Болѣзнь, о которой мы говоримъ, уже давно подтачивала экономическій организмъ и давала о себѣ знать явственными признаками. Она состояла просто въ томъ, что спекуляція зарвалась. Въ нашихъ цивилизованныхъ странахъ въ нормальные годы и при среднемъ урожаѣ обыкновенно оказывается излишекъ въ производительности и этотъ излишекъ обращается въ капиталъ, служащій для основанія новыхъ предпріятій: желѣзно-дорожныхъ, фабричныхъ, горнозаводскихъ и др. Если въ теченіе извѣстнаго періода усилившійся духъ предпріимчивости вызываетъ къ жизни большее количество новыхъ предпріятій, чѣмъ то дозволяютъ образующіяся ежегодныя сбереженія, то средства для нихъ берутся изъ прежнихъ предпріятій, въ которыхъ сбереженія были помѣщены; дѣлается это потому, что ажіотажъ всегда умѣетъ выставить новыя предпріятія болѣе заманчивыми, чѣмъ старыя. Такимъ образомъ, производство въ этихъ послѣднихъ уменьшается, между тѣмъ, какъ доходъ съ новыхъ предпріятій, именно, потому, что они новыя, или вовсе еще не получается, или же, вслѣдствіе убытковъ, которыми неизбѣжно приходится платиться за пріобрѣтеніе опыта въ новомъ дѣлѣ, а также за неимѣніемъ достаточно обширнаго круга потребителей, появленія которыхъ еще надо выжидать, бываетъ гораздо меньше, чѣмъ въ старыхъ предпріятіяхъ. Въ такіе моменты биржа живетъ исключительно въ зачетъ будущаго. Акціи новыхъ предпріятій переходятъ изъ однѣхъ рукъ въ другія; каждый изъ этихъ временныхъ владѣльцевъ хочетъ получить свою долю въ барышахъ ажіотажа и, чтобы наживиться и на свой пай отъ общей золотой жатвы, каждый, съ своей стороны, перецѣниваетъ немножко свои силы — въ надеждѣ, что успѣетъ реализировать еще во время. Курсы повышаются непрерывно; нѣкоторое время удается протянуть такимъ образомъ дѣла, раскрывая одну дыру, чтобы заткнуть другую; но, въ концѣ концовъ, искусственно созданное дѣло должно рухнуть. Въ одномъ какомъ-нибудь пунктѣ треснетъ одна изъ поддерживающихъ его подпорокъ и, такъ какъ каждый, напрягши собственныя силы до крайняго предѣла, вынужденъ разсчитывать на самое пунктуальное исполненіе обязательствъ со стороны своего сосѣда, то паденіе одного влечетъ за собою паденіе многихъ.
Это тотъ моментъ, когда болѣзнь переходитъ въ острый свой фазисъ; кризисъ разражается и ближайшій вопросъ теперь въ томъ, чтобы не дать ему развиться въ панику, такъ какъ въ послѣднемъ случаѣ все производство остановится и сотни тысячъ рабочихъ очутятся безъ работы, выброшенными на улицу. Въ такой моментъ недостаточно порицать легкомысліе и алчность спекулянтовъ и предоставлять ихъ собственной ихъ, заслуженной, участи; надо еще позаботиться, насколько возможно, о томъ, чтобы тысячи невинныхъ не погибли отъ тѣхъ послѣдствій, которыя повлечетъ за собою ухудшеніе кризиса.
Мы желали бы, чтобы наша мысль была понята надлежащимъ образомъ: самая болѣзнь можетъ быть излѣчена только временемъ или необычайно благопріятнымъ результатомъ жатвы, который позволитъ покрыть всѣ долги, сдѣланные на основаніи новыхъ предпріятій, такъ что снова возстановится соотвѣтствіе между запасомъ капитала и производствомъ. Наступленіе кризиса имѣетъ также и ту хорошую сторону, что оно, паденіемъ курсовъ, уничтожаетъ въ зародышѣ всѣ гнилыя предпріятія: тѣ изъ нихъ, которыя едва успѣли возникнуть, прекращаются при-этомъ сами собою. Но этотъ процесъ уравновѣшенія, другими словами, приспособленія предпріятій къ размѣрамъ капитала и наростанія послѣдняго, — требуетъ времени; между тѣмъ, пока онъ произойдетъ, самый кризисъ, какъ мы уже замѣтили, можетъ развиться въ панику, въ полную остановку всякой трудовой дѣятельности, всякой торговли и промышленности, если для предупрежденія этого не будутъ употреблены быстро дѣйствующія сродства; дѣло въ томъ, что кризисъ капитала почти всегда переходитъ въ денежный кризисъ, въ такое положеніе дѣлъ, при которомъ орудіе обмѣна отказывается исполнять свойственныя ему функціи, какъ мы это видѣли въ Гамбургѣ и, неоднократно, въ Англіи.
Какъ скоро карточное зданіе спекуляціи, изъ-подъ котораго выдернули одну карту, начинаетъ колебаться и банкротства начинаютъ плодить одно другое, благодаря тому, что каждый разсчитывалъ на состоятельность другаго и напрягалъ свои силы до послѣдней возможности, не заботясь объ обезпеченіи своихъ обязательствъ резервнымъ фондомъ, — всѣ солидные и осмотрительные негоціанты видятъ себя вынужденными держать въ запасѣ большее количество наличныхъ денегъ, чѣмъ въ обыкновенное время. Одновременно съ этимъ, и банкирскія конторы, и банки ограничиваютъ свой кредитъ и требуютъ уплаты по принятымъ относительно ихъ обязательствамъ. Эти двойныя мѣропріятія увеличиваютъ стѣсненное положеніе и общую тревогу. Всѣ спѣшатъ зажать деньги въ рукѣ, чтобъ обезпечить себя на случай непредвидѣнныхъ обстоятельствъ. Цѣны на товары падаютъ такъ сильно, что никто не рѣшается ихъ продавать. Ссуды затруднены, — оказывается невозможнымъ добыть денегъ ни за какіе проценты, даже за самый надежный залогъ; нерѣдко даже богатые люди, если только они не пристроили своихъ капиталовъ въ наиболѣе популярныхъ бумагахъ, нуждаются въ деньгахъ на самыя необходимыя потребности. Это явленіе произошло во Франкфуртѣ на Майнѣ въ 1848 г. послѣ февральской революціи; оно повторялось въ 1847, 1857 и 1868 г. въ Лондонѣ, въ 1857 г. въ Гамбургѣ, и въ маѣ 1873 г. мы встрѣчаемъ его въ большей или меньшей степени въ Вѣнѣ.
Когда дѣло дошло до этого, опасность заострилась и приняла форму денежнаго кризиса; противъ этой-то заостренной формы и должны быть направлены всѣ усилія, если не хотятъ, чтобы тысячи невинныхъ, какъ мы уже сказали, были принесены въ жертву и вся торговля осталась надолго расшатанной. Большею частью бываетъ достаточно одной какой-нибудь мѣры, производящей впечатлѣніе на публику, чтобы осилить недовѣріе, которое является такимъ же неразлучнымъ спутникомъ кризиса, какимъ лихорадка бываетъ относительно физическаго недуга. Въ Гамбургѣ помогла присылка 10 милліоновъ гульденовъ изъ кассы австрійскаго національнаго банка, въ Лондонѣ — пріостановка дѣйствія банковаго закона. Въ послѣднемъ случаѣ, повторившемся два раза, англійскому банку даже не представилось надобности воспользоваться дарованнымъ ему правомъ выпускать непокрытые билеты въ количествѣ, превышающемъ установленную норму въ 14,000,000 ф. Одного распоряженія о предоставленіи ему этого права было достаточно, чтобы выманить деньги изъ тѣхъ норокъ, въ которыя онѣ попрятались, и возстановить довѣріе.
Разъ мы распознали зло, не трудно отыскать и средства къ его устраненію. Всѣ усилія въ этомъ отношеніи должны ограничиваться возникновеніемъ функцій, присущихъ орудіямъ обращенія ( — т. е. деньгамъ, банковымъ билетамъ и государственнымъ бумажнымъ деньгамъ). Усилія эти отнюдь не должны обращаться и на замѣну недостающаго капитала посредствомъ новыхъ долговъ, усиленнаго печатанья бумажныхъ денегъ или поощренія вексельныхъ злоупотребленій, потому что капиталъ создать нельзя однимъ взмахомъ руки. Словомъ, выражая нашу мысль въ болѣе сжатой формѣ — поддержка, явится ли она со стороны національнаго банка, или со стороны самопомощи, не должна захватывать сферу спекуляціи и поощрять послѣднюю; — она должна исключительно облегчать ликвидацію.
Выпускъ билетовъ можетъ быть усиленъ въ размѣрахъ, соотвѣтствующихъ наиболѣе настоятельной потребности, и выдача ссудъ подъ залогъ бумагъ, а также учетъ надежныхъ векселей — могутъ быть значительно облегчены исключительными мѣропріятіями въ такой моментъ, когда обычные органы коммерческихъ оборотовъ, болѣе или менѣе озабоченные собственной безопасностью, отказываются служить свою службу; но никогда общественныя учрежденія, основываемыя съ цѣлью оказывать помощь въ этихъ случаяхъ, не служатъ для задержанія хода ликвидаціи и для поддержки падающихъ курсовъ посредствомъ закупки бумагъ.
Если мы изложенныя здѣсь правила примемъ за мѣрило при обсужденіи мѣръ, принятыхъ въ Вѣнѣ, то мы можемъ лишь одобрить расширеніе полномочій, данныхъ національному банку.
Былъ поднятъ вопросъ о томъ, не была ли эта мѣра принята слишкомъ рано? — Мы не имѣемъ возможности судить о томъ, усилился ли бы кризисъ и не распространился ли бы онъ и на дальнѣйшія сферы въ томъ случаѣ, если бы сказанная мѣра была отсрочена на нѣкоторое время. Мы, во всякомъ случаѣ, полагаемъ, что она пресѣкла лихорадку и положила конецъ денежному кризису, въ тѣсномъ значеніи этого слова.
Въ случаѣ, еслибы наше предположеніе оказалось въ то время ошибочнымъ, то оставались еще два средства, на которыя мы тогда и указывали: устройство кассы для ссудъ подъ залогъ товаровъ и, какъ послѣднее крайнее средство, помощь извнѣ (заемъ).
Что же касается самой болѣзни, т. е. кризиса капитала, или биржеваго кризиса, то ее можно было только предоставить естественному ея теченію.
Обстоятельства вынудили обратиться и къ послѣднимъ, указаннымъ нами, средствамъ. Но первое изъ нихъ было примѣнено въ слишкомъ ограниченныхъ размѣрахъ, а второе
— слишкомъ поздно. Главное затрудненіе на биржѣ послѣ того, какъ былъ образованъ капиталъ вспомоществованія, заключалось еще въ устройствѣ соглашенія между кредиторами и должниками; изъ послѣднихъ многіе были совершенно несостоятельны, но многіе были несостоятельны лишь отчасти, или только временно. Послѣ долгихъ совѣщаній, биржа наконецъ пришла къ рѣшенію произвести соглашенія по той же системѣ, какая, нѣсколько времени тому назадъ, была принята во Франкфуртѣ, и передать завѣдыванье ими за соотвѣтствующее вознагражденіе, союзу кассовыхъ и переводныхъ операцій (Giro und Cassenverein). Соглашенія должны были производиться три раза въ недѣлю; союзъ, для вящаго удобства процедуры, обязался устроить для нея особую контору при самомъ помѣщеніи биржи. Соглашенія по новой системѣ должны были начаться въ концѣ іюля. Кромѣ того, биржевой комитетъ рѣшилъ опубликовать въ наискорѣйшемъ времени постановленіе о соглашеніяхъ; въ то же время состоялось и было утверждено министромъ другое постановленіе относительно „упорствующихъ“ должниковъ. Постановленіе это, сообщенное биржевому комитету 14 іюня, состояло въ слѣдующемъ: относительно тѣхъ несостоятельныхъ должниковъ, которые, по истеченіи извѣстнаго срока, не въ состояніи будутъ сослаться на состоявшееся между ними и кредиторами ихъ соглашеніе, или доказать, что такое соглашеніе не состоялось не по ихъ винѣ, — биржевой комитетъ уполномочивался министромъ, на основаніи биржеваго закона, лишить такихъ лицъ на долгій срокъ биржевой правоспособности; при-этомъ вѣнскому биржевому комитету вмѣнялось въ обязанность извѣстить о таковомъ исключеніи даннаго лица всѣ биржевые комитеты монархіи. Кромѣ того, министромъ было предписано, чтобы имена несостоятельныхъ должниковъ, которые, по окончаніи процедуры соглашенія, будутъ уличены въ злостномъ уклоненіи отъ исполненія своихъ обязательствъ, выставлялись въ залѣ биржи на особой черной доскѣ, — мѣра, которая, впрочемъ, еще ранѣе, была введена въ Прагѣ относительно тамошнихъ несостоятельныхъ должниковъ.
Около этого же времени состоялся въ Вѣнѣ съѣздъ депутатовъ отъ австрійскихъ торговыхъ палатъ и принялъ рядъ рѣшеній, главная сущность которыхъ заключалась въ слѣдующемъ: должно позаботиться о предоставленіи болѣе значительныхъ суммъ въ распоряженіе провинціальныхъ отраслей національнаго банка. Національный банкъ долженъ впредь принимать подъ залогъ также акціи промышленныхъ предпріятій, если при-этомъ двѣ благонадежныя формы представляютъ свое поручательство; поручательство этого рода предъявляется въ формѣ акцептовъ и не зачитается поручителю въ счетъ его кредита. При учетѣ векселей, и, въ особенности, при учетѣ мѣстныхъ векселей вводятся возможныя облегченія; такъ, напримѣръ, для простыхъ векселей признается достаточной подпись двухъ фирмъ, при учетѣ мѣстныхъ не требуется, чтобы обѣ фирмы принадлежали къ одному и тому же округу. Слѣдуетъ обратиться къ національному банку съ ходатайствомъ о томъ, чтобы онъ открылъ въ обширныхъ размѣрахъ переучетъ векселей солиднымъ провинціальнымъ банкамъ, ремесленнымъ кассамъ вспомоществованія и ссуднымъ товариществамъ. Сберегательнымъ кассамъ должно быть предоставлено право образовать кредитныя товарищества за взаимнымъ поручительствомъ, а всѣмъ кредитнымъ товариществамъ національный банкъ долженъ открыть кредитъ на условіяхъ, которыя имѣютъ быть опредѣлены позднѣйшей разработкой этого вопроса. Къ правительству слѣдуетъ обратиться съ ходатайствомъ о расширеніи полномочій политическихъ учрежденій касательно выдачи разрѣшеній на образованіе кредитныхъ ассоссіацій.
Эти предложенія, при осуществленіи которыхъ центральный ассигнаціонный банкъ непремѣнно долженъ бы былъ идти на встрѣчу собственному банкротству, поддерживались во время преній еще болѣе непрактическими мотивами, свидѣтельствовавшими о значительной степени незрѣлости многихъ представителей этихъ вліятельныхъ корпорацій [1]. Поэтому предложенія эти не безъ основанія подвергались весьма строгой критикѣ въ наиболѣе вліятельной газетѣ, „Neue freie Presse“. Сами мы въ то время воспользовались случаемъ напомнить еще разъ, что деньги не могутъ быть умножаемы по произволу, что необходимо имѣть также въ виду свойство денегъ, какъ мѣрила цѣнности, — что запасъ цѣнностей не увеличивается оттого, что увеличиваютъ мѣрила, которымъ цѣнности опредѣляются. Мы снова настаивали на томъ принципѣ, который былъ подробно изложенъ нами въ другомъ мѣстѣ настоящаго сочиненія, именно, что количество средствъ обращенія должно сообразоваться съ размѣромъ оборотовъ.
Произвольное увеличенье средствъ обращенія въ Австріи, при господствующемъ тамъ принудительномъ курсѣ, и безъ того могло бы произойти не иначе, какъ въ ущербъ владѣльцамъ старыхъ билетовъ. Помощь была бы оказана лишь отдѣльнымъ личностямъ ко вреду большинства. Такое пожертвованье интересами общественнаго цѣлаго не можетъ быть оправдываемо. Правда, можетъ представиться необходимость мѣры этого рода, когда, во время финансоваго кризиса, грозитъ опасность паники, вслѣдствіе которой деньги попрячутся и наступитъ дѣйствительный недостатокъ въ средствахъ обращенія, или же существуетъ основаніе опасаться всеобщаго застоя въ работѣ. Но въ этихъ случаяхъ подобная мѣра оправдывается соображеніями общаго блага; тутъ устанавливается строгая граница для государственной помощи: послѣдняя прекращается тамъ, гдѣ начинается частный интересъ, хотя бы то былъ интересъ цѣлыхъ отдѣльныхъ отраслей торговли. Государство безусловно не имѣетъ права предоставлять отдѣльнымъ личностямъ какихъ-либо преимуществъ въ ущербъ общественнаго цѣлаго. Оно можетъ предоставить имъ лишь такія выгоды, которыя идутъ на пользу всѣмъ, или же для которыхъ не требуется пожертвованья общими интересами; но заставлять всѣхъ платиться за выгоды немногихъ — оно не имѣетъ права. Между тѣмъ, именно такого рода комбинація произошла бы въ случаѣ, еслибы австрійское правительство разрѣшило національному банку увеличить еще болѣе выпускъ билетовъ, единственно съ цѣлью выручить изъ бѣды спекулянтовъ и спекуляціонные банки, рискуя при-этомъ возвысить лажъ на серебро въ ущербъ владѣльцевъ прежнихъ билетовъ. Пріостановка дѣйствія банковаго закона оправдывалась лишь пока и насколько она служила предохранительною мѣрою противъ недостатка въ средствахъ обращенія и противъ распространенія кризиса на торговую, промышленную и сельскохозяйственную дѣятельность. Далѣе этого не могло идти государство, не могъ идти и національный банкъ.
Съ точки зрѣнія этихъ неопровержимыхъ положеній, многія изъ резолюцій съѣзда австрійскихъ торговыхъ палатъ подлежатъ безусловному осужденію, — а именно тѣ изъ нихъ, которыя хотятъ навязать національному банку прямое вмѣшательство въ затрудненія, вызванныя кризисомъ, и требуютъ увеличенья количества банковыхъ билетовъ и нарушенія правилъ, предписываемыхъ здравымъ пониманіемъ банковаго дѣла. Такова, напр., мѣра, требующая произвольнаго умноженія провинціальныхъ отраслей національнаго банка и учрежденія таковыхъ въ каждомъ городѣ, гдѣ существуетъ торговая палата, безъ соображенія о томъ, имѣетъ ли данная мѣстность достаточно развитую торговую и промышленную дѣятельность. Таково также требованье о принятіи къ учету шестимѣсячныхъ векселей и о выдачѣ ссудъ подъ залогъ промышленныхъ акцій.
Гораздо полезнѣе было бы, еслибы австрійскія торговыя палаты озаботились предостеречь провинціальную публику объ опасности операцій на разность, потому что именно провинціальная публика всегда бываетъ въ этихъ операціяхъ проигрывающею стороною. Не мѣшало бы также торговымъ палатамъ указать на опасность участія въ маклерскихъ банкахъ, берущихъ на себя тотъ рискъ, который безъ нихъ вынуждены бы были нести сами банкиры и банки. Еслибы, наконецъ, торговая палата рѣшила издать популярную книгу, въ которой общепонятнымъ образомъ были бы изложены начала политической экономіи и указаны опасности биржевой игры, то для такого предпріятія мы признали бы, даже, умѣстной государственную помощь.
Но въ томъ видѣ, въ какомъ были сформированы рѣшенія съѣзда, они представляли мало вѣроятій успѣха, — и мы тогда же предсказывали, что руководящіе кружки финансистовъ въ Австріи окажутся слишкомъ проницательными, чтобы имъ послѣдовать. Наше предсказаніе оправдалось вполнѣ.
Впрочемъ, національный банкъ старался въ предѣлахъ возможности удовлетворить потребности публики посредствомъ болѣе щедраго дисконтированья векселей; банкъ сдѣлалъ бы еще болѣе въ этомъ отношеніи, еслибы обезпеченья, представляемыя биржевою публикою, болѣе соотвѣтствовали тому, чѣмъ должны быть обезпеченья, принимаемыя банкомъ. Для выдачи ссудъ подъ залогъ биржевыхъ бумагъ существовали комитеты вспомоществованія, но средства ихъ вскорѣ оказались недостаточными для удовлетворенія всѣхъ, обращавшихся къ ихъ помощи. Отчеты банка показываютъ за всѣ три весенніе мѣсяца постоянное увеличенье дисконтныхъ операцій; но, не взирая на это, банкъ не приступилъ къ повышенію дисконта, между тѣмъ, какъ мелкіе ассигнаціонные банки обыкновенно въ такіе моменты ограничиваютъ свой портфель и повышаютъ процентъ за учетъ векселей.
Между тѣмъ, въ сознаніе публики, при посредствѣ прессы, все болѣе и болѣе проникло убѣжденіе, что кризисъ можетъ быть осиленъ, правильный ходъ дѣлъ упроченъ и равновѣсіе между производствомъ и потребленіемъ возстановлено лишь однимъ путемъ: что всѣ гнилыя предпріятія, или такія, для которыхъ не хватаетъ капитала, должны быть брошены, что капиталъ, вынутый изъ этихъ предпріятій, долженъ вернуться къ прежнимъ своимъ надежнымъ помѣщеніямъ, — что, словомъ, необходимы ликвидація, ограниченье и сліяніе многихъ акціонерныхъ обществъ. Правительство, съ своей стороны, поспѣшило оказать поддержку движенію, сказывавшемуся въ этомъ направленіи, и 21 іюня было издано императорское повелѣніе, вводившее разныя облегчающія правила для закрытія акціонерныхъ обществъ. Главнѣйшія постановленія этого повелѣнія были слѣдующія:
„Когда акціонерное общество, по вступленіи въ дѣйствіе настоящаго императорскаго повелѣнія, закроется не въ конкурсномъ порядкѣ, распредѣленіе общественнаго имущества, какое окажется по удовлетвореніи кредиторовъ общества, то сліяніе этого имущества съ имуществомъ другаго общества можетъ быть произведено по истеченіи трехмѣсячнаго срока, считая съ того дня, когда въ газетахъ появится третья публикація объ этомъ предметѣ съ обозначеніемъ вышеуказаннаго сокращеннаго срока.
„Финансовое управленіе въ отношеніи такихъ обществъ, которыя, шесть мѣсяцевъ спустя послѣ своего образованія, рѣшаютъ прекратить свою дѣятельность и закрыться, уполномочивается вполнѣ или отчасти возвратить взносы, слѣдующіе по акціямъ этихъ обществъ.
Равнымъ образомъ, при сліяніи этихъ обществъ съ другими акціонерными обществами, финансовое управленіе уполномочивается производить для новыхъ акцій, выпускаемыхъ съ этою цѣлью, скидку слѣдующихъ по нимъ взносовъ, принимая при этомъ въ разсчетъ взносы, уже сдѣланные по вторымъ акціямъ, изъятымъ изъ обращенія.
Не взирая на эти мѣры, ликвидація, ограниченье и, въ особенности, сліяніе акціонерныхъ обществъ подвигались туго, отчасти потому, что лица, заинтересованныя въ нихъ, все еще хватались за соломенку надежды на оживленіе общаго хода дѣлъ, частью же потому, что партія, расположенная къ сліянію, слишкомъ высоко опредѣляла свой капиталъ. Такимъ образомъ неизбѣжная ликвидація предпріятій, составлявшихъ наслѣдье кризиса, откладывалась все далѣе и далѣе; этому не мало способствовала также надежда, поддерживаемая газетами, на хорошій урожай — надежда, которой суждено было смѣниться горькимъ разочарованіемъ, повлекшимъ за собою при началѣ зимы новую реакцію.
Вѣнскій кризисъ отразился и на германскихъ городахъ, въ особенности на Бреславлѣ, Познани, Лейпцигѣ, Франкфуртѣ, Гамбургѣ, Берлинѣ, хотя послѣдній городъ и былъ главнымъ центромъ контрмины, которая вела свои подкопы противъ берлинскихъ спекуляцій.
Еще 18 іюня берлинская биржевая газета приводила разсчетъ, по которому оказывалось, что потери, понесенныя на курсахъ бумагъ, простираются до 131,138,100. При этомъ, правда, не слѣдуетъ упускать изъ виду, что не всѣ потери, представляемыя этой суммой, были реальныя, такъ какъ высота курсовъ на зенитѣ спекуляцій была создана чисто искусственно.
Общее положеніе дѣлъ къ концу сентября было слѣдующее. Въ Вѣнѣ опустошенія, произведенныя кризисомъ, выражались въ такихъ цифрахъ:
На акціяхъ желѣзнодорожныхъ и другихъ транспортныхъ предпріятій, при общей цифрѣ этихъ акцій, простиравшейся до 4,903,106 и при капиталѣ въ 938,860,195 фл., представляемомъ ими, потери на курсахъ составляли 105,988,735. фл.; на 2,030,400 акціяхъ промышленныхъ предпріятій, при капиталѣ въ 213,320,000 фл. потери на курсахъ простирались до 135,837,000 фл.; на банковыхъ акціяхъ, которыхъ всего насчитывалось до 3,307,000, и представлявшихъ капиталъ въ 510,850,000 фл., курсовыя потери простирались до 366,682,500 фл. Итого, въ общей сложности, потери на курсахъ 10,241,006 бумагъ, которыя представляли капиталъ въ 1,663,030,195 фл., дали разность въ 607,618,235. Въ этотъ разсчетъ не включены ренты, пріоритеты и закладныя. Число бумагъ, курсъ которыхъ съ 8 мая по 1874 г. не понизился или понизился лишь незначительно, было крайне ограничено. Повышеніе курсовъ оказалось лишь на акціяхъ національнаго банка (числомъ около 300,000), которыя въ началѣ мая 1873 г. представляли приблизительно стоимость въ 40,000,000, а въ 1874 продавались на биржѣ съ надбавкой отъ 3 до 10 фл. на акцію противъ цѣны, по которой онѣ ходили передъ наступленіемъ кризиса.
