ЕЭБЕ/Женщина

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Перейти к навигации Перейти к поиску

Женщина (השא). — В Библии. Положение библейской Ж. сравнительно с положением ее у других народов древности можно считать довольно благоприятным. Ж. в древности не только на Востоке, но и на Западе считалась существом более низкого порядка, чем мужчина; ее предназначение в жизни было — терпеливо подчиняться сначала отцу, а затем мужу, рожать детей для поддержания рода своего мужа или для укрепления государственных сил и заботиться о доме, об удобствах своего супруга. Идеалом древних греков, как это отразилось не только в произведениях Гомера, но и Ксенофонта, Аристотеля и других, была именно такая Ж. Таков же был идеал Ж. у древних римлян, причем оба эти народа держали их запертыми в особых женских половинах, куда постороннему почти воспрещен был доступ. Положение Ж. на древнем Востоке было еще хуже, чем на Западе — ее низводили там на степень домашнего животного, считали существом нечистым и отрезали ей все пути к общению с внешним миром. Совершенно иным было положение библейской Ж. Уже одно название ее в Библии, השא, по корню родственное названию мужчины, שיא, рисует ее как существо, равное мужчине, имеющее с ним одинаковые права на жизнь и ее блага. И хотя с точки зрения господствовавшего права Ж. должна была пользоваться меньшими правами, нежели мужчина, в действительной жизни и в этических воззрениях народа она пользовалась почти одинаковыми с ним правами. Закон предписывал Ж. беспрекословное повиновение своему мужу (ср. Бытие, 3, 16); но и последний не освобождался от повиновения жене. «Во всем, что Сарра тебе скажет, слушайся ее голоса», — говорит Господь Аврааму (Быт., 21, 12) и этим как бы устанавливает на вечные времена взаимное послушание и доверие между мужчиной и женщиной, между мужем и женой. Позднейшие библейские рассказы из жизни Якова, Моисея, Давида и др. еще больше иллюстрируют это установление. В противоположность другим Ж. Востока библейская Ж. имела право свободного общения с внешним миром и никогда не запиралась в четырех стенах своего гинекея; она всюду ходила свободно без покрывала, вступала в общение с мужчинами, открыто появлялась в общественных местах, принимала, наконец, участие в народных празднествах, украшая их своими плясками, пением и игрою на музыкальных инструментах (Быт., 12, 14; 24, 17; Исх., 22, 21; Суд., 11, 34 и сл.; 21, 21; I Сам., 9, 11; 18, 6 и сл.; II Сам., 6, 20 и сл.; I Цар., 14, 4 и др.). Точно так же она является постоянной участницей на свадьбах и разных семейных торжествах, свободно общаясь с мужчинами, беседуя с ними и принимая участие в их трапезах (I Сам., 9, 11; 25, 18; II Сам., 13, 7 и сл.; 20, 16 и сл.; Иов, 1, 4; Руфь, 2, 5 и др.). Ревекка вступает в разговор с совершенно незнакомым ей Элеазаром, оказывает ему гостеприимство и вместе с ним отправляется на родину своего жениха и будущего мужа Исаака, а Рахиль поит свои стада в обществе других пастухов, ведет с ними беседы и пользуется их услугами. Некоторое исключение из этого правила составляли только царские жены, которые имели свои особые помещения, хотя и они пользовались достаточной свободой и самостоятельностью и поэтому могли появляться в обществе, вступать в разговоры с мужчинами и т. п. (I кн. Цар., 14, 4 и сл.; II Цар., 11, 3, 14). Домашняя деятельность библейской Ж., вменявшаяся ей в особенную добродетель, заключалась, главным образом, в заботах о доме, в стремлении как можно уютнее обставить жизнь своего супруга и детей. Идеал библейской Ж. воспет в книге Притчей Соломоновых, где она изображается именно как заботливая жена, мать и хозяйка (Притч., 31, 10 до конца). Она занимается пряжей, тканьем, изготовлением одежды, приготовлением пищи и т. п.; помимо этого, на ее обязанности лежат первоначальное воспитание детей, надзор за прислугой и рабынями, распределение работ между ними и другие дела (II Сам., 13, 6; Притч., 14, 1; 31, 10 сл.; ср. Миха, 2, 9; Бен-Сира, ХХVІ, 18). И вместе с тем, наряду с узко домашней деятельностью, библейская Ж. принимает еще участие в общественной жизни, являясь и там деятельным членом, отдающим свои силы на общественное служение. Она выступает в Библии в качестве судьи (Дебора), пророчицы (Мириам и Хулда), поэтессы (Анна, мать Самуила и Юдифь), певицы и в т. п. ролях, всегда поражая своим умом и находчивостью, иногда героизмом (Юдифь) и бесстрашием, безграничной любовью и преданностью своей стране, готовностью на самопожертвование во имя всеобщего блага. Это свободное положение библейской Ж., созданное самой жизнью и этическими воззрениями древних евреев, получило в законе свое дальнейшее обоснование и развитие. Веками сложившийся обычай, в силу которого древнеизраильская Ж. могла свободно общаться с внешним миром, подкреплялся и охранялся еще особым законом, тяжко каравшим за насилие и обольщение Ж. (Втор., 22, 25—28). Выступление дочерей Целафхада публично на защиту своих прав не только не вызывает на них нарекания со стороны судей, но, наоборот, влечет