ГЛАВА ДВѢНАДЦАТАЯ.
КИТЫ И КАШАЛОТЫ.
Въ ночь съ 13 на 14 марта, „Наутилусъ" направился къ югу. Я предполагалъ, что онъ, оставя мысъ Горнъ на западной сторонѣ, выйдетъ въ Тихое море, и этимъ заключитъ свое круго¬ свѣтное путешествіе. Этого однако не случилось: онъ все подни¬ мался къ югу. Куда жъ это несется капитанъ Немо? Къ полюсу, что ли? Это было бы безуміемъ! Я начиналъ думать, что Недъ Лендъ имѣетъ нѣкоторыя основанія смотрѣть на капитана, какъ на ,тронутаго". ■ Оъ нѣкотораго времени канадецъ ни слова не говорилъ мнѣ о побѣгѣ. Онъ сдѣлался сдержаннѣе, мрачнѣе. Я видѣлъ ясно, какъ тяжела ему была долгая неволя. Я видѣлъ тоже, какъ съ каж¬ дымъ днемъ росло его раздраженіе. При встрѣчѣ съ капитаномъ, — 817
глаза его вспыхивали, губы сжимались и я всегда боялся, что онъ вдругъ взбѣленится и выкинетъ какую нибудь очень непріятную для всѣхъ штуку.
Въ этотъ день, 14 марта, Консейль и Недъ Лендъ явились въ мою комнату.
Я спросилъ, что имъ надо.
— Надо васъ спросить, г. профессоръ, отвѣтилъ канадецъ.
— Спрашивайте Недъ.
— Какъ вы полагаете, г. профессоръ, сколько человѣкъ на бортѣ „Наутилуса“?
— Не знаю, Недъ.
— Мнѣ кажется, что на такое судно не требуется много людей, г. профессоръ?
— И мнѣ тоже кажется, Недъ. По моему десяти человѣкъ совершенно достаточно.
— Такъ зачѣмъ же ихъ тутъ больше? спросилъ канадецъ.
— Зачѣмъ? повторилъ я.
— Да, зачѣмъ?
— Видите ли, Недъ, я сказать навѣрное ничего не могу на это; но мнѣ кажется, что „Наутилусъ“ не только корабль, но и мѣсто убѣжища для тѣхъ, кто, подобно капитану Немо, прервалъ всѣ сношенія съ обществомъ.
— Можетъ быть, но, съ позволенія ихъ чести, вѣдь въ „Наутилусѣ“ нельзя такъ сбираться, какъ въ другомъ мѣстѣ, сказалъ Консейль. Пусть ихъ честь намъ скажетъ, сколько именно человѣкъ здѣсь можетъ быть.
— Какъ же я могу это сказать, Консейль?
— Ихъ честь можетъ расчитать. Ихъ честь знаетъ, какое это судно, сколько воздуху оно можетъ запасти; ихъ честь тоже знаетъ, сколько каждый человѣкъ потребляетъ воздуху, — значитъ, надо еще замѣтить, что „Наутилусъ“ выплываетъ каждые двадцать четыре часа...
Рѣчи Консейля не отличались особой ясностью, но я понялъ, что онъ хотѣлъ сказать.
— Я понимаю, Консейль, сказалъ я. Расчитать это не трудно, но врядъ ли разсчетъ этотъ будетъ вѣрный.
— Ничего, ничего! сказалъ Недъ Лендъ. Вы все-таки разсчитайте! — 818 —
— Извольте. Каждый человѣкъ употребляетъ въ часъ весь кислородъ, заключающійся въ ста литрахъ воздуха, или говоря другими словами, въ двадцать четыре часа поглощаетъ кислородъ, заключающійся въ двухъ тысячахъ четырехъ стахъ метрахъ. Надо значитъ разсчитать, сколько разъ содержится въ „Наутилусѣ“ двѣ тысячи четыреста литровъ воздуха.
— Именно такъ, сказалъ Консейль.
