел гулять, — и все в таком же роде. Трудно, конечно, передать его настоящие слова. Но я не хочу восхвалять Исаака, у него было много недостатков. Пророки молились опять до самого вечера и старались из всех сил, но ни одной искры даже не появилось. Наконец, уже при заходе солнца, они сдались, признавшись в своем бессилии.
Что же сделал тогда Исаак? Он подошел к жертвеннику и сказал некоторым из своих друзей. — Налейте же четыре бочки воды на жертвенник. — Все были удивлены, так как противники его молились на сухом месте. И он сказал: — Налейте еще четыре бочки — и потом сказал: — Еще четыре налейте. — Всего, как видите, двенадцать бочек. Вода текла с жертвенника во все стороны и образовала вокруг него нечто вроде траншеи. Многие оделись и ушли, так как думали, что Исаак сошел с ума. Но они плохо знали его.
Исаак стал на колени и начал молиться. Он говорил долго и обо всем: об язычниках в далеких странах, и о женских храмах, и о государстве, о стране, и о правительстве, словом по обычной программе, знаете, до тех пор, пока все устали и начали думать о посторонних вещах, и тогда, — вдруг когда никто не заметил этого, он выхватил спичку, чиркнул об свою ногу и паф! вспыхнул огонь, как на пожаре!
Вы думаете, что там было 12 бочек воды? Нефти, сударь, нефти! Вот что это было!
— Нефти, капитан??..
— Да сударь, страна полна была нефти. И Исаак узнал это. Вы читаете библию? Не мучьте себя очень над непонятными местами. Они перестанут быть непонятными, когда вы разберете, в чем дело, — тогда все будет ясно.
Текст издания: журнал «Пробуждение», 1909, № 14.