зa собою защиту и восстановление их нарушенных прав (Числ., 27, 1 сл.). Ж., как и мужчины, имели право присутствовать на публичных чтениях Торы (Второзак., 31, passim; Нехем., 8, 1 и сл.); только позднее начинает прививаться обычай (несомненно, под каким-то чужеземным влиянием) отделять во время публичного богослужения или чтения Торы Ж. от мужчин. Если древнеизраильская Ж. имела право свободного доступа в храм или во всякое другое святилище, то отсюда вполне естественно уже вытекала и возможность для нее непосредственного общения со священниками, левитами как представителями этих святилищ, с пророками и т. п. (I Сам., 1, 9 и сл.; II Цар., 4, 23 и сл. и др.). Стоя на страже прав Ж. и стремясь предоставить ей возможность использовать все блага и радости жизни, закон, напр., запрещал мужчине уходить на войну, если со дня его женитьбы прошло меньше года, или если он обручился, но еще не успел жениться. Из тех же соображений — чтобы не огорчить молодой девушки — избегали производить насилие или давление на Ж. в смысле выбора жениха или мужа (см. Брак). Бездетная вдова имела право требовать, чтобы ближайший родственник ее умершего мужа женился на ней, что в основе опять-таки имело в виду только благо и спокойствие женщины. — В позднейшей библейской литературе женской добродетели как основе семейной и общественной жизни уделяется много места как в отдельных книгах, так в афоризмах и притчах. Книга «Песнь Песней» посвящена описанию всепобеждающей любви и чистоты Ж., книга Руфь воспевает любовь и верность Ж. своему роду, ее незлобивость и кротость, а последняя глава Притчей рисует идеальный образ Ж. как жены и домоправительницы. В общем Ж. в позднейшей литературе представляется благом и даром Божиим, созданным для счастья и радости мужа, существом, наблюдающим за спокойствием и благосостоянием дома, поддерживающим честь его, служащим украшением мужчины. Выше всяких земных благ — верная и добронравная жена. «Дом и имущество наследуются от родителей, но благоразумная жена от Бога» (Притч., 19, 14 и др.). Добродетели Ж. составляют благоразумие, трудолюбие, благотворительность, скромность, целомудрие, молчаливость и т. п. качества (ср. Бен-Сира, XXVI, 17; XXXVI, 23); напротив, недостатками ее являются сварливость, нечистоплотность, бесстыдство и т. п. (Притч., 7, 11—12; 19, 13 и др.). Глубокое уважение к Ж. со стороны древних евреев многие усматривают в названиях «Дочь Сиона», «Дочь Иерусалима», «Дочь Иуды» и др., которыми обозначались страна и государство. — Еще больше места и внимания, чем в законе и в поэзии, уделяется женщине в исторических книгах Св. Писания. С самого начала израильской истории вплоть до ее конца ряд Ж. играет выдающуюся роль в деле создания и укрепления национального единства. Сарра, Ревекка, Рахиль и Лия являются праматерями и родоначальницами израильского племени, вместе с патриархами потрудившимися над созданием и укреплением «дома Израиля», לארשי תיב. Спасением своим Моисей обязан уму и смелости своей сестры Мириам (Исх., 2, 8), на которой почиет, так же как и на двух ее великих братьях, дух Божий. Когда создавалась Скиния Завета — первое святилище, которое должно было объединить вокруг себя все израильские колена, для придачи ей наибольшего великолепия Ж. добровольно отдают все свои золотые и серебряные драгоценности (Исход, 35, 25—26). Эпоха Судей, когда колена Израильские под влиянием внешних преследований начинают сплачиваться, уже на первых порах выдвигает титанический образ женщины, пророчицы Деборы, которая силой своего ума и мудрости вносит мир в колена, а любовью к свободе и героизмом доставляет своему народу спасение от притеснителей-мидианитян. В коленах, уже примирившихся со своим рабством, одна Дебора пробуждает дух независимости и свободы и сама ведет израильские рати в битву тогда, где малодушный Барак не решается сделать это (Суд., 4—5). Ненавистна душе библейской Ж. тирания, и тиран Абимелех умирает от меткого удара Ж. (Суд., 9, 52—53). Пение и пляски Ж., встречавших возвращавшихся с поля сражения победителей, служили, по-видимому, лучшей для них наградой, ибо Библия сообщает, что царь Саул возненавидел своего счастливого соперника именно с того времени, как Ж. в своих песнях начали восхвалять Давида больше, нежели его самого (см. Давид). Мудрая Ж. из Текои возвращает Авессалома в объятия его отца Давида и временно отдаляет ту трагедию, которая позднее разыгрывается в царском доме (II Сам., 14, 4 и сл.). В Библии и апокрифах приводится еще много других примеров того, какое деятельное участие принимала библейская женщина в истории израильтян. Позднее, когда устои израильской государственности окончательно укрепляются, библейская женщина выступает в роли регентши и правительницы (Александра Саломея), большей частью мудро исполняя свои обязанности на этом поприще. — О юридическом положении Ж. вообще в библейскую эпоху см. Брак, Вдова, Левиратный брак, Семейное право. — Ср.: Benzinger, Arch., 105 и сл.; Bl.-Che., II, s. v. Family; «Bocx.», 1882, V—VI.

