Герои и деятели русско-турецкой войны 1877—1878/1878 (ДО)/А. Э. Циммерман

Материал из Викитеки — свободной библиотеки

[портрет] Командиръ 14-го армейскаго корпуса, дѣйствущаго въ Добруджѣ, генералъ-лейтенантъ А. Э. ЦИММЕРМАНЪ. (Рисовалъ П. Ф. Борель, грав. И. Матюшинъ).Командиръ 14-го армейскаго корпуса, дѣйствущаго въ Добруджѣ, генералъ-лейтенантъ
А. Э. ЦИММЕРМАНЪ.
(Рисовалъ П. Ф. Борель, грав. И. Матюшинъ).

[133]

Генералъ-лейтенантъ А. Э. Циммерманъ
и
переправа черезъ Дунай у Галаца и Браилова.

Командиръ 14-го армейскаго корпуса дѣйствующаго въ Добруджѣ, генералъ-лейтенантъ Аполлонъ Эрнестовичъ Циммерманъ принадлежитъ къ числу выдающихся боевыхъ генераловъ нашей арміи. Уроженецъ Лифляндской губерніи, онъ родился въ 1825 году и вступилъ на службу юнкеромъ въ гусарскій его величества короля виртенбергскаго полкъ. На 19 году отъ роду, онъ былъ произведенъ въ корнеты и тотчасъ сталъ готовиться къ поступленію въ академію генеральнаго штаба. Окончивъ академическій курсъ, онъ, въ 1848 году, былъ причисленъ къ генеральному штабу и отправился въ Архангельскую и Олонецкую губерніи для составленія военно-статистическаго обозрѣнія и маршрутной карты. Эта командировка доставила ему прекрасный случай хорошо ознакомиться съ сѣверомъ Россіи и нѣтъ уголка отъ Колы до Соловецкаго монастыря, гдѣ бы онъ не побывалъ. Въ слѣдующемъ году въ чинѣ штабсъ-капитана, Апполонъ Эрнестовичъ былъ командированъ заграницу, по случаю войны въ Венгріи, съ назначеніемъ состоять въ распоряженіи генералъ-адъютанта графа Берга. Это назначеніе дало возможность ему принять дѣятельное участіе въ венгерской компаніи и быть участникомъ главнѣйшихъ эпизодовъ ея. Онъ участвовалъ въ сраженіяхъ съ 14-го по 20-е іюня 1849 года, при наступательномъ движеніи австрійской дунайской арміи, отъ г. Петербурга черезъ Раабъ и м. Бабольна до крѣпости Коморна, занятой 6 т. непріятельскимъ корпусомъ, подъ командою Гергея. Кромѣ того Циммерманъ принялъ участіе 29 іюня, въ упорномъ бою съ непріятелемъ, слѣдовавшимъ изъ кр. Коморна, съ намѣреніемъ пробиться сквозь австрійскую армію; почти черезъ мѣсяцъ послѣ [134]этого, 28 іюля, онъ былъ въ сраженіи противъ 70,000 арміи, подъ начальствомъ Бема и Дембинскаго, при с. Кишъ-Бечкерекѣ, и обращеніи непріятеля въ бѣгство, за кр. Темешваръ, при этомъ случаѣ освобожденной отъ осады.

За участіе во всѣхъ этихъ дѣлахъ Циммерманъ получалъ награду за наградою: такъ, подъ Коморномъ онъ былъ награжденъ орденомъ св. Анны 3 степени съ бантомъ, затѣмъ, чиномъ капитана; подъ Кишъ-Бекчерекомъ орденомъ св. Владиміра 4-й степени съ бантомъ, а императоръ австрійскій пожаловалъ ему орденъ Леопольда меньшаго креста.

Въ 1851 году Циммерманъ отправился на Кавказъ, гдѣ, какъ большинство нынѣшнихъ боевыхъ офицеровъ, находился въ походахъ противъ горцевъ. Какъ этотъ годъ, такъ и весь слѣдующій онъ участвовалъ въ многочисленныхъ стычкахъ съ непріятелемъ, за что былъ произведенъ въ подполковники. Въ 1853 году Циммерманъ командированъ въ распоряженіе командующего войсками при-Каспійскаго края, а затѣмъ участвовалъ въ военныхъ дѣйствіяхъ противъ горцевъ.

