В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство академии наук СССР, Москва, 1960
Тридцать лет минуло со дня смерти Некрасова, и эта грустная годовщина совпала с бешеным разгулом тех самых мрачных сил, которые отравили и жизнь и творчество одного из крупнейших русских поэтов.
Как в печальные дни его кончины, теперь снова
Вихрь злобы и бешенства носится
Над тобою, страна безответная.
Все живое, все честное косится1.
Словно у старухи-истории прорвался мешок, куда запрятала она в последние годы всех злых, разрушительных духов общественности — и хлынули неудержимой волной черти, ведьмы, инкубы и прочая мразь, родившаяся из плесени прогнившего старого дуба2.
Полезли из всех щелей лживые, двуличные рожи, зашипели клевета и злословие, засуетился хлопотливо сыск, помчался быстроногий донос; атмосфера насытилась истинно русским духом — запахом лакейской и застенка; все окрасилось в родные цвета.
Вот иезуит Меньшиков3, незаконный сын Победоносцева, смиренно перебирает четки и пишет заведомо ложный донос на премьер-министра. Он знает, что его злословие глупо и невероятно, но — чего не бывает! — от всякой клеветы остается немножко грязи на оклеветанном.
Вот сотрудник Меньшикова — киевский корреспондент «Нового времени»4 — пишет донос на киевское «общество грамотности».
Он уверен в своей безответственности и, не смущаясь, называет имена лиц, по его нюху, неблагонадежных. Чего стесняться? Пусть даже окажется, что весь донос его — ложь и клевета; разве на оклеветанных не останется тени? Разве они не будут отрезаны от дорогого им и ненавистного всем совам дела?
Но Меньшиковы всех чинов и окладов могут не сегодня-завтра помереть, например — подавившись собственной клеветой. Им нужны заместители.
И вот «зреет наше юное племя» — группа «правых» студентов Казанского университета подает донос на ректора Загоскина и оппозиционных профессоров.
Из молодых, да ранние!
Так и рисуется перед глазами знакомая фигура гимназиста-фискала, который с первого класса доносит на своих товарищей классному наставнику; с четвертого класса ворует из чужих ранцев запретные книжки и несет их инспектору; с шестого класса состоит в «союзе» и занимается систематическим сыском; в университете отстаивает «академическую свободу» и шпионит за прогрессивными профессорами и студентами…
Да, авторы казанского доноса заслужили звания докторов русского права!
В древней Спарте господствующие классы нуждались в илотах, на скверном примере которых спартанская молодежь училась добродетели.
У нас, по-видимому, существует обратная потребность. На скверном примере торжествующих «истинно русских» людей общество должно научиться социальной и политической добродетели.
Уж не затем ли послала история русскому обществу период господства «истинно русских» начал, чтобы это общество могло радикальнее очиститься от традиций и пережитков прошлого?
«Одесское обозрение»,
29 декабря 1907 г.
Фельетон перепечатывается впервые.
Написан в связи с 30-летием со дня смерти Н. А. Некрасова.
1 Строки из известного стихотворения Некрасова, начинающегося словами «Смолкли честные, доблестно павшие…» (Н. А. Некрасов. Избранные сочинения. 1947. стр. 328).
2 «Прогнивший старый дуб» — символический образ самодержавной России, заимствованный Воровским из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».
3 Воровский называет Меньшикова «сыном Победоносцева» — крайнего реакционера, в 80-е годы — обер-прокурора святейшего синода, — так как и сам Меньшиков был ярым реакционером и мракобесом.
4 «Новое время» (1876—1917) — большая ежедневная черносотенно-монархическая газета, издававшаяся в Петербурге А. С. Сувориным; получала субсидии от правительства. «Новое время» подвергло травле и клевете «Киевское общество грамотности», которое вскоре было запрещено властями.