Достоевский. Материалы и исследования. 7
Л., «Наука», 1987
В XVII томе Полного собрания сочинений Достоевского нами был опубликован замысел незавершенного художественного произведения под названием «В повесть Некрасову» (17, 10—11). Это разрозненные заметки, обнаруженные в разных местах записной тетради 1876—1877 гг. и снабженные пометами: «В повесть Некрасову», «Некрасову». Тогда же в примечаниях было высказано соображение, что «после окончания „Подростка“, и конце 1876—начале 1877 г., Достоевский предполагал написать новую повесть для некрасовских „Отечественных записок“ и таким образом продолжить свое сотрудничество в этом демократическом органе» (17, 440).
Ряд материалов подтверждает эти соображения. В архиве М. Г. Достоевской, в одной из записных тетрадей, которые она вела на протяжении многих лет и в которые вносила, в основном, все, что касалось ее денежных расчетов, связанных с издательской деятельностью и книжной торговлей, вписаны копии двух денежных документов. Один из этих документов — письмо Достоевскому от 12 июня 1876 г. из конторы «Отечественных записок»:
Главная контора „Отечеств<енных> записок“ по приказанию Николая Алексеевича Некрасова честь имеет препроводить впредь Вам деньги тысячу руб. серебр<ом> и в получении денег немедленно уведомить контору. Примите уверение
Завед<ующий> конторою Гиснер.
12 июня
1870».1
Письмо это показывает, что сотрудничество Достоевского с «Отечественными записками» продолжалось после напечатания «Подростка» и что Некрасов даже выдал ему аванс под будущую повесть. Относительный неуспех «Подростка», неблагожелательный отзыв M. E. Салтыкова-Щедрина об этом романе (см.: 17, 345—346 и след.) не остановили Некрасова, который видимо был заинтересован в участии Достоевского в своем журнале, В течение 1876 г. Достоевский думал над повестью для «Отечественных записок». 18 (30) июля 1876 г. он. писал из Эмса жене: «Много думаю (с тоской и мукой) об окончании года, о Дневнике и обязательстве Некрасову. Ужасно, ужасно!» (П., III, 229—300). А. С. Долинин, комментировавший письма Достоевского, предположил, что речь идет о деньгах, перебранных за роман «Подросток», так как из письма М. Е. Салтыкова-Щедрина Н. К. Михайловскому2 было известно о долге Достоевского в 1000 руб. «Отечественным запискам» (П., III, 366). Это предположение Долинина повторили, но уже не как предположение, а как утверждение, С. В. Белов и В. Л. Туниманов в комментарии к тому же письму, в подготовленной ими переписке Ф. М. Достоевского с женой.3 Однако сохранились и другие свидетельства о том, что «Отечественные записки» ждали от Достоевского нового литературного произведения. 29 августа того же 1876 г. А. Н. Плещеев писал Достоевскому:
Редакция «Отеч<ественных> зап<исок>» поручила мне спросить тебя, может ли она рассчитывать на получение от тебя чего-нибудь, так как ты ей, кажется, обещал; и когда именно ты намерен дать. Пожалуйста, извести. У нас теперь по беллетристике мало матерьялу. — Некрасов на днях уехал в Крым, надолго; но здесь Салтыков, адрес которого сообщаю тебе на случай, если б ты нашел нужным видеть его для каких-либо переговоров. Литейная, д<ом> Красовского (от Невского третий, рядом с домом министра просвещения. Кажется, 62 No).
А в конце года, 21 декабря, Достоевскому снова напомнил об обещанной повести M. E. Салтыков-Щедрин:
Не можете ли Вы дать для февральской книжки хотя небольшой рассказ. Я бы лично приехал просить Вас об этом, но вспомнил, что в конце месяца Вы не имеете свободного времени.5 Ежели Вы доставите Вашу работу даже к 1-му февраля, то будет еще не поздно. Пожалуйста, не оставьте это письмо без ответа.
М. Салтыков".6
Настойчивый тон Салтыкова-Щедрина объясняется, разумеется, тем, что Достоевский уже получил денежный аванс. Достоевский тоже был озабочен этим и в течение 1876—1877 гг. пытался работать над произведением для «Отечественных записок». Возможно, что следами этой работы в записной тетради 1876—1877 гг. были не только три маленьких фрагмента, объединенных нами под заглавном «В повесть Некрасову», но и наброски других художественных замыслов этого периода (см.; 17, 8—12). Ни один из них не был осуществлен, ненаписанной осталась и повесть для «Отечественных записок». Взятую и качестве аванса тысячу рублей возвратила в журнал уже после смерти Достоевского вдова писателя. Об этом свидетельствует как упоминавшееся уже письмо Салтыкова-Щедрина Михайловскому от июня 1884 г., так и копия денежной расписки, находящейся в тетради А. Г. Достоевской:
"Тысяча руб., выданная из редак<ции> «Отечест<венных> записок» 12 июня 1876, в ссуду Ф. М. Достоевскому, ныне мною получены.