Г. Красный.1.

Женщина в талмудическом праве. — Законы о правах Ж. могут быть разделены на 4 категории: 1) право отца над своей дочерью, 2) положение Ж. в наследственном праве, 3) права и обязанности жены к своему мужу и 4) положение Ж. как матери. — 1) Власть отца над дочерью постепенно изменяется в зависимости от возраста последней. Во время малолетства дочери, הנטק, отец вполне распоряжается ею, и он вправе выдавать ее замуж без ее согласия; такой брак считается действительным, и для расторжения его требуется формальный развод; она же без согласия отца не может выйти замуж (Кет., 46б; Кид., 3б). Далее, отец имеет право продать свою малолетнюю дочь в рабство; впрочем, Талмуд, исходя из этических мотивов, запрещает отцу использовать это свое право, исключая случая крайней нужды (Кид., 20а). Все, что дочь зарабатывает, приобретает, а также ее «кетуба» идет в пользу отца (Кет., 43б). Право отца над дочерью простирается и после того, как она обручена с кем-либо, напр. отец может принять за нее развод; после же бракосочетания она эмансипируется от власти отца (Гиттин, 64б; Кет., 43б). Отец вправе объявить обеты дочери своей недействительными, но после обручения дочери его власть в этом отношении ограничена: формальное объявление о недействительности обета должно исходить сообща от жениха совместно с отцом (Нед., IX, 1). С наступлением 12-летнего возраста, когда девочка становится «отроковицей», הרענ, объем власти отца над дочерью уменьшается. Отец не вправе продать ее в рабство (Арах., 29а); кроме того, сама она наравне с отцом может принять лично развод, хотя бы до бракосочетания, а пo мнению некоторых — ей разрешается, выйти замуж даже без согласия отца (Кид., 44б). По истечении полугодия, когда дочь становится совершеннолетней, תרגוב, отец окончательно лишается своей власти над нею и дочь свободно располагает собою в вопросах замужества и развода. — 2) Ж. вступает в наследство только при отсутствии мужской линии одинаковой с нею степени родства в нисходящем порядке. «Порядок наследования такой… сын имеет преимущество перед дочерью; все потомство сына имеет преимущество перед дочерью» (М. Баба Батра, VІІІ, 2). Этот древний закон, не соответствовавший более развитым этическим воззрениям талмудистов, был компенсирован постановлением, что «дочери получают пропитание из имущества умершего отца» (Баба Батра, IX, 1; см. Алименты). Мать и жена исключены из права наследования сыновьям и мужьям (Баба Б., VIII, 1). — Так как внуки, у которых родители, способные наследовать, умерли при жизни наследодателя, занимают место умершего родителя, то отсюда логически вытекает, что деду наследует внучка, а не дочь. Такова галаха фарисеев; однако против этого выступили саддукеи, считая несправедливым, чтобы более близкая к умершему дочь была совершенно устранена от наследства, уступая более отдаленной внучке; саддукеи поэтому интерпретировали закон в смысле уравнения дочери в правах наследства с внучкой. Однако фарисеи, во всем логически последовательные, во имя «цельности принципов», המלש הרות, отстаивали положение, что деду наследует исключит. внучка его, а не дочь (Б. Б., 115б; Мишна Таан., V, 6). — 3) Ввиду разрешенного еврейским законом многоженства талмудисты рекомендуют мужу не иметь более четырех жен (Иебам., 44а). Мужу разрешается произносить обет воздержания от супружеского сожительства лишь на время, размер которого определяется различно школами Шаммая и Гиллеля (М. Кет., V. 6). «Муж обязан давать жене пропитание, выкупать из плена и (после смерти ее) хоронить ее» (ibidem, IV, 4). "Если жена попала в плен, муж обязан выкупить ее и не вправе сказать: «Вот ее гет и кетуба, пусть сама себя выкупает». Если жена заболела, муж обязан лечить ее, но вправе сказать: «Вот ее гет и кетуба, пусть сама себя лечит» (ib., 9). — «Находка жены и произведение рук ее принадлежат мужу, а от полученного ею наследства он пользуется плодами, пока она жива» (ib., VІ, 1). — "Вот работы которые жена исполняет для своего мужа: она мелет зерно, печет, стирает белье, варит, кормит грудью своего ребенка, стелет постель и обрабатывает шерсть. Если жена привела мужу в приданое одну рабыню, то она не мелет, не печет и не стирает; если — двух рабынь, то она не варит и не кормит грудью своего ребенка; если — трех рабынь, то она не стелет постели и не обрабатывает шерсти, а если — четырех рабынь, то она может сидеть в кафедре (т. е. совсем не обязана работать). Р. Элиезер говорит: «Хотя бы жена привела мужу в приданое сто рабынь, муж может заставить ее обрабатывать шерсть, потому что праздность ведет к разврату» (ibid., V, 5). Эти последние законы характеризируют евр. быт современной талмудистам эпохи. Об имущественных отношениях между мужем и женою см. Семейное право, Кетуба; о правах жены после смерти мужа см. Вдова. — 4) По пятой заповеди (Исх., 20) дети обязаны почитать одинаково как отца, так и мать. Талмудисты, однако, говорят: "Отец всюду имеет преимущество пред матерью; может быть, честь отца важнее чести матери? — Нет; сказано (Лев., 19, 3): «Бойтесь каждый матери своей и отца своего», следовательно, оба равны. Но мудрецы сказали: «Отец всюду предшествует матери потому, что и сын, и мать обязаны воздавать честь отцу» (М. Керитот, VI, 9). Однако это положение не совмещалось с чувством уважения к родителям, которое одинаково у человека как по отношению к отцу, так и по отношению к матери, и р. Иошуа был вынужден теоретически признать принцип равноправности отца и матери (Кид., 31а; ср. Раши, s. v. Scheben). Даже больше, в Талмуде приводятся рассказы об особой щепетильности со стороны сыновей в почитании матерей, а также об особой требовательности со стороны этих последних (ib., 31б; Иер. Кид., 61б). Законоучители распространили предписание о почитании матери также на мачеху, жену отца (Кетуб., 103а). Мать по отношению к детям не имеет никаких обязанностей. Мишна говорит: «Все обязанности отца к сыну лежат на мужчинах, женщины же, матери, свободны» (Кид., I, 7).

А. К.3.