Если мы вздумаемъ, говоритъ одна вѣнская газета, обозрѣть число предпріятій, павшихъ жертвами кризиса, то мы получимъ слѣдующій списокъ существованій, которымъ „крахъ положилъ конецъ, вслѣдствіе чего самыя имена этихъ „цѣнностей“ должны будутъ вскорѣ исчезнуть изъ биржевыхъ списковъ.
Совершенно погибли уже въ настоящее время — 22 банка. Тяжело пострадали отъ послѣдствій кризиса и близки къ паденію до 17 банковъ, большею частью, возникшихъ въ недавнее время.
„Изъ промышленныхъ обществъ, правда, ни одно еще до сихъ поръ не погибло окончательно; но весьма почтенное число ихъ утратило право на дальнѣйшее существованіе и поставлено кризисомъ въ такое опасное положеніе, что до 23 предпріятій (большею частью строительныхъ обществъ), крайне расшатанныхъ уже и въ настоящее время, по всѣмъ вѣроятіямъ, вскорѣ совсѣмъ рухнутъ.
„Кромѣ того насчитываютъ еще нѣсколько промышленныхъ предпріятій, дѣла которыхъ обстоятъ очень плохо. Каждый человѣкъ, знакомый съ нашимъ финансовымъ положеніемъ, и самъ узнаетъ имена этихъ предпріятій на таблицахъ биржевыхъ курсовъ“.
Общія цифры паденія курсовъ, испытаннаго австрійскими бумагами, уже были указаны нами выше. Одни строительные банки съ 1 мая 1873 г. понесли черезъ это потерь на 123,440,000.
Сумма потерь на курсахъ, понесенныхъ бумагами девятнадцати сѣверогерманскихъ предпріятій, составляетъ, съ 15 апрѣля по 4 октября — 95,271,000. (Общій капиталъ, представляемый акціями этихъ предпріятій, простирался до 126,050,000).
Для пополненія этого обзора и для выясненія частнымъ комитетамъ нѣкоторыхъ особенностей, свойственныхъ вообще движенію бумажныхъ цѣнностей, мы заимствуемъ изъ отчетовъ гамбургской биржи нѣкоторыя данныя, вытекающія изъ сопоставленія курсовъ бумагъ, пользовавшихся до сихъ поръ особеннымъ вниманіемъ на берлинской биржѣ. Данныя эти обнимаютъ періодъ отъ начала сентября 1869 по 1873 г.
Изъ обозрѣнія курсовъ на бумаги прусскаго государственнаго 4½ процентнаго займа, австрійскаго національнаго пяти-процентнаго займа и русскаго пятаго пяти-процентнаго займа оказывается, что бумаги всѣхъ этихъ займовъ въ теченіе означеннаго періода постоянно повышались. Правда, въ 1870 г. бумаги прусскаго займа испытали въ теченіе нѣсколькихъ недѣль (съ конца іюля до начала августа) пониженіе и пали съ 93½ до 8½, но это очень просто объясняется внезапнымъ объявленіемъ войны; тотчасъ же послѣ первыхъ побѣдъ, одержанныхъ нѣмецкимъ оружіемъ, курсы эти снова показываютъ быстрое повышеніе и въ 1873 г. доходятъ до 100½.
Закладныя нѣмецкаго земскаго кредита (landstänische Pfandbriefe) и пріоритеты желѣзныхъ дорогъ испытали за эти три года сравнительно крайне незначительныя колебанія курсовъ. Что касается стоимости желѣзнодорожныхъ акцій, то бумаги эти, по самой сущности дѣла, подвержены значительнымъ колебаніямъ; сравнительная доходность какъ различныхъ желѣзныхъ дорогъ, такъ и одной и той же дороги, въ теченіе извѣстнаго періода времени, опредѣляется подъ вліяніемъ измѣняющихся условій сообщенія, стоимости эксплуатаціи, конкурренціи, и т. п. множествомъ факторовъ, не допускающихъ разсчета напередъ.
Акціи всѣхъ банковъ вообще до 1872 г. постоянно идутъ въ гору; въ теченіе же 1873 г., напротивъ, замѣчается общее пониженіе акцій этого рода; но размѣры пониженія для различныхъ акцій весьма различны. На многихъ банкахъ и кредитныхъ учрежденіяхъ реакція отозвалась чрезвычайно сильно. Акціи прусскаго банка, не взирая на постепенное расширеніе дѣятельности этого учрежденія и на его несомнѣнную прочность, въ 1873 г. стояли ниже, чѣмъ въ 1871 и 1872 гг. Но это объясняется тѣмъ, что съ 1871 г. могло каждую минуту быть рѣшено ликвидированье этого банка, быть можетъ, съ цѣлью замѣнить его германскимъ имперскимъ банкомъ; въ такомъ случаѣ правительство обязывалось только за годъ впередъ предупредить банкъ о предстоящей ему ликвидаціи; при такомъ оборотѣ дѣла акціонеры могли разсчитывать лишь на возвращеніе первоначально сдѣланнаго взноса и на соотвѣтствующую долю въ резервномъ фондѣ.
Длинный рядъ цифръ, взятыхъ наудачу изъ данныхъ о промышленныхъ и горнозаводскихъ предпріятіяхъ, свидѣтельствуетъ, что акціи такихъ предпріятій подвержены необычайно сильнымъ колебаніямъ, и служитъ разительнымъ подтвержденіемъ того правила, что поступать въ акціонеры этихъ предпріятій и, въ особенности, покупать акціи ихъ по высокой цѣнѣ слѣдуетъ лишь тѣмъ людямъ, которые хорошо знаютъ руководителей предпріятій и знакомы съ положеніемъ даннаго дѣла.
Сличеніе курсовъ различныхъ выигрышныхъ займовъ явственно показываетъ намъ, какъ часто предсказанія, даже людей свѣдущихъ и опытныхъ въ денежныхъ дѣлахъ, о томъ, какъ въ будущемъ сложатся биржевыя цѣны бумагъ, расходятся съ позднѣйшей дѣйствительностью, по крайней мѣрѣ въ теченіе болѣе или менѣе продолжительнаго періода времени, и это—не взирая на то, что соображенія, на которыхъ основывались предсказанія, были, повидимому, вполнѣ раціональны и практичны. Когда въ рейхстагѣ обсуждался законъ о запрещеніи новыхъ лоттерейныхъ займовъ, оппозиція главнымъ образомъ выставляла на видъ, что такой законъ создастъ въ высшей степени привиллегированное положеніе для существующихъ уже выигрышныхъ займовъ, за которыми такимъ образомъ будетъ упрочена монополія. Предсказывали, что курсы этихъ займовъ сильно поднимутся. Между тѣмъ, дѣйствительныя послѣдствія закона оказались совсѣмъ иныя. Предсказанія оппозиціи не только не сбылись, но на одной, весьма важной бумагѣ этого рода оказалось какъ разъ обратное. Когда въ 1871 г. компанія кельнско-минденской желѣзной дороги рѣшила заключить пріоритетный заемъ по 4½ процента, она вступила съ нѣкоторыми банками въ такого рода соглашеніе, по которому 3½% этого займа выплачивались въ видѣ постояннаго процента, а 1% отчислялся для образованія суммы, которая ежегодно распредѣлялась въ формѣ выигрыша по жребію. Предполагалось, что страсть къ игрѣ побудитъ публику охотнѣе разбирать облигаціи въ этой смѣшанной формѣ, которая на прусскомъ государственномъ выигрышномъ займѣ дала такіе блистательные результаты, и что такимъ образомъ курсъ облигацій поднимется. Но что же оказалось въ дѣйствительности? Отвѣтомъ на это служитъ таблица биржевыхъ курсовъ, изъ которой видно, что въ 1874 г. пріоритеты кельнско-минденской дороги, приносившіе 4½ постоянныхъ процента, стояли на 99½, между тѣмъ, какъ облигаціи выигрышнаго займа той же компаніи, дававшія 3½ постоянныхъ процента, съ отчисленіемъ одного процента на выигрыши, стояли лишь на 91½.
Европейскій денежный рынокъ начиналъ успокоиваться. Хотя въ Берлинѣ и чувствовалась нѣкоторая тревога, но, за то, въ другихъ мѣстностяхъ не было замѣтно никакихъ безпокоящихъ признаковъ — и курсы, послѣ перваго своего паденья въ маѣ и въ іюнѣ, въ теченіе слѣдующихъ затѣмъ трехъ мѣсяцевъ, успѣли установиться довольно постоянно. Такъ обстояло дѣло въ Австріи и въ Пруссіи. Послѣдняя, правда, пострадала очень сильно; а также удары вѣнскаго кризиса, по причинѣ международной солидарности денежнаго рынка, не прошли безслѣдно для Англіи, Франціи, Италіи и Россіи, но что касается острыхъ проявленій болѣзни, то до нихъ или дѣло еще не дошло, или же они не доходили до общаго свѣдѣнья.
Вдругъ торговый міръ былъ поверженъ въ смятеніе неожиданнымъ извѣстіемъ, которое транзатлантическій телеграфъ принесъ 20 сентября о кризисѣ, разразившемся въ Нью-Іоркѣ; оказалось, что банкротство крупной банкирской фирмы Джей, Кукъ и Ко повлекло за собою паденіе торговаго дома Фискъ, Гатчь и Ко и въ то же время грозило гибельными послѣдствіями лондонскому торговому дому — Мэкъ-Келлохъ, стоявшему съ первой изъ вышеназванныхъ фирмъ въ тѣсныхъ сношеніяхъ; эти банкротства подняли цѣлую бурю въ банкахъ, изъ которыхъ многіе вынуждены были закрыть свои двери; дѣло дошло до того, что сберегательныя кассы потребовали установленія всеобщей отсрочки по предстоявшимъ имъ платежамъ и даже биржа была на короткое время закрыта. Такъ какъ многіе въ то время опасались всеобщаго, международнаго крушенія, то вся задача была въ томъ, чтобы воспрепятствовать искусственному усиленью зла; слѣдовало обсудить положеніе дѣлъ хладнокровно и трезво, причемъ оно оказалось бы далеко не въ такой степени безнадежнымъ. Мы напечатали статью въ этомъ смыслѣ въ „Schlesische Presse“; статья появилась 25 сентября, за восемь дней до полученія пароходныхъ извѣстій о кризисѣ изъ Америки, — и такъ какъ послѣдствія оправдали нашъ тогдашній взглядъ, то мы и приводимъ здѣсь извлеченіе изъ этой статьи.
„Не взирая на то, что первая паника, повидимому, устранена закупкою союзныхъ облигацій правительствомъ Соединенныхъ Штатовъ, закупкою, которая снабдила денежный рынокъ наличными средствами и дала возможность снова открыть на биржѣ операціи на золото, — все же опасность еще не миновалась и для европейскаго денежнаго рынка, который, въ особенности за послѣднее десятилѣтіе, помѣстилъ значительные капиталы въ американскихъ бумагахъ и близко заинтересованъ въ финансовыхъ судьбахъ этой страны, въ высшей степени важно составить себѣ правильное понятіе о данномъ положеніи дѣлъ. Правда, мы до сихъ поръ вынуждены довольствоваться телеграфическими извѣстіями, которыя всегда бываютъ слишкомъ афористичны, а нерѣдко и темны, и противурѣчивы, тѣмъ не менѣе, мы полагаемъ, что имѣемъ достаточно основаній предостеречь публику отъ слишкомъ мрачнаго взгляда на послѣдствія, которыми нью-іоркскій кризисъ грозитъ отозваться на Европѣ и, въ особенности, на Германіи“.
Три обстоятельства даютъ намъ право на этотъ менѣе пессимистическій взглядъ на положеніе дѣлъ: во-первыхъ, тотъ фактъ, что главный центръ торговли американскими бумагами, Франкфуртъ, не принималъ участія въ предпріятіи сѣверной желѣзной дороги къ Тихому Океану — предпріятіи, которое и было причиною паденія дома Джей, Кукъ и Ко, а также, что и въ Сѣверной Германіи было пріобрѣтено лишь весьма незначительное число облигацій этой дороги; во-вторыхъ, самая организація нью-іоркскихъ банковъ и способъ веденія дѣлъ въ нихъ таковы, что всякое затрудненіе легко переходитъ тамъ въ панику; наконецъ, втретьихъ, не надо забывать того обстоятельства, что товарная торговля почти совсѣмъ не затронута кризисомъ, такъ что о приравненіи настоящаго положенія дѣлъ къ кризису 1857 г. не можетъ быть и рѣчи“.
Затѣмъ слѣдовало описаніе того способа, которымъ въ Америкѣ производятся спекуляціи желѣзными дорогами и пристраиваются облигаціи этого рода предпріятій; такъ какъ описаніе это уже было дано нами выше, то мы его опускаемъ. Мы высказывали мнѣніе, что лишь немногіе нѣмецкіе капиталисты дали соблазнить себя на покупку этихъ облигацій и, затѣмъ, мы продолжали:
„Вторая причина, на которой мы основываемъ свой менѣе пессимистическій взглядъ на положеніе дѣлъ, заключается въ организаціи и обычаяхъ нью-іоркскихъ банковъ. Правда, билеты, выпускаемые, какъ этими послѣдними, такъ и національными банками, основываемыми по образцу ихъ во всемъ союзѣ, обезпечиваются въ полномъ своемъ размѣрѣ залогомъ, состоящимъ изъ союзныхъ облигацій ( — наивысшій курсъ, по которому при-этомъ могутъ цѣниться послѣднія, опредѣленъ въ 90); но это обезпеченье по самому характеру своему не таково, чтобы посредствомъ его можно было гарантировать торговлѣ во всякое время необходимыя средства обращенія; между тѣмъ банки, по сравненію съ размѣрами своихъ обязательствъ, держатъ слишкомъ мало наличныхъ средствъ. Подъ этими послѣдними въ настоящее время подразумѣваются не только золото и серебро, но и государственныя бумажныя деньги ( — такъ называемые legal Tender и гринбаки), для которыхъ, какъ извѣстно, существуетъ принудительный курсъ и которые употребляются банками въ ихъ кассахъ наравнѣ со звонкою монетою.
Банки обыкновенно держатъ недостаточно сильный резервъ звонкою монетою — и поэтому, мѣра предосторожности, установленная закономъ, не достигаетъ своей цѣли. Мѣра эта состоитъ въ томъ, что, по требованью закона, запасъ наличныхъ денегъ въ кассахъ банковъ въ 17 главнѣйшихъ городахъ союза, въ томъ числѣ и Нью-Іорка, долженъ быть никакъ не меньше 25% всего количества обращающихся билетовъ и принятыхъ банкомъ депозитовъ. Для національныхъ банковъ другихъ мѣстностей этотъ обязательный резервъ наличныхъ денегъ низведенъ, даже, до 15%, причемъ на усмотрѣніе банковъ предоставляется держать три пятыхъ и этой суммы у корреспондирующихъ съ ними банковъ главныхъ 17 городовъ. Каждый національный банкъ въ этихъ 17 городахъ, съ своей стороны, обязанъ производить уплату по своимъ билетамъ alpari въ одномъ изъ нью-іоркскихъ банковъ, и потому можетъ держать половину своихъ наличныхъ средствъ въ Нью-Іоркѣ.
„Для европейскихъ банковъ, которые въ отношеніи депозитовъ дѣйствуютъ очень осторожно и принимаютъ процентные вклады лишь на опредѣленные и болѣе продолжительные сроки, такое ограниченье можетъ быть достаточно; но нью-іоркскіе банки нетолько принимаютъ процентные вклады на короткій срокъ, но еще допускаютъ у себя пріемъ безсрочныхъ депозитовъ на текущій счетъ. Къ этому надо прибавить, что они, какъ и вообще весь американскій торговый міръ, гораздо менѣе осторожны въ дѣлѣ кредита. Они нерѣдко пристраиваютъ значительную часть ввѣренныхъ имъ денегъ въ долгосрочные векселя, для того только, чтобы имѣть возможность поднять проценты, выплачиваемые ими самими на депозиты. Вслѣдствіе этого, какъ скоро случается крупное банкротство или другое обстоятельство, вредно отзывающееся на кредитѣ, и публика, вслѣдствіе этихъ обстоятельствъ, пошатнувшихъ общественное довѣріе, устремляется въ банки за своими вкладами, наличныя средства банковъ оказываются недостаточными и это ставитъ послѣдніе гораздо чаще, чѣмъ европейскіе банки, въ необходимость пріостанавливать свои платежи, т. е. выкупъ своихъ билетовъ наличными деньгами, всѣ свои дисконтныя операціи и, даже, иногда выдачу вкладовъ. Поэтому нью-іоркская публика, которую такая необезпеченность дѣлаетъ болѣе склонною къ недовѣрію, гораздо легче устремляется въ банки и осаждаетъ ихъ своими требованіями.
„Такъ, напр., въ тотъ день, когда разразился кризисъ 1857 г., сумма ссудъ и дисконтовъ въ нью-іоркскихъ банкахъ превосходила на 12 милліоновъ общій запасъ ихъ въ драгоцѣнныхъ металлахъ, билетахъ и депозитахъ.
„Вмѣсто того, чтобы при наступленіи кризиса, когда публика начинаетъ припрятывать свои деньги, поспѣшить на помощь торговому сословію, американскіе банки, напротивъ, видѣли себя вынужденными ограничивать свои кредиты и даже предупреждать о скорѣйшемъ возвращеніи выданныхъ ими ссудъ,—точь въ точь, какъ наши частныя банкирскія конторы. Черезъ это они увеличивали затруднительность положенія и тревогу публики, такъ что дисконтъ уже къ концу августа, т. е. въ какіе-нибудь 8 дней, возросъ до 24% и буря разразилась надъ банками съ такою силою, что они вынуждены были пріостановить какъ платежи наличными деньгами, такъ и выдачу депозитовъ, и наступило нѣчто въ родѣ общей формально признанной отсрочки платежей.
„Въ настоящее время положеніе нью-іоркскихъ банковъ далеко не такъ худо. По послѣднему отчету, отъ 16 августа, состояніе счетовъ ихъ сравнительно съ 1872 г. было слѣдующее:
| 16-е августа 1872 г. | 17-е августа 1872 г. | |
| Портфель и ссуды | 292,614,100 | 295,802,800 |
| Металлическій запасъ | 27,644,100 | 20,309,300 |
| Государств. бумажныя деньги | 47,540,100 | 52,533,400 |
| Билеты, наход. въ обращеніи | 27,222,700 | 27,290,600 |
| Депозиты | 234,857,300 | 235,757,600 |
Изъ этого явствуетъ, что положеніе банковъ въ настоящее время скорѣе нѣсколько лучше, чѣмъ хуже по сравненію съ прошлымъ годомъ, когда оно, однако, не возбуждало никакихъ опасеній и стѣсненія на денежномъ рынкѣ не замѣчалось. Поэтому, мы вправѣ надѣяться, что союзное правительство будетъ въ состояніи оказать надлежащую помощь и предотвратить пагубныя послѣдствія кризиса, если только оно по мѣрѣ возможности постарается скорѣе снабдить денежный рынокъ наличными средствами посредствомъ выкупа своихъ облигацій. Только что состоявшаяся въ настоящее время уплата вознагражденія англійскимъ правительствомъ по дѣлу Алабамы, хотя уплата эта и была произведена цѣнными бумагами, пришлась для американскаго правительства какъ нельзя болѣе кстати“.
Два дня спустя мы привели болѣе подробныя доказательства въ защиту нашего мнѣнія, что этотъ кризисъ не будетъ столь бѣдственъ, какъ кризисъ 1857 г. Мы прежде всего остановились на томъ фактѣ, что товарная торговля на этотъ разъ не участвовала въ излишествахъ спекуляціи. „До сихъ поръ всѣ банкротства, о которыхъ до насъ дошли свѣдѣнья, ограничиваются только такими фирмами, которыя запутали свои дѣла участіемъ въ колоссальныхъ желѣзнодорожныхъ предпріятіямъ, или выдачею ссудъ подъ залогъ желѣзнодорожныхъ бумагъ. Торговый домъ Джей, Кукъ и Ко разорился на сѣверной желѣзной дорогѣ къ Тихому Океану, фирма Фискъ и Гатчь пала по милости Чизаникско-Огайской [2] желѣзной дороги, банкъ, дѣйствовавшій подъ фирмою Union-trust Bank, повидимому, выдалъ значительныя суммы подъ залогъ облигаціи тѣхъ же будущихъ желѣзныхъ дорогъ. До сихъ поръ не слыхать ни объ одной пріостановкѣ платежей со стороны товарныхъ фирмъ.
„Не взирая на то, что размѣры торговой дѣятельности Соединенныхъ Штатовъ за послѣдніе 20 лѣтъ значительно расширились [3], все же кризису 1857 года предшествовало болѣе значительное развитіе спекуляціи во всѣхъ сферахъ коммерческой дѣятельности. Правда, и тогда было предпринято черезъ чуръ много желѣзнодорожныхъ построекъ, такъ что, во время кризиса, обанкротилось до 14 большихъ желѣзныхъ дорогъ, съ общимъ капиталомъ въ 190 милліоновъ долларовъ, — но, тѣмъ не менѣе, затрудненія, которыя произошли отъ этой спеціальной причины, были ничтожны сравнительно съ общею запутанностью дѣлъ.
Въ 1855 и 1856 гг. (какъ мы уже упоминали выше, при описаніи кризиса 1857 г.), было продано не менѣе 17,600,000 акровъ государственныхъ земель. Кромѣ того, конгрессъ уступилъ въ пользу желѣзныхъ дорогъ или тѣхъ штатовъ, которые захотятъ строить желѣзныя дороги, 21,700,000 акровъ, что въ общей сложности составляетъ 39,000,000 акровъ, или треть Франціи. Изъ этого весьма понятнымъ образомъ возникли различныя спекуляціи. Желѣзныя дороги, которыя въ 1855 г. составляли длину 21,000 англ. миль, въ одинъ годъ возрасли до 24,000 миль; въ западныхъ территоріяхъ было настроено множество новыхъ городовъ, пооткрывалось множество новыхъ фабричныхъ и рудокопныхъ предпріятій“.
Сельскохозяйственная и ремесленная производительность простиралась по отчетамъ въ 1856 г. до 2,600 милліоновъ долларовъ, другими словами, она въ 15-тилѣтній промежутокъ времени утроилась. Бумагопрядильни чрезвычайно расширились. Колоссальныхъ размѣровъ достигали спекуляціи на хлопокъ, сахаръ, кофе, зерновой хлѣбъ; при этихъ спекуляціяхъ нерѣдко наживалось до 50% и болѣе. Одинъ ввозъ сахара въ 1856—1857 г. составилъ до 776,868,842 фунтовъ стоимостью на 42,770,330 долларовъ. Ввозъ предметовъ роскоши въ этомъ году увеличился на 60 милліоновъ долларовъ. Любопытенъ при этомъ тотъ фактъ, что предметы роскоши для дамскаго употребленія ввозили въ количествѣ, втрое превышавшемъ ввозъ предметовъ роскоши для мущинъ, а именно было привезено на 40,828,844 долларовъ шелковыхъ товаровъ, вышитыхъ нарядовъ, кружевъ, шалей, перчатокъ, ювелирныхъ издѣлій, и только на 13,818,487 дол. спиртныхъ напитковъ, винъ и табаку. Эта лихорадка роскоши, такъ же какъ и излишества спекуляціи, ознаменовавшія годы, которые предшествовали кризису 1851 г., были порождены болѣе отдаленною причиною: открытіемъ золотыхъ розсыпей въ Калифорніи.
Когда карточное зданіе, воздвигнутое посредствомъ вексельныхъ злоупотребленій, рухнуло, оказалось, что дѣйствительный капиталъ, которымъ можно было располагать, былъ гораздо ниже суммы, представляемой затѣянными предпріятіями, и что потому всѣ тѣ, которые зарвались за предѣлы своихъ дѣйствительныхъ средствъ, должны разориться.
„Число банкротствъ, происшедшихъ въ то время въ Канадѣ и въ Соединенныхъ Штатахъ, опредѣляли въ 5,123; съ общею суммою пассива въ 299,801,000 долларовъ.