11 мая 1884
Однако история с долгом Достоевского имела продолжение. Уже после того, как «Отечественные записки» прекратили свое существование, а долг Достоевского был возвращен, в 1886 г. 2 февраля к № 3568 газеты «Новое время» появился фельетон Сергея Атавы (С. Н. Терпигорева) «Умерший писатель». Поводом к написанию фельетона послужила смерть И. С. Аксакова, похороны которого были назначены на 2 февраля. С. Атава сокрушается о том, что смерть великих людей вызывает массу сплетен и сомнительных сведений, которые в огромном количестве публикуют равные «воспоминатели» и «хулители». Центральная же часть фельетона посвящена рассказу о давнишнем эпизоде, свидетелем которого был автор. В редакции одного «богатого и распространенного издания», где сотрудничал тогда он, начинающий литератор, «раза три или четыре в месяц» собирались все сотрудники, и конторщик приносил список должников. И каждый раз «стоящий во главе издания писатель, глава и заправила, громкое литературное имя» читал этот список вслух.
« — И N. N. такой-то — 1000 рублей… — слышали мы все. — Когда же это кончится? Это черт знает что. Напишите ему..
— Да уж писали-с.
— Ну и что ж?
— Просит подождать, заплатит…
— Заплатит!.. Ждите вы его…»
И вот неожиданно для всех умирает писатель-должник, и молодой тогда автор вместе с приятелем решил поклониться его праху. Однако они не смогли попасть в «бедную квартирку» покойного, так как и квартира, и лестница, и все прилегающие улицы оказались запружены самым разнообразным народом. Почитателями умершего писателя оказались бедные женщины, старики, даже нищие и проститутки. Многие тут же рыдали на улице. В первый раз почувствовал молодой журналист значение литературы для общества. И обидным контрастом по отношению ко всему увиденному показалось ему состоявшееся в тог же день очередное собрание в редакции журнала, когда имя покойного писателя снова было назвало в числе должников.
« — Ну вот… „заплатит-с!“… ха, ха. Зачеркните», — сказал он конторщику.
Хотя в фельетоне С. Атавы не названы имена, очевидно, что под «богатым и распространенным изданием» фельетонист подразумевал «Отечественные записки», под «стоящим во главе писателем» — Салтыкова-Щедрина, а под писателем-должником — Достоевского. Это сразу поняла А. Г. Достоевская, которая была задета статьей, несмотря на то, что фельетон «Умерший писатель» проникнут сочувствием я уважением к ее покойному мужу и иронией в адрес Салтыкова-Щедрина. Вдова Достоевского направила письмо в редакцию «Нового времени», которое было опубликовано 5 февраля 1886 г. в № 3571:
«М<илостивый> г<осударь>. В № 3568 „Нового времени“ помещена статья г. Сергея Атавы „Умерший писатель“. В этой статье рассказана история одного известного писателя, взявшего в редакции одного журнала 1000 руб., не платившего своего долга, несмотря на частые напоминания, и умершего, не заплатив должных денег. По всем признакам ясно, что тут говорится о моем покойном муже Федоре Михайловиче Достоевском и о редакции „Отечественных записок“».
Далее А. Г. Достоевская сообщила: «Когда окончилось печатание „Подростка“, Н. А. Некрасов просил Федора Михайловича о дальнейшем сотрудничестве и Федор Михайлович обещал написать небольшую повесть, в 3-4 печатных листа, причем получил от 12-го июня 1876 г. тысячу рублей». После смерти Некрасова Салтыков напоминал Достоевскому о повести, и тот обещал ее написать, указала Анна Григорьевна. «Никаких напоминаний или требований о возврате 1000 руб. деньгами, а не повестью Федор Михайлович от редакции не получал, — подчеркивала она, — а если бы получил, то непременно уплатил бы тотчас же, как бы это ни было ему трудно, он постоянно думал, что у него найдутся, между его большими работами, два-три свободных месяца, и он напишет повесть для „Отечественных, записок“. К несчастью, ему не пришлось исполнить своего намерения». И наконец, вдова писателя сообщила, что возвратила долг своего мужа, связавшись через В. И. Раевского с редакцией «Отечественных записок», о чем имеет расписку А. А. Краевского от 11 мая 1884 г.
Приведенные материалы, во-первых, полностью подтверждают тот факт, что Достоевский собирался сотрудничать с «Отечественными записками» после опубликования там «Подростка», а во-вторых, указывают на некоторые детали в истории и характере взаимоотношений Достоевского как с Некрасовым, так и с Салтыковым-Щедриным.
1 ИРЛИ. № 30712, л. 113 об.
2 Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. М., 1977, т. 20, с. 38.
3 Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г. Переписка. М., 1979, с. 440.
4 Литературный архив. М.; Л., 1981, т. С, с. 267.
5 M. E. Салтыков имеет в виду ежемесячные выпуски Достоевским «Дневника писателя».
6 Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. М., 1976, т. 19, кн. 1 с. 36.
7 ИРЛИ, № 30712, л. 113 об. — А. А. Краевский считался формальным издателем «Отечественных записок» вплоть до их закрытия и 1884 г. Поэтому А. Г. Достоевская возвратила деньги ему. Салтыков-Щедрин писал Михайловскому, что Краевский украл из кассы «Отечественных записок» 1000 руб. «А украл Краевский 1000 р. след<ующим> образом. Был должен редакции Достоевский 1000 р. Когда „Отеч<ественные> зап<иски>“ были закрыты, то вдова Достоевского восчувствовала и деньги возвратила. А Краевский положил их в карман» (Салтыков-Щедрин M. E. Собр. соч., т. 20. с. 38).