— Пожалте! Вон столик свободный. Сейчас обтеру. Вам пивка или книжку?
— Вася, библифетчик спрашивает, чего нам… книжку или пивка?
— Мне… ти… титрадку и бутиброд.
— Тетрадок не держим.
— Ах, вы… вотр маман… трахтарарах…
— Неприличными словами просють не выражаться.
— Я выра… вы… ражаю протест!
— Сооруди нам, милый, полдюжинки!..
— Герасим Иванович! Полдюжины светлого!
— Воблочки с икрой.
— Вам воблочку?
— Нам чиво-нибудь почитать.
— Чего прикажете?
— Ну, хоша бы Гоголя.
— Вам домой? Нельзя-с. На вынос книжки не отпускаем. Кушайте, то бишь, читайте здеся.
— Я заказывал шницель. Долго я буду ждать?
— Чичас. Замучился…
— Наше вам!
— Урра! С утра здеся. Читаем за ваше здоровье!
— То-то я смотрю, что вы лыка не вяжете. Чем это так надрались?
— Критиком Белинским.
— За критика!
— Здоровье нашего председателя уголка! Позвольте нам два экземпляра мартовского.
— Нет! Эй! Ветчинки сюда. А моему мальцу что-нибудь комсомольское для развития.
— Историю движения могу предложить.
— Ну, давай движение. Пущай ребенок читает.
— Я из писателей более всего Трехгорного обожаю.
— Известный человек. На каждой стене, на бутылке опять же напечатан…
— Порхает наш Герасим Иванович, как орел…
— Благодетель! Каждого ублаготвори, каждому подай…
— Ангел!
— Герасим Иванович, от группы читателей шлём наше ура.
— Некогда, братцы… Пе… то-ись читайте на здоровье.
— Умрешь! Па… ха… ронють, как не жил на свети…
— Сгниешь… не восстанешь кви… кви… селью друзей!
— Налей… налей!