„Но до такой высоты, повидимому, не доходятъ въ Америкѣ въ настоящее время ни эксцессы спекуляціи, ни размѣры порождаемаго ею бѣдствія. Въ подтвержденіе этого мы уже указывали въ предшествующей нашей статьѣ на положеніе банковъ, которое теперь представляется несравненно благопріятнѣе, чѣмъ въ 1857 г. Другимъ успокоительнымъ признакомъ является тотъ фактъ, что товарная торговля до сихъ поръ еще не пострадала; хотя положеніе ея и нельзя считать несомнѣннымъ и гарантированнымъ отъ всякой опасности, и намъ все еще слѣдуетъ имѣть въ виду неблагопріятныя извѣстія, которыя могутъ прійти изъ Нью-Іорка,—тѣмъ не менѣе, до сихъ поръ, по крайней мѣрѣ, всѣ извѣстія, получаемыя изъ Америки, Лондона, Франкфурта и другихъ германскихъ торговыхъ центровъ, подтверждаютъ наше воззрѣніе. Впрочемъ, уже одинъ тотъ фактъ говоритъ въ нашу пользу, что ввозъ въ Соединенные Штаты за послѣдній годъ уменьшился. Такъ какъ, одновременно съ этимъ, вывозъ увеличился, то торговый балансъ долженъ былъ сложиться благопріятнѣе для Америки: въ нее должно было прибывать за этотъ годъ больше денегъ, чѣмъ прежде, а вывозиться изъ нея меньше, чѣмъ прежде. Такъ оно и было на самомъ дѣлѣ. Вывозъ золота за первые восемь мѣсяцевъ 1873 г. составлялъ не болѣе 40 милліоновъ долларовъ, тогда какъ въ 1872 г. его было вывезено на 56 милліоновъ, въ 1871 г. — на 53 милліона и въ 1868 г. — на 65 милліоновъ. Къ этому надо еще прибавить благопріятный результатъ, который далъ сборъ хлопка; сборъ этотъ, по разсчетамъ, простирался до 4 милліоновъ тюковъ; наконецъ, и хлѣбная жатва была чрезвычайно обильна и собранный хлѣбъ имѣетъ тѣмъ болѣе вѣроятій на выгодный сбытъ, что большинство государствъ Европы, вслѣдствіе плохаго урожая, будетъ вынуждено произвести закупки хлѣба. Изо всего этого явствуетъ, что Соединеннымъ Штатамъ предстоитъ еще усиленье вывоза, а съ нимъ и новый притокъ наличныхъ денегъ въ страну, — и это тѣмъ вѣроятнѣе, что значительная часть излишка европейскаго вывоза въ Америку надъ привозомъ оттуда покрывается бумажными цѣнностями (Союзными и желѣзнодорожными облигаціями).
„Такимъ образомъ, если, съ одной стороны, положеніе товарной торговли не даетъ повода опасаться, что и оно пострадаетъ отъ кризиса, то, съ другой стороны — самый кризисъ въ достаточной степени объясняется размѣрами, которыхъ достигли желѣзнодорожныя спекуляціи“.
Извѣстія, которыя, вслѣдъ затѣмъ, стали приходить съ пароходами, вполнѣ подтвердили наши предсказанія. Первыя подробныя свѣдѣнья были, наконецъ, получены 20 октября. Мы приводимъ эти извѣстія въ хронологическомъ порядкѣ, по весьма тщательно составленнымъ отчетамъ нью-іорскской торговой газеты, которая вполнѣ раздѣляетъ наши мнѣнія о пагубности финансовой политики союзнаго правительства въ дѣлѣ валюты.
Въ своемъ финансовомъ обозрѣніи за 1873 г. упомянутая газета приписываетъ главную причину кризиса принудительному курсу, введенному съ 1862 г., и близорукости союзнаго правительства, ничего не сдѣлавшаго со времени окончанія междоусобной войны для выкупа государственныхъ бумажныхъ денегъ (гринбаковъ), — хотя, конечно, и постройка большихъ и дорого стоющихъ желѣзныхъ дорогъ, а также страшные пожары, какъ, напр., пожары Бостона и Чикаго, съ своей стороны не мало способствовали подготовленію кризиса.
Въ январѣ 1873 г., Джей-Куку удалось добиться отъ конгресса, который до сихъ поръ не принималъ никакихъ мѣръ противъ финансовой политики президента, чтобы ему, Джей-Куку, были поручены переговоры по заключенію займа въ 300 милліоновъ, по которому долженствовали быть выпущены 6-ти процентныя облигаціи на ту же сумму. Не взирая на то, что къ синдикату, образовавшемуся съ цѣлью заключенія этого займа, примкнулъ и домъ Ротшильда, предпріятіе это не имѣло успѣха; вначалѣ удалось пристроить облигацій не болѣе какъ на 35 милліоновъ, и лишь 10 мѣсяцевъ спустя набралось 100 милліоновъ. Операція эта показала, что европейскій капиталъ, который давно уже выказалъ равнодушіе къ желѣзнодорожнымъ пріоритетамъ, не такъ-то легко снова накинется на американскія бумаги. Тѣмъ не менѣе, желѣзнодорожныя общества сдѣлали новую попытку добыть себѣ, хотя бы косвеннымъ путемъ, средства для дальнѣйшей постройки начатыхъ ими дорогъ. Они сдѣлали у различныхъ банкирскихъ домовъ займы подъ залогъ своихъ облигацій и такъ какъ они при-этомъ давали сравнительно высокіе проценты, то и заграничный капиталъ, въ особенности англійскій, черезъ посредство своихъ представителей въ Нью-Іоркѣ, принялъ участіе въ этихъ сдѣлкахъ почти въ равной мѣрѣ съ американскимъ капиталомъ. При истеченіи срока этимъ ссудамъ, онѣ, большею частью, возобновлялись, а тамъ, гдѣ въ такомъ возобновленіи отказывали, не состояло затрудненія пріискать другія фирмы, которыя соглашались на подобныя же операціи. Такимъ образомъ, нью-іоркскій денежный рынокъ былъ запруженъ желѣзнодорожными облигаціями, не находившими покупщиковъ, и первый же толчекъ долженъ былъ разрушить зданіе, построенное на такомъ шаткомъ основаніи. Какъ только одна изъ желѣзнодорожныхъ компаній увидѣла себя въ невозможности возобновить свой заемъ, по истеченію ему срока, недовѣріе тотчасъ же проснулось; съ той же поспѣшностью, съ которою прежде навязывали свои капиталы компаніямъ, теперь спѣшили высвободить отъ нихъ свои деньги. При такихъ обстоятельствахъ крушеніе было неизбѣжно. Началось оно съ пріостановки платежей компаній „New-Iork-Warehouse and Security Company“, которая выдала значительныя ссуды подъ залогъ миссурійскихъ, техасскихъ и канзасскихъ облигацій. Тѣми же причинами было обусловлено и банкротство фирмы Кеньонъ, Коксъ и Ко, дѣйствовавшей въ качествѣ маклера за Даньэля-Дрью, поступившаго съ 1870 г. на правахъ участника фирмы, на мѣсто умершаго г. Робинзона; эта фирма исполняла также роль финансоваго агента южно-канадской желѣзно-дорожной компаніи. Поводомъ къ пріостановкѣ платежей выставлялось то обстоятельство, что фирмою были сдѣланы значительныя ссуды южно-канадской желѣзно-дорожной компаніи. Фирмою было выдано своихъ собственныхъ бумагъ на 2,000,000 долларовъ для доставленія средствъ на дальнѣйшую постройку дороги, и напрасно ожидала она возможности пристроить въ Лондонѣ достаточное число канадскихъ желѣзнодорожныхъ облигацій, чтобы покрыть этимъ свои собственные акцепты, когда имъ истечетъ срокъ.
Затѣмъ, новымъ звеномъ въ цѣпи этихъ банкротствъ явилось назначеніе конкурснаго управленія надъ компаніей нью-іоркско-осуэгской желѣзной дороги которая оказалась не въ состояніи покрыть въ срокъ свои акцепты. По заявленію предсѣдателя, сумма протестированныхъ акцептовъ компаніи простиралась до 1,000,000 долларовъ, а общая сумма ея текущаго долга — до 3,000,000 долларовъ.
За этими, быстро слѣдовавшими одна за другою, роковыми вѣстями послѣдовала 18 сентября пріостановка платежей фирмою Джей-Кукъ и Ко. Смятеніе, которое это извѣстіе вызвало въ Уольстритѣ, было чрезвычайно. Джей-Кукъ и Ко, — банкиры правительства, творцы синдиката, фирма, которой, справедливо или нѣтъ, приписывалось самое непосредственное вліяніе на операціи государственнаго казначейства, строители сѣверной дороги къ Тихому Океану, чуть не полные собственники перваго національнаго банка въ Вашингтонѣ, неограниченные распорядители надъ финансами Колумбіи — и обанкротились, или хотя бы только пріостановили платежи! Этому извѣстію не хотѣли вѣрить, пока, наконецъ, дальнѣйшее сомнѣніе сдѣлалось невозможнымъ, такъ какъ и на фондовой, и на металлической биржахъ президентами обоихъ биржевыхъ отдѣленій было оффиціально сообщено, что Джей-Кукъ и Ко временно не въ состояніи исполнить своихъ обязательствъ. Толпѣ людей, которая тотчасъ же послѣ этого устремилась въ помѣщеніе, занимаемое конторой фирмы, одинъ изъ компаньоновъ послѣдней, г. Фэнстокъ, сообщилъ слѣдующее: „Непосредственною причиною пріостановки платежей фирмою Джей-Кукъ и Ко, въ Нью-Іоркѣ, послужило то обстоятельство, что въ Филадельфіи и отъ здѣшнихъ владѣльцевъ депозитовъ за послѣднія днѣ недѣли поступали въ весьма значительномъ количествѣ требованья о возвращеніи имъ вкладовъ: оба отдѣленія фирмы весьма сильно пострадали отъ такого внезапнаго уменьшенія депозитовъ, которому въ большей или меньшей степени, подвергались всѣ торговые дома, имѣвшіе связи съ новыми желѣзнодорожными предпріятіями. Филадельфійское отдѣленіе фирмы еще ранѣе того было ослаблено значительными ссудами, которыя, взявъ на себя финансовую агентуру компаній сѣверной желѣзной дороги къ Тихому Океану, сдѣлало этой компаніи, и поэтому, также, какъ и вашингтонское отдѣленіе, вынуждено было пріостановить свои платежи“.
Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что связь фирмы съ Компаніей сѣверной дороги къ Тихому Океану погубила этотъ торговый домъ, стоявшій, въ другихъ отношеніяхъ, въ такихъ благопріятныхъ условіяхъ. Глава фирмы, Джей-Кукъ, до такой степени увлекся этимъ предпріятіемъ, что предоставилъ въ полное его распоряженіе денежныя средства своего дома. Успѣхъ, которымъ во время войны увѣнчалось его посредничество по заключенію союзнаго займа, не только окружилъ его фирму извѣстнымъ ореоломъ, но и доставилъ ей, какъ агенту правительства, провизіонное вознагражденіе, простиравшееся до нѣсколькихъ милліоновъ. Когда возникъ проэктъ сооруженія сѣверной дороги къ Тихому Океану, Джей-Кукъ немедленно принялъ дѣятельное участіе въ осуществленіи этого плана. Остальные компаньоны фирмы лишь неохотно дали свое согласіе,—и одинъ изъ нихъ, незадолго до катастрофы, заявлялъ, что предпріятіе есть не болѣе, какъ личная спекуляція (private job) Джей-Кука. Финансовая сторона дѣла съ самаго начала была поставлена неудачно; всѣ попытки доставить облигаціямъ ходъ въ Европѣ остались безуспѣшны и американскіе капиталисты тоже неохотно на нихъ шли. Не взирая на то, что реклама была пущена въ ходъ въ невиданныхъ еще дотолѣ размѣрахъ, болѣе мелкая публика въ Нью-Іоркѣ не достаточно разбирала облигаціи, чтобы изъ продажи ихъ могъ образоваться съ тою быстротою, съ какою требовалось, фондъ, необходимый до окончанія постройки новой дороги. Съ января 1871 г., когда облигаціи впервые появились на рынкѣ, и по 1874 г. было, по увѣреніямъ заинтересованныхъ лицъ, продано на 25,000,000 долларовъ, но дѣйствительный размѣръ продажъ оказывается гораздо меньше. Значительная часть проданныхъ облигацій была принята подрядчиками въ счетъ уплаты слѣдуемыхъ имъ суммъ. Остальная часть находилась по преимуществу въ рукахъ мелкаго люда, рѣшившагося, подъ обаяніемъ имени Джей-Кука, обмѣнять свои союзныя облигаціи на бумаги сѣверной желѣзной дороги къ Тихому Океану. Но самымъ крупнымъ покупщикомъ этихъ облигацій была сама фирма Джей-Кука, такъ какъ ссуды, сдѣланныя ею компаніи желѣзной дороги, простирались до 5,000,000 долларовъ. Такія обязательства не могли, при тогдашнемъ положеніи дѣлъ, не превысить средствъ самой сильной фирмы. Происшедшая за двѣ недѣли передъ тѣмъ отставка г. Д. Кука, главы вашингтонскаго отдѣленія фирмы, отъ должности губернатора Колумбіи, была первымъ обстоятельствомъ, пробудившимъ недовѣріе лицъ, посвященныхъ въ дѣло; отъ фирмы потребовали возвращенія къ извѣстному сроку нѣкоторыхъ, сдѣланныхъ ей, болѣе крупныхъ ссудъ, — и публика уже начала мало по малу брать назадъ свои вклады изъ филадельфійскаго отдѣленія. 19 сентября произошелъ первый большой натискъ публики за своими деньгами; изъ Филадельфіи телеграфировали въ Нью-Іоркъ о немедленной присылкѣ всѣхъ свободныхъ денегъ, что и было исполнено. 20 числа, рано утромъ, пришла вторая депеша, требовавшая новыхъ римессовъ, но этому требованью оказалось невозможнымъ удовлетворить и главная контора фирмы, вмѣстѣ съ своими отдѣленіями въ Нью-Іоркѣ и Вашингтонѣ, нашлась вынужденной пріостановить свои платежи.
Тѣсная связь, въ которой фирма съ давнихъ поръ находилась съ правительствомъ, заставляла опасаться, что и государственное казначейство понесло черезъ эту пріостановку платежей значительныя потери. Но министръ финансовъ объявилъ, что на операціи синдиката пріостановка платежей фирмою Джей-Кукъ и Ко не будетъ имѣть вліянія и что государственное казначейство состоитъ даже должнымъ гг. Джей-Кукъ и Ко небольшую сумму, такъ какъ ими было выдано золото на большую сумму, чѣмъ та, на которую правительство выдало имъ союзныхъ облигацій. Требованье, предъявленное 20 числа въ государственное казначейство отъ морскаго министерства объ уплатѣ гг. Джей-Кукъ, Мэкъ-Келлохъ и Ко 1,000,000 долларовъ золотомъ, которые долженствовали пойти на уплату жалованья европейской эскадрѣ, было остановлено своевременно.
Трудно описать паническій испугъ, охватившій биржу. Курсы пали на 2—10 процентовъ и для игроковъ на пониженіе былъ настоящій праздникъ. Одна только фирма Вандербильтъ-Девизенъ держалась твердо, и отъ того, на сколько она въ состояніи будетъ устоять и при дальнѣйшемъ теченіи кризиса, зависѣла участь всего денежнаго рынка. Тѣмъ разрушительнѣе было дѣйствіе, произведенное извѣстіемъ о пріостановкѣ платежей Ричардомъ Шеллемъ, однимъ изъ самыхъ близкихъ друзей Вандербильта, имѣвшемъ большія дѣла въ той же спеціальности, какъ и послѣдній. Публика приняла это за доказательство, что Вандербильту теперь только въ пору самого себя отстаивать и не до того, чтобъ оказывать поддержку своимъ друзьямъ. Акціи общества Western-Union пали въ нѣсколько минутъ на 8% и биржа закрылась въ отчаянномъ настроеніи.
Слѣдующему дню было суждено принести еще болѣе грозныя вѣсти. Вскорѣ послѣ открытія биржи, банкирскій домъ Фискъ и Гатчь нашелся вынужденнымъ пріостановить свои платежи. Извѣстіе это поразило весь городъ громовымъ ударомъ, так какъ про эту фирму можно было безъ преувеличенья сказать, что по солидности ей не было другой равной во всѣхъ Соединенныхъ Штатахъ. Во время войны она принимала дѣятельное участіе въ заключеніи союзнаго займа, позднѣе она была посредницей при введеніи облигацій центральной желѣзной дороги къ Тихому океану на американскія и европейскія биржи, а въ послѣднее время содѣйствовала оконченной уже въ настоящее время продажѣ облигацій чизамикско-огайской желѣзной дороги. Всѣ эти цѣнности представляли гарантію, стоявшую внѣ всякихъ сомнѣній, и бѣдствіе, постигшее временно въ эту минуту всѣ желѣзнодорожныя бумаги, могло отозваться на фирмѣ скоропреходящими затрудненіями. Но недовѣріе и паника были такъ велики, что фирма Фискъ и Гатчь, отъ которой потребовали возвращенія значительныхъ ссудъ, не въ состояніи была достать сколько-нибудь денегъ, не взирая на то, что активъ ея былъ весьма значителенъ. Предвидя неизбѣжный натискъ со стороны многочисленныхъ владѣльцевъ ввѣренныхъ ей депозитовъ, она рѣшилась, скрѣпя сердце, чтобы не нанести ущерба никому изъ своихъ многочисленныхъ кліентовъ, временно пріостановить свои платежи. Количество друзей, поспѣшившихъ въ помѣщеніе фирмы Фискъ и Гатчь, чтобы выразить свое соболѣзнованье, служило явнымъ доказательствомъ всеобщаго сочувствія къ этому торговому дому, попавшему во временное затрудненіе; со всѣхъ сторонъ выражалась надежда, что фирма въ скоромъ времени будетъ въ состояніи возобновить свои платежи.
Биржа, не успѣвшая еще оправиться отъ ударовъ предшествующихъ дней, была повержена этимъ непредвидѣннымъ несчастіемъ съ фирмой, считавшейся до сихъ поръ за недоступную твердыню, въ полнѣйшее отчаянье. Курсы падали съ каждой минутой на нѣсколько процентовъ и число домовъ, пріостанавливавшихъ свои платежи, было весьма значительно.
Послѣ одного изъ самыхъ злополучныхъ дней, какіе только можно найти въ лѣтописяхъ нью-іоркской биржи въ Уольстритѣ, лѣтописяхъ, столь богатыхъ катастрофами,—въ субботу 20 числа при открытіи биржи настроеніе казалось нѣсколько улучшившимся. Министръ финансовъ отдалъ приказаніе подъ-отдѣленію государственнаго казначейства скупить государственныхъ облигацій на 10,000,000 долларовъ. Эту мѣру считали достаточной для противодѣйствія паникѣ, если только при этомъ банки сохранятъ свою состоятельность. Фондовая биржа открылась при довольно твердомъ настроеніи; курсы, въ большинствѣ случаевъ, были даже значительно выше, чѣмъ при заключительной котировкѣ предшествующаго дня. Но улучшенію этому не суждено было долго продержаться. Не прошло и получаса по открытіи фондовой биржи, какъ пришло извѣстіе о пріостановкѣ платежей компаніей „Union Trust Company“. Не успѣла обезумѣвшая отъ испуга толпа маклеровъ оправиться отъ этого удара, какъ распространилась роковая вѣсть о томъ, что банкъ „of Commonwealth“ пріостановилъ свои платежи, и въ числѣ слуховъ, возникающихъ въ изобиліи въ подобные дни, сталъ носиться слухъ о банкротствѣ фирмы Вандербильтъ. Тутъ, казалось, настали послѣдніе дни биржи; ни о какихъ курсахъ не было болѣе и рѣчи. Люди, которые въ обыкновенныя, спокойныя времена торговались по цѣлымъ часамъ прежде, чѣмъ рѣшались продать свои бумаги на ¼ процента выше или ниже, теперь старались перекричать своихъ конкуррентовъ, сбавляя противъ цѣны, запрашиваемой послѣдними, по 10—20 процентовъ. Довѣріе совершенно исчезло; за цѣнность признавалось лишь то, что́ было семью столбами въ землю врыто. На многочисленныя пріостановки платежей маклерскими фирмами, о которыхъ возвѣщалось съ президентской эстрады, никто уже болѣе не обращалъ и вниманія; въ помѣщеніи биржи стоялъ ревъ и гулъ, и всякое подобіе порядка исчезло.
При такихъ обстоятельствахъ предсѣдатель биржи счелъ своимъ долгомъ созвать биржевой комитетъ для немедленнаго совѣщанія, и послѣ непродолжительныхъ преній рѣшено было закрыть фондовую биржу на нѣкоторое время. Рѣшеніе это было безпримѣрнымъ событіемъ въ лѣтописяхъ нью-іоркской биржи, но неумолимая необходимость требовала подобныхъ принудительныхъ мѣръ. Останься фондовая биржа еще нѣкоторое время открытой, — всѣ торговые дома, имѣвшіе какія бы то ни было связи съ биржей, были бы поставлены на край погибели. Маклера безпрекословно покорились рѣшенію комитета, такъ какъ игроки на пониженіе были столько же и, быть можетъ, еще болѣе заинтересованы въ томъ, чтобы безграничному пониженію бумагъ былъ постановленъ какой нибудь предѣлъ.
Золотая биржа оставалась въ субботу, 20 сентября, открытою, по обыкновенію, до 3 часовъ, и на ней дѣла шли весьма бойко. Лажъ на золото поднялся съ 11⅛ до 12⅝ и при заключеніи биржи стоялъ на 11⅞. Тѣмъ не менѣе, ликвидаціи при посредствѣ Gold Exchange Bank пріостановились, такъ какъ многіе маклера не могли добиться засвидѣтельствованья банками чековъ, необходимыхъ для регулированія разностей. Поэтому, пришлось отложить ликвидаціи до понедѣльника. Въ понедѣльникъ золотая биржа рѣшила послѣдовать примѣру фондовой биржи и совершенно прекратить всякія новыя дѣла, и заняться лишь заключеніемъ еще не оконченныхъ сдѣлокъ. Для сведенія счетовъ былъ установленъ лажъ на золото въ 12, и регулированіе произошло безъ всякихъ затрудненій, такъ что ни одна фирма не обанкротилась при этомъ. Во вторникъ золотая биржа снова открылась и съ этого дня ходъ дѣлъ на ней продолжался безъ всякихъ перерывовъ. Далѣе нью-іоркская торговая газета приводитъ подробности банкротства National Trust Company’а, отъ котораго пострадало много вдовъ и сиротъ, а также банкротства національнаго банка Commonwealth и общества National Trust Company; затѣмъ упомянутая газета переходитъ къ обсужденію мѣръ, принятыхъ нью-іоркскими банками. Предсѣдатели банковъ, вполнѣ сознавая опасность положенія, еще 19 числа рѣшили собраться на слѣдующій день на общее совѣщаніе. Совѣщаніе это произошло въ помѣщеніи коммерческаго банка, и комитетъ, который передъ этимъ былъ избранъ для пріисканія средствъ предотвратить опасность, представилъ докладъ, главные пункты котораго клонились къ тому, чтобы каждому банку, принадлежащему къ Clearing House Association, было предоставлено представлять для залога въ особый комитетъ, который будетъ избранъ съ этою цѣлью, аппробованные этимъ комитетомъ дисконты и другія обезпеченія. Въ размѣрахъ 75 процентовъ такого залога каждый банкъ пользуется правомъ получать свидѣтельства, оплачиваемыя 7 процентами. Эти свидѣтельства могли до 1 ноября употребляться для регулированія ежедневныхъ счетовъ, и всѣ банки, имѣвшіе на комъ-нибудь долги, обязывались принимать сказанныя свидѣтельства въ уплату, въ размѣрахъ, соотвѣтствующихъ собственнымъ ихъ обязательствамъ. Комитету слѣдовало предоставить право выпуска такихъ свидѣтельствъ на 10,000,000 долларовъ. Легальныя бумажныя деньги, принадлежащія банкамъ, которые образуютъ сказанную ассоссіацію, разсматриваются какъ общій фондъ, который хранится для обоюдной помощи и защиты, и комитету долженствовало быть предоставлено право равномѣрно распредѣлять этотъ фондъ дѣлежемъ или инымъ какимъ способомъ.
Докладъ этотъ былъ единогласно одобренъ и рѣшили произвести выпускъ предлагаемыхъ свидѣтельствъ, въ первое время, на сумму 10,000,000 долларовъ. Практическое дѣйствіе этой мѣры состояло въ томъ, что оно увеличивало количество государственныхъ бумажныхъ денегъ, находящихся въ распоряженіи банковъ, такъ какъ въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ до сихъ поръ для регулированія обоюдныхъ счетовъ приходилось употреблять государственныя бумажныя деньги, теперь на мѣсто ихъ выступали упомянутыя свидѣтельства. Этою мѣрою, правда, фактически обходилось требованіе закона, чтобы каждый національный банкъ города Нью-Іорка держалъ 25% резерва въ государственныхъ бумажныхъ деньгахъ, но это былъ единственный доступный банкамъ видъ самопомощи, которымъ они могли выпутать себя и остальной коммерческій міръ изъ бѣды. Между тѣмъ, къ чести торговаго сословія, надо замѣтить, что оно, за весьма немногими исключеніями, держало себя весьма хорошо относительно банковъ. Какъ скоро сдѣлалось ясно, что общее крушеніе всего торговаго міра можетъ быть предотвращено лишь тѣмъ, что банки останутся состоятельными, — не взирая на многочисленные тревожные слухи, лишь немногіе стали обращаться въ банки съ требованіемъ назадъ своихъ вкладовъ. Всѣ предъявляемые съ этою цѣлью чеки, на суммы не свыше 500 долларовъ, оплачивались банками бумажными деньгами. Требованія, превышавшія эту сумму, засвидѣтельствовались ими и въ этомъ видѣ должны были пройти для своего удовлетворенія черезъ процедуру Clearing House’а.