— Такъ какъ „Наутилусъ" вмѣщаетъ полторы тысячи тоннъ, а тонна вмѣщаетъ тысячу литровъ, то значитъ „Наутилусъ“ содержитъ полтораста тысячъ литровъ воздуха, которыя раздѣливъ на двѣ тысячи четыреста...
Я взялъ карандашъ.
— Получимъ въ частномъ шесть сотъ двадцать шесть. Говоря другими словами: количество воздуха, содержимаго въ „Наутилусѣ“, на сутки достаточно для шести сотъ двадцати пяти человѣкъ.
— Шести сотъ двадцати пяти! повторилъ Недъ Лендъ. Это пожалуй, много на троихъ!
— Да, много Недъ! Я могу вамъ только дать одинъ совѣтъ: запаситесь терпѣніемъ.
— И даже, съ позволенія ихъ чести, не только терпѣніемъ, а смиреніеиъ, сказалъ Консейль. Покоритесь судьбѣ, Недъ!
— Впрочемъ, сказалъ я, капитанъ Немо не можетъ же все плыть на югъ. Когда нибудь онъ да остановится! Наконецъ льды задержатъ и онъ долженъ будетъ возвратиться... Тогда можно будетъ попытать счастья, Недъ...
Канадецъ опустилъ голову, потеръ лобъ рукою и удалился.
— Этотъ бѣдный Недъ, съ позволенія ихъ чести, все думаетъ о томъ, чего не можетъ имѣть, сказалъ Консейль. Онъ все вспоминаетъ, что было въ прошлой жизни, и обо всемъ жалѣетъ. Каждую минуту онъ думаетъ о разныхъ такихъ разностяхъ и сердце у него каждую минуту терзается. Надо войдти въ его положеніе. Ему не весело здѣсь. Что ему тутъ дѣлать? Нечего! Онъ не ученый, какъ вотъ ихъ честь, и никогда не сможетъ пристраститься, какъ мы, къ морскимъ чудесамъ. Онъ теперь только и думаетъ, какъ бы убѣжать на родину, въ какую нибудь свою любимую харчевню.
— Твоя правда, Консейль, твоя правда, отвѣчалъ я.
Въ самомъ дѣлѣ, однообразная жизнь на „Наутилусѣ“ должно быть была невыносима для канадца, который привыкъ къ жизни дѣятельной и свободной. Развлеченія, доступныя ему, были рѣдки.
Впрочемъ, въ этотъ день случилось происшествіе, которое напомнило ему красные дни.
Около одинадцати часовъ утра „Наутилусъ“ выплылъ на поверхность океана и очутился между цѣлымъ полчищемъ китовъ.
Китъ игралъ очень значительную роль въ морскомъ мірѣ и имѣлъ важное вліяніе на географическія открытія. Китъ увлекъ за собою прежде Басковъ, потомъ Астурійцевъ, Англичанъ и Голандцевъ, научилъ пренебрегать опасностями и провелъ съ одного конца земли до другаго. Киты любятъ посѣщать южныя и полуночныя моря. Старинныя легенды увѣряютъ, что они заводили китолововъ почти до самаго сѣвернаго полюса.
Если это еще не фактъ, то удачное предсказаніе. Очень вѣроятно, что охотясь за китами въ арктическихъ или антарктическихъ моряхъ, люди современемъ достигнутъ до этой неизвѣстной точки земнаго шара.
Мы сидѣли на платформѣ. Море было тихо. Подъ этими широтами октябрь не похожъ на нашу осень — погода была велико¬ лѣпная.
Вдругъ Недъ преобразился.
— Что такое Недъ? спросилъ я.
— Вонъ тамъ, на востокѣ, — вонъ тамъ! Китъ въ виду!
Присмотрѣвшись внимательно, можно было различить черновавую спину, которая то приподнималась, то опускалась на волнахъ.
— Онъ далеко? снросилъ Консейль.
— Миляхъ въ пяти, отвѣчалъ я.
— Эхъ, кабы я былъ на китоловномъ суднѣ! вскрикнулъ Недъ Лендъ: потѣшилъ бы я свою душу! Это здоровенная тварь. Смотрите, каковы столбища-то выбрасываетъ! Тысячу чертей съ чертенятами! за что я тутъ, какъ какая нибудь каналья, прикованъ!