Женщина в Мишне и Талмуде. Ее социальное положение и культурная обстановка. — При обсуждении этих вопросов следует иметь в виду, что нормы закона не всегда дают правильное представление о действительной жизни. Положение Ж. всегда и повсюду находилось в большой зависимости от нравов, нормы закона же часто отставали от них и оставались без применения. Если принять к тому же во внимание, что талмудическая эпоха обнимает многие столетия и что талмудическое иудейство должно было утверждать себя в различных странах и среди самых разнообразных культурных условий, то для того, чтобы дать правильную картину социального положения Ж., ее духовного и культурного развития, необходимо обратиться к исследованию самих фактов. Правовые условия играли при этом, конечно, известную роль, так как они все-таки служат известным мерилом. Наряду с правом действовала также религиозная этика. Само собою разумеется, что этим не исчерпываются все возможные случаи, но мы узнаем благодаря этому то, что считалось нормой поведения. Иосиф Флавий («Прот. Апиона», II, 24) говорит, что, по воззрениям иудаизма, женщина стояла ниже мужчины, т. е. что в семье муж пользовался исключительным правом распоряжаться. Ж. выдавалась замуж своим отцом или опекуном. Господство мужа над женой не означало, однако, что он имел право обращаться с нею дурно. Он должен был руководить ею. Это в общем соответствует положению Ж. в древности; в действительности положение ее было в талмудическое время у евреев много благоприятнее, нежели у других народов, не исключая греков и римлян. Этим обстоятельством объясняется часто наблюдавшаяся склонность языческих Ж. к иудаизму. Они завидовали еврейкам, их положению в семье. В религиозном отношении Ж. не были равны мужчинам. Они избавлялись от известной части религиозных церемоний, их не учитывали в тех случаях, когда для общей молитвы или других целей требовалось определенное число мужчин. В иерусалимском храме, как и в синагогах, для них было отведено особое помещение. Это не исключало, однако, того, чтобы Ж. издавна принимали живое участие в религиозной жизни. От 5 века до Р. Хр. случайно сохранились сведения (см. Sachau, Abhandl. d. Berl. Akad., 1907), согласно которым Ж. в крепости Иеб самостоятельно участвовали при воссоздании разрушенного язычниками еврейского храма. В позднейшие времена мы узнаем, что Ж. получали титул «архисинагога». Ha древнейших надгробных надписях в диаспоре часто встречается (по-гречески и по-латински) титул «mater synagogae», а также греческий — «presbytera». Bо всех этих случаях дело шло, вероятно, о почетных титулах, которыми наделялись Ж., оказавшие синагоге и общине какие-либо услуги. Из талмудических источников также видно, что Ж. участвовали в богослужении и слушали религиозные проповеди (Хагига, 3б). Наряду с мнением, согласно которому женскую молодежь не следовало обучать Торе (Сота, 20а), существует мнение Бен-Аззая, по которому долгом каждого еврея является обучение и дочерей Пятикнижию (ib.). Широкое знание Священного Писания среди еврейск. Ж. засвидетельствовано неоднократно; напомним, напр., Берурию, жену р. Меира. По соображениям общественной нравственности Ж., однако, запрещалось обучать в школе мужскую молодежь (Мишна Кидд., ІV, 13). Воспитание и обучение собственных детей в религии надлежало Ж. (Schemoth rabba, XXVІІІ). В талмудическое время это было явлением обычным (Сота, 21а). Существует, впрочем, мнение, что главным занятием Ж. является домашняя работа, особенно шитье, прядение и т. д. (Иома, 66б). Они не должны заниматься преподаванием и решением религиозных вопросов (Bemidbar rabba, X), что, конечно, никогда строго не соблюдалось. При известных условиях Ж. допускалась к судебному процессу, но она не должна была часто появляться перед судом (Шебуот, 30а), как не должна была браться за оружие (Назир, 59а). По господствующему в Талмуде взгляду, Ж. вообще не следовало браться за свойственные мужчинам занятия (Сота, 11a). Женщины не должны были заниматься делами, приводящими их в чересчур частое соприкосновение с мужчинами (Кидд., 70а). — Социальное, положение Ж. находилось, понятно, в зависимости от правовых условий времени. Главное значение тут имели два обстоятельства: допустимость полигамии и правовое положение Ж. в браке. Нравы и обычаи не соответствовали предписаниям закона как в одном, так и в другом случае. Евреям дозволялось жениться более чем на одной жене, в действительности же многоженство встречалось очень редко, ибо обязанности мужа по отношению к жене не только точно предписывались законом, но и не менее строго поддерживались нравами и обычаями. Моногамия была правилом, полигамия же крайне редким исключением. Известны лишь немногие случаи полигамии в мишнаитской и талмудической эпохах. Если бы случаи полигамии встречались чаще, они не остались бы без влияния на развитие практической и теоретической нормы (галахи). В особенности должны были встречаться практические вопросы подобного рода (ср., напр., Сукка, 27а, где речь идет о некоем управителе Агриппы II, который в двух различных городах имел по жене с особым хозяйством). В агаде, где отражается народная жизнь, почти нет речи о полигамии. Последняя встречалась, по-видимому, только среди богатых кругов, где мужчинам было не трудно выполнить связанные с нею обязанности. Но и тут она была явлением не частым. Однако так как полигамия законом не воспрещалась, то возможно, что мужчины, попавшие в плен и лишенные возможности вернуться к своим семьям, брали себе другую жену, не разводясь предварительно с первой. Такой случай известен из жизни Иосифа Флавия, который «по приказанию» Веспасиана женился на пленной иудейке из Кесареи (Vita, 75); жена эта оставила его, правда, в весьма скором времени, когда Иосиф находился с Веспасианом в Александрии. Иосиф был тогда женат на Ж., находившейся в осажденном Иерусалиме («Иуд. война», V, 9, 4). Эта Ж., относительно которой больше ничего не известно, по-видимому, вскоре умерла. Во всяком случае известно, что в Александрии Иосиф женился вторично (Vita, ibidem) и когда впоследствии пожелал жениться на знатной иудейке с о. Крита, то раньше развелся с этой женой, «ибо ему не нравилось ее поведение» (ib., 76). В Вавилонии был распространен обычай не брать двух жен сразу. При этом существовало своеобразное постановление: «Если уж ты берешь больше нежели одну, тогда бери лучше трех». Это разрешение имело, вероятно, столь же малое практическое значение, как и законодательное постановление в Мишне, по которому каждый мог иметь 4 или 5 жен (Иебамот, IV, 1; Kетубот, X, 1—6; Керитот, III, 7). Известный р. Аббаия категорически запретил иметь двух жен и требовал в этих случаях развода с одною из них (Иеб., 65а).

Юридически Ж. в детстве находилась под властью отца, который имел право выдать свою дочь замуж, не спрашивая ее согласия. Так было в теории. Практически же несовершеннолетних девушек не позволено было выдавать замуж. Необходимо было ждать, пока девушка подрастет и самостоятельно сделает свой выбор (Кидд., 41а). В Средние века, однако, в Северной Франции и в Западной Германии существовал обычай обручать малолетних девочек вопреки талмудической норме. Делалось это с тем, чтобы своевременно обеспечить дочерей, ибо жизнь евреев протекала тогда в очень неблагоприятных хозяйственных и политических условиях (ср. Тосафот, к месту). Обычай оказывал влияние и на брак, часто делая положение Ж. в браке таким, каким оно должно было быть по закону. Существовал принцип, гласивший, что Ж. создана не для того, чтобы страдать в браке (Кетубот, 61а). Отсюда вытекали различные постановления, имевшие целью защиту ее от нехорошего обращения с нею мужа. Ж. пользовалась всеми не только юридическими, но и общественными привилегиями своего мужа (Абода Зара, 39а). Улучшение общественного положения мужа вело за собой улучшение положения и жены (Кетуб., ib). Если жена более знатного происхождения, нежели муж, то она имеет право на положение, соответственное ее происхождению (ib.). Хотя юридически муж имел право развестись со своей женой без ее согласия, однако в действительности был проведен ряд различных мер, затруднявших такой развод (Кетуб., 82б). С другой стороны, было принято постановление, что жена может настоять на разводе, если у нее имеются к тому важные поводы. Такой причиной могло быть даже непреодолимое отвращение к мужу (ib., 63б). Талмудическая этика содействовала еще более, нежели правовые нормы, созданию почетного положения женщины в семье. Брак стал считаться божественным установлением (Beresch. r., LXVIII). «В безбрачном состоянии мужчина без радости, без благословения и без помощи» (Иеб., 62б). — «Добродетельная жена является истинным богатством мужа» (Шабб., 25б). — «Жена должна пользоваться уважением мужа, ибо благословение семьи покоится на ней» (Сота, 47а). — «Домашний мир покоится на том, что муж любит жену, как самого себя, и уважает ее более, чем самого себя» (Сангедр., 76б). Муж должен особенно остерегаться наносить оскорбления жене, так как ее легко довести до плача (Баба Меция, 59а). — Талмудич. психология знакома с некоторыми врожденными недостатками Ж., раньше всего с ее любопытством. Ж. склонна заглядывать в горшки своей соседки, чтобы увидеть, что та варит (Мишна, Тогарот, VII, 9). Некоторые Ж. истеричны и болтливы (Киддушин, 49б), а также любят щеголять (Кетуб., 65а). Жене неприятно, когда муж приводит гостей в дом (Баба Меция, 87а). В противоположность злой Ж. всегда рисуется образ доброй и добродетельной. От нее зависит сделать также мужа добродетельным и благородным (Beresch. r., ХVІІ). У женщины иногда бывает гораздо больше наблюдательности, нежели у мужчины (Beresch. rab., ХVІII; Берах., 10б).

