Жилъ-былъ поэтъ, хоть бѣдный, но славный межъ людей;
Сложилъ онъ много пѣсенъ, особенно о ней, —
О ней, своей Северѣ, безчувственной красѣ,
Которой не смягчили его творенья всѣ.
Весна пришли обратно, ликуетъ цѣлый свѣтъ;
Ея ли чары въ поле манятъ тебя, поэтъ?
Зачѣмъ съ какой-то склянкой ремень поверхъ плеча?
Быть можетъ, пьешь ты воды, недугъ въ себѣ лѣча?
Зачѣмъ ты такъ задумчивъ и робко такъ глядишь?
О ней ли, о веснѣ ли ты пѣсенку творишь?
Никто не зналъ, что̀ думалъ въ то время нашъ поэтъ:
Уста его замолкли, пропалъ въ ланитахъ цвѣтъ.
Нашли его лежащимъ со склянкою пустой;
Не льется кровь по жиламъ, не слышенъ сердца бой.
Всѣ спрашиваютъ, кто бы убить поэта могъ;
Никто того не видѣлъ, и знаетъ развѣ Богъ.
Къ нему на погребенье спѣшатъ со всѣхъ сторонъ;
Ея лишь нѣтъ, въ которой души не чаялъ онъ.
Не дома ль предается слезамъ она одна?
Ахъ, нѣтъ: едва ли плакать могла по немъ она.
Зачѣмъ творитъ молитвы такъ спѣшно іерей,
Какъ будто съ отпѣваньемъ лишь кончить бы скорѣй?
Сегодня будетъ свадьба — затѣмъ спѣшитъ онъ такъ:
Красавица Севера вступаетъ съ кѣмъто въ бракъ.
Онъ съ вечера вѣнчалъ ихъ, до ночи пировалъ,
А ночью изъ-за пира ужъ навеселѣ всталъ;
Когда пришелъ къ могиламъ, гдѣ царствуетъ покой,
Онъ громкій споръ услышалъ подъ сѣнью гробовой.
Ворота отворились — поэтъ стоитъ предъ нимъ
„Зачѣмъ мнѣ мѣсто дали подъ прахомъ вы святымъ?
Вѣдь я — самоубійца, и споръ ведется тамъ
О томъ, что трупъ мой отданъ быть долженъ палачамъ.
„Искалъ я смерти въ ядѣ, чтобъ милой не мѣшать;
Зачѣмъ собою мертвыхъ покоя мнѣ лишать?".
Лежалъ на утро вырытъ поэтъ поверхъ земли.
Съ разбойниками вмѣстѣ бѣднягу погребли.
Сканы, размещённые на Викискладе 