— Неужто вы все еще не выбросили изъ головы китоловство, Недъ? спросилъ я. — 320 -
— Что? Да какой же китоловъ можетъ выбросить изъ головы свой промыселъ? Послѣ этого онъ не китоловъ, а скот....
— Вы никогда не охотились въ этихъ моряхъ, Недъ?
— Никогда, г. профессоръ. Я только охотился въ сѣверныхъ, въ Беринговомъ проливѣ да въ Девисовомъ.
— Значитъ съ австралійскимъ китомъ вы еще не знакомы. Вы до сихъ поръ ловили не настоящихъ китовъ, — настоящія киты не переходятъ теплыхъ водъ экватора.
— Вы не шутите, г. профессоръ? спросилъ канадецъ, глядя недовѣрчиво мнѣ въ лицо.
— Нисколько не шучу, Недъ.
— Чудно! А я вамъ доложу, г. профессоръ, что въ шестьдесятъ пятомъ году, — вотъ ужъ этому будетъ два года съ половиною — я подцѣпилъ около Гренландіи кита, и у этого кита была въ боку острога Беринговсваго китолова! Значитъ эту тварь хватили на западѣ Америки, — такъ или нѣтъ? Ну какъ же бы она очутилась послѣ того на востокѣ. Значитъ обогнула мысъ Горнъ или мысъ Доброй Надеждѣ и перешла экваторъ.
— Я, съ позволенія ихъ чести, однѣхъ мыслей съ Недомъ сказалъ Консейль. Что же ихъ честь отвѣтитъ на это?
— Ихъ честь отвѣтитъ, что киты живутъ въ томъ или другомъ морѣ, смотря по породѣ, и никогда „своего“ моря не оставляютъ. И если какой нибудь китъ пожаловалъ изъ Берингова пролива въ Девисовъ, такъ это потому, что вѣроятно существуетъ проходъ изъ однѣхъ водъ въ другія.
— Гдѣ же проходъ?
— Или гдѣ нибудь у береговъ Америки, или у береговъ Азіи.
— Ужъ право не знаю, вѣрить ли? сказалъ канадецъ, приморгивая.
— Надо вѣрить ихъ чести, сказалъ Консейль.
— Такъ значитъ, коли я никогда въ здѣшнихъ моряхъ не лавливалъ, такъ здѣшнихъ китовъ и не знаю?
— Какъ я уже вамъ докладывалъ, Недъ.
— Тѣмъ резоннѣе завести знакомство! сказалъ Консейль.
— Смотрите! смотрите! векривнулъ канадецъ. Онъ приближается! Прямо на насъ претъ: точно насмѣхается, бестія! точно знаетъ, что я ничего не могу сдѣлать!
— Недъ Лендъ гнѣвно топнулъ ногою. Рука его дрожала и поднималась, словно онъ хотѣлъ пустить острогой.
— Эти киты такіе же большіе, какъ въ сѣверныхъ моряхъ г. профессоръ? спросилъ онъ меня.
— Почти одной величины, Недъ.
— Я, надо вамъ сказать, видалъ здоровенныхъ китовъ, г. профессоръ, — въ сто футовъ длины. И я слышалъ даже, что у Алеутскихъ острововъ попадаются въ полтораста футовъ!
— Ну это, я полагаю, немножко прибавлено, отвѣчалъ я. Вѣдь это гиббары, снабженные спинными плавниками; они, какъ и кашелоты, меньше настоящихъ китовъ.
— А! вскрикнулъ канадецъ. Ближится! все ближится! совсѣмъ близко!
Затѣмъ, онъ снова продолжалъ:
— Вы говорите что кашелоты маленькіе? Да вѣдь есть кашелоты громадные! Послушали ли бы, что про нихъ расказываютъ! Это твари умныя. Говорятъ, иные возьмутъ да и укроются водорослями, и ихъ всѣ принимаютъ за острова!
— За оетрова, Недъ?
— Да, да, за острова! И пристаютъ къ нимъ, и располагаются на нихъ, разводятъ огонь....