Положение Ж. определялось, главным образом, условиями домашнего хозяйства. Обычно Ж. должна была находиться в доме или при нем (Beresch. rabba, ХVІІІ). Считалось неприличным для Ж. останавливать чужих мужчин на улице и вступать с ними в разговоры (Гиттин, 90а). Дома и в кругу родственников Ж. могла держаться совершенно свободно; замыкать ее от всего света по глупой ревности считалось недопустимым (ib.). До замужества девушка пользовалась довольно значительной свободой. В Палестине девушки имели обыкновение устраивать в известные дни танцы с участием мужской молодежи. В песнях своих девушки подбадривали молодых людей сделать между ними выбор (Таан., 26б). Замужняя Ж. обыкновенно покрывала свою голову; появление на улице с непокрытыми волосами считалось неприличным (М. Кетубот, VII, 6). Лицо Ж. оставляли открытым, руки же не дозволялось обнажать на улице. При стирке белья на реке Ж. также не должна была показываться в нескромном одеянии (Баба Батра, 57а). При печении хлеба, когда Ж. относит хлеб к пекарю, она не должна появляться с засученными рукавами (Б. Кама, 48а). В Талмуде настоятельно советуется обращать при браке внимание на характер Ж., ибо от него все зависит. О том, какие качества осуждаются в женщине, агадист выражается следующим образом: "Бог долго размышлял о том, из какого органа Адама сотворить. Не сотворю Я ее из головы, дабы она не поднимала высоко голову, не из глаза, чтобы не подсматривала, не из уха, чтобы не подслушивала, не из уст, чтобы она не болтала, не из сердца, чтобы не была завистлива, не из рук, чтобы не совала рук повсюду, не из ног, чтобы она не любила всюду бегать, а сотворю ее из скрытого органа, дабы она была скромной; при каждом органе, который Бог создавал ей, Он приговаривал: «Будь скромной, будь скромной» (Ber. r., VIII, 3). Девушки выходили замуж обыкновенно очень рано, вскоре после достижения 13-летнего возраста. Замужние и, вероятно, также самостоятельные (разводки, вдовы) Ж. занимались иногда промыслами, что в Талмуде, правда, характеризуется как зло (Пес., 50б). В побиблейское время Ж. профессионально занимались иногда парикмахерством (Хагига, 4б), портняжеством («Деяния Апост.», IX, 39), ткачеством (кн. Тобит, II, 1 в латинском тексте), акушерством и т. д. В Палестине вообще существовали своего рода кустарные промыслы, где Ж. работали самостоятельно. В М. Баба Кама, X, 9, говорится, что не следует покупать сырья у людей, которые, может быть, приобрели товар нечестным путем. Но в Иудее у Ж. можно покупать шерстяную одежду, а в Галилее всякие льняные изделия. Это были продукты кустарной работы Ж., и предполагалось, что женщины не станут утаивать товары от мужей, чтобы присвоить себе вырученные от продажи их деньги (Б. Кама, 118б, Раши). Так как в Мишне часто говорится о барышах от «ручной работы» жены, то следует предположить, что в Палестине Ж. занимались кустарными работами. В Вавилонии они занимались ремеслами и торговлей. Это следует из того, что они нередко вели процессы (Шеб., 30б; Иеб., 100а). Бедные Ж. получали поддержку от общины. Обычно евр. Ж. не полагалось попрошайничать (Кетубот, 67а). Бедные девушки и вдовы пользовались общественной помощью и выдавались замуж на средства общины (ib.). Из благотворительных касс помощь оказывалась в первую очередь Ж., чтобы ей не приходилось унижаться из-за бедности (ib). Ha суде достоинство Ж. также особенно принималось в расчет (Иеб., 100а). — Проституция была в талмудический период редким явлением у евреев. Из евангельского повествования вытекает, что во время свадебных празднеств и при других случаях еврейские девушки и Ж. свободно встречались с мужчинами (Матф., IX, 20; XII, 46; ХХІV, 7; Лука, I, 40; II, 38; X, 38; Иоан., II, 3; «Деяния», IX, 39 и т. д.). Обыкновенно они, однако, редко появлялись на общественных площадях (II Маккав., 3, 20). Ж. и девушки посещали нередко друг друга (Иеб., 26а) и занимались вместе прядением (Мег., 14б). Они любили музыку, и народная поговорка гласит: «60-летняя, как 6-летняя, одинаково бегут за звуком тимпана» (Моэд Катан, 9б). Большую роль Ж. играли обыкновенно при похоронных процессиях, где они выступали в роли плакальщиц (Моэд Катан, 28б). — Несмотря на встречи мужчин и Ж., безнравственные поступки были редкостью среди евр. Ж. В Палестине не было чисто евр. населения, в особенности в Галилее. Это немного нарушило нравственные устои евреев. Однако и это прекратилось впоследствии, когда евр. население все более и более замыкалось в себе, скромность евр. девушек отмечалась повсюду (Schir rab., IV, 22), равно как примеры большой застенчивости замужних Ж. (Иома, 47а).