На собраніи, происходившемъ въ среду 24 сентября, были приняты слѣдующія рѣшенія: 1) послѣ того, какъ до четверга вечеромъ будетъ выпущено на 10 милліоновъ долларовъ свидѣтельствъ, разрѣшается выпускъ новыхъ 10 милліоновъ свидѣтельствъ, а затѣмъ, когда и эти будутъ истощены,—новый выпускъ въ десять милліоновъ; 2) банки заключаютъ между собою соглашеніе поддерживать другъ друга, общими усиліями противодѣйствовать всякой паникѣ и всевозможнымъ случайностямъ. Они условливаются между собою засвидѣтельствовать чеки, только подъ условіемъ, чтобы уплата по послѣднимъ производилась черезъ Clearing House, другими словами, принять такой способъ уплаты, при которомъ каждый банкъ могъ, по своему усмотрѣнію, оплачивать свои обязательства или свидѣтельствами Clearing House’а, или государственными бумажными деньгами. Въ случаѣ какой-нибудь банкъ нуждается въ государственныхъ бумажныхъ деньгахъ, для ежедневнаго своего обихода, онъ вступаетъ по этому предмету въ соглашеніе съ тѣмъ банкомъ, который состоитъ ему долженъ. Но для того, чтобы увеличить запасъ государственныхъ бумажныхъ денегъ, банки, образующіе ассоссіацію, соглашаются между собою добыть куплею или займомъ отъ страховыхъ обществъ и другихъ корпорацій, какія окажутся нерасположенными къ продажѣ, запасъ 25 долларныхъ облигацій казначейства на 10,000,000 и обмѣнять этотъ запасъ въ казначействѣ на государственныя бумажныя деньги. Расходы и разность, которые произойдутъ при этой операціи, распредѣляются между банками, заключавшими ассоссіяцію, соотвѣтственно съ ихъ капиталомъ. Всѣ гринбаки, поступившіе въ распоряженіе банковъ, разсматриваются какъ общій фондъ, въ которомъ каждый банкъ, въ размѣрахъ пропорціональныхъ своему капиталу, имѣетъ свою долю участія. 3) Банки, составившіе ассоссіацію, постановляютъ, что всякій банкъ, который откажется примкнуть по всѣмъ пунктамъ къ заключенному въ настоящее время соглашенію, будетъ считаться исключеннымъ изъ ассоссіаціи, и что всякій чекъ, предъявляемый на такой банкъ, будетъ представляемъ къ немедленной уплатѣ. Наконецъ, банки рѣшили обратиться къ правительству съ ходатайствомъ о томъ, чтобы 5 процентныя облигаціи 1858 г., срокъ которымъ истекалъ 1 января 1871 г., были оплачены золотомъ.
Государственное казначейство, какъ мы уже упоминали выше, ограничилось тѣмъ, что отдало своему подъ-отдѣленію приказаніе скупить на 10,000,000 облигацій казначейства, достоинствомъ въ 25 долларовъ, оплачивая ихъ гринбаками. Но настроеніе было до такой степени отчаянное, что лишь немногіе дома́ воспользовались этою помощью; всякій, кто имѣлъ въ рукахъ государственныя бумаги, держался за нихъ какъ за послѣдній якорь спасенія, и количество государственныхъ облигацій, представленныхъ въ субботу въ государственное казначейство для продажи, едва составляло 2,500,000 долларовъ. Между тѣмъ, какъ президентъ, такъ и министръ финансовъ изо всѣхъ частей государства получали депеши, умолявшія ихъ положить конецъ паникѣ предоставленіемъ въ обращеніе такъ называемаго резервнаго фонда гринбаковъ, составлявшаго 44 милліона. Въ отвѣтъ на это было объявлено, что президентъ Грантъ и министръ Ричардсонъ въ воскресенье пріѣдутъ въ Нью-Іоркъ для совѣщанія съ наиболѣе выдающимися представителями финансоваго и торговаго міра о тѣхъ мѣрахъ, которыя могутъ быть приняты правительствомъ съ своей стороны.
Въ воскресенье президентъ Грантъ съѣхался съ канцлеромъ казначейства въ Нью-Іоркѣ. Послѣ десятичасоваго совѣщанія былъ принятъ нижеслѣдующій ультиматумъ: отдѣленію государственнаго казначейства въ Нью-Іоркѣ разрѣшается покупать на гринбаки al pari по оцѣнкѣ на золото, со включеніемъ и наросшихъ процентовъ, любое количество государственныхъ облигацій, достоинствомъ въ двадцать пять долларовъ, какое будетъ въ него представлено. Послѣ того, какъ это рѣшеніе было сообщено тревожно дожидавшейся толпѣ, президентъ и министръ финансовъ уѣхали обратно въ Вашингтонъ.
Въ понедѣльникъ, 22 сентября, улица Уольстритъ все еще находилась въ тревогѣ и неизвѣстности относительно того, что́ принесетъ ей ближайшее будущее. Мѣры, принятыя правительствомъ, по общему убѣжденію, были недостаточны для того, чтобы остановить панику; при этомъ никто не хотѣлъ принять въ соображеніе, что всякая непосредственная помощь правительства банкамъ была бы нарушеніемъ существующихъ законовъ. При такомъ возбужденномъ настроеніи коммерческаго міра было большимъ счастьемъ, что фондовая биржа оставалась закрытою. Горючій матеріалъ, успѣвшій накопиться отовсюду, навѣрное тамъ вспыхнулъ бы и это повлекло бы за собою неисчислимыя бѣдствія. Но, благодаря закрытію фондовой биржи, биржевыя фирмы вынуждены были бездѣйствовать и дѣла ограничивались небольшими оборотами, которые производились биржевыми зайцами на улицѣ и подъ условіемъ немедленной оплаты купленныхъ бумагъ гринбаками. Банки удержались твердо и о новыхъ пріостановкахъ платежей не было слышно. Правда, нѣкоторымъ сберегательнымъ кассамъ въ верхней части города пришлось выдержать натискъ со стороны своихъ вкладчиковъ, но при этомъ оказалось возможнымъ удовлетворить всѣ предъявленныя требованія. Тѣмъ не менѣе, для огражденія себя отъ возможныхъ случайностей, большинство упомянутыхъ учрежденій рѣшилось воспользоваться предоставленной имъ привилегіей и установить на будущее время для возврата болѣе крупныхъ суммъ срокъ предварительнаго предувѣдомленія, въ 30—90 дней. Эта мѣра была обусловлена не столько необходимостью, сколько осторожностью. Суммы въ сто долларовъ и ниже возвращались немедленно. Вкладчики убѣдились, что въ настоящее время капиталы ихъ нигдѣ не могутъ быть безопаснѣе, какъ въ этихъ сберегательныхъ кассахъ, и натискъ вскорѣ прекратился.
Во вторникъ, 22 сентября, дѣла имѣли такой видъ, что, казалось, наихудшій разгаръ кризиса уже пережитъ, по крайней мѣрѣ въ томъ, что́ касалось Нью-Іорка. Хотя фондовая биржа все еще оставалась закрытою, но между отдѣльными маклерами происходило много соглашеній и ликвидацій. Банки сводили свои счеты помощью свидѣтельствъ разсчетной палаты и ближайшее будущее представлялось въ нѣсколько менѣе безнадежномъ свѣтѣ. Но паника еще не окончила всѣхъ своихъ опустошеній, и не задолго до 3-хъ часовъ сдѣлалось извѣстно, что банкирскій домъ Генри Кльюсъ и Ко пріостановилъ свои платежи.
Домъ этотъ имѣлъ свою контору въ Лондонѣ, подъ фирмою Кльюсъ, Габихтъ и Ко, которые исполняли роль фискальныхъ агентовъ государственнаго отдѣленія банка для Европы. Въ теченіе длиннаго ряда годовъ правительство Соединенныхъ Штатовъ поручало всѣ свои европейскія финансовыя дѣла фирмѣ „Братья Бэрингъ“; лишь по вступленіи въ президентскую должность Гранта, часть заграничныхъ финансовыхъ операцій правительства была передана Генри Кльюсу, личному другу президента и выдающемуся представителю республиканской партіи; это въ свое время возбудило не мало раздраженія. Какъ скоро лондонскій домъ получилъ извѣстіе о пріостановкѣ платежей нью-іоркской фирмой, онъ рѣшилъ и съ своей стороны послѣдовать ея примѣру. Обязательства лондонской фирмы за счетъ нью-іоркскаго дома Генри Кльюсъ и Ко простирались до 240,000 ф. ст., а за свой собственный счетъ — до 64,000 ф. ст. Для закрытія этихъ послѣднихъ имѣлось достаточное количество актива, но этого актива не хватало для покрытія обязательствъ гг. Генри Кльюсъ и Ко. Лондонская фирма утверждала впослѣдствіи, что на своихъ собственныхъ операціяхъ она не потеряла ни одного цента.
Государственное отдѣленіе банка въ Вашингтонѣ не понесло убытковъ черезъ пріостановку платежей сказанной фирмой, но менѣе счастливо отдѣлалось государственное казначейство. Лондонская фирма состояла должной послѣднему 180,000 долларовъ, которые она еще не доплатила изъ консульскихъ пошлинъ, внесенныхъ черезъ нее; кромѣ того, былъ еще счетъ въ 12,000 долларовъ, которые оставались у фирмы въ рукахъ изъ суммъ, предназначенныхъ на расходы по женевскому третейскому суду.
Въ среду послѣдовала пріостановка платежей фирмы Гансъ и Мхеи, пользовавшейся наилучшей репутаціей и ограничивавшей свои дѣла банкирскими операціями внутри страны. Между тѣмъ какъ товарная торговля вообще до сихъ поръ сравнительно мало пострадала отъ финансоваго кризиса, на торговлѣ земледѣльческими продуктами онъ отозвался очень тяжело. Западъ отправлялъ хлѣбъ въ громадныхъ количествахъ въ Нью-Іоркъ; хлопокъ начиналъ прибывать съ юга. Эти и многіе другіе продукты складывались въ Нью-Іоркѣ, въ ожиданіи отправки въ Европу. Между тѣмъ, главнѣйшая отрасль торговли Соединенныхъ Штатовъ — вывозъ заграницу, находилась въ эту минуту въ состояніи полнаго бездѣйствія, такъ какъ за послѣднюю недѣлю коммерческіе переводные векселя совсѣмъ не шли съ рукъ въ продажѣ. Поэтому 25 сентября состоялось совѣщаніе представителей товарной биржи, и на этомъ собраніи, которое было очень многочисленно, были приняты слѣдующія резолюціи, сообщенныя потомъ президенту и министру финансовъ.
1) Къ правительству обращаются съ ходатайствомъ о томъ, чтобы оно немедленно снабжало банки и банкировъ бумажными деньгами, какъ скоро послѣдніе представятъ доказательство, что ихъ лондонскими корреспондентами положена въ англійскій національный банкъ соотвѣтствующая сумма золотомъ для перевода въ Соединенные Штаты. Эти бумажныя деньги должны исключительно употребляться на покупку торговыхъ трассированныхъ векселей.
2) Передъ правительствомъ ходатайствуютъ о томъ, чтобы оно распорядилось о немедленномъ выкупѣ облигацій Союзнаго займа, срокъ которымъ истекаетъ 1 января 1874 г.
Въ то самое время, когда принимались эти рѣшенія, министръ финансовъ телеграфировалъ отдѣленію нью-іоркскаго казначейства, чтобы оно пріостановило закупку союзныхъ двадцати-пяти долларныхъ облигацій. Всего этихъ облигацій было закуплено съ субботы до среды безъ малаго на 12 милліоновъ, по среднему курсу въ 110,7240/54 на бумажныя деньги. Запасъ бумажныхъ денегъ въ казначействѣ былъ почти истощенъ, — его оставалось всего лишь нѣсколько милліоновъ, — а министръ финансовъ между тѣмъ упорствовалъ въ своемъ рѣшеніи не трогать такъ-называемаго резерва въ 44 милліона.
27 сентября, — то былъ самый роковой день кризиса, пришла вѣсть о томъ, что правительство не приметъ никакихъ дальнѣйшихъ мѣръ для поддержанія банковъ. Одновременно съ этимъ, стали приходить роковыя вѣсти изъ разныхъ мѣстностей внутри страны. Многіе провинціальные банки пріостановили свои платежи. Они послѣдовали примѣру нью-іоркскихъ банковъ и, уплачивая немедленно деньги лишь по чекамъ, предъявляемымъ на небольшія суммы, болѣе крупныя требованія отсылали въ Clearing-House. Весь этотъ день банковый комитетъ засѣдалъ непрерывно. Послѣ того, какъ было выдано на 20 милліоновъ свидѣтельствъ, комитетъ рѣшилъ произвести дальнѣйшій выпускъ этихъ свидѣтельствъ. Въ Clearing-House’е платежи тоже производились вмѣсто гринбаковъ свидѣтельствами.
30 сентября биржа была снова открыта; при этомъ, въ предупрежденіе паники, которая могла бы быть вызвана принудительными мѣрами, биржевымъ синдикатомъ были приняты слѣдующія рѣшенія: ни одна мѣра, принимаемая биржевымъ синдикатомъ, не должна быть истолковываема въ смыслѣ освобожденія котораго-либо изъ членовъ корпораціи отъ исполненія обязательствъ, налагаемыхъ правилами фондовой биржи; всѣ тѣ члены корпораціи, которые имѣютъ неисполненныя еще обязательства по заключеннымъ ими сдѣлкамъ и которые, продержавшись состоятельными до окончанія биржи, откажутся указать такого отвѣтственнаго посредника, который будетъ признанъ достаточно надежнымъ другою стороною, или представить обезпеченье золотомъ или бумагами, объявляются несостоятельными; дѣйствіе параграфа 25-го биржеваго устава (тотъ, которымъ должностныя лица биржи уполномочиваются собственною властью регулировать обязательства лицъ, не исполнившихъ своихъ обязательствъ по заключеннымъ ими сдѣлкамъ) пріостанавливается на первые три дня по открытіи биржи; предсѣдателемъ биржи назначается особый комитетъ, который устанавливаетъ курсъ, безобидный для обѣихъ сторонъ, и по этому курсу опредѣляется сумма обезпеченій бумагами, которыя должны быть представлены. Тотъ же комитетъ опредѣляетъ и курсъ, по которому регулируются обязательства лицъ, не исполнившихъ этихъ обязательствъ. Всѣ обязательства могутъ быть удовлетворяемы посредствомъ засвидѣтельствованныхъ чековъ, прошедшихъ черезъ Clearing-House. Но если при этомъ выдается чекъ, принадлежащій банку, который продавцу покажется недостаточно надежнымъ, то обѣ стороны должны вступить въ соглашеніе другъ съ другомъ; требовать однако уплаты непремѣнно гринбаками или звонкою монетою продавецъ не имѣетъ права.
Одновременно съ этимъ, министръ финансовъ оповѣстилъ, что онъ готовъ выплатить немедленно со скидкою 6% тѣ 13½ милліоновъ золотомъ, изъ процентовъ государственнаго долга, срокъ которымъ истекалъ 1 ноября. Эти мѣры, въ связи съ подоспѣвшими изъ Англіи посылками золота, возросшими мало по малу до 20 милліоновъ, не мало способствовали успокоенію умовъ. Денежное обращеніе стало возстановляться и трассированные векселя поднялись на цѣлый процентъ.
Биржа сразу открылась значительнымъ повышеніемъ, которое, однако, не удержалось. Въ среду, 1 октября, при дальнѣйшемъ теченіи дѣловой процедуры, возникли затрудненія: банки не безъ основанія отказывались засвидѣтельствовать чеки маклеровъ, — другими словами, превращать ихъ въ свидѣтельства, имѣвшія платежную силу, если при этихъ чекахъ не представлялось соотвѣтствующаго покрытія. Между тѣмъ, трехдневная отсрочка, данная маклерамъ для исполненія ихъ обязательствъ, имѣла благопріятное дѣйствіе для распутыванія дѣлъ, и всего только одна незначительная фирма, Альбертъ Коль [4], была вынуждена къ пріостановкѣ платежей.
Теперь насталъ поворотный пунктъ кризиса, и дѣла начали снова входить въ обычную свою колею.
Курсъ заграничныхъ векселей опять поднялся.
На денежномъ рынкѣ снова оказалась возможность получать ссуды за 7%, подъ залогъ облигацій государственнаго долга. Clearing-House приступилъ къ постепенному извлеченію выпущенныхъ имъ свидѣтельствъ изъ обращенія и обмѣнивалъ ихъ на гринбаки, причемъ платившаяся при этомъ разность не превышала ¼ процента, тогда какъ всего нѣсколько дней тому назадъ она составляла отъ 2 до 3%. Въ общей сложности такихъ свидѣтельствъ было пущено въ обращеніе не болѣе 22,000,000 долларовъ. Вклады въ банкахъ стали опять увеличиваться. Поземельные банки, которые, за недостаткомъ государственныхъ бумажныхъ денегъ — хотя послѣднихъ и находилось въ обращеніи около 370 милліоновъ долларовъ,
— пріостановили свои платежи, теперь снова ихъ возобновили. Сберегательныя кассы, которыя продали имѣвшіяся у нихъ государственныя облигаціи, чтобы доставить себѣ гринбаки для удовлетворенія своихъ вкладчиковъ, теперь снова выступили въ качествѣ покупщиковъ облигацій. Все это показываетъ, что передъ этимъ деньги, вслѣдствіе паники, просто прятались изъ обращенія, — и это служитъ новымъ подтвержденіемъ нецѣлесообразности американской банковой системы, которая постоянно оказывается не въ состояніи подать помощь какъ разъ въ такія времена, когда банки должны бы были дѣйствовать. Впрочемъ, прошло еще нѣсколько недѣль прежде, чѣмъ исключительныя мѣры были постепенно отмѣнены. Еще 10 октября не болѣе 3-хъ милліоновъ свидѣтельствъ было изъято изъ обращенія и обмѣнено на гринбаки.
17 октября довѣріе было уже настолько возстановлено, что публика начала пользоваться низкимъ состояніемъ курсовъ для того, чтобы пристроивать свои деньги въ прочныхъ помѣщеніяхъ. Между тѣмъ, теперь только начали сказываться послѣдствія кризиса на торговлѣ и на ремесленной дѣятельности. Фабриканты начали отпускать рабочихъ, а товарная торговля страдала отъ затрудненій, съ которыми было сопряжено полученіе слѣдующихъ платежей.
Процесъ очищенія биржи отъ накопившихся въ ней злоупотребленій затянулся дольше, чѣмъ надѣялись оптимисты. Такъ, въ послѣднихъ числахъ октября раздавались жалобы на пагубныя послѣдствія вексельныхъ злоупотребленій. Пріостановки платежей начали свирѣпствовать въ торговлѣ. Въ концѣ октября пріостановилъ свои платежи торговый домъ Гаотъ, Спрэгъ и Ко [5], самый крупный изъ домовъ, ведшихъ торговлю американскими мануфактурными товарами съ заграницей; за этою пріостановкою платежей послѣдовало банкротство двухъ сберегательныхъ кассъ въ Родъ-Эйлэндѣ. Тысячи рабочихъ лишились занятій. Еще мрачнѣе были извѣстія, ознаменовавшія первую недѣлю ноября. Рикошетъ того впечатлѣнія, которое произвелъ нью-іоркскій кризисъ въ Европѣ, и послѣдствія повышенія дисконта англійскимъ банкомъ давали себя знать. „Послѣдствія кризиса, говоритъ нью-іоркская торговая газета, относительно которыхъ можно было надѣяться вначалѣ, что они ограничутся одной биржей, теперь распространяются мало по малу на всѣ сферы торговля. Общее положеніе дѣлъ представляется все еще очень мрачнымъ, — ни одна отрасль торговли не была пощажена. Биржа такъ больна, что новаго ухудшенія ея состоянія едва ли можно ожидать. Опустошенія, произведенныя на ней финансовой бурей, по истинѣ колоссальны. Промышленность страны сильно пострадала. Всюду фабрики или совсѣмъ распускаютъ своихъ рабочихъ, или въ значительной степени сокращаютъ число ихъ, такъ какъ онѣ не могутъ ни найти покупщиковъ для своихъ товаровъ, ни пріискать средства для того, чтобы продолжать производить свои фабрикаты, дожидаясь покупщиковъ. Въ Нью-Іоркѣ и въ Штатахъ Новой Англіи ткацкіе станки гуляютъ; въ Пенсильваніи остановились работы на желѣзныхъ заводахъ, которые съ самаго своего основанія почти не знали, что такое остановка работъ. Желѣзныя дороги, какъ старыя, такъ и новыя, пріостановили свои постройки и даже необходимыя ремонтныя работы откладываются до болѣе благопріятнаго времени. Въ Восточныхъ штатахъ отъ половины до двухъ третей рабочихъ, занятыхъ на фабрикахъ въ обыкновенное время, распущены и число рабочихъ, лишенныхъ хлѣба насущнаго, возрастетъ предстоящею зимою до нѣсколькихъ сотъ тысячь человѣкъ.
„Немногимъ утѣшительнѣе положеніе дѣлъ и въ коммерческомъ мірѣ. Заграничная торговля, правда, идетъ попрежнему бойко, но для лицъ, участвующихъ въ ней, она не приноситъ почти никакой прибыли. Не только цѣны на большинство предметовъ значительно упали (хлопокъ со времени кризиса упалъ на 20% своей цѣны, пшеница — на 13 центовъ съ мѣры), но и тотъ ничтожный барышъ, который приэтомъ остается, значительно уменьшается, благодаря деморализаціи, господствующей на денежномъ рынкѣ. При всемъ томъ, положеніе вывозящей торговли представляется еще сноснымъ и можетъ быть названо даже блестящимъ по сравненію съ тѣми условіями, въ которыя былъ поставленъ ввозъ товаровъ. Убытки, понесенные торговцами, которые ввозили чай, кофе и металлы, по истинѣ ужасны. Мануфактурные товары, привозные, также, какъ и туземные, нѣтъ возможности сбыть съ рукъ, даже съ уступкою 25% противъ сентябрскихъ цѣнъ, и владѣльцы ихъ охотно пошли бы еще на бо́льшія уступки, еслибы только они могли этимъ достигнуть продажи на наличныя деньги. Начиная съ фирмы Клеффинъ и Ко [6] и кончая послѣднимъ мелочнымъ торговцемъ, — всѣ требуютъ отсрочки платежей. Торговцы, занимающіеся ввозомъ, вынуждены принимать векселя съ истекающимъ срокомъ отъ посредниковъ, перепродающихъ свой товаръ въ другія руки, и эти послѣдніе, въ свою очередь, вынуждены давать отсрочку своимъ покупщикамъ, и портфели банковъ переполнены просроченными векселями, оставшимися неоплаченными. При такихъ обстоятельствахъ многія банкирскія фирмы, которыя въ началѣ кризиса пріостановили свои платежи и послѣ того вступили въ соглашеніе съ своими кредиторами, считаютъ неполитичнымъ принимать мѣры для возобновленія своихъ дѣлъ“.
4 ноября техасско-калифорнская строительная компанія пріостановила свои платежи съ 7 милліонами пассива. Президентъ этой компаніи, Томасъ А. Скоттъ, самый интеллигентный изо всѣхъ предпринимателей желѣзныхъ дорогъ въ Соединенныхъ Штатахъ, хотѣлъ послѣ этого отказаться отъ вице-президентства пенсильванской дороги, но отставка его не была принята.
Гораздо худшія затрудненія принесло 15-е ноября, день, въ который истекалъ срокъ для выдачи процентовъ по многимъ желѣзнодорожнымъ бумагамъ. Около 15 желѣзнодорожныхъ обществъ оказались не въ состояніи произвести эту уплату.
Фирмѣ Спрэгъ и Ко [7] удалось, правда, заключить соглашеніе съ своими кредиторами, но такъ какъ фирма эта владѣетъ одной изъ самыхъ значительныхъ бумагопрядильныхъ и ситцевыхъ фабрикъ въ Соединенныхъ Штатахъ, то ея пріостановка платежей все-таки оставила до 10,000 рабочихъ временно безъ занятій; съ конца октября цѣлые столбцы газетъ переполнялись перечнями фабрикъ, которыя или совсѣмъ пріостанавливали свои работы, или вводили уменьшенную заработную плату. 8 ноября знаменитый Кэмбрійскій желѣзный заводъ въ Джонстоунѣ, въ штатѣ Пенсильванія, объявилъ своимъ рабочимъ, что не можетъ болѣе выдавать имъ заработную плату наличными деньгами; совершенно пріостановили свои работы слѣдующія фабрики: Гармонійская бумагопрядильня въ Когесѣ [8], шт. Нью-Іоркъ, одна изъ самыхъ значительныхъ мануфактуръ этого рода въ цѣломъ мірѣ; детчесская [9] ситцевая фабрика Гарнера и Ко, въ Уоппингеръ-Фольсѣ, шт. Нью-Іоркъ; фабрики той же фирмы въ Ньюбергѣ, въ Геверстрау, въ Рочестерѣ и въ Плезантъ-Валли. На западной береговой желѣзной дорогѣ работы были оставлены вовсе; фабрика стильманской мануфактурной компаніи въ графствѣ Уэстерли, всѣ желѣзные заводы въ Тройѣ и Нью-Іоркѣ, фабрики Атлантической Делэнской компаніи, Кроустонская ситцевая фабрика въ Родъэйлэндѣ, и т. д. — все это стояло безъ дѣла. Совершенно однородныя извѣстія приходили и изъ среднихъ штатовъ, и съ Запада. Въ Дерси и Гобикенѣ было распущено до 5,000 рабочихъ, въ Филадельфіи — до 25,000. Въ Питсбургѣ владѣльцы желѣзодѣлательныхъ заводовъ рѣшили уменьшить заработную плату на 10%; многія желѣзнодорожныя компаніи сбавили ее для своихъ рабочихъ тоже на 10, а иныя и на 20%. Даже верфи въ Портсмоутѣ распустили своихъ рабочихъ. Смятеніе возросло еще болѣе, когда даже знаменитая фирма Клеффинъ и Ко [10], активъ которой превышалъ пассивъ на 6,000,000 долларовъ, временно очутилась въ затруднительномъ положеніи. Въ Беффало, самомъ значительномъ складочномъ мѣстѣ для хлѣбной торговли, лежало до 1-го октября 49,000,000 мѣръ хлѣба, другими словами — на 7,000,000 мѣръ больше, чѣмъ въ ту же пору въ предшествующемъ году. Съ 1-го октября запасъ этотъ внезапно упалъ гораздо ниже соотвѣтствующей цифры предшествующаго года и многіе корабли, за недостаткомъ груза, ранѣе обыкновеннаго стали приготовляться къ зимовкѣ. Число рабочихъ, оставшихся безъ хлѣба, было по истинѣ ужасающее и всѣ со страхомъ взирали на нужду и страданія, которыми грозила наступающая зима. Требованія помощи, съ которыми обращались въ благотворительныя учрежденія, возростали въ необычайной пропорціи и со всѣхъ сторонъ обсуждались мѣры, которыми можно бы было удовлетворить ежедневно увеличивающіяся нужды рабочихъ семействъ.