— Строятъ дома, подхватилъ Консейль.
— Ахъ, вы пересмѣшникъ! отвѣтилъ Недъ Лендъ. Ну да, строятъ дома! А потомъ тварь перевертывается и фить! дома и жители все нырнуло!
— Это какъ въ „путешествіи моряка Симбада“! сказалъ я. Вы, Недъ, надо полагать, очень любите необыкновенныя исторіи, признаюсь, ваши кашелоты молодцы хоть куда! Неужто вы вѣрите, что...
— Г. профессоръ, серьезно отвѣчалъ канадецъ: когда дѣло дойдетъ о китахъ, такъ всему надо вѣрить... какъ онъ жаритъ то, поглядите! совсѣмъ ужъ близко!.. Говорятъ, эти твари могутъ совершить кругосвѣтное путешествіе въ пятнадцать дней!
— Я не спорю, Недъ.
— А это вы знаете, г. профессоръ, что въ старыя времена, — сейчасъ послѣ сотворенія міра, киты еще проворнѣе плавали?
— А! Въ самомъ дѣлѣ? Почему же это, Недъ?
— А потому, что тогда у нихъ хвосты были наискось, какъ — В22
у рыбъ, в они виляли ими съ права на лѣво и съ лѣва на право. Ну, Богъ видитъ, что они ужъ больно шибки на ходу, взялъ и открутилъ хвостъ. И съ тѣхъ поръ они ужъ хлопаютъ хвостомъ по водѣ сверху внизъ, и плаваютъ потише.
— Чудно! сказалъ я. Не знаю, надо ли этому вѣрить?
— Это вы мои слова повторяете, г. профессоръ? Ну я вамъ отвѣчу: не очень надо вѣрить! вотъ вамъ еще скажу, что, я слыхалъ, есть киты длиною въ триста футовъ, а вѣсомъ въ сто тысячъ фунтовъ, — и вы тоже не очень довѣряйте этому!
— Триста футовъ! отвѣчалъ я: это ужъ черезчуръ длинно! Правда, иные китообразныя достигаютъ значительной величины: есть такія, которыя, говорятъ, даютъ около ста двадцати тоннъ жиру.
— Это правда, я такихъ самъ видалъ, сказалъ канадецъ.
— Вѣрю, Недъ, отвѣчалъ я. Я тоже вѣрю, что иные киты равняются по величинѣ сотнѣ слоновъ. Представьте вы себѣ, что это такое, когда подобная махина пустится во всю прыть!
— Правда это, что киты потопляютъ корабли? спросилъ Консейль.
— Не думаю, отвѣчалъ я. Впрочемъ расказываютъ, что въ 1820 г., именно въ этихъ южныхъ моряхъ, китъ ринулся на судно „Эссексъ“ и оно потонуло.
Недъ лукаво на меня поглядѣлъ.
— Меня вотъ тоже хватилъ китъ хвостомъ въ самую... — въ самую лодку. И меня, и товарищей подкинуло на шесть метровъ въ вышину. Что жъ, бываетъ! коли у г. профессора китъ опрокидываетъ корабли, такъ лодки-то имъ хоть подъ облака подкидывать можно!
— А долго живутъ киты, съ позволенія ихъ чести? спросилъ Консейль.
— Тысячу лѣтъ! отвѣтилъ канадецъ безъ малѣйшаго колебанія.
— Вы какъ это знаете, Недъ? спросилъ я. Почему?
— Говорятъ, отвѣчатъ Недъ Лендъ.
— А почему говорятъ?
— Потому что знаютъ.
— Нѣтъ, не знаютъ, а только предполагаютъ, Недъ, и вотъ на что въ этомъ случаѣ опираются: назадъ тому четыреста лѣтъ, — 323 —
когда китоловы въ первый разъ начали ловить китовъ, киты эти были гораздо больше теперешнихъ. Изъ этого выводятъ заключеніе, что теперешніе киты еще не достигли полнаго развитія, что это только подростки. Поэтому и Бюффонъ сказалъ, что „китообразныя“ могутъ и даже должны жить тысячу лѣтъ. Поняли?