При началѣ восточной войны, Циммерманъ первое время находился въ распоряженіи командовавшего дѣйствующимъ корпусомъ на кавказско-турецкой границѣ. По прибытіи въ гор. Александрополь, онъ былъ назначенъ завѣдывающимъ штабомъ ахалцихскаго отряда, а потомъ временно командовалъ этимъ отрядомъ, молодецки пробрался ночью, во время блокады, въ Ахалцыхъ, вступилъ въ должность начальника штаба тамошняго отряда и участвовалъ въ жаркой перестрѣлкѣ съ турецкою конницею, а затѣмъ съ прибытіемъ пѣхоты обратилъ непріятеля въ бѣгство. Когда былъ раненъ генералъ-маіоръ Фрейтагъ, онъ принялъ начальство надъ 1-мъ и 2-мъ батальонами виленскаго егерскаго полка, перевелъ ихъ черезъ р. Подцоховку, подъ картечнымъ и батальнымъ огнемъ непріятеля, взялъ штурмомъ, укрѣпленную завалами, непріятельскую позицію и овладѣлъ семью орудіями. За это блестящее дѣло, какъ и за послѣдующія отличія, подполковникъ Циммерманъ, Всемилостивѣйше пожалованъ орденомъ св. Великомученика Георгія 4-й степени. Слѣдующій, 1854 годъ, Аполлонъ Эрнестовичъ продолжалъ учавствовать въ дѣлахъ съ горцами на Кавказѣ, а затѣмъ, въ 1855 году былъ командированъ, по высочайшему повелѣнію, въ распоряженіе главнокомандовавшаго военно-сухопутными и морскими силами въ Крыму. Здѣсь онъ поступилъ въ севастопольскій гарнизонъ, гдѣ и находился безотлучно по 28-е августа, раздѣлялъ участь славныхъ защитниковъ Севастополя. Онъ участвовалъ въ нѣсколькихъ военныхъ дѣлахъ. Такъ, былъ при замѣненіи ложементовъ 2 батальонами суздальскаго пѣхотнаго полка, при отраженіи непріятеля отъ ложементовъ впереди редута Шварца, при производствѣ работъ на редутѣ Шварца и пяти [135]отдѣленіяхъ оборонительной линіи, подъ сильнимъ огнемъ непріятеля, нѣсколько разъ покушавшагося вести подкопы къ редуту Шварца, подъ огнемъ непріятеля и при усиленномъ бомбардированіи 4-го бастіона и отбитіи непріятельской вылазки въ числѣ 12,000 человѣкъ на траншеи между 5 и 6 бастіонами, генералъ-лейтенантомъ Хрулевымъ, при отраженіи непріятеля отъ волынскаго и селенгинскаго редутовъ, камчатскаго люнета и корниловскаго бастіона, при усиленной бомбардировкѣ корабельной стороны и передовыхъ редутовъ, при отраженіи непріятеля отъ забайкальской батареи, во время усиленной канонады, въ ночь съ 5-го на 6-е іюня, всей оборонительной линіи Севастополя, при отбитіи штурма 24-го августа, во время усиленной бомбардировки 1-го и 2-го отдѣленій; 26-го числа при сосредоточеніи непріятельскаго огня противъ лѣваго фланга и при штурмѣ Севастополя съ 27-го на 28-е августа, вмѣстѣ съ войсками севастопольскаго гарнизона, онъ перешелъ съ южной на сѣверную сторону.

