ПАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
НЕСЧАСТІЕ ЙЛИ ПРЕПЯТСТВІЕ?
На слѣдующій день, 22 марта, въ шесть часовъ утра, мы начали готовиться въ обратный путь. Темнота все увеличивалась и было очень холодно. Созвѣздія блистали великолѣпно. На зенитѣ сверкалъ южный креетъ, по¬ лярная звѣзда антарктическихъ странъ. Термометръ показывалъ 12° ниже нуля. По временамъ дулъ холодный вѣтеръ. Показалось много льдинъ. На поверхности мо¬ ря виднѣлись словно черноватыя пятна; эти черноватыя пятна служили признакомъ, что скоро все затянется молодымъ льдомъ. Очевидно, австралійскій бассейнъ, замерзающій на шесть зим¬ нихъ мѣсяцевъ, дѣлался недоступенъ. , Что, же будетъ съ китами въ это время? Киты, вѣроятно, пробираются подъ льдами въ другія моря. Что касаетея тюленей и моржей, то они лривыкнули жить въ холодномъ и суровомъ климатѣ и оставались дома. Эти животныя продѣлываютъ дыру въ ледяныхъ ноляхъ и заботятся о томъ, чтобы она не замерзала. Въ эти дыры они высовываютъ головы и дышутъ. Когда птицъ спугнетъ холодъ и они улетятъ на сѣверъ, тюлени и моржи остаются единственны¬ ми хозяевами полярнаго континента. „Наутилусъ" началъ погружаться. Опустясь на глубину ты- сяти метровъ онъ остановился и держась на этой глубинѣ по- <secton end=2/>
шелъ прямо на сѣверъ со скоростью пятнадцати миль въ часъ.
Къ вечеру онъ уже плылъ подъ сплошными льдами.
Филенки въ залѣ были задвинуты изъ предосторожности: корпусъ „Наутилуса“ могъ неожиданно наткнуться на какой нибудь выдавшійся утесъ и тогда пришлось бы плохо.
Я провелъ цѣлый день за своими мемуарами.
И такъ мы достигли южнаго полюса!
Сколько чудесъ насмотрѣлся я за эти пять мѣсяцевъ.
Мы прошли четырнадцать тысячъ лье. И что это было за путешествіе! Я вспоминалъ охоту па островѣ Креспо, остановку въ Торресовомъ проливѣ, кораловое кладбище, жемчужныя ловли на Цейлонѣ, Аравійскій туннель, Санторинскіе огни, миліоны бухты Виго, Атлантиду, южный полюсъ и эти воспоминанія цѣлую ночь не дали мнѣ уснуть.
Въ три часа утра меня разбудилъ сильнѣйшій толчокъ.
Я приподнялся на поетелѣ и сталъ прислушиваться.
Кругомъ было темно.
Вдругъ меня сбросило съ кровати на полъ.
Очевидно, „Наутилусъ“ натолкнулся на мель!
Я поднялся и, держась за стѣнки, кое-какъ добрался до залы.
Въ залѣ вся мебель была опрокинута. Но счастію стеклянныя крышки на ящикахъ съ рѣдкостями удержались.
„Наутилусъ” лежалъ неподвижно на штирбордѣ.
Я слышалъ торопливые шаги, смѣшанные голоса.
Капитанъ Немо не показывался.
Въ ту минуту, какъ я выходилъ изъ залы, явились Недъ Лендъ и Консейль.
— Что такое случилось? спросилъ я.
— Я, съ позволенія ихъ чести, пришелъ спросить объ этомъ, отвѣчалъ Консейль.
— Я хорошо знаю, что случилось! сказалъ Недъ Лендъ, „Наутилусъ“ сѣлъ на мель! И я полагаю, что теперь вашъ капитанъ Немо такъ не выкарабкается, какъ въ Торресовомъ проливѣ!
— Онъ по крайней мѣрѣ вышелъ на поверхность? спросилъ я.
— Мы не знаемъ, отвѣчалъ Консейль. — 354 —
— Можно узнать, сказалъ я.
Я посмотрѣлъ на монометръ. Еъ великому моему изумленію монометръ показывалъ глубину въ триста шестьдесятъ метровъ.
— Что жъ это значитъ! вскрикнулъ я.
— Надо бы спросить капитана Немо, сказалъ Консейль.
— Да гдѣ его взять, вашего капитана Немо? отвѣтилъ Недъ Лендъ. Онъ словно сквозь землю провалился.
— Пойдемъ его искать, сказалъ я.
Мы вышли изъ залы.
Въ библіотекѣ ни души. На центральной лѣстницѣ ни души. На вахтѣ ни кого.
— Вѣрно капитанъ Немо въ каютѣ кормчаго, сказалъ я. Надо подождать.
Мы воротились въ залу.
Я пе буду перечислять молитвъ, которыя читалъ Недъ Лендъ капитану Немо. Я далъ канадцу полную свободу „выкричаться“, и не прерывалъ его ни единымъ словомъ.
Наконецъ онъ умолкъ.
Мы сидѣли минутъ двадцать тихо, прислушиваясь къ малѣйшему шуму.