Недъ Лендъ меня уже не слушалъ Китъ все приближался. Канадецъ пожиралъ его глазами.
— А, вскрикнулъ онъ, да это не одинъ! Два, три, десять!... Двадцать! Это цѣлое стадо! Господи! А я ничего не могу сдѣлать! Я все равно, что связанъ по рукамъ и но ногамъ!
— Послушайте, Недъ, сказалъ Консейль, послушайте: отчего вы не попросите у капитана позволенія поохотиться?
Консейль еще не окончилъ фразы, а канадецъ ужъ кинулся съ платформы по внутренней лѣстницѣ и исчезъ.
Черезъ нѣсколько минутъ онъ возвратился вмѣстѣ съ капитаномъ.
Капитанъ Немо сталъ разсматривать стадо китовъ, которое рѣзвилось въ милѣ отъ „Наутилуса“.
— Это австралійскіе киты, сказалъ онъ послѣ нѣкотораго наблюденія. Цѣлое стадо, и такое стадо, что могло бы обогатить десятки китолововъ.
— Ну вотъ я съ этимъ стадомъ и перевѣдаюсь, капитанъ, сказалъ Недъ Лендъ. Я еще не совсѣмъ забылъ, какъ люди работаютъ, — авось, котораго нибудь зацѣплю!
— Что за охота! отвѣчалъ капитанъ Немо. Намъ ихъ жиръ не надобенъ, — значитъ, придется ихъ истреблять безъ всякой пользы.
— Да вѣдь вы же позволяли въ Чермномъ морѣ охотиться за дюгономъ, капитанъ! сказалъ канадецъ.
— Тогда надо было доетать свѣжаго мяса для экипажа. Я не понимаю, что тутъ пріятнаго убивать для того только, чтобы убивать. Я знаю, что человѣкъ очень часто присвоиваетъ себѣ это право, но... но я не желалъ бы допускать подобнаго времяпровожденія. Истребляя австралійскихъ и простыхъ китовъ, безвредныхъ и добрыхъ животныхъ, китоловы поступаютъ не хорошо, дядя Лендъ. Они уже опустошили весь Баффинскій заливь и скоро истребятъ породу полезныхъ животныхъ. Оставь — 324
те лучше въ покоѣ этихъ тварей. У нихъ безъ васъ много враговъ: — пусть ихъ сражаются съ кашелотами, съ испаганами, съ пилоносами...
Можно себѣ представить, какъ слушалъ канадецъ эту рѣчь! Онъ во всѣ глаза смотрѣлъ на капитана и, казалось, недоумѣвалъ въ умѣ ли этотъ человѣкъ!
А между тѣмъ, капитанъ говорилъ дѣло: алчные китоловы истребятъ современемъ послѣдняго кита въ океанѣ.
Недъ Лендъ началъ насвистывать какую-то пѣсенку, засунулъ руки въ карманы и повернулся къ намъ спиною.
Напитанъ Немо все наблюдалъ стадо китовъ.
— Я правду говорилъ, сказалъ онъ, обращаясь ко мнѣ, у этихъ животныхъ кромѣ человѣка довольно враговъ. Сейчасъ произойдетъ баталія. Посмотрите, г. Аронаксъ, — видите вы, вонъ тамъ, въ восьми миляхъ отъ насъ, какъ будто движущіяся черныя точки?
— Вижу, капитанъ, отвѣчалъ я.
— Это кашелоты. Съ этими животными шутить нельзя. Мнѣ случалось иногда встрѣчать ихъ стадами штукъ въ двѣсти, въ триста. Вотъ кашелотовъ такъ слѣдуетъ истреблять, — кашелоты твари вредныя...
Канадецъ быстро обернулся.
— Что жъ, еще время не ушло, капитанъ, сказалъ я, и если вамъ жалко китовъ, то въ интересахъ этихъ животныхъ...
— Зачѣмъ безполезно подвергаться опасности, г. профессоръ, отвѣчалъ капитанъ Немо, „Наутилусъ“ самъ разсѣетъ этихъ кашелотовъ. „Наутилусъ“ вооруженъ стальнымъ шекомъ, который, я полагаю, не уступитъ острогѣ дяди Ленда.