По старинному восточному обычаю евр. Ж. и девушки употребляли всякие косметики: масла, румяна и белила, всевозможные бальзамы. Обыкновенно Ж. употребляли для глаз сурьму (кехал, לחכ), они красили волосы (קרש), а также щеки (Моэд Катан, 9б). Это делали не только молодые, но и старые Ж. (ib.). Некоторые Ж. накладывали пудру (ib.). Чужие волосы и искусственные зубы (иногда серебряные или золотые) были в ходу (Шаббат, 64б). Прочие косметики были также распространены, и на них тратились иногда большие суммы (ib.). В особенности пользовались разными косметиками невесты непосредственно перед свадьбой (Sсhem, rab., ХХVІІ). Несмотря на это, невесту обыкновенно похваливали словами: «Не нарумянена и не накрашена, а все-таки мила!» (Кетубот, 17а).

Наряду с косметикой, в жизни Ж. большую роль играли одежда и всякого рода украшения. В Палестине существовала даже особая отрасль промышленности, специально занимавшаяся изготовлением предметов женского туалета (М. Киддушин, IV, 14). Факт существования этой индустрии указывает на значительное развитие тщеславия Ж. и страсти к украшениям. Ношение мужской одежды было Ж. запрещено. Мужчины также не должны были носить женского платья (Второзак., 22, 5). Мужчины и женщины отличались, таким образом, по внешнему виду, хотя некоторые части одежды были у обоих полов одинаковы. Дома Ж. носили обыкновенно платье с длинными рукавами. Белье из полотна считалось особенно полезным для кожи (Кетуб., 59б). Для украшения Ж. любили одевать пестрые платья (Песахим, 109а). На улице они носили покрывало из шерсти (Недарим, 49б), которое часто расшивалось пестрыми узорами. Верхнее платье сдерживалось поясом, порою богато украшенным. Кокетство доходило иногда до непристойности (Сота, 9а; Шабб., 62б). Особенной любовью пользовались шелковые платья (Кидд., 7б). Богатые Ж. носили муслиновые платья, затем, в волосах, шелковые или полотняные (пестрые) ленты, гребешки и т. д. В качестве украшений служили серьги, кольца, цепочки, медальоны, на которых был изображен Иерусалим (Шабб., 59б). В ходу были парфюмерия, которую клали иногда в обувь, чтобы при ходьбе распространять благовоние, браслеты, диадемы, зеркала из металла. После разрушения Иерусалима Титом Ж. было запрещено носить какие бы то ни было украшения (Сота, IX, 14); запрещение это продолжалось, однако, не долго. — Украшения изготовлялись из золота, серебра, хрусталя, драгоценных камней и т. д. Сумма расходов на женские украшения регулировалась местными обычаями. В некоторых местах существовало обыкновение, по которому жених должен был подарить невесте вдвое больше того, что она сама приносила из дома. Иногда об этом условливались ранее свадьбы (Баб. Мец., 104б). В будни, впрочем, считалось неприличным надевать украшения (Танхума к Бытию, 34, 1). В субботу и праздничные дни Ж. наряжались и дома.

Выдающиеся женщины, получившие известность в талмудической литературе благодаря учености или социальному положению или прославившиеся высокими качествами характера, лучше всего указывают на положение Ж. в талмудич. время. Такими женщинами были, напр., Имма Салом, сестра Раббана Гамлиила II и жена рабби Элиезера бен-Гиркан (начало 2 века по Р. Хр.; Баба Меция, 59б). Известна также жена рабби Акибы бен-Иосиф (около того же времени). Она была дочерью богатого иерусалимца Бен-Кальба Сабуа и полюбила своего будущего мужа, когда тот был еще пастухом ее отца. Ее любовь к р. Акибе изображается в романической форме (Кет., 62б). Выдающейся была и жена р. Меира, Берурия (Валерия), прекрасно образованная (в середине 2 в. по Р. Хр.). Следует упомянуть еще о жене р. Элиезера б.-Симон (вторая половина 2 века), которая после смерти мужа в остроумных выражениях отказалась от предложения знаменитого патриарха р. Иегуды га-Наси (Баба Меция, 86а). Она занимала, по-видимому, очень высокое социальное положение. Известностью пользуется также Ялта, жена ученого р. Нахмана; она была дочерью вавилонского эксиларха и играла видную роль в общественной жизни (Берах., 51б; Кидд., 70а).

С. Бернфельд.3.

Социально-культурное положение евр. средневековой Ж. в арабско-испанский период. — Гуманное отношение к Ж., так ясно выраженное в Библии и Талмуде, не осталось без влияния на арабских евреев, несмотря на их слабую связь с вавилонским и палестинским евр. центрами. Вместе с тем, благодаря улучшению гражданского и правового положения арабской Ж. после Магомета, издаются вавилонские постановления гаонов, םינואגה תונקת, которые внесли коррективы в талмудическое семейное право и приспособили его к изменившимся условиям жизни. Жалкое положение арабской Ж., однако, мало улучшилось при Магомете. Ислам считает женщину низшим существом, неспособным к нравственному развитию. Отведя Ж. в этом мире низшую служебную роль по сравнению с мужчиною, для которого она является лишь объектом грубых прихотей, Магомет не удостаивает ее рая и в будущем мире. На долю Ж. достаются одни жалобы да вздыхания в преддверии небес и тщетное вожделение блаженства. Совершенно иную картину представляет положение Ж. у арабских евреев. Уже в доисламском периоде евр. Ж. пользовалась глубоким уважением даже среди евр. племен Гиджаса (Северная Аравия), наиболее слившихся с бедуинами. Соответствующую роль Ж. играет в культурной жизни. Первая еврейск. поэма (в 5 в. по Р. Хр.), написанная на арабск. языке, принадлежит мединской поэтессе Сарре (см.). Арабские историки считают современницу Магомета поэтессу Асму (см.) также еврейкой. К концу 7 в. относится важное постановление, известное под названием «Takanath Moredet», תדרומ תנקת (постановление о непокорной жене), которое дает возможность Ж. в случае, если она не сошлась в характере с супругом, требовать от последнего развода на основании мотива יל םיאמ (он мне противен) с правом получения полной кетубы. Это постановление, противоречащее талмудическому закону о непокорной жене (Кет., 63), по-видимому, было вызвано опасением, чтобы Ж. не предъявляла к мужу иска о разводе у мусульманского кадия, который согласно мусульманскому брачному праву присудил бы супруга развестись с ней против своей воли, что противоречит евр. закону, признающему недействительным развод принудительный, השועמ טג, через нееврейск. суд (см. Гет). Другие постановления гаонов (около 780 года) о взыскании кетубы с движимого имущества наследников, равно как взыскании с движимости же наследников на содержание дочерей вопреки талмудическому закону, по которому и то, и другое взыскивается только с недвижимого имущества, вызваны были изменившимся хозяйственно-экономическим состоянием евреев. Евреи в большинстве стран диаспоры перестали владеть недвижимым имуществом. — Гаоны всегда стремились также к охранению семейной чистоты и целомудрия Ж. Этой заботой вызвано решение Натронаи-гаона (в 8 в.) о непринятии обратно в лоно еврейства раскаявшихся последователей неизвестной теперь еврейской ереси из-за нравственной распущенности, царившей в секте. — Образование Ж. было удовлетворительное: они знали евр. язык, а многие изучали Талмуд. Известный рассказ о перенесении духовного евр. центра (в лице четырех раввинов) из Вавилонии в Испанию передает, что жена одного из них, рабби Хушиеля, сопровождавшая своего мужа на корабле, одновременно с ним попала в плен к арабским пиратам. Заметив, что начальник пиратов намерен обесчестить ее, она, перефразируя талмудический текст (ср. Гиттин, 57б), спросила мужа по-еврейски: «Может ли погибший в волнах моря надеяться на загробную жизнь?» — тот ответил: «Я вознесу из морской пучины» (Пс., 68, 23). Тогда верная жена бросилась в волны и погибла. — У евр.-берберийских племен Ж. также пользовалась известной самостоятельностью и играла выдающуюся роль в общественной жизни. Одна из них, евр. царица Аль-Кагена, и поныне является героиней многочисленных преданий берберийских евреев.