При третьемъ бомбардированіи Севастополя, въ ночь съ 5-го на 6-е іюня, подполковникъ Циммерманъ былъ контуженъ осколками бомбы и камнями въ правую ногу и лѣвый пахъ. По истиннѣ удивительно, какимъ образомъ Циммерманъ остался живымъ: пролетѣвшее ядро оторвало половину плаща его, но онъ остался невредимъ. Случай этотъ весьма рѣдкій, но пролѣти ядро на одинъ волосъ ближе къ Циммерману и его бы не стало. За отличіе по службѣ, онъ, 22-го августа 1855 года былъ произведенъ въ полковники. Въ 1860 году, по Высочайшему повелѣнію, Циммерманъ былъ назначенъ командующимъ войсками Заилійскаго края и получилъ приказаніе двинуться противъ коканцевъ и, занявъ рядъ коканскихъ крѣпостей, содѣйствовать соединенію пограничной линіи сибирской съ пограничною линіею оренбургскою. Въ то время степные походы были нелегки. Войска наши съ ними небыли знакомы; на Коканъ, Хиву и Бухару смотрѣли какъ на серьезнаго врага и потому возложенное на Циммермана порученіе считалось весьма труднымъ, да къ тому же и средства, ему представленныя, были не велики. Въ этомъ походѣ онъ взялъ крѣпости Токмакъ и Пиштехъ, былъ произведенъ въ генералъ-маіоры и получилъ орденъ Станислава 1-ой степени. Въ 1862 году, онъ назначенъ начальникомъ штаба виленскаго военнаго округа, а въ 1863 году, тамъ вспыхнуло польское возстаніе. Онъ былъ начальникомъ штаба какъ при Назимовѣ, такъ и при Муравьевѣ. Послѣдній сначала отнесся было къ генералу Циммерману съ недовѣріемъ, но потомъ ознакомившись съ его дѣятельностью и характеромъ, увидѣлъ въ немъ ближайшаго и самаго дѣятельнаго себѣ помощника. Ровность и спокойность характера, стойкость, терпимость и отличное пониманіе военнаго дѣла отличали рѣзко генерала Циммермана отъ другихъ. [136]Графъ Бергъ очень цѣнилъ его и, по его представлению, онъ получилъ 4-ую пѣхотную дивизію, стоявшую въ Царствѣ Польскомъ, а затѣмъ былъ назначенъ начальникомъ 2-ой гренадерской дивизіи. Въ 1866 году Аполлонъ Эрнестовичъ получилъ чинъ генералъ-лейтенанта, а 19-го февраля 1877 г. былъ назначенъ командиромъ 14-го армейскаго корпуса, въ составѣ дунайской арміи.

Кромѣ орденовъ, упомянутыхъ выше, генералъ Циммерманъ имѣетъ еще слѣдующее: Анны 1-ой степени съ короною, Владиміра 2-ой степени, Бѣлаго Орла и св. Александра Невскаго съ мечами за переправу черезъ Дунай въ началѣ русско-турецкой войны 1877 года; изъ иностранныхъ орденовъ онъ имѣетъ: австрійскій Леопольда меньшаго креста; Мекленбургъ-Шверинскій, Вендской короны 1-ой степени, прусскій, краснаго Орла 1-ой степени.

Въ русско-турецкую войну 1877—78 гг. Циммерманъ совершилъ удачную переправу черезъ Дунай у Галаца и Браилова. Переправа эта состоялась, какъ разъ къ концу втораго мѣсяца со дня объявленія войны. Мы не станемъ описывать здѣсь приготовленій, дѣлавшихся съ нашей стороны подъ Браиловымъ и Галацемъ, а передадимъ лишь главные моменты переправы нашей арміи на турецкій берегъ.

Прежде всего нужно замѣтить, что подготовленія къ этой операціи заключались въ быстромъ занятіи лѣваго берега Дуная, отъ Рени до Браилова, въ загражденіи на этомъ мѣстѣ доступа турецкимъ мониторамъ посредствомъ погруженія торпедъ, въ ослабленіи блокированной минными загражденіями турецкой эскадры между Рени и Браиловомъ, и, наконецъ, въ производствѣ техническихъ работъ по устройству сообщенія съ противолежащимъ турецкимъ берегомъ. О дѣйствіяхъ нашихъ войскъ, клонившихся къ достиженію первыхъ трехъ цѣлей, были сообщены своевременно довольно подробныя свѣдѣнія; поэтому, коснемся, главнымъ образомъ, выполненія, въ техническомъ отношеніи, послѣдней, такъ сказать, заключительной цѣли, состоявшей въ переводѣ на турецкій берегъ находившихъ подъ Браиловомъ и Галацомъ нашихъ войскъ. Войска перешли Дунай подъ Галацомъ при помощи устроенныхъ барокъ, и пріобрѣтенныхъ на мѣстѣ паровыхъ судовъ, а также при помощи плотовъ собственной постройки, буксируемыхъ пароходами, и, наконецъ, гребныхъ судовъ всякихъ размѣровъ.