Вдругъ входитъ капитанъ Немо.
Онъ словно насъ не замѣтилъ. Его лицо всегда такое безстрастное выражало теперь нѣкоторое безяокойство. Онъ внимательно посмотрѣлъ на компасъ, на монометръ и отъискалъ на картѣ какую-то точку.
Я не хотѣлъ ему мѣшать и пока молчалъ.
Наконецъ, когда онъ повидимому сбирался уйти, я сказалъ ему:
— Препятствіе, капитанъ?
— Нѣтъ, г. Аронаксъ: — на этотъ разъ несчаетіе, отвѣчалъ капитанъ Немо.
— Большое?
— Можетъ статься большое.
— Опасность близка, неминуема!
— Нѣтъ еще.
— „Наутилусъ“ сѣлъ на мель?
— Да.
— И это произошло? — 355 —
— Нс отъ безпечности или неопытности человѣка, а отъ каприза природы, г. Аронаксъ. Людскіе законы можно отвергать, можно имъ не повиноваться, но противъ законовъ естественныхъ не пойдешь!
— Нашелъ время для высказыванья философскихъ мыслей, подумалъ я.
— Можете вы мнѣ сказать, коли такъ, что за причина...
—Передъ нами опрокинулась огромная льдина, г. профессоръ. Вы вѣроятно знаете, что вода мало по малу подмываетъ ледяныя горы, и онѣ падаютъ. Это и случилось. Гора упала и толкнула „Наутилусъ“, который плылъ подъ водой, затѣмъ очутилась ниже, скользнула подъ его корпусъ, приподняла его и подкинула выше, гдѣ онъ и засѣлъ.
— Нельзя ли какъ нибудь помочь горю, капитанъ? Опорожнить бы резервуары...
— Я уже распорядился. Слышите, какъ дѣйствуютъ насосы? Посмотрите на монометръ:— видите, мы приподнимаемся. Но ледяная гора поднимается вмѣстѣ съ „Наутилусомъ“ и до тѣхъ лоръ, пока что нибудь не остановитъ этой горы, положеніе наше не улучшится.
Дѣйствительно „Наутилусъ“ поднимался, почти лежа на правомъ боку. Безъ сомнѣнія онъ поднимется, когда ледяная гора остановится, но если мы все будемъ подниматься вмѣстѣ до самыхъ сплошныхъ льдовъ?
Тогда насъ сплюшитъ между двумя ледяными поверхностями!
Признаюсь, было о чемъ задуматься!
Капитанъ Немо часто поглядывалъ на монометръ. Мы всплывали все бокомъ и поднялись уже футовъ на полтораста.
Вдругъ мы почувствовали легкое сотрясеніе. Очевидно „Наутилусъ“ приподнимался. Картины въ залѣ приняли прежнее положеніе, стѣны выпрямились.
Всѣ мы затаили дыханье.
Прошло десять минутъ.
— Наконецъ мы стали на ноги! вскрикнулъ я.
— Да, отвѣчалъ капитанъ Немо и пошелъ къ дверямъ.
— А поплывемъ мы, капитанъ?
— Конечно поплывемъ, г. Аронаксъ. Резервуары еще не опо— 356 —
рожнены, а когда ихъ опорожнятъ, мы поднимемся на поверхность моря.
Капитанъ ушелъ.
Тотчасъ же, по его распоряженію, „Наутилусъ“ пошелъ тише.
— Ну выскочили! сказалъ канадецъ.
— Да! отвѣчалъ я. Насъ могло сплюснуть между льдами, или по крайней мѣрѣ мы рисковали очутиться въ ледяной тюрьмѣ. И тогда, безъ воздуха... Да, мы отдѣлались благополучно!
— Коли только отдѣлались! сказалъ Недъ Лендъ.
Я не хотѣлъ затѣвать спора и ничего ему на это не отвѣтилъ. Къ тому же въ эту самую минуту открылись филенки и наружный свѣтъ ворвался сквозь стеклянныя пластинки.
Мы плыли между сверкающими льдами. Сверху громадная подводная поверхность сплошныхъ льдовъ раетилалась надъ нами, какъ какой нибудь гигантскій потолокъ, а снизу плыла подъ нами опрокинувшаяся ледяная гора. „Наутилусъ“ шелъ по настоящему ледяному туннелю; туннель этотъ имѣлъ около двадцати метровъ въ ширину и наполненъ былъ тихою, спокойною водою.
Льды переливались и сверкали, какъ алмазы.
— Ахъ, какъ прекрасно! говорилъ Консѳйль; ахъ, какъ прекрасно!
— Да, Консейль, прекрасно! отвѣчалъ я. Вѣдь прекрасно, Недъ?
— Разумѣется прекрасно! съ гнѣвомъ отвѣчалъ канадецъ. Правды некуда дѣвать! Я ничего такого отроду не видывалъ! Ну, да за это прекрасное мы можемъ дорого поплатиться. Знаете что, г. Аронаксъ? Не слѣдовало бы всего этого видѣть: коли ужъ чего Господь не хочетъ самъ показывать, такъ на то не слѣдуетъ глядѣть!
