Владения московского князя простираются далеко на восток и несколько на север до тех мест, которые исчисляются дальше. Об этом предмете мне доставлена была рукопись на русском языке, в которой содержалось описание этого пути, и которую я перевёл и в точности помещаю здесь. Если кто отправляется туда из Москвы, тому надобно держаться более употребительного и кратчайшего пути от Устюга и Двины через Пермию. От Москвы до Вологды считается 500 вёрст, от Вологды до Устюга, вправо, вниз по реке Вологде и потом по Сухоне, с которою эта река сливается, также 500 вёрст. Под городом Стрельце (Strelze), на две версты ниже Устюга, с ними сливается река Юг, текущая с юга: от её устья до истоков считается более 500 вёрст. Сухона и Юг по своём слиянии получают новое название — Двины. Потом по Двине до Холмогор — 500 вёрст; ниже этого города в шести днях пути Двина шестью устьями впадает в Океан. Большая часть этого пути совершается водою, ибо сухим путём от Вологды до Холмогор, с переправою через Вагу, тысяча вёрст. Недалеко от Холмогор впадает в Двину справа река Пинега, текущая с востока на пространстве 700 вёрст. Из Двины до места, называемого Николаевым (Nicolai), идти рекою Пинегой 200 вёрст; здесь, на пространстве полуверсты, суда переволакивают в реку Кулой (Kuluio). Река же Кулой берет начало на севере из озера того же имени; от её истоков до устья, которым она изливается в океан, шесть дней пути. Держась правого берега моря, приходится плыть мимо следующих мест (possessiones): Stanuvuische (?), Calunczscho (?) и Apnu (?). Обогнув мыс Chorogoski Nosz (?) и Stanuvuische (?), Camenckh (?) и Tolstickh (?), наконец входишь в реку Мезень (Mezen), по которой надо плыть шесть дней до деревни того же имени, лежащей при устье реки Пезы (Piesza). Идя вверх по этой реке опять влево, к юговостоку, после трёхнедельного пути встретишь реку Piescoya (?). Оттуда пять вёрст волокут суда в два озера, и тогда представляются две дороги: одна из них, влево, ведёт в реку Rubicho (?), по которой можно дойти до реки Чирки (Circho). Другие иным, кратчайшим путём переволакивают суда из озера прямо в Чирку, из которой, если только не задержат бури, в три недели приходят к устьям, реки Цыльмы (Czilma), впадающей в большую реку Печору, которая в этом месте простирается на две версты в ширину. Спустившись в Печору, в шесть дней доходят до города и крепости Пустозерска (Pustoosero), около которого Печора шестью устьями впадает в океан. Обитатели этого места, люди простого ума, приняли крещение только в 1518 году. От устья Цыльмы до устья реки Усы (Ussa) один месяц пути Печорою. Уса же берёт начало с горы Земной Пояс (Poyas Zemnoi), находящейся влево от летнего восхода, и течёт из огромного камня этой горы, который называют Большим Камнем (Kamen Bolschoi). От истоков Усы до её устьев считается более тысячи вёрст. Печора течёт в этот северный край с юга; и отсюда три недели пути, если подниматься вверх от устьев Усы до устьев реки Щугура (Stzuchogora). Писавшие этот дорожник, говорили, что они отдыхали между устьями рек Щугура и Подчерема (Potzscheriema), и сложили запасы, привезённые ими с собою из Руссии, у ближней крепости Strupili (?), которая лежит на русском берегу, на правой руке, в горах. За реками Печорою и Щугуром; у горы Каменный Пояс (Cameni poyas) и у моря, на соседних островах и около крепости Пустозерска, живут различные и бесчисленные племена, называющиеся одним общим именем Самояди (Samoged) т. е. самих себя едящих. У них много добывается птиц и различных зверей, как-то: соболей, куниц, бобров, горностаев, белок, а в океане водится животное морж (Mors), о котором сказано выше, — кроме