Барки, съ помѣщеніемъ для 45 человѣкъ, были устроены такимъ образомъ, чтобъ рулевымъ весломъ ихъ могли управлять семь человѣкъ. Внѣшняя конструкція ихъ не представляла никакихъ особенностей и ничѣмъ не отличалась отъ обыкновенныхъ судовъ этого типа. Килевая часть ихъ сидѣла мелко въ водѣ; помѣщавшіеся въ нихъ люди были ограждены съ [137]боковъ высокими бортами, а спереди и сзади — высокимъ носомъ и высокою кормою.

Паровыя суда, употребленныя для переправы, принадлежали къ разряду обыкновенныхъ мелкихъ рѣчныхъ пароходовъ, какихъ много на Дунаѣ, съ помѣщеніемъ для 6 или 8 человѣкъ, и которыхъ было заготовлено 120 штукъ въ Галацѣ и 80 въ Браиловѣ.

Плоты состояли изъ девяти толстыхъ бревенъ, въ 28 метровъ длины и въ 60 или 70 центиметровъ толщины, скрѣпленныхъ между собою желѣзными связами и прикрытыхъ бревенчатою настилкою. Въ Галацѣ было 8 плотовъ такой конструкціи, а въ Браиловѣ отъ 60 до 65. Первые спеціально предназначались для перевозки артиллеріи со всею ея упряжью и доставки ея черезъ затопленныя разливомъ пространства на сухой берегъ Дуная. Плоты-же, изготовленные въ Браиловѣ, должны были служить составными частями плавучаго моста и замѣнять собою плашкоуты, вслѣдствіе чего они укрѣплялись на якоряхъ и промежутки между ними застилались тесомъ. Перекинутый, такимъ образомъ, черезъ всю рѣку мостъ удовлетворялъ всѣмъ условіямъ прочности и устойчивости. Вся длина перекинутаго подъ Браиловомъ черезъ рѣку составнаго моста, со включеніемъ мостковъ и дамбъ, занимала протяженіе въ цѣлую версту. Шедшія скорымъ шагомъ войска употребляли около двадцати минутъ для перехода съ одного берега на другой.

Относительно буксирныхъ пароходовъ достаточно замѣтить, что они были разныхъ размѣровъ и по наружному виду своему ничѣмъ не отличались отъ обыкновенныхъ буксирныхъ судовъ дунайскаго общества пароваго судоходства.

Всѣ эти приготовленія и приспособленія были задуманы и исполнены заранѣе, и войска ожидали только спаденія дунайскихъ водъ до такого уровня, при которомъ переправа боевыхъ грузовъ могла-бы совершиться безпрепятственно. Многіе предполагали, что продолжительность выжидательнаго періода обусловливается высокимъ горизонтомъ водъ, и что къ переправѣ будетъ приступлено лишь по возвращеніи ихъ въ дунайское ложе. Между тѣмъ, факты доказали противное, и по всей линіи русской позиціи закипѣла дѣятельность, какъ только спала вода на нѣсколько футовъ. Дальнѣйшаго пониженія нельзя было выжидать, такъ какъ, въ такомъ случаѣ, затопленныя пространства пришлось-бы переходить пѣшкомъ, и люди, и лошади, и, въ особенности, орудія увязли-бы въ трясинѣ.

9-го іюня, рано утромъ, одинъ русскій офицеръ генеральнаго штаба, въ сопровожденіи восьми казаковъ, переплылъ Дунай съ восточной стороны Галаца и, достигнувъ турецкаго берега, направился къ юго-востоку, [138]по затопленнымъ низменностямъ, къ гребню холмовъ, возвышающихся между Исакчею и Мачиномъ. Приблизившись на ружейный выстрѣлъ къ торчавшему на гребнѣ турецкому блокгаузу, онъ началъ производить развѣдки, причемъ турки открыли по его катеру ружейный огонь. Но офицеръ не обратилъ на это вниманія и обогнулъ холмы, съ цѣлью отыскать удобный пунктъ для переправы. Достигнувъ своей цѣли, русская развѣдочная партія вернулась назадъ. Двое казаковъ оказались тяжело ранеными, но задача была рѣшена и требуемый путь былъ отысканъ.