Еще въ началѣ ноября рабочіе, повидимому, не вполнѣ сознавали всю громадность надвигавшагося на нихъ бѣдствія. Нью-іоркскіе подрядчики по постройкамъ рѣшили уменьшить плату, выдававшуюся ими рабочимъ — 4 доллара каменьщикамъ и 2 долл. 50 центовъ чернорабочимъ за восьмичасовую работу, на 50 процентовъ, такъ какъ громадная дороговизна построекъ значительно охладила строительную предпріимчивость и капиталъ устремлялся въ другія помѣщенія. Вслѣдствіе этого, значительная часть ремесленниковъ и рабочихъ, занятыхъ по строительному дѣлу — около 5,000 человѣкъ, — отказалась работать, не желая подчиниться уменьшенію заработной платы.
Злою ироніею судьбы разразилась вслѣдъ за этимъ нужда на фабрикахъ, рабочіе которыхъ были или совсѣмъ распущены, или же могли быть заняты лишь ограниченное число часовъ; многіе хозяева ремесленныхъ заведеній и многія желѣзнодорожныя общества тоже рѣшили, чтобы не останавливать работъ совсѣмъ, отчасти уменьшить число рабочихъ часовъ, отчасти же уменьшить заработную плату; послѣднее было произведено въ размѣрахъ отъ 10 до 30%. Многія фирмы нашли болѣе выгоднымъ для себя заставлять работать только восемь часовъ въ день, другія — только четыре дня въ недѣлю, а третьи и совсѣмъ пріостановили работы. Въ половинѣ ноября слышались жалобы, что со всѣхъ сторонъ умножаются признаки, свидѣтельствующіе, что рабочимъ предстоитъ крайне тяжелая зима.
Подобныя же извѣстія приходили изо всѣхъ городовъ Востока и Запада. Извѣстіе, распространившееся въ началѣ недѣли о томъ, будто правительство Соединенныхъ Штатовъ тоже, съ своей стороны, распустило рабочихъ на верфи въ Вашингтонѣ, не подтвердилось; въ Вашингтонѣ были распущены лишь рабочіе, занятые на общественныхъ постройкахъ и у частныхъ предпринимателей. Въ декабрѣ союзъ рабочихъ имѣлъ съѣздъ въ Нью-Іоркѣ и на этомъ собраніи были сообщены слѣдующія статистическія данныя о рабочихъ, лишившихся хлѣба: въ Нью-Іоркѣ бродили по улицамъ безъ дѣла до 10,000 рабочихъ, не имѣвшихъ никакихъ другихъ средствъ существованія, кромѣ той помощи, которую оказывали имъ благотворительныя учрежденія; затѣмъ, внѣ рабочаго дома находилось до 1,200 такъ называемыхъ бродягъ. Одиннадцать фабрикъ, которыя въ обыкновенныя времена занимали до 26,200 рабочихъ, теперь давали работу лишь 5,950 человѣкамъ. Въ нью-іоркскомъ штатѣ насчитывалось всего до 182,000 членовъ рабочихъ союзовъ бывшихъ безъ дѣла.
Собраніе отвергло предложеніе устроить учрежденія для раздачи супа — предложеніе, которымъ иные думали пособить бѣдѣ, и приняло за то другія рѣшенія, вынужденныя крайностью, и имѣвшія цѣлью понудить магистратъ къ обезпеченію занятій рабочимъ.
По счастію, значительная часть опасеній оказалась преувеличенной, — и торговля, благодаря быстрому окончанію биржеваго кризиса, вернулась, скорѣе чѣмъ ожидали, въ свое обычное русло. Зиму удалось пережить гораздо благополучнѣе, чѣмъ предполагали.
Помимо тѣхъ фактовъ, которые повторяются при всѣхъ кризисахъ, и помимо новаго подтвержденія вредности принудительнаго курса, въ этотъ кризисъ окончательно выяснился тотъ фактъ, что американскіе банки, при теперешней своей организаціи, не годятся для критическихъ минутъ. Они были вынуждены пріостановить платежи даже государственными бумажными деньгами и изворачиваться помощію процентныхъ свидѣтельствъ, чтобы только какъ-нибудь пособить недостатку въ деньгахъ, который, при наступленіи кризиса, обыкновенно доводитъ затруднительное положеніе до паники, такъ какъ публика, опасаясь за будущее, начинаетъ прятать свои деньги.
Центральный ассигнаціонный банкъ, устроенный по образцу французскаго или прусскаго національнаго банка, не попалъ бы въ такое затрудненіе и смогъ бы, не прибѣгая къ экстреннымъ средствамъ, помочь нуждамъ торговли, насколько онѣ обусловливались законными потребностями. Тотъ фактъ, что выпускъ свидѣтельствъ на 22 милліона долларовъ и закупка облигацій на 17 милліоновъ союзнымъ правительствомъ положили конецъ паники, явственно говоритъ въ пользу того предположенія, что учрежденіе, способное, по эластичности своей организаціи, доставлять торговлѣ усиленное облегченіе путемъ нормальныхъ средствъ, не пугая предварительно публику чрезвычайными мѣрами, оказало бы ту же помощь раньше и потому дѣйствительнѣе.
Тѣ, кому вредныя послѣдствія принудительнаго курса не сказались достаточно ясно во время „черной пятницы“, должны были наконецъ раскрыть глаза послѣ кризиса 1873 г. И дѣйствительно, въ американской прессѣ стали теперь раздаваться все болѣе и болѣе авторитетные голоса, требовавшіе отъ президента и конгресса возстановленія валюты. Къ сожалѣнію, президентъ выказалъ по этому поводу такой низкій уровень политико-экономическаго образованія, что, каковы бы ни были его заслуги какъ полководца въ дѣлѣ окончанія междоусобной войны, все болѣе и болѣе приходится признавать его неспособнымъ къ исполненію обязанностей его высокаго поста. Въ самомъ конгрессѣ, даже по настоящее время, раздается такъ много голосовъ, которые, — кто изъ непониманія, а кто и изъ корыстныхъ разсчетовъ, — возстаютъ противъ единственнаго правильнаго способа разрѣшить вопросъ, т. е., противъ изъятія всѣхъ, или, по крайней мѣрѣ, значительной части гринбаковъ изъ обращенія, что во всей исторіи Соединенныхъ Штатовъ едва ли можно указать періодъ, въ которомъ парламентъ этого великаго народа игралъ бы болѣе жалкую роль, чѣмъ въ настоящемъ вопросѣ. Въ виду такого положенія дѣлъ у себя дома, американцы могли бы вылѣчиться отъ своей привычки смотрѣть свысока на все европейское; въ Европѣ нѣтъ ни одного государства, которое вернулось бы къ уплатѣ звонкою монетою, еслибы оно находилось въ положеніи Соединенныхъ Штатовъ. Въ доказательство того, что мы нисколько не преувеличиваемъ, намъ достаточно будетъ привести собственноручное письмо, которое президентъ Грантъ написалъ предсѣдателю „континентальнаго національнаго банка“, г. Коудри, въ Нью-Іоркѣ. Вотъ наиболѣе существенныя мѣста этого письма.
„Я не думаю, чтобы вредъ, который теперешняя паника причинитъ отдѣльнымъ личностямъ, могъ по размѣрамъ своимъ сравняться съ тою пользою, которую она принесетъ всему государству. Наша денежная система создана необходимостью. Ей не достаетъ эластичности; но, за то, въ другихъ отношеніяхъ, она — наилучшая изо всѣхъ системъ, какія-либо были придуманы. Никто теперь не относится съ недовѣріемъ къ цѣнности бумажныхъ долларовъ; напротивъ, эти послѣдніе копятся и откладываются такъ же жадностно, какъ въ прежнія времена, при подобныхъ же бѣдственныхъ обстоятельствахъ, копились и откладывались золотые доллары. Паника обратитъ общее вниманіе на недостатки нашей денежной системы и, безъ сомнѣнія, вызоветъ законодательныя мѣры, которыми этой системѣ будетъ придана недостающая ей эластичность. Я удивляюсь, что серебро и теперь не притекаетъ на рынокъ, для восполненія недостающихъ средствъ обмѣна. Когда оно явится, — а я предсказываю, что оно явится скоро, — то это уже значительно приблизитъ насъ къ возобновленію платежей звонкой монетой. Съ этой минуты бумажныя деньги никогда уже не падутъ ниже серебра. Введеніе серебра въ обращеніе будетъ имѣть и другія благодѣтельныя послѣдствія. Опытъ показалъ, что требуется около 40 милліоновъ долларовъ мелкихъ бумажныхъ денегъ (fractional currency), чтобы снабдить торговлю страны необходимой размѣнной монетой. Серебро мало-по-малу займетъ мѣсто этихъ бумажныхъ денегъ и сдѣлается мѣриломъ цѣнности; тогда оно начнетъ въ малыхъ размѣрахъ накопляться и откладываться въ сторону. Я того мнѣнія, что этимъ способомъ современемъ будетъ поглощено изъ обращенія отъ 200 до 300 милліоновъ долларовъ этого рода средствъ обмѣна. Черезъ это бумажныя деньги освободятся и получатъ возможность исполнять свою правильную функцію въ торговлѣ, и мы такимъ образомъ приблизимся къ той цѣли, къ которой, въ концѣ концовъ, должны придти — къ возобновленію платежей звонкой монетой. Я сознаюсь, что желалъ бы, чтобы звонкая монета, въ извѣстныхъ ограниченныхъ размѣрахъ, накоплялась и удерживалась въ народѣ, — это обезпечиваетъ намъ надежную точку опоры въ случаѣ нужды. Но я желалъ бы, чтобы это накопленіе имѣло своимъ предметомъ нѣчто, представляющее постоянную цѣнность, одинаковую во всѣхъ странахъ земнаго шара. Именно серебро обладаетъ этимъ свойствомъ и какъ скоро мы вернемся къ употребленію серебра въ обращеніи, цѣна бумажныхъ денегъ еще быстрѣе пойдетъ въ гору. Наши руды въ настоящее время производятъ серебро почти въ неограниченномъ количествѣ и намъ представляется вопросъ: что мы будемъ дѣлать съ этимъ металломъ? Въ настоящемъ письмѣ я намекнулъ на такой способъ разрѣшенія этого вопроса, который окажется достаточнымъ на многіе годы, и я предлагаю банкирамъ обсудить, не слѣдуетъ ли имъ послѣдовать этому предложенію—пустить серебро въ обращеніе и продержать его тамъ до тѣхъ поръ, пока оно не пріобрѣтетъ въ обращеніи права гражданства; позднѣе мы можемъ пріискать для серебра другіе рынки. Государства центральной и южной Америки уже приглашали насъ чеканить для нихъ монету. До сихъ поръ мы не уполномочены на это закономъ, но слѣдуетъ ожидать, что полномочіе это скоро будетъ намъ дано. Какъ скоро мы его получимъ, это будетъ имѣть такое же значеніе, какъ еслибы мы сдѣлались экспортерами такихъ фабрикантовъ, которые были до сихъ поръ предметомъ ввоза внутрь страны. Мы будемъ получать большіе заказы на монету. Эти заказы будутъ всецѣло оцѣниваться на серебро, между тѣмъ какъ платежи по нимъ вовсе не необходимо должны производиться серебряною монетою. Мы сдѣлаемся фабрикантами этихъ монетъ, будемъ извлекать изъ этого барыши и, вѣроятно, будемъ получать часть слѣдующихъ намъ платежей благородными металлами“.
Чтобы оцѣнить эти словоизверженія по достоинству, необходимо припомнить, что въ Соединенныхъ Штатахъ съ 1853 г. введенъ счетъ на чистое золото, что серебро, которое чеканится по болѣе низкой пробѣ, признается законнымъ платежнымъ средствомъ лишь до 8 долларовъ, а съ 1872 г. — даже до 5 долларовъ только. Чрезмѣрный выпускъ бумажныхъ денегъ, который дошелъ до 356 милліоновъ долларовъ и, вмѣстѣ съ банковыми билетами, составляетъ болѣе 700 милліоновъ долларовъ, имѣлъ своимъ послѣдствіемъ то, что даже серебряная размѣнная монета, такъ же, какъ и въ Италіи, исчезла изъ обращенія и мѣсто ея заступили около 40 милліоновъ бумажекъ мелкаго достоинства съ принудительнымъ курсомъ. Эти 40 милліоновъ бумажекъ можно было, конечно, и слѣдовало какъ можно скорѣе замѣнить серебромъ, но попытка, которую, по вышеупомянутому почину президента Гранта, сдѣлалъ министръ финансовъ Ричардсонъ, съ цѣлью обмѣнить на серебро мелкія бумажныя деньги, дала самые жалкіе результаты, такъ какъ министръ финансовъ не былъ снабженъ достаточными средствами. Но, предположивъ даже, что попытка эта удалась бы, все-таки, отъ замѣны 40 милліоновъ долларовъ мелкихъ бумажныхъ денегъ серебряною монетою и до возстановленія цѣнности гринбаковъ al pari еще очень далеко; и этотъ послѣдній результатъ не можетъ быть осуществленъ посредствомъ серебра, а долженъ быть осуществленъ посредствомъ золота, если только исключительный счетъ на золото не будетъ снова отмѣненъ новымъ закономъ. Но первый шагъ, который надлежитъ сдѣлать правительству Соединенныхъ Штатовъ, это — образумиться и понять, наконецъ, что государственныя бумажныя деньги съ принудительнымъ курсомъ — тотъ же государственный долгъ, какъ и облигаціи, и что для союзнаго правительства, даже независимо отъ тѣхъ доводовъ, которые со всѣхъ сторонъ приводятся въ пользу возстановленія валюты, какъ дѣла необходимаго въ интересахъ торговли, составляетъ долгъ чести озаботиться прежде всего уплатою этого долга, такъ какъ онъ безпроцентный.
Но, къ сожалѣнію, даже событія послѣдняго времени не навели конгресса на сознаніе необходимости этой мѣры; въ сенатѣ, такъ же какъ и въ палатѣ депутатовъ, не далѣе, какъ въ концѣ марта 1874 г., было принято предложеніе даже повысить законный maximum государственныхъ бумажныхъ денегъ и банковыхъ билетовъ, которые могутъ быть выпускаемы на каждые 400 милліоновъ долларовъ; кромѣ того, сенатъ отклонилъ предложеніе возобновить платежи звонкою монетою съ 1 января 1876 г.
Вслѣдствіе этого рѣшенія, которое является или доказательствомъ полнѣйшей неспособности, или позорнымъ пятномъ на правительствѣ страны, количество государственныхъ бумажныхъ денегъ съ принудительнымъ курсомъ, вмѣсто того, чтобы быть уменьшено, можетъ еще быть увеличено на 44 милліона долларовъ. По счастью, президентъ Грантъ, вѣроятно, подъ впечатлѣніемъ энергическаго протеста со стороны губернатора нью-іоркскаго штата, наложилъ на это послѣднее рѣшеніе свое Veto.
Къ концу 1873 г. можно было считать кризисъ въ Соединенныхъ Штатахъ миновавшимъ. Вѣрнымъ признакомъ окончанія кризиса было то, что въ концѣ марта 1874 г. позорно знаменитый Джей Гульдъ снова всплылъ на поверхность: ему удалось получить должность главнаго инспектора Союзной желѣзной дороги къ Тихому Океану — обстоятельство, которое должно повергнуть Европейскихъ акціонеровъ этого предпріятія въ немалое смятеніе.
Болѣе подробное описаніе всѣхъ плутень, которыя вышли наружу во время кризиса, заняло бы гораздо болѣе мѣста, чѣмъ то, которымъ мы здѣсь располагаемъ. Опустошенія кризиса всего явственнѣе выступаютъ передъ нами изъ сравненія между цифрами банкротствъ, происшедшихъ въ этомъ году, съ банкротствами предшествующихъ годовъ:
| Число банкротствъ. | Размѣры пассива. | ||||
| 1873 | . . . . . | 5,183 | 228,199,000 | долларовъ. | |
| 1872 | . . . . . | 4,069 | 121,056,000 | „ | |
| 1871 | . . . . . | 2,915 | 85,252,000 | „ | |
Приращеніе 1873 г. падаетъ главнымъ образомъ на Нью-Іоркъ, гдѣ произошло банкротствъ на 92,635,000 долларовъ, между тѣмъ какъ въ предшествующемъ году цифра эта не превышала 20,684,000 долларовъ, такъ что въ 1873 г. оказывается для Нью-Іорка приращеніе суммы банкротствъ на 72 милліона долларовъ. Приэтомъ, впрочемъ, надо принять въ разсчетъ, что число торговыхъ фирмъ возрасло за три года съ 431,000, на которыхъ оно стояло въ 1870 г., до 603,904; этимъ увеличеніемъ торговыхъ фирмъ и объясняется значительная часть излишествъ спекуляціи, такъ какъ не подлежитъ сомнѣнію, что было основано черезъ-чуръ много новыхъ соперничествующихъ предпріятій людьми, которые прежде были заняты въ старыхъ предпріятіяхъ.
Кризисъ, разразившійся въ Соединенныхъ Штатахъ, вовлекъ таки подконецъ въ бѣдственное положеніе и нѣмецкіе торговые центры, которые долгое время съ изумительною стойкостью выдерживали бурю. Мы уже упоминали выше, что учредительская горячка достигала въ Германіи и, въ особенности, въ Пруссіи и Берлинѣ, еще бо́льшихъ размѣровъ, чѣмъ въ Австріи, такъ какъ тамъ разсчитывали, что потокъ французскихъ милліардовъ повлечетъ за собою уплату значительнаго числа государственныхъ займовъ, вслѣдствіе чего освободившійся капиталъ будетъ искать новыхъ помѣщеній. Но спекуляція ошиблась въ своихъ разсчетахъ, такъ какъ, съ одной стороны, потребовалось больше времени, чѣмъ предполагали вначалѣ, для того, чтобы часть военной контрибуціи попала въ обращеніе, а, съ другой стороны, сумма вновь учрежденныхъ предпріятій въ значительной мѣрѣ превзошла сумму сбереженій.
Пятисотъ милліоновъ талеровъ Пруссія не могла накопить въ одинъ годъ, а если бы даже это и могло быть, то за это должны бы были поплатиться старыя предпріятія, находящіяся въ эксплуатаціи единичныхъ личностей, обществъ или государства. Дѣло въ томъ, что всю производительную машину государства, обнимающую земледѣліе, ремесла, торговлю, средства сообщенія и образованія, орудія обороны и т. п. мало ремонтировать такъ, чтобы она оставалась въ первоначальномъ своемъ видѣ; надо еще, чтобы дѣятельность ея приспособлялась къ размѣрамъ постоянно возрастающаго населенія. Кромѣ того, гораздо важнѣе поддерживать въ надлежащемъ видѣ и расширять старыя предпріятія, чѣмъ основывать новыя, такъ какъ первыя не поглощаютъ такихъ значительныхъ суммъ на ошибки и промахи, неразлучные съ каждымъ ученичествомъ, а потому производительность, двигающаяся въ ихъ, уже готовой, колеѣ, въ общей сложности, оказывается прибыльнѣе.
Новыя предпріятія, правда, бываютъ иногда полезны, даже необходимы, они даютъ производительной дѣятельности новый толчокъ, такъ что производительная сила увеличивается, какъ то было при введеніи желѣзныхъ дорогъ, пароходовъ, телеграфовъ, машино-строительныхъ фабрикъ; но учредительская манія биржи, которая въ самой себѣ, т. е., попросту говоря, въ ажіотажѣ, замыкала свою цѣль, имѣетъ весьма мало общаго съ этими великими экономическими переворотами.
Самымъ типичнымъ образчикомъ этого грюндерства, основывающаго предпріятія зря и ради того только, чтобы что-нибудь основывать, былъ Квистропскій союзный банкъ въ Берлинѣ, который своей пріостановкой платежей подалъ въ началѣ октября сигналъ къ наступленію кризиса и на берлинской биржѣ. Мы готовы допустить, что, при своемъ основаніи, банкъ этомъ имѣлъ благую цѣль пособить цѣлымъ рядомъ предпріятій ощущавшемуся недостатку въ жилищахъ; но, съ теченіемъ времени, онъ все-таки превратился въ чисто спекулятивный банкъ, который, такъ же, какъ и учрежденія, основанныя по образцу Credit Mobilier, и учрежденія новыхъ предпріятій, дѣлалъ афферу и при-этомъ занимался на биржѣ коммиссіонными, а можетъ быть и репортными операціями. Что такого рода операціи для „обществъ“ оказываются, въ концѣ концовъ, дѣломъ совсѣмъ неподходящимъ — это уже давно доказано и теоріей, и практикой.
Квистропскій союзный банкъ, благодаря массѣ основанныхъ имъ и группировавшихся вокругъ него промышленныхъ обществъ, превратился подконецъ въ настоящаго крысинаго короля; онъ являлся представителемъ всевозможныхъ отраслей промышленности, о потребностяхъ которыхъ руководители банка, само собою разумѣется, не могли имѣть никакого самостоятельно выработаннаго понятія. Изъ каждаго вновь основываемаго общества банкъ извлекалъ прибыль въ видѣ премій на акціи этого общества, такъ что въ 1871 г. онъ могъ выплатить своимъ акціонерамъ не менѣе 15% дивиденда, а въ 1872 году — даже 19%.
Изъ новооснованныхъ строительныхъ обществъ одно довело свои дивиденды въ 1872 году до 17%, другое — до 16½. Такой высокій дивидендъ объясняется возростаніемъ цѣнъ на участки земли въ чертѣ города, возростаніемъ, которое теперь смѣнилось такимъ же быстрымъ паденіемъ цѣнъ. Но какимъ образомъ общество Балтійскій Ллойдъ, основанное въ 1870 году, могло уже въ 1871 году выплатить 10% дивиденда — остается для насъ загадкой, въ виду тѣхъ трудностей, съ которыми до сихъ моръ приходилось постоянно бороться обществамъ морскаго пароходства.
Самый поверхностный взглядъ на факты, успѣвшіе сдѣлаться извѣстными, приводитъ къ несомнѣнному убѣжденію, что вся эта масса новыхъ предпріятій ставила на первомъ планѣ биржевую спекуляцію: дѣло неслыханное, чтобы вновь возникающія предпріятія могли въ первомъ же году оплачивать такіе высокіе дивиденды, какіе выдавались Квистропскимъ банкомъ. Въ Берлинѣ были того мнѣнія, что изъ 27 предпріятій, представителемъ которыхъ былъ квистропскій банкъ и изъ которыхъ 21 было введено имъ на биржу, — не болѣе 14 были хоть до нѣкоторой степени жизнеспособны, такъ какъ акціи ихъ, хотя и по пониженному курсу, еще можно было кое какъ продать.
Кромѣ Квистропскихъ обществъ, еще двѣ группы предпріятій стояли на краю погибели; изъ этихъ двухъ группъ одна обязана своимъ происхожденіемъ Мамротовскому центральному строительному банку, а другая состояла въ связи съ прусскимъ банкомъ поземельнаго кредита. По таблицѣ, приведенной вѣнской биржевой газетой, первая изъ этихъ двухъ группъ испытала съ 1-го апрѣля по 10-е октября 1873 года пониженіе курсовъ, о размѣрахъ котораго могутъ дать понятіе слѣдующія цифры: между акціями различныхъ предпріятій, входившихъ въ составъ этой группы, были такія, курсы которыхъ въ сказанный промежутокъ времени пали съ 380 до 78, съ 110 до 41, съ 123½ до 37, съ 216¾ до 32, съ 89 до 16½ и т. д. Общій выводъ изъ этихъ цифръ тотъ, что акціонерный капиталъ, представлявшій, по суммѣ сдѣланныхъ взносовъ, номинальную стоимость въ 7,750,000 талеровъ, 1-го апрѣля имѣлъ продажную стоимость въ 20,000,050 талеровъ, а 10 октября стоилъ въ продажѣ не болѣе 4,186,250 талеровъ, — и это еще при самой высокой оцѣнкѣ, такъ какъ въ дѣйствительности какъ старыя, такъ и новыя акціи нѣкоторыхъ обществъ, включенныхъ въ этотъ разсчетъ, не могли быть проданы по той цѣнѣ, которая показана въ таблицѣ курсовъ. Такимъ образомъ, цѣнность всѣхъ этихъ бумагъ въ продажѣ составляла 10 апрѣля не болѣе 20% той цѣны, которую онѣ имѣли 1-го апрѣля.
Немногимъ лучше было 10-го октября положеніе дѣлъ и второй группы. Тутъ тоже мы видимъ такіе скачки курсовъ внизъ, какъ, напримѣръ: съ 167 до 62½, съ 74 до 36, съ 78 до 30, съ 115 до 54 и т. д. Въ общей сложности стоимость этихъ бумагъ въ продажѣ, составлявшая 1 апрѣля 35,470,000 талеровъ, пала къ 10 октября до 15,466,500 талеровъ—другими словами, составляла не болѣе 43½% прежней цифры.