Я хотѣлъ ему отвѣтить, но Консейль мнѣ помѣшалъ. Достойный парень вдругъ вскрикнулъ.
— Что съ тобой, Консейль? спросилъ я.
— Пусть ихъ честь закроетъ глаза! вскрикнулъ Консейль. Пусть ихъ честь не смотритъ!
Кричитъ, а самъ зажалъ себѣ лицо руками.
— Да что съ тобою, Консейль? .
— Я ослѣпленъ! 857 —
Я невольно обратилъ глаза на окно залы, но невыносимый блескъ тотчасъ же заставилъ меня зажмуриться.
Я понялъ въ чемъ дѣло. „Наутилусъ“ прибавилъ ходу и несся теперь чрезвычайно быстро; стѣны, до сихъ поръ сверкавшія ровнымъ яркимъ свѣтомъ, вдругъ превратились въ огненныя, и мы мчались какъ обвитые молніями.
Мы долго стояли, закрывъ лицо руками.
— Ну! сказалъ Консейль, оправившись: я бы этому не повѣрилъ!
— А я еще не вѣрю! отвѣтилъ Недъ Лендъ.
— Когда мы воротимся домой, на твердую землю, прибавилъ Консейль, такъ мы ужъ тамъ ни чему не будемъ удивляться! Ужъ теперь твердая, обитаемая земля намъ ни почемъ!
Эти слова достаточно показывали до какой степени былъ возбужденъ невозмутимый фламандецъ.
Но Недъ Лендъ сейчасъ же постарался брызнуть на него холодной водицей.
— Обитаемая земля! сказалъ онъ. Вы будьте благонадежны пріятель: намъ на обитаемой землѣ ужъ не бывать!
Выло пять часовъ утра.
Вдругъ опять толчокъ!
Я догадался, что шекъ „Наутилуса“ натолкнулся на льды.
— Вѣрно капитанъ поворачиваетъ въ сторону, сказалъ я; вѣрно туннель въ этомъ мѣстѣ загибается... Во всякомъ случаѣ, мы пройдемъ...
Но вопреки моему ожиданію ,.Наутилусъ“ началъ отступать.
— Мы назадъ идемъ? сказалъ Консейль.
— Да, отвѣтилъ я, да, назадъ... Вѣрно въ этомъ мѣстѣ нѣтъ выхода изъ туннеля.
— Что жъ тогда, если нѣтъ выхода и...
— Мы повернемъ назадъ и выйдемъ черезъ южное отверстіе, отвѣчалъ я. Вотъ и все!
Я, говоря это, вовсе не былъ спокоенъ, а только храбрился.
„Наутилусъ“ все пятился назадъ.
— Вотъ и заковычка! сказалъ Недъ Лендъ.
— Не бѣда! отвѣчалъ я ему. Два-три лишнихъ часа промедлимъ и выберемся! — В58
— Да, коли только выберемся! сказалъ канадецъ.
Я нѣсколько минутъ ходилъ взадъ и впередъ по залѣ.
Недъ Лендъ и Консейль сидѣли молча.
Наконецъ я кинулся на диванъ, взялъ книгу и началъ ее машинально пробѣгать глазами.
Черезъ четверть часа Консейль подошелъ ко мнѣ и спросилъ:
— Что ихъ честь изволитъ читать? Очень это интересно?
— Очень интересно, Консейль, отвѣчалъ я.
— Еще бы! Ихъ честь изволитъ читать книгу ихъ же чести! Свою книгу?
— Точно такъ.
Дѣйствительно я держалъ въ рукахъ собственное свое произведеніе „о Тайнахъ морскихъ безднъ“.
Я бросилъ книгу и снова сталъ расхаживать по комнатѣ.
Недъ Лендъ и Консейль собрались было уходить.
— Останьтесь, друзья! сказалъ я. Лучше сидѣть вмѣстѣ, пока... пока выберемся.
— Какъ угодно будетъ ихъ чести, отвѣтилъ Консейль.
Прошло нѣсколько часовъ. Я частенько справлялся съ инструментами, развѣшенными по стѣнамъ залы.
Монометръ показывалъ, что „Наутилусъ“ держится на глубинѣ трехъ сотъ метровъ; компасъ показывалъ, что онъ все направляется къ югу, а лагъ, что онъ идетъ со скоростью двадцати миль въ часъ.
Въ такомъ сжатомъ пространствѣ и такая быстрота хода.
Капитанъ Немо понималъ, что надо спѣшить и что каждая минута дорога.
Въ двадцать пять минутъ девятаго опять толчокъ!
Я поблѣднѣлъ. Недъ Лендъ и Конеейль подошли ко мнѣ.
Я схватилъ Консейля за руку. Мы молча переглянулись.
Въ эту минуту вошелъ капитанъ.
Я кинулся къ пему и спросилъ:
— Дорога къ югу тоже заграждена?
— Да, г. Аронаксъ, заграждена.
— Мы значитъ зеперты въ этомъ туннелѣ?
— Заперты.