С перенесением евр. центра в Испанию воспитание евр. Ж. принимает более светский характер. Случаи многоженства встречаются все реже. Евр. Ж. принимают участие в науке, поэзии и литературе. Жена Иосифа ибн-Нагдилы слыла авторитетом как в Талмуде, так и в области светских наук. Дочь Иегуды Галеви прославилась своим поэтическим талантом. Однако под влиянием усвоенных тогда взглядов Аристотеля на Ж. как на «ошибку природы» изменилось также и отношение к ним. В семейном праве это отразилось в кодексе Маймонида, который даже освобождает мужа от обязанности пропитания и лечения сумасшедшей жены (ср. Jad, Отдел о разводе X; Eben ha-Eser, 119, 6). Этот взгляд проник также в каббалу и дидактическую литературу последних веков испанско-евр. культуры, отмеченных резкой ненавистью к Ж. Особенным ригоризмом отличается С. Алаами (1415) в своих нападках на легкомыслие и распущенность Ж. На самом же деле евр. Ж. во всех преследованиях стойко держалась веры отцов не меньше мужчин; имена их увековечены в летописях инквизиции. Испанские поэты воспели их в своих стихотворениях, из которых многие еще до сих пор поются евр. Ж. Турции при работе. — Сp.: Güdemann, Das jüdische Unterrichtswesen etc., Wien, 1873; Grätz, Gesch.; Weiss, Dor, IV 203; Kayserling, Die jüdische Frau in der Geschiсhte, Literatur und Kunst, Budapest, 1873.

4.

Западноевропейский период. — Постановления так назыв. Вормсского съезда раввинов (в начале 11 в.) о запрещении полигамии и необходимости согласия жены для развода, которые, несмотря на противоречие талмудическому закону, были повсюду приняты у европейских евреев (ср. примеч. Гаркави к евр. переводу «Истории» Греца, III, 367, примеч. 116), являются характерным показателем высокого социального положения евр. замужней Ж. Рядом с этим выступает, однако, и ухудшение добрачного положения Ж. Гуманный талмудический закон «Нельзя отцу выдавать свою несовершеннолетнюю дочь замуж, пока она не достигнет зрелости и не скажет, кого она пожелает» (Кид., 41а; ср. Тосафот, ib..) фактически отменился пагубным обычаем ранних браков, который привел к тому, что Ж. стали получать весьма скудное образование. Воспитание их было приспособлено к потребностям семейной жизни: большинство их не умело ни читать, ни писать по др.-еврейски; отсюда постановление учить Ж. молитвам на разговорно-евр. языке (Or Zaruah, Ι, 186, 58; Sefer Chasidim, 588). Несмотря на это, женщина пользовалась глубоким уважением, едва ли превзойденным в современном обществе. «Когда умерла жена рабби Исаака бен-Иегуда, супруг ее приказал детям пойти необутыми на кладбище» (Eben ha-Eser рабби Элиезера б.-Натан, 84). Вся тогдашняя литература свидетельствует, что Ж. оказывали всевозможные знаки уважения. Ссоры и брань были исключительными явлениями в семейном быту евреев. Рабби Элиезер из Вормса в своем завещании советует мужу любить и уважать жену выше себя; если же она жена дурная, то муж должен терпеливо выносить ее капризы (Orchoth Chajim, 1887). Супруг не вправе требовать от жены унизительных или трудных занятий (Or Saruah; ср. Кет., 61а). — Туалет еврейской Ж. 11 и 12 вв., восстановленный на основании точных археологических и литературных указаний, является наиболее верным масштабом для определения ее социального положения. Он указывает, что в этом отношении евр. Ж. не отличались от других Ж. высшего класса. Ввиду того, что где-то в провинции некоторые мужья позволяли себе дурное обращение с Ж., р. Там, Рашбам и Ривош издали постановление, что такого супруга следует наказать высшей мерой наказания, «херемом», и назначить жене из его средств приличное содержание, смотря по ее положению. Самостоятельность евр. Ж. в этот период объясняется важной ролью ее в тогдашнем экономическом положении евреев. Мужья обыкновенно бывали в отлучке, в иешиботах или путешествовали с торговыми целями. На Ж., кроме семейных и хозяйственных обязанностей, лежала, между прочим, забота о содержании мужей, которые усовершенствовались в талмудической науке. Ж. занимались отдачей денег в рост и торговлей, что побудило рабби Элиезера из Вормса установить, чтобы они умели писать и не были вынуждены обращаться к содействию посторонних мужчин для подписывания расписок, квитанций и ведения счетов. Существовало постановление, что супруг не может отлучаться без согласия жены долее 18 месяцев и он обязан явиться на вызов жены, подписанный бет-дином или парнесами, не позже шести месяцев (рукопись Гальберштамма, 45, стр. 260). Честь Ж. стояла выше всего; поругание ее считалось тяжелым преступлением и влекло за собою строгое наказание. — Средневековые евр. легенды изображают Ж. в весьма выгодном свете и придают ей идеальные черты. Не будучи сами образованными, Ж. стараются доставить все необходимое тем, которые посвящают себя изучению Торы. Были случаи, правда единичные, когда Ж. слыли авторитетами в галахических вопросах. Дочь, а пo мнению Цунца, внучка Раши во время болезни последнего посылала респонсы вместо Раши. Известный галахист р. Элиезер б.-Иаль Галеви היבאר ссылается в своих респонсах на образование его тетки и супруги рабби Самуила б.-Натронаи. В общем, однако, среди Ж. господствовало невежество, которое уменьшилось лишь в 15 и 16 вв. с появлением переводов Библии на жаргоне и возникновением жаргонной литературы, в которой Ж. принимают непосредственное участие. — Совершенно иную картину представляет положение евр. женщины в Италии. Ж. получала там не только евр., но и светское образование; она пользовалась полной свободой в личной жизни. Иммануил Римский свидетельствует, что многие жены славились поэтическими и литературными талантами. Несмотря на распространенную в Италии распущенность нравов, евр. Ж. отличались там строгим целомудрием. Единственное, в чем их упрекали, это в любви к роскоши, не знавшей пределов. — Ср.: Güdemann, Gesch. d. Erziehungswesens und der Cultur d. abendländischen Juden während des Mittelalters. I—III, евр. пер. Фридберга, Варшава, 1897—1899; Kayserling, Die jüd. Frau; Нагида Реми, «Евр. женщина», Варшава, 1902; L Levisohn, Mischpat Israel ba-Amim Hamizpa, 1887.