Сначала были пущены въ ходъ всевозможныя усилія, чтобы поддержать Квистропскій банкъ [11], въ которомъ многія высокопоставленныя личности помѣстили свой капиталъ, помощію прусскаго національнаго банка или союза крупныхъ фирмъ. Но переговоры, начатые по этому поводу, не удались, главнымъ образомъ вслѣдствіе сильной оппозиціи общественнаго мнѣнія противъ государственной помощи,—и ликвидація этого учрежденія судебнымъ порядкомъ была рѣшена. Эта катастрофа, распространившая недовѣріе по всей Германіи, повлекла за собою паденіе множества другихъ учрежденій въ различныхъ городахъ сѣверной Германіи, хотя ликвидація собственно Квистропскаго банка въ конечномъ своемъ результатѣ имѣла почти полное удовлетвореніе всѣхъ кредиторовъ банка.
Два мѣсяца послѣ этого продолжалось крушеніе однихъ предпріятій за другими: трещали не только желѣзнодорожныя общества, банки и строительныя компаніи, но и большія фабрики, на которыхъ кризисъ отзывался еще пагубнѣе, нежели на какихъ-либо другихъ предпріятіяхъ; не были пощажены ни товарищества съ неограниченною отвѣтственностью, ни анонимныя акціонерныя общества.
Вслѣдъ за Берлиномъ дошла очередь до Мемеля, Гёрлица, Познани, Кёнигсгберга, Бреславля, Глогау, Грюнберга, Дрездена, Хемница, Пирны, Лейпцига, Магдебурга, Штетина [12];; въ Гамбургѣ, Эссенѣ, Кельнѣ, Мюльгаузенѣ (Тюрингенскомъ), Мюнхенѣ, Эрфуртѣ и другихъ мѣстахъ происходили банкротства—и дѣйствіе кризиса было ощутительно даже въ Эльзасѣ.
Въ Познани застрѣлился одинъ директоръ банка; одинъ адъютантъ герцога мейнингенскаго, вслѣдствіе потерь, понесенныхъ имъ на биржѣ, сдѣлалъ подлогъ; въ Кёнигсбергѣ одинъ негоціантъ, безупречный въ другихъ отношеніяхъ, былъ приговоренъ къ трехмѣсячному тюремному заключенію за противузаконныя услуги, оказанныя имъ одному банкроту.
Въ ряду конкурсовъ, которые кризисъ повлекъ за собою, особенно достоенъ замѣчанія конкурсъ, назначенный надъ центральной померанской желѣзной дорогой, въ основаніи которой участвовалъ позорно знаменитый тайный совѣтникъ Вагнеръ, и съ именемъ которой связаны вышеупомянутыя разоблаченія Ласкера; затѣмъ слѣдуетъ упомянуть о банкротствѣ пирнейскаго банка и тюрингенскаго банковаго союза; при первой изъ этихъ катастрофъ, такъ же, какъ и при банкротствѣ общества „Скала“ [13] въ Вѣнѣ, пострадало много мелкаго люда, а при второмъ, которому предшествовало такое быстрое паденіе акцій общества, что онѣ въ нѣсколько недѣль съ 260 понизились до 92, были открыты расхищенія суммъ, такъ что судебная власть должна была вмѣшаться. Въ Берлинѣ, Познани, Эрфуртѣ, Кёнигсбергѣ были произведены аресты за злостныя банкротства, за поддѣлки въ книгахъ и векселяхъ. Берлинскій городской судъ приговорилъ бухгалтера прусскаго банка поземельнаго кредита, М. Фюрстенберга, за расхищеніе 48,000 талеровъ, къ шестилѣтнему тюремному заключенію и къ лишенію чести на пять лѣтъ; директоръ и бухгалтеръ народнаго банка въ Эссенѣ были приговорены къ четырехмѣсячному заключенію въ рабочемъ домѣ за подлогъ векселей на сумму 166,000 талеровъ.
Многіе другіе кассиры и служащіе въ банкахъ были подвергнуты болѣе легкимъ наказаніямъ; — не мало было и такихъ, которые спаслись бѣгствомъ отъ возмездія за свои продѣлки.
Особенною дерзостью, въ ряду разныхъ мошенническихъ предпріятій, отличилось мюнхенское общество взаимнаго страхованія отъ градобитій. Нѣкій господинъ, выгнанный изъ другаго общества, при которомъ онъ служилъ, съумѣлъ безо всякаго капитала, помощью разныхъ блестящихъ посуловъ, заручиться именами личностей уважаемыхъ въ торговомъ мірѣ и разослать за ихъ подписями циркуляръ, возвѣщавшій о предполагаемомъ основаніи новаго общества; съ помощью этого циркуляра онъ смастерилъ правленіе и наблюдательный совѣтъ; члены того и другаго, по уставу общества, утвержденіе котораго предполагалось въ будущемъ, должны были обладать извѣстнымъ числомъ акцій, по которымъ обязывались взнести часть суммъ впередъ. На деньги, собранныя этимъ путемъ, — причемъ дѣло не обошлось безъ нѣкотораго понужденія — господинъ этотъ прожилъ нѣсколько лѣтъ въ свое удовольствіе, не взирая на то, что еще въ маѣ 1871 года образъ дѣйствій совѣта правленія успѣлъ достаточно выясниться.
Но мы не кончили бы, если-бъ захотѣли перечислять всѣ противузаконные поступки и преступленія, которые были совершены въ Германіи ничуть не въ меньшемъ количествѣ, чѣмъ во Франціи [14], въ Австріи, въ Швейцаріи и въ Соединенныхъ Штатахъ.
Всюду страсть къ азартной игрѣ всего болѣе возбуждалась биржевыми спекуляціями на разности, спекуляціями, которыя, по случайности своихъ результатовъ, всего болѣе раззадоривали этого рода страсти. Въ Пруссіи обанкротилось еще болѣе крупныхъ фабрикъ, чѣмъ въ Австріи; такъ какъ владѣльцы этихъ фабрикъ передъ кризисомъ бросились очертя голову въ водоворотъ биржевыхъ дѣлъ — ни дать, ни взять, какъ самые отчаянные спекулянты.
Особенными опасностями грозилъ конкурсъ надъ грюнбергскими суконными фабриками въ Силезіи, такъ какъ при этомъ многимъ тысячамъ рабочихъ предстояло лишиться занятія.
Удары кризиса отозвались бы на Германіи еще тяжелѣе, если бы германскимъ биржамъ не послужилъ предостереженіемъ кризисъ, разразившійся въ Вѣнѣ, и то обстоятельство, что на берлинской биржѣ уже съ давнихъ поръ дѣятельно работала контръ-мина, очевидно, имѣвшая свои основанія разсчитывать на пониженіе. Прусскій банкъ, въ которомъ постоянно имѣлось болѣе 100 милліоновъ талеровъ государственныхъ депозитовъ, имѣлъ такимъ образомъ возможность удовлетворить, насколько то позволялъ его уставъ, всѣмъ законнымъ потребностямъ торговли. Правда, потери, понесенныя вслѣдствіе вѣнскаго кризиса, германскими городами, были громадны и многіе негоціанты лишились значительной части своего состоянія; но возможность постепеннаго сведенія счетовъ дозволила многимъ устоять, не прибѣгая къ временной пріостановкѣ своихъ платежей, хотя такой результатъ былъ достигнутъ и не безъ большихъ жертвъ.
Въ числѣ городовъ, обратившихъ на себя вниманіе размѣрами своихъ потерь и, въ то же время, твердостью, съ которой они держались, особенно отличился Бреславль, который имѣлъ большія дѣла не только съ Берлиномъ, но и съ Вѣною. Другою причиною, обусловившею сравнительно менѣе тяжкія послѣдствія кризиса въ Германіи, не взирая на то, что грюндерство тутъ свирѣпствовало еще болѣе, чѣмъ въ Австріи, слѣдуетъ признать болѣе обезпеченное положеніе валюты: въ Австріи и въ Соединенныхъ Штатахъ принудительный курсъ не мало способствовалъ ухудшенію положенія дѣлъ.
Но и въ Германіи, не взирая на то, что на денежный рынокъ притекла часть французской военной контрибуціи, опасность все таки была на столько велика, что и тутъ стали раздаваться голоса, требовавшіе государственной помощи.
Въ особенности громко и настоятельно требовало торговое сословіе нѣкоторыхъ провинцій возстановленія правительственныхъ ссудныхъ кассъ, по образцу тѣхъ, которыя были введены во время войны.
Бѣда, главнымъ образомъ, и здѣсь также, какъ и въ Австріи, состояла въ томъ, что не только капиталъ биржевыхъ спекулянтовъ, но и всѣ свободныя средства фабрикантовъ, хозяевъ ремесленныхъ заведеній и частныхъ лицъ были помѣщены спекулятивными бумагами и акціями ненадежныхъ предпріятій, курсы которыхъ, со времени наступленія кризиса въ Вѣнѣ, такъ пали и до сихъ поръ подвергались такимъ сильнымъ колебаніямъ, что не было возможности сбыть эти бумаги съ рукъ. Такъ какъ, кромѣ того, бумаги этого рода не принимаются въ обезпеченье прусскимъ банкомъ, и крупнымъ фирмамъ приходилось такимъ образомъ вести дѣла исключительно между собою, то ссудъ подъ эти бумаги не было возможности получить; при недовѣріи, господствовавшемъ на всѣхъ биржахъ, о репортныхъ операціяхъ, хотя бы и съ наибольшими издержками, тоже нечего было и думать. Владѣльцы спекулятивныхъ бумагъ попали такимъ образомъ въ тиски, изъ которыхъ они нѣкоторое время не знали какъ выпутаться.
Уже нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ, даже спекулянты въ Германіи поняли, что единственный способъ заставить дѣла прійти въ нормальное положеніе состоитъ въ томъ, чтобы возстановить равновѣсіе между запасомъ капитала и количествомъ предпріятій, — что, слѣдовательно, многія предпріятія должны быть или совсѣмъ оставлены, или ограничены въ своихъ размѣрахъ, такъ какъ капитала на нихъ не хватало. Всѣ тѣ новыя предпріятія, которыя еще не успѣли поглотить слишкомъ много капитала, слѣдовало совсѣмъ бросить, остальныя же надо было по возможности ограничить. Ликвидація, ограниченье и сліяніе новыхъ предпріятій — таковъ былъ девизъ этихъ дней.
Но такому способу лѣченія, съ одной стороны, мѣшалъ имперскій законъ объ акціонерныхъ обществахъ, запрещающій послѣднимъ скупать свои собственныя акціи; это препятствіе еще быть можетъ и удалось бы обойти посредствомъ болѣе эластичнаго толкованія закона, такъ какъ судебная власть могла признать, что скупанье акцій съ цѣлью ограниченья акціонернаго капитала не подходитъ подъ смыслъ законодательнаго запрещенія. Но, даже и въ этомъ случаѣ, оставалось другое препятствіе, состоявшее въ требованьи закона, чтобы о каждой ликвидаціи дѣлъ акціонернаго общества было объявлено за годъ впередъ, для того, чтобы кредитора общества имѣли время предъявить свои права. Между тѣмъ, пока прошелъ бы этотъ срокъ, кризисъ успѣлъ бы такъ или иначе окончиться. Для избѣжанія этихъ затрудненій, мы въ то время сдѣлали въ газетѣ Schlesische Presse предложеніе слѣдующаго рода: „Намъ ничего болѣе не остается, какъ пріискать такое средство, помощью котораго результаты ликвидаціи или ограниченья размѣровъ предпріятія могли быть дисконтированы впередъ. Такимъ средствомъ можетъ быть только кредитъ. Между тѣмъ, общества, о которыхъ идетъ рѣчь, пользуются въ настоящее время лишь весьма ограниченнымъ кредитомъ; курсы на ихъ акціи страшно пали и вообще не принимаются подъ залогъ въ главномъ источникѣ кредита — въ прусскомъ банкѣ.
„Вопросъ, слѣдовательно, сводится, главнымъ образомъ, на то, чтобы основать учрежденіе, которое дало бы возможность получать ссуды подъ залогъ бумагъ обществъ, находящихся въ затруднительномъ положеніи, причемъ ссуды эти, по истеченіи законнаго срока, установленнаго для ликвидаціи или ограниченья капитала, покрывались бы изъ имѣющаго освободиться къ этому времени акціонернаго капитала. Нельзя ли бы было, напр., устроить такъ, чтобы первоклассные германскіе торговые дома и банки образовали изъ себя родъ гарантирующаго союза, который, подъ залогъ бумагъ, не принимаемыхъ въ прусскомъ банкѣ, снабжалъ бы своею подписью векселя для учета ихъ въ прусскомъ банкѣ. Что при этомъ о государственной помощи не могло бы быть и рѣчи, это явствуетъ само собою, такъ какъ банкъ операціями этого рода не подвергался бы никакой опасности и не отвлекалъ бы средствъ отъ солиднаго производства; вѣдь въ настоящее время банкъ задыхается, такъ сказать, въ собственномъ жиру, — и можно скорѣе поставить вопросъ, совмѣстимо ли съ общественной пользой, чтобы милліоны за милліонами накоплялись безъ пользы въ кладовыхъ, между тѣмъ, какъ съ противуположной стороны грозятъ потери національнаго богатства и безработица, а то и другое могло бы быть предотвращено безо всякой опасности для той доли дивиденда, которою государство участвуетъ въ прибыляхъ банка. Поэтому мы считаемъ неосновательными всякія возраженія, которыя могли бы быть направлены противъ предлагаемаго нами средства, какъ противъ косвенной государственной помощи, и полагаемъ, что, напротивъ, на обязанности прусскаго банка лежитъ — употребить свои богатыя средства на разрѣшеніе настоящихъ затрудненій, на сколько то можетъ быть сдѣлано безъ риска для государственной казны.
„Организацію такого рода помощи мы представляемъ себѣ въ слѣдующемъ видѣ: Образуется союзъ крупныхъ торговыхъ фирмъ и банковъ всей Германіи; союзъ этотъ имѣетъ свои отрасли или комитеты во всѣхъ тѣхъ городахъ, гдѣ есть биржа. Этимъ комитетамъ поручается изслѣдовать положеніе дѣлъ всѣхъ тѣхъ обществъ, которыя намѣреваются приступить къ ликвидаціи или къ ограниченью своего основнаго капитала. Комитеты удостовѣряются въ чистомъ активѣ этихъ обществъ, какой можетъ оказаться за вычетомъ пассива и всѣхъ сомнительныхъ платежей, и по этому чистому активу высчитываютъ, сколько можетъ очиститься при ликвидаціи, или до какихъ размѣровъ долженъ быть сокращенъ капиталъ; нормальный курсъ акцій устанавливается сообразно съ дѣйствительной ихъ стоимостью. Послѣ того, какъ цѣна акцій ликвидирующихся обществъ опредѣлена, такимъ образомъ, на основаніи книгъ этихъ обществъ, союзъ выдаетъ ссуды подъ залогъ акцій, въ размѣрахъ до 80% той суммы, въ которую онѣ оцѣнены, или же полный размѣръ суммы, на которую общество хочетъ сократить свой капиталъ.
„Что касается денежныхъ средствъ, необходимыхъ для комбинаціи этого рода, то пріисканіе ихъ не можетъ составить затрудненія для союза, къ услугамъ котораго готовы средства прусскаго банка. Такое эсконтированіе предстоящей ликвидаціи или сокращенія капитала не только способствовало бы установленію большей равномѣрности въ теченіи денежнаго потока, который тутъ застоялся не въ мѣру, а тамъ совсѣмъ обмѣлѣлъ, но и возстановило бы довѣріе. Многіе, подобно кормчему, который среди ночной темноты увидѣлъ маякъ, ободрились бы при одной мысли, что для нихъ возможенъ практическій выходъ изъ затрудненія; публика, копящая деньги, также смѣлѣе стала бы довѣрять свои сбереженья денежному рынку. Въ Лондонѣ мы уже не разъ были свидѣтелями того, какъ одно разрѣшеніе правительствомъ банку переступить за предѣлы дисконта, установленные закономъ, возстановляло довѣріе такъ успѣшно, что не оказывалось даже надобности пользоваться даннымъ разрѣшеніемъ.
„Мы желали бы, чтобы на наше предложеніе посмотрѣли лишь какъ на указаніе, которое, быть можетъ, побудитъ другихъ развить ту же мысль далѣе и приведетъ, такимъ образомъ, къ надежному выходу изъ теперешняго запутаннаго положенія дѣлъ“.
Наше предложеніе, правда, не привело къ указанной нами организаціи самопомощи, но, тѣмъ не менѣе, крупными фирмами были, повидимому, сдѣланы негласно очень энергичныя усилія съ цѣлью остановить опустошенія урагана; — во всякомъ случаѣ, этимъ опустошеніямъ былъ положенъ предѣлъ, не взирая на то, что государство, согласно съ желаніемъ большинства общества, не приняло никакихъ чрезвычайныхъ мѣръ для вспомоществованія лицамъ, пострадавшимъ отъ кризиса. Впрочемъ, оба государственныя учрежденія, которыя располагали частью милліардовъ, полученныхъ отъ Франціи, все же играли, повидимому, немалую роль при спасеніи погибавшихъ среди всеобщаго крушенія; фактъ тотъ, что ликвидація значительнаго числа банковъ, въ особенности маклерскихъ банковъ, и другихъ спекулятивныхъ обществъ совершилась безъ всякихъ катастрофъ.
Заключеніе счетовъ прусскаго банка за 1873 г. дало такіе поразительно благопріятные результаты, что учрежденіе это, при ничтожности своихъ потерь, могло бы быть гораздо щедрѣе на кредитъ, чѣмъ оно было, нисколько не нанося ущерба законной долѣ государства въ его прибыляхъ; дивидендъ въ 20 процентовъ составляетъ въ сущности черезъ-чуръ уже большую прибыль для акціонеровъ привиллегированнаго учрежденія въ такую эпоху, когда многія фирмы пали отъ недостатка въ кредитѣ и тысячи рабочихъ остались безъ хлѣба. Общая сумма оборотовъ прусскаго банка простиралась до 8 милліардовъ талеровъ — другими словами, болѣе, чѣмъ въ пять разъ превышала всю сумму французской контрибуціи; общая сумма оборотовъ французскаго банка за тотъ же періодъ времени составляла лишь немногимъ болѣе половины этой цифры, а именно: 16,7 милліардовъ франковъ, не взирая на то, что этотъ банкъ, благодаря значительному количеству билетовъ, выпущенныхъ имъ въ обращеніе, оказался въ состояніи выдать еще болѣе крупный дивидендъ, — а именно: 19%. Общая сумма прибыли прусскаго банка достигла колоссальной цифры 11,005,937 талеровъ, изъ которыхъ надо вычесть 3,263,614 талеровъ, поглощенныхъ расходами и потерями на золотѣ и серебрѣ. Въ этой послѣдней цифрѣ, 480,489 талеровъ занесены какъ убытки, причиненные паденіемъ курсовъ на серебро. Изъ чистой прибыли, составившей 7,741,783 талера, государство получило всего 3,788,346 талеровъ, или почти вдвое болѣе всего капитала, даннаго имъ въ ссуду банку — капитала, составлявшаго лишь 1,906,800 талеровъ. Другими словами, прибыль государства равнялась почти 200 процентамъ съ капитала.
Не взирая однако на отсутствіе непосредственной государственной помощи и на осторожную сдержанность прусскаго банка, затрудненія кризиса удалось превозмочь лучше, чѣмъ то казалось возможнымъ вначалѣ, и дѣла въ Германіи начинали уже возвращаться въ обычную свою колею въ такое время, когда въ Соединенныхъ Штатахъ крупная промышленность и сотни тысячъ рабочихъ еще несли на себѣ тяжкія послѣдствія кризиса.
Въ то время когда наступленіе кризиса въ Америкѣ и Германіи вызвало въ Австріи новый приступъ болѣзни, потребовавшій таки подконецъ помощи государства (о чемъ еще будетъ разсказано подробнѣе ниже) — значительныя посылки золота изъ Лондона, вызванныя этимъ событіемъ, вовлекли наконецъ и Англію въ общее бѣдствіе. Какъ ударъ молніи изъ яснаго неба, поразило всѣхъ 19 ноября извѣстіе о паникѣ, разразившейся въ Лондонѣ; къ этому времени мы уже совсѣмъ было сжились съ мыслью, что Джонъ Буль недосягаемо для кризиса возсѣдаетъ на своихъ мѣшкахъ съ золотомъ и лишь отъ времени до времени бросаетъ пригоршню золотыхъ монетъ своему брату Джанатану, бьющемуся въ нуждѣ.
Англіи не коснулись тѣ четыре войны, которыя съ 1859 г. посѣтили различныя государства континента. Въ 1866 г. она пострадала исключительно отъ собственныхъ излишествъ въ спекуляціи, и всѣ думали, что англійскій торговый міръ, умудренный опытомъ, не такъ то скоро снова попадетъ въ бѣду. Промышленность и торговля Великобританіи наслаждались съ тѣхъ поръ необычайнымъ процвѣтаніемъ и при этомъ не замѣчалось никакихъ признаковъ, которые указывали бы на существованіе излишествъ спекуляціи. Внѣшняя торговля Англіи непрерывно развивалась и лишь въ послѣдніе годы въ ней сталъ замѣтенъ нѣкоторый регрессъ. Хотя англійскіе капиталисты и приняли сильное участіе во французскомъ пятимилліардномъ займѣ, — но французская рента представляетъ солидное помѣщеніе и была выпущена по такой дешевой цѣнѣ, что отъ этого одного еще нечего было опасаться вредныхъ послѣдствій. Полная неудача послѣдняго турецкаго займа доказывала, что лондонскій денежный рынокъ, обыкновенно выказывавшій такую удивительную прыткость по сравненію съ континентальными государствами, теперь успѣлъ сдѣлаться осторожнѣе.
Въ теченіе недѣли, предшествовавшей 6 ноября, извѣстія, приходившія съ лондонской биржи, единогласно подтверждали, что дѣла въ банкѣ стоятъ, потому что къ нему почти совсѣмъ не обращаются за дисконтомъ векселей. Правда, еженедѣльный отчетъ банка, изъ котораго оказывалось, что общая сумма резерва уменьшилась на 384,000 ф. ст., производилъ не совсѣмъ-то благопріятное впечатлѣніе, однако, послѣдовавшее затѣмъ повышеніе дисконта до 9% еще не наводило на мысль о близости кризиса, хотя и странно намъ показалось такое повышеніе, къ которому англійскій банкъ прибѣгалъ не иначе, какъ во времена кризиса.
Какъ же велико было наше удивленіе, когда извѣстія изъ Сити отъ четверга вечеромъ сообщили намъ о паникѣ, разразившейся на лондонской биржѣ, и „Times“ свою биржевую хронику отъ 7 числа вечеромъ началъ слѣдующими словами: „На фондовой биржѣ вчерашняя паника продолжалась съ удвоенной силой и общественное мнѣніе во всемъ, что касается стоимости всевозможныхъ бумагъ, было приведено въ такое настроеніе, при которомъ всякое обращеніе къ разсудку безполезно“.
Изъ частныхъ свѣдѣній, полученныхъ нами отъ главы одного лондонскаго дома, также оказывалось, что еще за недѣлю передъ тѣмъ въ кружкахъ, посвященныхъ во всѣ тайны финансоваго міра, замѣчалось появленіе того недовѣрія, которое сопровождаетъ всякій кризисъ, и банки начали ограничивать свой кредитъ и отказывать въ немъ—мѣра, которая неизбѣжно должна была отозваться еще бо́льшимъ усиленьемъ общей тревоги.
Но такъ какъ уже 8 ноября паденіе курсовъ было менѣе значительно, чѣмъ въ предшествующіе дни, то мы не задумались утверждать, что положеніе дѣлъ не представляетъ опасности. И одного взгляда на данное положеніе было достаточно, чтобы убѣдиться, что оно такъ. Стѣсненіе денежнаго рынка происходило не отъ какой-либо опрометчивости англійскихъ капиталистовъ, а отъ того обстоятельства, что Франція, Германія и Америка одновременно бросились запасаться деньгами въ Англіи.
Послѣ того, какъ въ англійскомъ банкѣ нѣкоторое время совсѣмъ пріостановились операціи по дисконту, изъ Америки вдругъ пришли неблагопріятныя извѣстія. Новое значительное паденіе курсовъ различныхъ желѣзнодорожныхъ облигацій произошло послѣ того, какъ 15 желѣзнодорожныхъ компаній объявили, что онѣ не выдадутъ процентовъ, для уплаты которыхъ истекалъ срокъ.
Кризисъ въ Америкѣ уже не ограничивался однѣми желѣзными дорогами, но уже начиналъ распространяться на торговлю и промышленность.
Въ то же время правительство Соединенныхъ Штатовъ увеличило необезпеченность положенія дѣлъ и потребность въ золотѣ нѣкоторыми нецѣлесообразными мѣрами. Года три или четыре тому назадъ, 45 милліоновъ бумажныхъ денегъ были изъяты изъ обращенія по постановленію конгресса, — и , президентъ, по мнѣнію свѣдущихъ юристовъ, не въ правѣ былъ снова пускать эти деньги въ обращеніе. Тѣмъ не менѣе, въ 1872 г. тогдашній министръ финансовъ, Бутуэль, противузаконно выпустилъ снова на три милліона этихъ бумажекъ, подъ предлогомъ содѣйствія продажѣ хлѣба, собраннаго въ жатву этого года. На возраженія, поднятыя въ конгрессѣ, что правительство не имѣетъ неограниченнаго полномочія ронять цѣнность денежныхъ знаковъ, Бутуэль отвѣчалъ, что финансы не наука и что дѣло это до конгресса не касается. Послѣ того, какъ Бутуэль былъ вынужденъ уступить свой портфель Ричардсону, этотъ послѣдній точно также выпустилъ еще на два милліона старыхъ бумажныхъ денегъ, а теперь президентъ дошелъ до того, что обѣщалъ даже выпускать по мѣрѣ надобности гринбаки изъ того запаса въ 44 милліона, который хранился въ кассѣ Союза. Такъ какъ эти 44 милліона государственныхъ бумажныхъ денегъ, по смыслу закона, вовсе не составляютъ резерва, а суть ничто иное, какъ гринбаки, предназначенные для уничтоженія, то президентъ такимъ обѣщаніемъ переступилъ за предѣлъ своихъ полномочій—и повышеніе лажа на золото, вслѣдствіе этой мѣры, было тѣмъ неизбѣжнѣе, что многіе опасались, что эта произвольная мѣра повлечетъ за собой и другія; опасеніе это, какъ показали послѣдствія, было ненапрасное.