Дядя Лендъ довольно презрительно пожалъ плечами.
Бить кашелотовъ корабельнымъ шекомъ! Слыханое ли это дѣло!
— Погодите, г. Аронаксъ, продолжалъ капитанъ Немо: мы вамъ покажемъ такую охоту, какой вы еще не видывали. Къ этимъ тварямъ я не имѣю ни малѣйшей жалости. Они представляются мнѣ одной зубастой пастьо: зубы и пасть — больше ничего!
Зубастая пасть! Лучше нельзя было обрисовать большеголоваго кашелота, который иногда достигаетъ болѣе двадцати пяти
метровъ. Громадная голова занимаетъ около третьей части его тѣла. Кашелотъ зубастѣе кита. У кита верхнія челюсти усажены только усами, а у кашелота двадцать пять цилиндрическихъ, вверху конусообразныхъ зубовъ; каждый зубъ вѣситъ два фунта и вышиною въ двадцать сантиметровъ. Въ верхней-то части этой исполинской головы, въ большихъ впадинахъ, раздѣленныхъ хрящами, и находится отъ трехъ сотъ до четырехъ сотъ килограмовъ драгоцѣннаго масла, извѣстнаго подъ названіемъ „спермацета“. Кашелотъ очень неуклюжъ и безобразенъ. Онъ, какъ справедливо замѣтилъ г. Фредоль, больше похожъ на головастика, чѣмъ на рыбу. Онъ какой-то уродливый и видитъ только однимъ правымъ глазомъ.
Чудовищная стая все приближалась. Она уже завидѣла китовъ и сбиралась на нихъ нападать.
Можно было заранѣе сказать, что побѣда останется на сторонѣ кашелотовъ, потому что кашелоты не только вооружены лучше китовъ, но они, кромѣ того, могутъ дольше ихъ остаться подъ водою.
Пора было поспѣшить на помощь китамъ.
„Наутилусъ“ погрузился; Консейль, Недъ Лендъ и я помѣстились у оконъ, а капитанъ Немо отправился къ кормчему и самъ принялся управлять.
Скоро винтъ завертѣлся быстрѣе и „Наутилусъ“ пошелъ шибче.
— Какъ то онъ обратитъ свой шекъ въ острогу! думалъ я.
Когда „Наутилусъ“ подоспѣлъ, между китами и кашелотами уже произошла стычка.
Капитанъ Немо правилъ прямо въ стаю кашелотовъ.
Кашелоты сначала не очень встревожились при видѣ новаго врага, но скоро имъ пришлось порядкомъ струхнуть.
Что это была за баталія!
Даже Недъ Лендъ, какъ сердитъ и огорченъ онъ не былъ, не утерпѣлъ и захлопалъ въ ладоши.
„Наутилуеъ“ превратился въ какую то чудовищную острогу, которая такъ и ходила въ рукахъ капитана Немо. Корабль летѣлъ на полчище кашелотовъ, врѣзывался въ него и оставлялъ за собою трепещущіе куски мяса. Страшные удары хвоетомъ сыпались на его бока, но эти удары были ему ня по чемъ. Истре— 326 —
бивъ одного кашелота онъ летѣлъ на другаго, повертывался направо, налѣво, отступалъ, погружался когда кашелотъ нырялъ, всплывалъ за нимъ снова на поверхность, поражалъ сверху, поражалъ снизу, рѣзалъ, рвалъ на части, терзалъ, уничтожалъ.
— Ну рѣзня! говорилъ Недъ Лендъ, экой содомъ подняли.
Дѣйствительно испуганныя животныя страшно взволновали тихія воды. Цѣлый часъ продолжалось это побоище. Нѣсколько разъ десять или двѣнадцать кашелотовъ разомъ кидались на „Наутилусъ“. Мы сквозь стекла видѣли ихъ зубастую пасть, ихъ страшный глазъ. Они цѣнлялись за „Наутилусъ“, какъ собаки за двухгодовалаго кабана. Но „Наутилусъ“ ихъ уносилъ, увлекалъ въ глубь, поднималъ на поверхность, нисколько не стѣсняясь ихъ тяжестью, ни мало не заботясь о ихъ мощныхъ ударахъ.