5.

— В новое время. Конец 15 в. ознаменовался крупными событиями в социально-культурной и экономической жизни, отразившимися на судьбе евр. Ж. Изгнание евреев из Испании (1492) и Португалии (1497) вызвало образование крупного сефардского центра в Турции и позднее в Голландии (17 в.). Легкость нравов, занесенная маранами из Испании, дала себя знать и в новой обстановке, тем более что раввины относились снисходительно к слабостям паствы. Богатство и знатность маранов, с одной стороны, и чрезвычайная благотворительность, с другой, — все это способствовало тому, что раввины сначала не решались бороться с этим злом. Бывали, конечно, и исключения. Наиболее светлыми личностями этого периода является высоко образованная донна Грация Мендес (см.), а также ее дочь донна Рейна, жена дона Иосифа Наси (деспотическое отношение к Ж. в окружающей среде вызвало также приниженное положение и сефардской женщины, сохранившееся даже поныне). Как реакция против вольности нравов возникла обширная литература против Ж. Это положение Ж. подготовило почву для мистических оргий и вакханалий Саббатая Цеви, принявших характер крайнего разврата и удержавшихся у позднейших последователей саббатианства до конца 18 в. Другим крупнейшим событием конца 15 века является образование евр. центра в Польше и Литве. Подъем экономического благосостояния вызвал, в свою очередь, подъем еврейской культуры. Талмудическая наука всецело овладела тогдашним еврейством и урегулировала внутренний быт. Хотя Ж. не являлись здесь таким крупным экономическим фактором, как в Германии 11—13 веков, вследствие более широко развитой евр. промышленности и торговли, а также сельского хозяйства, но и здесь они, особенно в маленьких городках, а также в среднем сословии, играли значительную роль. Литовский областной ваад в постановлении 1628 года отмечает значение Ж. в торговле (ср. Лит. обл. пинкос, 123, рус. пер. И. X. Тувима в «Евр. старине», стр. 89). В литературе респонсов имеется на это много указаний еще в предшествующем столетии. Ж. занимались благотворительностью (ср. ib., 131, стр. 88). В литературе все чаще встречаются имена ученых женщин, как, напр., жены р. Гешеля Краковского и жены Иошуи Фалька Когена, от имени которой ее сын в введении к «Perische» упоминает две новеллы (ср. Asulai, Schem, I, s. v. תינבר). Ж. принимали участие в распространении книгопечатания (Гитель Коген во Львове, Ирна Майзельс в Кракове, Сарра Яфу в Люблине). Постановления о скромности в туалете Ж., упоминаемые в Литовском пинкосе (1791, стр. 115—7), а также в других актах и мотивируемые обстоятельствами времени, свидетельствуют, что Ж. пользовалась значением и вниманием в семье и обществе. Ваад, до мелочей регулировавший внутреннюю евр. жизнь, нашел необходимым издать постановление следующего содержания: «Возбраняется держать долее двух лет чужих людей, приезжающих в Литву и Русь с целью стать меламедами или занимать какие-либо должности, разве если они представили письменное согласие своих жен» (ibidem, № 71, 39). Совершенно иную картину представляет судьба Ж. в деревнях. Уже в регламенте, выработанном по поручению ваада Иошуей Фальком Когеном в 1607 г., предписывается заботиться об охране женского целомудрия в деревнях, где семьи евр. арендаторов разбросаны среди христиан. Ослабление королевской власти и деспотическое своеволие шляхты усилило падение нравов. Летописцы Хмельничнины яркими красками описывают распадение евр. семьи в деревнях, грубость и невежество арендаторов. Дезорганизация евр. автономии после ужасов Хмельничнины и вырождение кагалов все более и более отдаляли городского ученого от простолюдина. Семейная чистота явно пошатнулась. Возник католический орган для пропаганды христианства специально среди женщин, имевший громадный успех. — Хасидизм в первом периоде своей деятельности возвысил положение Ж. Известно, что одно из обвинений виленского гаона против хасидов заключалось в свободном отношении их к Ж. Дочери Бешта и Шнеера-Залмана (Фрада) разукрашены хасидской легендой. Но во втором периоде хасидизм усвоил кабалистический взгляд на Ж. Все это однако, не влияло на самих Ж., сумевших в общем сохранить чистоту нравов даже при неблагоприятных условиях. — Во второй половине 19 в. английская культура в Египте улучшила положение евр. Ж.; турецкая конституция также дала толчок к эмансипации Ж. — Ср.: Graetz, Gesch.; Kayserling; Бершадский, «Литовские евреи»; Дубнов, «Всеобщая история евреев», III.

И. Б.6.

См. также[править]