того uess. (?); также белые медведи, волки, зайцы, equivuoduani (?), киты и рыба, называемая сёмгой (Semsi), и весьма мн. др. Эти племена не приходят в Московию, ибо они дики и убегают сообщества и сожительства с другими людьми. От устья Щугура вверх по реке до Poiassa (?), Artavuische (?), Cameni (?) и большой Poiassa (?) — три недели пути. Потом на гору Камень (Camen) нужно всходить три дня; спустившись с неё, идут к реке Artavuischa (?), потом к реке Sibut (?), оттуда к крепости Lepin (?), от Лепина к реке Сосве (Sossa). По этой реке живут Вогуличи (Vuogolici). Оставив Сосву вправе, достигаешь реки Оби (Oby), которая берёт начало из Китайского озера (Kitaisko lacus). Через неё они переправились едва в один день, и то при скорой езде; река эта имеет почти 80 вёрст в ширину. По ней живут также вогуличи и югричи (Ugritzschi). От Обской крепостцы вверх по реке Оби до устья реки Иртыша (Irtische), в которую впадает Сосва, — трёхмесячный путь. В этих местах есть две крепости Ером (Jerom) и Тюмень (Turnen), которыми управляют князья югорские (domini Knesi Juhorski), как говорят, данники великого князя московского. Там водится много зверей и добывается весьма много мехов.
От устья реки Иртыша до крепости Грустины (Grustina) два месяца пути; от неё до озера Китая (Kitai) рекою Обью, которая, как я сказал, вытекает из этого озера, более чем три месяца пути. От этого озера приходят в большом множестве чёрные люди, лишённые общего всем дара слова; они приносят с собой много товаров, преимущественно же жемчуг и драгоценные камни, которые покупаются грустинцами и серпоновцами. Они называются лукоморцами от Лукомории (Lucomorya), лежащей в горах, по другую сторону Оби от крепости Серпонова (Serponovu). Сказывают, что с людьми Лукомории происходит нечто удивительное и невероятное, весьма похожее на басню: как носится слух, они каждый год умирают, именно 27 ноября, когда у русских празднуется память св. Георгия, — и потом оживают, как лягушки, на следующую весну, большею частью около 24 апреля. Грустинцы и серпоновцы ведут с ними торговлю необыкновенным, неизвестным в других странах способом. Ибо когда у них наступает определённое время умереть или заснуть, они складывают товары в известном месте, а грустинцы и серпоновцы уносят их, оставляя вместо них свои товары и делая ровный размен. Возвратясь к жизни, лукоморцы требуют назад свои товары, если лукоморцы находят, что им сделана несправедливая оценка; от того возникают между ними весьма часто ссоры и войны. По левому берегу реки Оби, вниз, живут каламы (Calami populi), которые переселились туда из Обиовы (Obiovua) и Погозы (Pogosa). За Обью, у Золотой Бабы, где Обь впадает в океан, текут реки Сосва (Sossa), Березва (Berezvua) и Данадим (Danadim, (Надым?), которые все берут начало из горы Камень Большего Пояса (Camen, Bolschega, Poiajsa) и соединённых с ней скал. Все народы, живущие от этих рек до Золотой Бабы, называются данниками князя московского.
Золотая Баба (Slata baba), т. е. золотая старуха, есть идол у устьев Оби, в области Обдоре (Obdora); он стоит на правом берегу. По берегам Оби и около соседних рек рассеяно много крепостей, которых владетели, как слышно, все подвластна князю Московии. Рассказывают или справедливее баснословят, что этот идол Золотой Бабы есть статуя, представляющая старуху, которая держит сына в утробе, и что там уже снова виден другой ребёнок, который, говорят, её внук. Кроме того уверяют, что там поставлены какие-то инструменты, которые издают постоянный звук в роде трубного. Если это и так, то, по моему мнению, это делается от того, что ветры сильно и постоянно дуют в эти инструменты.