Къ вечеру того же дня, къ восточной оконечности Галаца стянулась цѣлая бригада. Съ наступленіемъ ночи, засуетились лодки по Дунаю. До 150 гребныхъ судовъ принялись перевозить солдатъ на турецкій берегъ по тому-же самому направленію, котораго держалась утромъ развѣдочная партія.

Восемь бѣглыхъ болгаръ, явившихся въ русскій лагерь, нѣсколько недѣль тому назадъ, съ турецкаго берега, спасая жизнь свою отъ мусульманской ярости, были взяты въ качествѣ проводниковъ, и указывали путь рулевымъ. Плоты съ орудіями были прибуксированы къ Залоки, откуда дальнѣйшій путь пролагали себѣ сами артиллеристы, съ помощью машинъ. Выполненіе этого въ высшей степени труднаго предпріятія потребовало не мало усилій, и войска явили себя, въ этомъ случаѣ, вполнѣ молодцами. Переправа длилась до трехъ часовъ ночи и, не взирая на то, къ тому времени на турецкій берегъ успѣли перевезти только 3,000 человѣкъ и 2 орудія; бой-же начался при первыхъ отблескахъ утренней зари.

Турки, занимавшіе гребень холмовъ, слышали шумъ и всплески воды и, на всякій случай, стали стрѣлять въ темнотѣ передъ собою, на счастье. Русскій отрядъ, твердо рѣшившійся аттаковать непріятеля, не отвѣчалъ на его пальбу и продолжалъ подвигаться впередъ, не дѣлая, по возможности, ни малѣйшаго шума, чтобъ не обнаружить своего присутствія. Около трехъ часовъ утра, при первомъ мерцаніи занявшейся зари, съ одной изъ турецкихъ баттарей раздался первый выстрѣлъ противъ наступавшихъ русскихъ колоннъ. Русская пѣхота, обогнувъ фланговымъ движеніемъ турецкую позицію, бросилась на штурмъ ея и завязался жестокий бой, продолжавшійся до 11-ти часовъ утра. Опрокинутые со своихъ позицій, турки отступили сначала къ Цицилѣ, а потомъ къ Горбинѣ; передовые-же посты ихъ, отрѣзанные отъ холмовъ фланговымъ движеніемъ русскихъ, должны были сдаться плѣнными.

Штурмъ непріятельскихъ позицій стоилъ намъ не мало жертвъ. Тамъ, гдѣ не брала пуля, усердно работалъ штыкъ, производивший въ турецкихъ рядахъ ужасныя опустошенія. Турецкія баттареи были разрушены, нѣкоторыя изъ орудій подбиты, остальныя же были захвачены [139]аттакующими. Туркамъ стало не въ моготу держаться на своихъ холмахъ и они, какъ испуганное стадо барановъ, шарахнулись по скату внизъ, въ страшнѣйшемъ безпорядкѣ. Густые столбы пыли обозначали направленіе, по которому бѣжали они къ Мачину. Русскіе сначала пустились преслѣдовать ихъ, но вскорѣ потомъ остановились и вернулись на высоты, выдвинувъ линію форпостовъ къ югу отъ своей позиціи. Тѣмъ временемъ постепенно подплывали къ берегу остальныя части русской бригады и тотчасъ же направлялись къ отбитымъ у турокъ высотамъ. Къ полудню, на турецкой землѣ находились уже 6,000 человѣкъ съ 4-мя орудіями, составлявшіе достаточную силу для того, чтобы противостоять непріятелю своими собственными средствами. Турки, между тѣмъ, замкнулись въ Мачинѣ и на столько притаились, что казацкіе патрули подъѣзжали къ городу ближе чѣмъ на выстрѣлъ и на встрѣчу имъ не было выпущено изъ-за городскихъ заваловъ ни единой непріятельской пули.

Въ остальное время дня, русскія войска не переставали переправляться на противоположный берегъ по мосту и на судахъ. Русскія канонирскія лодки до вечернихъ сумерокъ ходили по Дунаю взадъ и впередъ между Браиловымъ и Мачиномъ, въ виду турецкихъ пароходовъ, которые, скучившись у Гирсова, не осмѣлились придвинуться изъ опасенія наткнуться на мины, которыми положительно засѣяно было русло Дуная.