Бог и баядера (Гёте; Чернышевский)
| Бог и баядера |
| Оригинал: нем. Der Gott und die Bajadere. Indische Legende («Mahadöh, der Herr der Erde…»), опубл.: 1798. — Перевод опубл.: 1932. Источник: Литературное наследство / Редкол.: Л. Авербах, И. Ипполит (Ситковский), Ф. Раскольников; Отв. ред. И. Ипполит; Зав. ред. И. Зильберштейн — М.: Журнально-газетное объединение, 1932. — Т. 4—6. — С. 676—679. |
В раз шестой отец творенья,
Магадэва сходит к нам;
Смертных радость и мученье
Да изведает он сам.
Да, как гость земного края,
Сохранит его закон,
И щадя или карая —
Человеком будет он.
И город, как путник, везде обходил он,
На сильных взирал он и слабых хранил он,
И вечером дале пускается в путь.
Вот выходит он и вскоре,
Домы крайние пройдя,
Видит он — с огнем во взоре
Сладострастия дитя.
Он сказал ей: «Здравствуй, дева!» —
«Здравствуй, путник! Подожди». —
«Кто же ты?» — «Я — баядера,
Пред тобою дом любви».
Она ударяет в цимбалы и мчится:
Она так искусно, так страстно кружится,
Сгибается, гнется и кажет цветы.
Речь ее звучит отрадой:
«Милый странник, кончен путь;
Скоро тихою лампадой
Озарится наш приют.
Ты устал, тебя обмою,
Освежу тебя я вновь.
Что ты хочешь? Пред тобою
Отдых, радость и любовь».
Она услаждает устами и горе.
Божественный видит, с улыбкой во взоре,
Прекрасное сердце сквозь тяжкий порок.
Он услуг рабы желает.
Новой радостью полна,
Все веленья исполняет
Гостя юного она.
Так весною плод желанный
За цветком родится вновь:
И спешит в душе избранной
За покорностью любовь.
Но строже и строже ее испытанья:
И радость, и ужас, и муки страданья
Послал ей постигший и глуби и высь.
Он в чело ее целует —
И в душе любовь зажглась.
И стоит она, тоскует,
Льются слезы в первый раз.
Обняла его колена;
В ней уж нет страстей земли,
И ее младые члены,
Истомясь, изнемогли.
И к пиру ночному живых наслаждений
Раскинули быстро вечерние тени
Роскошные ткани с небесных высот.
В наслажденьях ночь проходит,
Но очнувшись ото сна,
Юношу она находит —
Мертвым юношу она.
С воплем друга обнимает,
Но он спит глубоким сном,
И костер уже пылает
Чернопламенным столбом.
К ней песни могильной доносятся звуки,
И с воплем ужасным неслыханной муки
Она упадает без чувств пред костром.
Голос дикий от испуга
Раздается в тишине:
«О, отдайте мне супруга!
С ним погибнуть дайте мне!
Как? ужель краса вселенной
На сожженье расцвела?
Нет, о мой, о несравненный!
Ночь одну я с ним жила».
Жрецы вторят гимны: «И старцев согбенных,
Измученных жизнью, годами смиренных
И пылкую юность к могиле несем.
Вспомни голос нашей веры:
Не был он супруг тебе.
Долга нет для баядеры —
Покорись своей судьбе.
Лишь за телом тень стремится
В недра хладные земли:
Лишь супруга может льститься
За супругом перейти.
Звучите, о трубы, священные песни!
Возьмите, о боги, цвет жизни прелестный!
Возьмите во пламени юношу к вам!»
Так безжалостно ей муки
Умножает строгий хор,
И она, простерши руки,
В жаркий рухнула костер.
Но из пламенного кругу
Дивный юноша встает
И влюбленную подругу
На руках своих несет.
С весельем раскаянье боги приемлют;
Бессмертные падших охотно подъемлют
В объятиях пламенных к светлым звездам.
1852 г.