Из лукоморских гор вытекает река Коссин (Kossin), при устье которой находится крепость Коссин; ею прежде владел князь Венца (Knes vuentza), а теперь его сыновья. Туда от истоков большой реки Коссин два месяца пути. Вместе с этою рекою берёт начало другая река Кассима (Cassima) и, протёкши через Лукоморию, впадает в большую реку Тахнин (Tachnin), за которою, по рассказам, живут люди чудесного вида: у одних, как у диких зверей, всё тело поросло волосами, у других собачьи головы, у иных совершенно нет шеи, на месте головы грудь, нет ног, а длинные руки. Есть и в реке Тахнине одна рыба с головою, глазами, носом, ртом, руками, ногами и пр., — по виду совершенный человек, однако без всякого голоса; она, как и другие рыбы, доставляет приятную пищу.
Всё, что я говорил до сих пор, переведено мною дословно из доставшегося мне русского дорожника. Хотя в этих известиях некоторое кажется баснословным и едва вероятным, как то о немых людях, умирающих и оживающих, о Золотой Бабе, о чудовищных формах людей и о человекообразной рыбе (о чём я сам старательно разведывал, но не мог узнать ничего верного ни от кого, кто бы это видел своими глазами, хотя всякий ссылался на всеобщую молву, что это действительно так); — тем не менее я не хотел ничего пропустить, чтобы другим доставить случай глубже исследовать это дело, почему я и употреблял названия мест те самые, которые употребляются у русских.
Нос (Noss) у русских значит nasus; этим именем обыкновенно называют мысы, выдающиеся в море наподобие носа. Горы около реки Печоры называются Земной Пояс (Semnoi Poyas) т. е. пояс мира или земли, ибо cingulus — по-русски пояс. От озера Китай получил название хан катайский (Chan de Cathaia), которого московиты называют китайским царём. Хан у татар значит царь.
Приморские места Лукоморий лесисты; в них лукоморцы живут не строя вовсе домов. Хотя составитель этого дорожника говорил, что весьма многие племена Лукоморий подвластны князю московскому; однако, так как вблизи находится царство Тюмень, государь которого татарин и на их языке называется тюменьским царём (Tumenski Czar) т. е. Rex in Tumen, и так как он не очень давно нанёс большой урон московскому князю, — то правдоподобнее, что эти племена подвластны ему, потому что он им близкий сосед.
На реке Печоре, о которой идёт речь в дорожнике, стоит город и крепость Папин или Папинов-город (Papin, seu Papinovugorod), жители которого называются папинами и имеют язык отличный от русского. За этой рекой до самых берегов тянутся высочайшие горы, которых вершины по причине постоянных ветров совершенно голы, даже не одеты травой. Хотя эти горы в разных местах имеют разные названия, однако вообще называются Земным Поясом. На этих горах вьют гнёзда соколы особой породы, о которых скажу ниже, когда буду говорить о княжеской охоте. Растут там также кедры, около которых водятся самые чёрные соболи. Во владении князя московского можно заметить только одни эти горы, — вероятно это те, которые у древних слыли Рифейскими или Гиперборейскими горами. Так как они постоянно покрыты снегом и льдом, и переход через них очень труден, то вследствие этого область Енгронеланд совершенно неизвестна. Князь московский, Василий Иоаннович, некогда посылал через Пермию и Печору двух своих воевод, Симеона Феодоровича Курбского, прозывающегося так от своего наследственного поместья, из рода князей Ярославских, и князя Петра Ушатого (Uschatoi), для исследования мест за этими горами и для покорения туземных племён. Из них Курбский, в бытность мою в Московии, был ещё в живых, и на мои расспросы об этом отвечал, что он семнадцать дней взбирался на гору, которая на их языке называется Столпом (Stolp) т. е. колонной, и всё-таки не мог достигнуть её вершины. Эта гора вдаётся в океан и простирается до самых устьев Двины и Печоры. Но довольно о дорожнике.