| Пигмей — человек, принадлежащий к одному из низкорослых племён Африки, а также (перен.) человек очень маленького роста. 2. перен. О ничтожном человеке, ничтожестве (книжн.). |
| Словарь русского языка (С. И. Ожегов). |
…Кучка маленьких чернокожих человечков скрутила меня по рукам и ногам. Я лежал на земле и не мог пошевелиться. Казалось, будто парализован. Вспомнив совет одного из бродячих «святых», с которым познакомился во время двухнедельного пребывания в Индии, попытался сконцентрироваться…
…Резкий удар лбом о спинку переднего сидения моментально разбудил меня. Странный сон…
Автобус остановился: видимо, небольшая поломка, что бывает нередко в африканских странах, которые я прозвал «внебрачными детьми Советского Союза». Несмотря на то, что Уганда и Кения находятся на самом экваторе, по ночам здесь холодно, и я достал из рюкзака старое покрывало, предусмотрительно захваченное для использования в случае ночёвки «под забором». Завернувшись в него и просидев в таком виде минут пятнадцать, спросил у угандийца, с которым познакомился накануне в консульстве Украины: «Почему стоим, в чём проблема?» (Спрашивал на английском: любой более-менее образованный угандиец знает этот язык — Авт.). «Акуна-матата», — ответил он привычной фразой, которую я уже успел выучить. Эта фраза звучит одинаково на всех африканских наречиях и означает: «Нет проблем». И действительно, через пять минут автобус «Найроби — Кампала» уже мчался по широкой асфальтированной трассе, рассекая ночную темноту светом фар. Затёртое до дыр покрывало не спасало меня то пронизывающего ветра, гулявшего в салоне автобуса, хотя я замотался с головой.
…Проснувшись с первыми лучами солнца, я увидел в окне автобуса несколько африканских хижин округлой формы с соломенными крышами. Точь-в-точь такие же, как мне приходилось видеть в Эфиопии. Шея сильно болела, но настроение было весёлым и «боевым», как у Миклухо-Маклая, впервые ступившего на землю папуасов. Новый знакомый сказал, что мы подъезжаем к кенийско-угандийской границе.
…Таможенные формальности заняли не более часа, и вскоре, с угандийской визой в паспорте я вновь сидел в кресле того же автобуса. Расстояние до Кампалы стремительно сокращалось.
Около двух часов дня прибыли в столицу Уганды. Попрощавшись с «товарищем по несчастью» (иначе, ночь, проведённую в автобусе, не назовёшь), пересел в другой, с виду точно такой же автобус, направлявшийся в Форт-Портал — небольшой город, в шестидесяти километрах от которого проживает то самое племя, ради которого я приехал в Африку.
…Переночевав в одном из дешёвых гэст-хаузов, вновь двинулся в путь. До заветной цели оставалось всего шестьдесят километров.
На периферию в Уганде автобусы не ходят. Местные жители передвигаются из одного посёлка в другой только на «такси» — так называют здесь небольшие грузовики, которые развозят по деревням тюки с товаром. Сверху на тюках обычно восседают пассажиры — я ни разу не видел в этой стране грузовой транспорт без людей.
Мне повезло: получил место рядом с водителем, причём по такой же цене, что и едущие в кузове. Дорога из красно-коричневой глины пролегала в горной местности, местами отдалённо напоминающей район Красных пещер в Перевальном под Симферополем. «Green country» («Зелёная страна» —англ.) называют свою родину угандийцы, и они правы: вокруг простирались горы, сплошь покрытые растительностью.
Часа через три-четыре грузовик притормозил в районе тропического леса Итури, в двух километрах от которого находилась цель моего визита. Пассажиры указали узкую тропку, петляя по которой, я всё же сумел отыскать через некоторое время чернокожих лилипутов, ради которых преодолел расстояние в десятки тысяч километров.
…Пигмеи, сидевшие в тени своих жилищ, заметив меня, обрадовались как дети, увидевшие новогоднего Деда Мороза с огромным красным мешком.
Так и случилось. Я, подобно Деду Морозу, раздал привезённые подарки: серьги, значки и свисток, которые были буквально вырваны у меня из рук нетерпеливыми обитателями лесной глубинки. Но что-то было не так… странное выражение лица вождя племени свидетельствовало об этом. Прервав десятисекундную паузу, он спросил на чистом английском языке, есть ли у меня деньги. Я ответил словосочетанием, выспрошенным накануне у нового знакомого в автобусе: «selina sente», что означает «денег нет». Лицо вождя отобразило гримасу «лимон без сахара» и он тут же приказал подданным вернуть подарки.
.jpg)
Я быстро сообразил, что при таком обороте дела, фотосъёмки, ради которой приехал, мне не видать. Пришлось выделить для корыстолюбивого вождя некоторую сумму из «неприкосновенного запаса». Деньги он принял, сразу же повеселев. Подарки остались у одарённых, а я получил возможность сделать несколько кадров (пропорционально внесённой сумме). После всего этого я побывал внутри одного из жилищ карликовых негров. Жуткий запах ударил мне в нос: вспомнились монгольские конюшни. Хотя, нет, там, пожалуй, запах был не такой жуткий. И внешний вид жилья пигмеев тоже отличался от стойбищ: двойной каркас из жёстких прутьев, расстояние между которыми заполнено камнями, навозом и глиной. Постройки — четырёхугольной формы с оконными проёмами, плотно закрытыми чем-то типа ставен. Осмотр изнутри показал, что мебели, холодильников, телевизоров, стиральных машин и других предметов цивилизации у пигмеев нет, электричество и водопровод у них также отсутствует. В зловонном помещении находилась лишь одна кровать с «матрасом» из сена. Кстати, настоящих пигмеев здесь было не более десятка, как я успел заметить позже. Остальная «массовка» — обычные чернокожие крестьяне среднего роста.
Под конец моего визита вождь достал откуда-то дряхлый большой блокнот, напоминающий школьный журнал дореволюционной гимназии. В нём были адреса и имена всех побывавших здесь любителей экзотики из разных стран мира. Оставил и я в нём свой автограф.
После возвращения из этой поездки прошло уже четыре месяца. Иногда, задумавшись о чём-то далёком, сидя в троллейбусе, я не замечаю, как в салон заходит один или несколько бомжей. Резкий запах, идущий от немытой личности, вклиниваясь в подсознание, уносит меня туда, в центральную Африку, к меркантильному вождю пигмеев.