Англійскій банкъ вначалѣ былъ, повидимому, расположенъ мужественно встрѣтить какъ это извѣстіе, такъ и первое внезапное уменьшеніе своего резерва на 384,000 ф. ст. Но послѣ того, какъ проявилось сильное стремленіе къ продажѣ многихъ другихъ заграничныхъ бумагъ, послѣ того, какъ курсъ на векселя сильно палъ въ Нью-Іоркѣ и черезъ это опасность стала грозить непосредственно и лондонскому денежному рынку, наконецъ, послѣ того, какъ изъ англійскаго банка былъ взятъ кушъ въ 150,000 ф. ст. для отсылки въ Америку, правленіе банка увидѣло себя вынужденнымъ приступить къ повышенію дисконта.
Мѣра эта произвела въ томъ смыслѣ хорошее дѣйствіе, что въ Парижѣ вексельный курсъ на Лондонъ сталъ лучше; но въ Сити были того мнѣнія, что необходимо будетъ еще дальнѣйшее повышеніе дисконта, если въ другихъ мѣстахъ вексельный курсъ на Англію не поправится. Между тѣмъ, французскій банкъ уже приступилъ къ мѣрамъ для противодѣйствія кризису. Теченіе американскаго кризиса, какъ о томъ писалъ въ биржевомъ отчетѣ „Daily Telegraph“, также обмануло всѣ разсчеты. Правда, было весьма вѣроятно, что ни одна крупная англійская фирма, стоящая въ сношеніяхъ съ Америкой, не пошлетъ туда золота, безъ крайней надобности, — и это на томъ основаніи, что никакой барышъ, какъ бы высокъ онъ ни былъ, не могъ служить вознагражденіемъ за рискъ, съ которымъ были сопряжены такія ссуды Америкѣ, при такомъ сильномъ паденіи цѣнъ на тамошнія бумаги. Но, съ другой стороны, дурная жатва побудила англійскія фирмы, занимавшіяся ввозомъ продуктовъ изъ заграницы, сколотить какъ можно больше наличныхъ денегъ, съ цѣлью пристроить ихъ въ американскихъ продуктахъ; такимъ образомъ золото, не взирая на опасность, непрерывно отправлялось въ Америку.
Что касается паденія курсовъ на лондонской фондовой биржѣ, то оно само по себѣ еще не означало ничего особеннаго, такъ какъ въ другое время оно могло бы быть вызвано политическимъ событіемъ. Но при-этомъ не надо было упускать изъ виду, что уже и прежнее теченіе кризиса, происходившее на европейскомъ континентѣ и въ Америкѣ, не прошло безслѣдно для курсовъ англійской биржи.
Мы предостерегали публику отъ преувеличеннаго взгляда на опасность положенія; мы указывали на то, что состояніе счетовъ въ англійскомъ банкѣ и вообще все положеніе коммерческихъ дѣлъ въ Великобританіи представляются гораздо благопріятнѣе, чѣмъ въ который-либо изъ предшествующихъ кризисовъ. Сравненіе счетовъ англійскаго банка, при началѣ трехъ послѣднихъ кризисовъ вполнѣ подтверждаетъ этотъ взглядъ. Въ 1847, 1857 и 1866 годахъ банкъ, вслѣдствіе совершеннаго истощенія своихъ учетныхъ средствъ — истощенія, которое не могло быть остановлено даже повышеніемъ дисконта до 8, 9 и 10%, — былъ вынужденъ обратиться къ правительству съ ходатайствомъ о пріостановкѣ дѣйствія банковаго закона. Но въ 1873 году общій резервъ банка былъ далекъ отъ того печальнаго положенія, въ которомъ онъ находился въ эти критическія минуты.
Запасъ билетовъ, при дисконтѣ въ 8—10 процентовъ достигалъ въ теченіе недѣль, послѣднія числа которыхъ обозначены ниже, слѣдующихъ размѣровъ:
| 30-е октября 1847 года | 1,176,740 | 8 | % | дисконтъ | |
| 14-е ноября 1857 года | 957,710 | 10 | „ | „ | |
| 16-е мая 1866 года | 730,830 | 10 | „ | „ | |
| 6-е ноября 1857 года | 7,451,965 | 9 | „ | „ |
Вплоть до 25 сентября 1873 года запасъ билетовъ въ англійскомъ банкѣ составлялъ 12,639,905 ф. ст. и быстрое спаденіе его въ теченіе одной недѣли до 9,458,740, а въ теченіе трехъ недѣль до 7,348,050 побудило банкъ повысить дисконтъ съ 20 октября до 5%, а съ 16 октября — до 6%. Но съ этого числа запасъ билетовъ въ банкѣ не испытывалъ дальнѣйшаго уменьшенія, обращеніе въ банкъ за кредитомъ значительно уменьшилось и подконецъ почти совсѣмъ прекратилось.
Недовѣрчивость правленія банка, повидимому, была порождена тѣмъ обстоятельствомъ, что заграничный вексельный курсъ все еще медлилъ принять болѣе благопріятный для Англіи оборотъ. Поэтому то, не взирая на то, что положеніе дѣлъ самого банка не давало къ тому никакого повода, 23 октября дисконтъ былъ повышенъ до 7%, а 30 октября до 8%.
Эта своевременная предосторожность имѣла своимъ послѣдствіемъ то, что англійскій банкъ получилъ возможность безъ опасеній за самого себя ожидать дальнѣйшаго хода событій и явиться надежною опорою торговаго міра, хотя послѣднему и приходилось, вслѣдствіе высокаго дисконта, платиться за это временными жертвами.
„Быть можетъ даже, именно неопредѣленное положеніе, въ которомъ до сихъ поръ находился лондонскій рынокъ, и которое давило всѣхъ какъ кошмаръ, — быть можетъ, именно это положеніе и было причиною, мѣшавшею всякому энергическому усилію, которое дало бы возможность выпутаться изъ кризиса. Быть можетъ, теперь мы вправѣ надѣяться на болѣе быстрое разрѣшеніе этой экономической загадки“.
Послѣдующій ходъ событій вполнѣ подтвердилъ это предположеніе.
Высокій дисконтъ не замедлилъ подѣйствовать какъ насосъ для накачиванія золота, такъ что резервъ билетовъ въ банкѣ уже къ концу декабря снова стоялъ на 11,190,660 фунт. стерлин. и дисконтъ могъ быть пониженъ съ 9 до 4½%.
До пріостановки дѣйствія банковаго закона на этотъ разъ не дошло дѣло, благодаря тому, что банкъ своевременно подтянулъ возжи, и вообще благодаря тому, что англійскій торговый міръ, хорошо помня 1866 годъ, не слишкомъ зарвался въ своихъ спекуляціяхъ.
Кратковременныя послѣдствія, которыми кризисъ отразился на Лондонѣ и которыя какъ разъ совпали съ тѣмъ моментомъ, когда въ хронической болѣзни, съ давнихъ поръ томившей вѣнскую биржу, произошло значительное ухудшеніе — неизбѣжно должны были произвести въ Австріи впечатлѣніе такого рода, что обращеніе къ государственной помощи должно было показаться вполнѣ умѣстнымъ при данныхъ обстоятельствахъ. Къ тому же, самъ императоръ, еще за нѣсколько дней передъ этимъ, при открытіи рейхстага, подалъ надежду на помощь со стороны государства; тронная рѣчь заключала въ себѣ, между прочимъ, слѣдующее мѣсто: „Вслѣдъ за періодомъ усиленнаго экономическаго развитія, наступила одна изъ тѣхъ реакцій, которыя обыкновенно являются отъ времени до времени въ экономической жизни народа и свирѣпствуютъ съ чисто стихійною силою вслѣдствіе того, что сила капитала перецѣнивается и капиталъ чрезмѣрно напрягается. Мое правительство старалось, въ предѣлахъ, указанныхъ ему закономъ и отвѣтственностью его передъ страною, оградить по возможности область промышленности и торговли отъ пагубныхъ послѣдствій этого потрясенія довѣрія. Распоряженія, которыя были сдѣланы съ этою цѣлью, на основаніи § 14 органическаго закона, будутъ немедленно сообщены на ваше усмотрѣніе, какъ того требуетъ конституція. Въ то же время правительство мое предложитъ вамъ мѣры, представляющіяся наиболѣе желаемыми для возстановленія пошатнувшагося довѣрія, для предохраненія экономической дѣятельности отъ послѣдствій, могущихъ на долгое время нарушить ея отправленія, и для возвращенія торговли на путь здороваго, нормальнаго развитія. Въ правительственномъ проэктѣ бюджета, который будетъ представленъ на ваше усмотрѣніе, вы найдете тѣ принципы бережливости, которые должны быть проводимы неуклонно, съ цѣлью поддержать государственные финансы въ настоящемъ ихъ благопріятномъ положенія. Въ видахъ осуществленія реформы въ системѣ прямыхъ налоговъ, реформы, которой настоятельно требуютъ обстоятельства, — вамъ будетъ вскорѣ предложенъ цѣлый рядъ законопроэктовъ; въ дѣлѣ преобразованія косвенныхъ налоговъ потребуется тоже ваше содѣйствіе для изданія законовъ, проэкты которыхъ уже выработаны. Предстоящее истеченіе срока для привилегіи, дарованной національному банку, дѣлаетъ необходимымъ регулированіе задачи и положенія этого учрежденія въ будущемъ; въ связи съ этимъ должны быть приняты и мѣры для возстановленія валюты, представляющагося столь необходимымъ. Въ видахъ приспособленія экономическаго законодательства къ потребностямъ настоящаго времени, правительство мое готовитъ законопроэкты, имѣющіе своимъ предметомъ реформу акціонернаго и биржеваго законодательствъ, а также установленіе болѣе правильнаго хода дѣлъ въ ремесленныхъ и желѣзно-дорожныхъ предпріятіяхъ и производствѣ сырыхъ матеріаловъ.“
„Rari nantes in gurgite Vasto!“ подобно товарищамъ Энея послѣ кораблекрушенія, появлялись уже въ теченіе полугода цифры котировки на таблицѣ вѣнскихъ биржевыхъ курсовъ. На 9/10 всего количества бумагъ все еще не было спроса. Торговля и промышленность-таки кончили тѣмъ, что были вовлечены кризисомъ въ общее бѣдствіе. Средства комитета вспомоществованія были истощены. Въ потребленіи замѣчалось постепенное уменьшеніе, такъ какъ всякій старался ограничить свои потребности лишь самымъ необходимымъ, такъ что и съ этой стороны производство должно было пострадать и значительное число рабочихъ было отпущено. Въ придачу ко всѣмъ прочимъ бѣдствіямъ, надежда на хорошую жатву, въ виду которой установилось было нѣчто въ родѣ всеобщаго соглашенія отсрочить на нѣкоторое время платежи, была такъ жестоко обманута, что правительство Австро-Венгріи нашлось вынужденнымъ на нѣкоторое время отмѣнить взиманіе пошлинъ за ввозъ хлѣба.
Критическое положеніе этой минуты вызвало множество предположеній, изъ которыхъ лишь немногія заслуживали вниманія государственныхъ людей. Между авторами различныхъ проэктовъ особенно отличился одинъ сотрудникъ вѣнской Presse, проэктъ котораго совершенно напоминалъ эпоху ассигнацій. По его мнѣнію корень зла заключался въ недостаткѣ денежныхъ знаковъ; поэтому онъ предложилъ усилить выпускъ банковыхъ билетовъ на 300 милліоновъ гульденовъ, другими словами, увеличить количество бумажныхъ денегъ на цѣлую треть, и это въ такое время, когда лажъ на серебро стоялъ на 12 процентахъ, явный знакъ, что наличное количество бумажныхъ денегъ болѣе чѣмъ на 12% превышало дѣйствительную въ нихъ потребность! Хотя въ средѣ австрійскаго правительства и рейхстага находится слишкомъ много представителей здравыхъ экономическихъ понятій, чтобы такое предложеніе могло когда-либо быть обсуждаемо серьезно, тѣмъ не менѣе, его нельзя было оставить вовсе безъ возраженій, такъ какъ въ средѣ публики весьма часто еще самыя странныя идеи находятъ себѣ сочувствіе. Такъ, въ февралѣ 1874 года предложеніе, еще болѣе напоминавшее систему ассигнацій, нашло въ средѣ рейхстага до 92 подписей и затѣмъ, даже при голосованіи, оказалось болѣе двадцати голосовъ, высказавшихся за это предложеніе.
Въ концѣ октября мы указывали на то, что существуетъ одинъ только моментъ, когда усиленіе денежныхъ знаковъ можетъ на короткое время оказать благодѣтельное дѣйствіе, — а именно, когда, при наступленіи кризиса, распространяется паническій страхъ и, вслѣдствіе того, что деньги начинаютъ прятаться, настаетъ, въ дѣйствительности, недостатокъ въ средствахъ обращенія. Но если кризисъ затягивается на нѣсколько мѣсяцевъ, то это явный знакъ, что дѣло не въ недостаткѣ средствъ обращенія, а въ недостаткѣ капитала; въ этихъ случаяхъ простымъ умноженіемъ средствъ обращенія нельзя пособить бѣдѣ; тутъ даже, вообще говоря, и звонкая монета не можетъ выручить, а усиленный выпускъ бумажныхъ денегъ и подавно. Въ этихъ случаяхъ единственное средство спасенія состоитъ въ томъ, чтобы предпріятія были снова приведены въ надлежащее соотвѣтствіе съ наличнымъ запасомъ капитала — (разумѣя подъ капиталомъ не только деньги, но и другіе запасы, и другія производства) — другими словами, чтобы извѣстное количество предпріятій ликвидировалось или ограничивалось въ размѣрахъ до тѣхъ поръ, пока не будетъ снова достигнутъ уровень имѣющагося запаса капитала. Государственная помощь можетъ быть призываема лишь для облегченія ликвидаціи и ограниченія размѣровъ предпріятій, но и тутъ къ ней не слѣдуетъ прибѣгать безъ разбора, а лишь въ тѣхъ случаяхъ, когда грозитъ опасность, что ликвидація, предоставленная самой себѣ, затянется слишкомъ надолго, повлечетъ за собою общій застой въ дѣлахъ и оставитъ массы рабочихъ безъ хлѣба. Даже и въ такомъ случаѣ, правительство, рѣшающееся на помощь, должно бы было оказывать ее или посредствомъ готовыхъ суммъ, или посредствомъ займа заграницею.
Въ Австріи, правда, указывали на успѣхъ, которымъ дважды увѣнчалось въ Пруссіи учрежденіе ссудныхъ кассъ; но при этомъ необходимо было принять во вниманіе то обстоятельство, что въ Пруссіи не существовало и не существуетъ принудительнаго курса. Обращеніе кредитныхъ денежнымъ знаковъ допускало еще нѣкоторое растяженіе безъ риска причинить такимъ принудительнымъ займомъ вредъ владѣльцамъ этихъ знаковъ. Между тѣмъ, такого рода вредъ неизбѣжно причиняется, какъ скоро вводится принудительный курсъ, который отзывается двоякимъ образомъ: повышеніемъ цѣны на благородные металлы, причемъ на бумажныя деньги лажъ, платимый за первые, и соотвѣтственнымъ повышеніемъ цѣнъ на товары, которые, кромѣ того, подвергаются постояннымъ колебаніямъ.
Въ Австріи существуетъ принудительный курсъ; это ясный признакъ того, что количество бумажныхъ денегъ превышаетъ потребности денежнаго обращенія. Одновременно съ этимъ, продолжительность кризиса доказываетъ, что онъ былъ вызванъ излишествами спекуляціи, создавшими слишкомъ большое количество предпріятій и бумагъ, представляющихъ эти предпріятія.
Спрашивается, какже можно было пособить злу мѣрою, которая еще болѣе увеличила бы зло, т. е., новымъ выпускомъ государственныхъ бумажныхъ денегъ или банковыхъ билетовъ на 300 мил. гульденовъ?
Неужели составители подобныхъ проэктовъ въ рейхстагѣ или въ печати ни разу не подумали о томъ, что сумма денежныхъ знаковъ сообразуется съ количествомъ денежныхъ оборотовъ и съ большею или меньшею легкостью процедуры этихъ оборотовъ (посредствомъ учрежденій вродѣ Clearing-House). Неужели отъ нихъ ускользнулъ тотъ фактъ, что нѣтъ надобности имѣть столько же денежныхъ знаковъ, сколько производится оборотовъ, такъ какъ часть компенсаціи производится вексельнымъ обращеніемъ? Неужели они не поняли, что и общая сумма оборотовъ представляетъ лишь незначительную часть всего имѣющагося въ странѣ капитала, и что нечего и думать о томъ, чтобы стоимость биржевыхъ бумагъ, которая, къ тому же, представляетъ лишь незначительную часть неподвижнаго и обращающагося капитала, — перевести на денежные знаки ( — т. е. звонкую монету, государственныя бумажныя деньги или банковые билеты) — такъ какъ деньги, независимо отъ присущей имъ цѣнности, какъ товаръ, имѣютъ и сохраняютъ цѣнность лишь настолько, на сколько онѣ могутъ служить для торговыхъ оборотовъ. Въ Австріи за эту границу уже переступили — и какъ далеко за нее переступили, этому можетъ служить мѣриломъ лажъ на серебро.
Если масса бумажныхъ денегъ будетъ еще увеличена, то это будетъ равняться принудительному займу у владѣльцевъ государственныхъ бумажныхъ денегъ и банковыхъ билетовъ; тѣ и другіе, при такомъ увеличеніи, должны неизбѣжно пасть въ цѣнѣ, такъ какъ лажъ на золото и цѣны на товары поднимутся въ соотвѣтствующихъ размѣрахъ. Предположивъ, что количество денежныхъ знаковъ, находящихся въ обращеніи, будетъ увеличено вдвое, нѣсколько времени спустя два гульдена потребуются для того же количества оборотовъ, для котораго въ настоящее время достаточно одного гульдена. Мѣра эта послужила бы, правда, на пользу фирмамъ несостоятельнымъ или нуждающимся въ помощи въ настоящее время, но это было бы достигнуто лишь цѣною ущерба тѣмъ лицамъ, въ рукахъ которыхъ до сихъ поръ находились билеты. За что же, спрашивается, эти лица должны платить такой штрафъ въ пользу легкомысленныхъ спекулянтовъ?
Такимъ образомъ мы приходимъ къ заключенію, что увеличенье массы бумажныхъ денегъ въ Австріи было бы незаслуженнымъ благодѣяніемъ отдѣльнымъ личностямъ, въ ущербъ большинству, а между тѣмъ противъ главнаго зла такая мѣра оказалась бы безсильной.
Мы уже выше оговорились, что могутъ случиться такія обстоятельства, при которыхъ правительство, въ качествѣ учрежденія, обязаннаго печься объ общемъ благѣ, можетъ счесть своимъ долгомъ оказать активную помощь для предупрежденія общаго застоя дѣлъ и лишенія рабочихъ куска хлѣба; но мы повторяемъ, что, по нашему непоколебимому убѣжденію, оно можетъ это сдѣлать лишь въ такой формѣ, которая поразила бы зло въ самомъ корнѣ его, т. е. въ видѣ облегченія ликвидаціи, ограниченія и сліянія предпріятій, причемъ, если для такого облегченія потребуются отъ правительства денежныя средства, которыхъ оно не имѣетъ на лицо, оно можетъ прибѣгнуть къ заграничному займу, но отнюдь не къ умноженію бумажныхъ денегъ.
Тѣснимое раздававшимися со всѣхъ сторонъ жалобами, австрійское правительство, какъ мы уже замѣтили выше, сочло своимъ долгомъ оставить свое нерасположеніе къ государственной помощи и уступило, наконецъ, общему требованью, представивъ въ рейхстагѣ проэктъ закона объ учрежденіи государственныхъ ссудныхъ кассъ во всѣхъ провинціяхъ, подвластныхъ австрійской коронѣ, и объ оказаніи нѣкоторымъ желѣзнодорожнымъ обществамъ правительственной поддержки, съ цѣлью дать имъ возможность продолжать начатыя постройки. Денежныя средства для этой цѣли предположено было достать посредствомъ заграничнаго займа въ 80 милліоновъ гульденовъ серебромъ, причемъ сумма эта долженствовала стекаться въ національный банкъ, выпускавшій въ обмѣнъ на нее соотвѣтствующее количество билетовъ.
Мѣра эта подверглась нападкамъ различныхъ сторонъ. Изъ возраженій, приводившихся противъ нея, тѣ, которыя заслуживаютъ сколько-нибудь серьезнаго вниманія, можно раздѣлить на двѣ категоріи. Одни возставали вообще противъ государственной помощи въ частныхъ торговыхъ дѣлахъ; другіе же были направлены противъ самаго способа примѣненія этой мѣры. Упреки послѣдняго рода были совершенно справедливы; мѣра эта, дѣйствительно, носила характеръ половинчатости и нерѣшительности; принята она была слишкомъ поздно, приведена въ исполненіе слишкомъ медленно и обставлена такими стѣснительными условіями, что люди съ щепетильнымъ чувствомъ чести не могли рѣшиться прибѣгнуть къ помощи этихъ ссудныхъ кассъ.
Что касается возраженій первой категоріи, т. е. тѣхъ, которыя были направлены противъ государственной помощи вообще, то мы, конечно, готовы примкнуть къ тому воззрѣнію, что государство должно повозможности предоставить экономическую дѣятельность самой себѣ, т. е. ограничиваться содѣйствіемъ ей посредствомъ цѣлесообразнаго законодательства, затѣмъ какъ можно больше воздерживаться отъ предохраняющаго или репрессивнаго, запрещающаго, или поощряющаго вмѣшательства, — пока общему благосостоянію не грозитъ опасность. Но затѣмъ мы отнюдь не можемъ раздѣлять того взгляда, по которому государство должно скорѣе погибнуть, чѣмъ рѣшиться, напримѣръ, на введеніе курса банковыхъ билетовъ, какъ то было однажды заявлено на конгрессѣ нѣмецкихъ экономистовъ. Мы держимся того мнѣнія, что государство обязано вмѣшиваться активно при такихъ общественныхъ бѣдствіяхъ, когда зло, по собственной ли винѣ публики или безъ ея участія, грозитъ принять размѣры, опасные для общаго благосостоянія, и поразить не однихъ только виновныхъ, но и невинныхъ. Такіе случаи бываютъ во время эпидемій, скотскихъ падежей, наводненій, всеобщихъ неурожаевъ или войнъ. При экономическихъ кризисахъ, съ перваго взгляда, противъ умѣстности государственной помощи говоритъ то обстоятельство, что тутъ большею частью зло возникаетъ по собственной винѣ пострадавшихъ. Но если даже и предоставить первоначальнымъ виновникамъ расплачиваться какъ знаютъ за послѣдствія своихъ грѣховъ, то все же между всѣми частями экономическаго организма, между требованіемъ и производствомъ, между торговлей и кредитомъ, существуетъ такая солидарность, что кризисъ почти никогда не ограничивается тѣмъ кружкомъ, представители котораго накликали его своими ошибками и въ средѣ котораго онъ первоначально разразился.
Кризисъ 1873 г. былъ по происхожденію своему чисто биржевымъ кризисомъ или, выражаясь точнѣе, онъ былъ острою экономическою болѣзнью, вызванною чрезмѣрнымъ усердіемъ учредительства по части всякихъ акціонерныхъ обществъ; болѣзнь эта обусловила перемѣщеніе извѣстной части капитала и переманила какъ средства производства, такъ и рабочихъ, изъ старыхъ, прочно установившихся отраслей производительной дѣятельности, какъ, напр., земледѣльческая и ремесленная дѣятельность, въ новооснованныя предпріятія, изъ которыхъ извѣстная часть, вслѣдствіе перецѣнки свободныхъ средствъ денежнаго рынка, вынуждена была прекратиться. Для банковъ, которые производятъ свои операціи лишь посредствомъ оборотнаго капитала и не имѣютъ подвижныхъ помѣщеній, кризисъ не грозилъ всеобщей опасности, такъ какъ средства банковъ пристраиваются къ другаго рода предпріятіямъ, а также потому, что они легко могутъ ликвидировать свои дѣла. Но начатая постройка желѣзной дороги или фабрики не можетъ быть остановлена безъ громадныхъ потерь, а если обстоятельства и вынуждаютъ къ такой остановкѣ, то это лишаетъ занятій массы рабочихъ и пагубно отзывается на многихъ отрасляхъ торговли и промышленности, такъ, напр., при остановкѣ желѣзно-дорожныхъ построекъ страдаетъ желѣзное производство. Правда, въ виду общаго положенія дѣлъ, близость зимы пришлась кстати, такъ какъ въ это время года, по крайней мѣрѣ для строительныхъ рабочихъ, застой въ дѣлахъ по ихъ спеціальности составляетъ явленіе обычное, которое не могло застигнуть ихъ врасплохъ; но, съ другой стороны, какъ уже было замѣчено выше, положеніе дѣлъ въ Австріи ухудшалось неурожаемъ.