Наконецъ кашелоты были разсѣяны. Воды перестали волноваться, „Наутилусъ“ выплылъ на поверхность.
Мы тотачсъ же выбѣжали на платформу.
Море было покрыто обезображенными, изуродованными трупами. Самый ужасный взрывъ не могъ бы такъ исковеркать, разщипать, разнести эту массу чудовищъ. Мы плыли среди огромныхъ труповъ.
— Спины у нихъ голубоватыя, говорилъ Консейлъ, брюхо бѣловатое и всѣ они покрыты выпуклостями.
Нѣсколько перепуганныхъ кашелотовъ обратилось въ бѣгство. Воды на пространствѣ нѣсколькихъ миль окрасились кровью и „Наутилусъ“ плылъ по кровавому морю.
Капитанъ Немо тоже вышелъ на платформу.
— Каково, дядя Лендъ? спросилъ онъ.
Что жъ это за охота? отвѣтилъ канадецъ, который уже успѣлъ успокоиться. Это охотой нельзя и назвать. Оно, конечно, страшно глядѣть, да вѣдь я не мясникъ, я охотникъ, я китоловъ! это просто рѣзня, бойня!
— Это истребленіе вредныхъ животныхъ, дядя Лендъ. „Наутилусъ“ не похожъ на мясницкій ножъ: — вы напрасно его порочите!
— По моему острога лучше, сказалъ Недъ Лендъ.
— Всякому свое, отвѣтилъ капитанъ.
— Это, разумѣется, что всякому свое! сказалъ Недъ Лендъ. — 327 —
Я уже начиналъ тревожиться какъ бы канадецъ не сказалъ какой дерзости, но къ счастію вниманіе его было отвлечено видомъ кита, къ которому подошелъ „Наутилусъ“.
Животное не увернулось отъ зубастыхъ кашелотовъ. Я тотчасъ же узналъ австралійскаго кита, но съ совершенно черной, плоскою, какъ бы вдавленною головою. Анатомически австралійскій китъ отличается отъ бѣлаго кита и отъ нордкапера особымъ соединеніемъ семи шейныхъ позвонковъ и тѣмъ, что у него двумя ребрами больше.
У несчастнаго кита все брюхо было изорвано и онъ былъ мертвъ. На концѣ его изуродованнаго плавника еще висѣлъ маленькій китенокъ, котораго онъ не могъ спасти. Въ открытую пасть лилась вода и шумѣла въ его усахъ, какъ въ какомъ нибудь тростникѣ.
Капитанъ Немо направилъ „Наутилус“ какъ разъ къ трупу животнаго. Двое изъ экипажа вскочили на трупъ и, къ великому моему удивленію, принялись доить кита.
Они выдоили все молоко, то есть слишкомъ двѣ бочки.
— Не угодно ли вамъ попробовать г. профессоръ? сказалъ капитанъ Немо, подавая мнѣ чашку этого молока.
Молоко было еще теплое.
— Охъ, капитанъ! сказалъ я: не смотря на всю мою любознательность...
— Молоко это отличное, г. Аронаксъ. Оно вовсе не отличается отъ коровьяго.
Я, скрѣпя сердце, отвѣдалъ. Молоко, въ самомъ дѣлѣ, было отличное и совершенно могло замѣнить коровье.
— Можно сбить изъ него масло, капитанъ, надѣлать сыровъ, — это будетъ пріятное прибавленіе къ вашему столу, сказалъ я. Я очень радъ, что попробовалъ китовьяго молока!
— А я радъ, что доставилъ вамъ возможность его попробовать, г. профессоръ, отвѣчалъ капитанъ.
Съ этого дня я замѣтилъ, что Недъ Лендъ сталъ очень косо поглядовать на капитана Немо.
— Надо будетъ наблюдать за канадцемъ! думалъ я. Иначе того ж гляди выйдетъ какой нибудь скандалъ!