Кризисъ, протянувшись долѣе, чѣмъ какой-нибудь другой кризисъ, занесенный въ лѣтописи исторіи, началъ переходить въ торговый кризисъ и грозилъ отозваться общимъ застоемъ въ дѣлахъ. Какъ ни мало мы расположены имѣть состраданіе къ биржевымъ спекулянтамъ, тѣмъ не менѣе, мы считаемъ, что правительство правильно поняло свою задачу, рѣшившись въ этотъ критическій моментъ попытаться, по мѣрѣ силъ и возможности, предотвратить бѣдствіе отъ невинныхъ и предупредить опасность, грозившую всему государству.
Съ этой точки зрѣнія мы считаемъ, что проэктъ австрійскаго министра финансовъ заслуживалъ сочувствія, тѣмъ болѣе, что онъ стремился поддержать государственною помощью не непосредственно биржу, а, прежде всего, товарную торговлю и промышленность, которымъ грозила опасность. Мѣра эта тѣмъ менѣе заслуживаетъ порицанія, что она, собственно говоря, не влекла за собою никакихъ пожертвованій со стороны государства и оказывала помощь не иначе, какъ подъ условіемъ надлежащихъ гарантій, причемъ всѣ затраты, дѣлаемыя государствомъ, окупались ему въ концѣ концовъ. Мало того, предложеніе министра финансовъ, чтобы суммы, которыя освободятся по возвращеніи ссудъ, сдѣланныхъ изъ заграничнаго займа, были употребляемы на возстановленіе валюты, придавало этой мѣрѣ, въ конечной ея цѣли, характеръ такого государственнаго акта, скорѣйшаго совершенія котораго не можетъ не желать самый ревностный манчестеріанецъ.
Что касается источника, къ которому предполагалось обратиться за необходимыми средствами, то, по нашему мнѣнію, министръ финансовъ весьма удачно обошелъ тѣ западни, которыя ставили ему разные прожектеры. Согласно съ наиболѣе просвѣщенными представителями общественнаго мнѣнія, онъ отвергъ какъ умноженіе государственныхъ бумажныхъ денегъ новымъ выпускомъ, такъ и созданіе особыхъ свидѣтельствъ ссудныхъ кассъ, и предпочелъ заемъ серебромъ заграницей, при взносѣ котораго въ банкъ въ обыкновенномъ установленномъ порядкѣ дѣловой процедуры банкомъ выдавались билеты на соотвѣтствующую сумму,—вслѣдствіе чего положеніе банка не только не ухудшилось, но скорѣе еще улучшилось.
Предложеніе правительства, хотя ему и ставили въ упрекъ, что оно недостаточно продумано и что вся организація практическаго исполненія предоставлена въ существеннѣйшихъ своихъ частяхъ разработкѣ самого парламента, было все-таки принято обѣими палатами.
При этомъ нелишенъ былъ значенія тотъ фактъ, что пріемъ въ залогъ промышленныхъ бумагъ, отвергнутый палатою депутатовъ, подъ запугивающимъ давленіемъ общественнаго мнѣнія, былъ утвержденъ верхней палатой, которая поступила въ этомъ отношеніи спокойнѣе и обдуманнѣе: дѣйствительно, безъ этого разрѣшенія вся мѣра утратила бы свой смыслъ, такъ какъ подъ залогъ фондовъ всегда можно было получить деньги. Вообще, палата господъ, въ отличіе отъ прусскихъ и англійскихъ перовъ, выказала гораздо болѣе высокую степень политико-экономическаго развитія, нежели палата депутатовъ.
Проэктъ министерства въ главныхъ своихъ чертахъ вышелъ въ удовлетворительномъ видѣ изъ парламентскихъ преній. Необходимыя средства на первыхъ порахъ были взяты изъ запасовъ государственной кассы, затѣмъ ихъ доставилъ заемъ серебромъ, заключенный при посредствѣ національнаго банка.
Но организація ссудныхъ кассъ и предписанное изслѣдованіе положенія нѣкоторыхъ желѣзныхъ дорогъ шли такъ медленно и, въ то же время, полученіе кредита въ вышеназванныхъ учрежденіяхъ было обставлено такими обременительными условіями, что значительная часть благихъ результатовъ, которыхъ ожидали отъ этой мѣры, не осуществилась. Требованіе, чтобы въ обезпеченіе ссуды представлялось двойное обезпеченіе — въ видѣ цѣнныхъ бумагъ и въ видѣ векселя, — а также, чтобы дѣйствительная потребность заемщика въ помощи была удостовѣрена свидѣтельствомъ посторонняго лица, требованіе это, говоримъ мы, было такъ тягостно, что люди съ щекотливымъ чувствомъ чести предпочитали вовсе отказаться отъ помощи этого рода и ограничить свои дѣла. Послѣдствіемъ этого было, съ одной стороны, то, что къ марту 1874 г. размѣръ выданныхъ ссудъ не превышалъ 15 милліоновъ, а съ другой стороны—то, что отпускъ рабочихъ съ фабрикъ достигъ колоссальныхъ размѣровъ. По свидѣтельству газеты Wiener Tageblatt въ теченіе двухъ только мѣсяцевъ — декабря и января — до 14,000 рабочихъ покинули Вѣну добровольно и, кромѣ того, до 800 человѣкъ, не имѣвшихъ средствъ къ существованію, были выпровожены за черту города. Въ началѣ февраля къ этимъ цифрамъ прибавилось въ Вѣнѣ и ея предмѣстьяхъ еще 18,000 человѣкъ, которые, безъ всякой вины съ своей стороны, остались безъ работы.
Даже обороты втораго вѣнскаго комитета вспомоществованія къ концу марта превышали на 10 милліоновъ гульденовъ обороты государственной ссудной кассы.
Въ заключеніе намъ остается еще упомянуть, что въ концѣ ноября былъ выработанъ проэктъ новаго биржеваго закона особою, съ этою цѣлью назначенною, комиссіею. Комиссія эта указывала на необходимость введенія на фондовой биржѣ парижскаго учрежденія agents de change, т. е., чтобы однимъ присяжнымъ биржевымъ маклерамъ было предоставлено исключительное право посредничества въ биржевыхъ операціяхъ, причемъ имъ предоставлялось бы имѣть помощниковъ (remissiers), которые могли бы принимать заказы, но отнюдь не производить самыя операціи по покупкѣ и продажѣ бумагъ. Далѣе, рѣшенія биржеваго третейскаго суда объявлялись обязательными для всѣхъ заключаемыхъ на биржѣ сдѣлокъ, а также объявлялись подлежащими аппелляціи сдѣлки, по операціямъ на премію или по твердымъ оборотамъ. Въ случаяхъ несостоятельности, о томъ должно быть немедленно заявляемо предсѣдателю биржеваго комитета. Синдикатъ маклеровъ уполномочивается биржевымъ комитетомъ производить описи имущества, и всякій можетъ, подъ своей собственной отвѣтственностью, потребовать производства такой описи. Въ случаѣ несостоятельности, о фактѣ этомъ должно быть немедленно публикуемо во всеобщее свѣдѣніе; съ этой минуты сроки по всѣмъ обязательствамъ обанкротившагося лица считаются истекшими и обязательства эти должны быть удовлетворены при ликвидаціи. Кредиторы, желающіе заявить биржевому суду свои требованія на обанкротившуюся фирму, должны сдѣлать это заявленіе въ самый день публикаціи о несостоятельности и потребовать описи съ соблюденіемъ установленной для этого процедуры. Требованія, не заявленныя такимъ образомъ, могутъ быть удовлетворены лишь путемъ обыкновенной судебной процедуры. Третейскій судъ состоитъ изъ двухъ отдѣленій: изъ отдѣленія фондовой биржи и изъ отдѣленія товарной биржи. Члены его по обоимъ отдѣленіямъ избираются всѣми посѣтителями биржи, имѣющими избирательный голосъ. Процедура третейскаго суда опредѣляется особымъ регламентомъ, который имѣетъ быть составленъ биржевымъ комитетомъ и долженъ быть утвержденъ правительствомъ. Третейскій судъ можетъ также приглашать экспертовъ; его приговоры безаппелляціонны и должны быть немедленно приводимы въ исполненіе.
Общее управленіе дѣлами биржи ввѣряется комитету, состоящему изъ 18 лицъ и избираемому на три года; одна треть членовъ этого комитета выбываетъ ежегодно. Правомъ голоса на выборахъ пользуются всѣ тѣ неопороченныя личности, которыя посѣщали биржу въ теченіе трехъ лѣтъ, или же хотя начали посѣщать и въ недавнее время, но имѣютъ оффиціально заявленную торговую фирму. Лица, объявленныя несостоятельными, или же бывшія несостоятельными въ періодъ послѣдняго трехлѣтія, а также такія, которымъ временно запрещенъ доступъ на биржу, не имѣютъ права голоса на выборахъ. Правомъ быть избираемыми въ члены биржеваго комитета пользуются личности, владѣющія въ теченіе трехъ лѣтъ оффиціально заявленной торговой фирмой въ Вѣнѣ и имѣющія избирательный голосъ; не могутъ быть избираемы въ биржевой комитетъ присяжные маклера и, вообще, лица, служащія при биржѣ.
Фондовая и товарная биржа помѣщаются въ одномъ и томъ же зданіи и бываютъ открыты въ одни и тѣ-же часы; входная плата для посѣтителей той или другой — одинакова. Входные билеты выдаются для каждаго отдѣленія биржи особо; впрочемъ, билетъ, выданный на посѣщеніе одного отдѣленія, можетъ быть обмѣненъ на билетъ другаго отдѣленія.
Торговые центры Венгріи, которые, равнымъ образомъ, пострадали отъ кризиса, приняли тоже участіе въ организованіи различныхъ мѣръ вспомоществованія, за исключеніемъ однѣхъ только государственныхъ ссудныхъ кассъ. Въ Пештѣ, Темесварѣ[15] и другихъ мѣстностяхъ были учреждены комитеты вспомоществованія, и австрійскій національный банкъ не только усилилъ противъ обыкновеннаго отпускъ суммъ въ свое пештское отдѣленіе, но и снабдилъ денежными средствами мѣстные комитеты, образовавшіеся въ столицѣ Венгріи.
Въ связи съ кризисомъ слѣдуетъ также упомянуть о новомъ венгерскомъ займѣ въ 76,000,000 гульденовъ, который 18 декабря былъ покрытъ сполна подпискою на европейскихъ биржахъ; заемъ этотъ былъ выпущенъ по курсу въ 87½%; венгерскому правительству онъ обходится, со включеніемъ комиссіоннаго процента, въ 10⅛%, а кредиторамъ даетъ около 9½ процентовъ.
Если мы захотимъ окинуть взглядомъ опустошенія, произведенныя бурею, между различными обществами, то вотъ картина этихъ опустошеній, представленная газетою „Tresor“ въ началѣ марта 1874 г. Въ Австріи 8 банковъ, съ капиталомъ въ 15,2 милліоновъ гульденовъ, подверглись конкурсу; той же участи подверглись 2 страховыя общества съ капиталомъ въ 3,8 милліона, одно желѣзно-дорожное общество, съ капиталомъ въ 600,000, и 7 промышленныхъ предпріятій съ капиталомъ въ 3 милліона. Къ ликвидаціи были вынуждены: 40 банковъ, представлявшіе капиталъ въ 139,4 милліоновъ гульденовъ, шесть страховыхъ обществъ, представлявшихъ 5,2 милліоновъ капитала, одно торговое заведеніе, съ капиталомъ въ 1,6 милліона, и 18 строительныхъ обществъ, съ капиталомъ въ 64,6 милліона.
Въ Венгріи лопнуло 10 банковъ съ капиталомъ въ 3,3 милліона, и 2 промышленныя предпріятія, съ капиталомъ въ 800,000 гульденовъ. Ликвидировали свои дѣла: 13 банковъ съ капиталомъ въ 11,3 милліоновъ, 2 страховыхъ общества, съ капиталомъ въ 800,000, одна торговая фирма, съ капиталомъ въ 4,8 милліона, одно строительное общество, съ капиталомъ въ 200,000, и 10 промышленныхъ компаній, съ капиталомъ въ 5,3 милліона гульденовъ; но этими предпріятіями еще не закончился рядъ ликвидацій.
Изъ состоявшихся сліяній до свѣдѣнія нашего пока дошли нижеслѣдующія: въ Австріи — сліяніе 9 банковъ съ капиталомъ въ 36,2 милліоновъ гульденовъ, и въ Венгріи — сліяніе 3 банковъ съ капиталомъ 1,2 милліона гульденовъ.
Акціонерныя общества, подвергшіяся конкурсу въ Австро-Венгріи, представляли въ общей сложности въ началѣ марта 1874 г. уплоченный капиталъ въ 26,7 милліоновъ гульденовъ, а ликвидирующіяся общества — капиталъ въ 29,5 милліоновъ гульденовъ. Приэтомъ, необходимо замѣтить, что относительно цѣлаго ряда акціонерныхъ обществъ, которыя не дожили даже до представленія перваго своего баланса, нѣтъ возможности въ точности опредѣлить размѣръ уплаченнаго акціонернаго капитала, а потому въ вышеприведенномъ разсчетѣ принималась въ соображеніе, съ одной стороны, цифра акцій, предназначенныхъ для перваго выпуска, а съ другой стороны — размѣръ суммы, опредѣленной для перваго взноса на каждую акцію.
Немногимъ меньше, чѣмъ въ Австро-Венгріи, были опустошенія, произведенныя кризисомъ въ Германіи; и тамъ тоже, какъ желѣзно-дорожныя общества, такъ и банки, фабрики и промышленныя компаніи подпадали конкурсу одни за другими.
Заключительнымъ эпизодомъ кризиса въ Австріи можно до извѣстной степени счесть сведеніе разсчетовъ кредитнаго учрежденія, акціи котораго также, какъ и акціи союзнаго банка, играли на биржѣ роль главной спекуляціонной международной бумаги. Первое изъ этихъ учрежденій завершило свои счеты потерями въ 3 милліона гульденовъ, т. е., на 900,000 гульденовъ болѣе тѣхъ потерь, которыя правленіе общества предполагало въ концѣ перваго семестра; второе учрежденіе закончило свои счеты 6-ю милліонами потерь.
Барыши кредитнаго учрежденія были на 6,3 милліоновъ гульденовъ меньше, чѣмъ въ 1872 г. Хотя, приэтомъ, капиталъ въ 40,000,000 гульденовъ давалъ все-таки изрядный процентъ, тѣмъ не менѣе, паденіе курсовъ, послѣдовавшее вслѣдъ за упомянутымъ сведеніемъ счетовъ, было весьма понятно, такъ какъ акціи этого учрежденія послѣ этого гораздо труднѣе стали сбываться съ рукъ, чѣмъ прежде. Кромѣ того, кредитному учрежденію грозили большія затрудненія при помѣщеніи его 80-милліоннаго займа, и мало было вѣроятій, чтобы оно успѣло довести эту операцію до благополучнаго окончанія, безъ значительныхъ уступокъ другимъ фирмамъ, которыя возьмутъ на себя посредничество по займу.
Уже въ концѣ 1873 г. сумма непристроенныхъ облигацій по займамъ и текущихъ долговъ была весьма значительна. Большая часть бумагъ этого рода находилась въ рукахъ крупныхъ банкирскихъ фирмъ. Журналъ „Economist“ представлялъ нижеслѣдующій разсчетъ этихъ суммъ:
| Франція | 70,000,000 | ф. | ст. |
| Турція | 21,000,000 | „ | „ |
| Египетъ | 30,000,000 | „ | „ |
| Перу | 7,000,000 | „ | „ |
| Италія | 10,000,000 | „ | „ |
| Испанія | 20,000,000 | „ | „ |
| Россія | 12,000,000 | „ | „ |
| Австро-Венгрія | 10,000,000 | „ | „ |
| Итого | 180,000,000 | ф. | ст. |
Между остальными государствами всего болѣе пострадала отъ кризиса Италія. Уже въ іюлѣ вѣнскій „крахъ“ началъ отзываться на торговыхъ центрахъ сѣверной Италіи. Въ Болоньи, около половины іюля, разразилось столько банкротствъ, что въ банкахъ и среди торговаго сословія началась паника. Одинъ хлѣбный торговецъ разорился и остался съ 800,000 франковъ долга. Во Франціи нѣсколько первоклассныхъ банкировъ бѣжало, повергнувъ этимъ въ нищету много негоціантовъ и частныхъ лицъ. Одинъ изъ служащихъ при римскихъ желѣзныхъ дорогахъ скрылся, похитивъ 50,000 ф. ст. Курсы на биржахъ Турина и Генуи падали непрерывно и въ громадныхъ размѣрахъ. Также какъ и въ Римѣ, тамъ безпрестанно происходили банкротства. Уже отъ 20 сентября извѣстія изъ Генуи гласили: „Нужда въ деньгахъ и кризисъ на биржѣ являются у насъ въ Италіи девизомъ дня; обѣ эти болѣзни, представляющія вообще хроническій характеръ, въ настоящую минуту обострились и даютъ себя знать черезвычайно ощутительнымъ образомъ. Нужда въ деньгахъ существуетъ еще съ прошлой осени и очень стѣснительно отзывается на торговыхъ дѣлахъ, хотя на послѣднія и падаетъ значительная доля отвѣтственности за это зло. Наши портовые города запружены товарами, которые не находятъ себѣ сбыта; шелкъ покупается лишь въ весьма ограниченномъ количествѣ; биржа поглощаетъ много денегъ, а національный банкъ отказываетъ въ дисконтѣ. Послѣдній уже съ давнихъ поръ старается добиться усиленнаго выпуска билетовъ, но правительство противится этому, боясь увеличеньемъ количества обращающихся билетовъ вызвать ухудшеніе валюты. Вслѣдствіе этого, обращеніе банковыхъ билетовъ стоитъ на минимумѣ и впереди не предвидится измѣненія этого положенія дѣла. Напротивъ, банкъ состоитъ въ долгу у правительства на 30 милліоновъ, которые должны быть уплочены до декабря, слѣдовательно, будутъ еще изъяты изъ торговаго обращенія. Банкъ производитъ дисконты лишь въ незначительныхъ размѣрахъ, такъ что стѣсненное положеніе денежнаго рынка превратилось у насъ въ хроническое зло. Это, по всѣмъ вѣроятіямъ, и составляетъ главную причину страшнаго пониженія курсовъ, испытаннаго биржей въ сентябрѣ и вслѣдствіе котораго акціи движимаго кредита съ 1-го сентября пали съ 1152 до 970, акціи національнаго банка—съ 2410 до 2225. Безъ сомнѣнія, въ этомъ паденіи курсовъ участвовала и спекуляція, которая вела свои дѣла уже слишкомъ широко. Акціи движимаго кредита еще въ іюлѣ были доведены подобнымъ же кризисомъ до 840 и съ тѣхъ поръ гнались въ гору искусственными средствами, такъ что въ концѣ августа бумага эта дошла до 1152 и всѣ ожидали въ сентябрѣ дальнѣйшаго ея повышенія. Всѣ средства пускались въ ходъ, чтобы обморочить публику; еще въ концѣ августа поѣздкою короля въ Берлинъ воспользовались для того, чтобы вызвать новое повышеніе курсовъ. Насталъ срокъ ликвидаціи и далъ репорты въ 20, 30 и болѣе процентовъ. Спекулянты на повышеніе и спекулянты на пониженіе равно правильно оцѣнили положеніе дѣлъ и начали усердно продавать. Курсы стали падать со стремительной быстротой. Когда они дошли до 1000, между спекулянтами на пониженіе и синдикатомъ игроковъ на повышеніе завязалась оживленная борьба, такъ какъ послѣдніе, по слухамъ, снова успѣли закупить значительныя количества акцій движимаго кредита и черезъ это истощили свои средства. Такимъ образомъ, клика, спекулирующая на повышеніе, оказывается совершенно безсильной, денегъ совсѣмъ нѣтъ на рынкѣ,—и намъ предстоитъ новая тяжкая ликвидація. Эта безумная игра требуетъ, конечно, многихъ жертвъ. Одною изъ этихъ жертвъ сталъ Banca Commerciale Chiavarese, капиталъ котораго, въ 1½ милліона, пропалъ и кредитора котораго получатъ лишь весьма немного. Обстоятельство это нисколько не удивительно, если принять въ соображеніе, что такое маленькое мѣстечко, какъ Chiavari, имѣетъ 5 банковъ, изъ которыхъ по крайней мѣрѣ три совершенно излишни и поэтому вынуждены существовать только при помощи биржевой игры. Учредительская горячка тоже не миновала Италіи и ей за это въ ближайшемъ времени предстоитъ неизбѣжная расплата. Италіянская рента еще въ августѣ, когда она стояла на 70, находила очень мало покупщиковъ; съ тѣхъ поръ національный банкъ старался изо всѣхъ силъ поддержать ее, въ надеждѣ реализировать свои собственные капиталы, помѣщенные въ этой рентѣ; но паденіе курсовъ застигло банкъ врасплохъ и бумаги, которыя онъ купилъ, въ концѣ концовъ останутся у него, по всѣмъ вѣроятіямъ, на рукахъ, за невозможностью продать ихъ. Рента съ 72,75 постепенно понижалась и въ настоящее время предлагается по наивысшей цѣнѣ въ 71,40. Лажъ на золото стоитъ почти безъ измѣненій на 115“.
Самыя крупныя банкирскія фирмы въ Туринѣ обратились къ министерству съ адресомъ, въ которомъ онѣ ходатайствовали передъ правительствомъ о разрѣшеніи національному банку выпустить больше бумажныхъ денегъ, чѣмъ сколько ему до сихъ поръ было дозволено выпускать. „Мы переживаемъ, пишетъ Gazetta Piemontese, настоящій кризисъ, благодаря тому, что національный банкъ не въ состояніи дисконтировать. Бываютъ дни, когда въ его распоряженіи находится не болѣе какихъ-нибудь 100.000 лиръ“.
Министръ на ходатайство банковъ отвѣчалъ отказомъ, такъ какъ онъ и безъ того намѣревался представить въ парламентъ проэктъ финансовой реформы, что́ было сдѣлано имъ въ ноябрѣ. По этой же причинѣ не было уважено и другое ходатайство — депутаціи флорентинской торговой палаты, которая обращалась къ министру финансовъ и къ главѣ кабинета, Мингети, въ Римѣ.
Въ половинѣ ноября министръ-президентъ внесъ въ парламентъ новыя предложенія, касавшіяся финансовъ и имѣвшія цѣлью постепенное погашеніе дефицита. Предложенія эти распадались на два отдѣла — на предложеніе о новой системѣ налоговъ и на проэктъ о регулированьи обращенія бумажныхъ денегъ за все время, пока будетъ продолжаться принудительный курсъ. Первое предложеніе устанавливало шесть новыхъ видовъ налоговъ, въ томъ числѣ пошлину за торговлю биржевыми бумагами, и изъ существующихъ налоговъ пять получили большее расширеніе. Что касается втораго проэкта, который въ мартѣ въ 1874 г. получилъ силу закона, то онъ лишилъ мелкіе народные банки права выпускать билеты и оставлялъ лишь 6 ассигнаціонныхъ банковъ. Для уплаты государственнаго долга національному банку (около 800 милліоновъ лиръ) и для покрытія дефицита за два предстоящіе года, впредь до того времени, когда вступятъ въ полную силу новые законы о налогахъ, выпускалось на 1000 милліоновъ бумажныхъ денегъ, гарантію которыхъ принимали на себя сообща какъ вышеупомянутые ассигнаціонные банки, такъ и государство. Количество билетовъ, которое банки имѣли право выпускать отъ себя, ограничивалось 450 милліонами и лишь въ крайнемъ случаѣ могло быть увеличено еще на одну четверть. Оба разряда билетовъ отличаются между собою формою и цвѣтомъ: государственные кредитные билеты печатаются на бѣлой бумагѣ, а банковые билеты—на цвѣтной. Этою мѣрою общее количество обращающихся бумажныхъ денегъ низводилось съ 1800 на 1450 милліоновъ лиръ. Частью благодаря этимъ проэктамъ реформъ, свидѣтельствовавшимъ, что финансовое управленіе Италіи снова становится болѣе правильнымъ, частью же благодаря естественному теченію вещей, къ концу года худшая пора кризиса миновала. Какъ о куріёзномъ обстоятельствѣ, сопровождавшемъ этотъ кризисъ, слѣдуетъ упомянуть о томъ, что многія дамы попали въ затруднительное положеніе,—такъ какъ онѣ, съ цѣлью добыть деньги для уплаты своихъ частныхъ долговъ, поручали друзьямъ своимъ покупать бумаги на биржѣ. Даже Ватиканъ, какъ говорятъ, понесъ, вслѣдствіе американскаго кризиса, значительныя потери на американскихъ бумагахъ, въ которыя онъ помѣстилъ денарій св. Петра. Вскорѣ послѣ того, какъ кризисъ разразился въ Нью-Іоркѣ, въ Аугсбургскую газету писали: „Въ Ватиканѣ, какъ слышно, господствуетъ большое смятеніе. Значительныя суммы изъ денарія св. Петра пропали, повидимому, безвозвратно. Понятно, что отказаться отъ полученія процентовъ на эти суммы не желали и, въ то же время, не хотѣли довѣрить италіянскимъ кредитнымъ учрежденіямъ или банкирамъ, которые всѣ болѣе или менѣе имѣютъ связи съ существующимъ правительствомъ. Поэтому-то имѣли обыкновеніе обращаться къ американскимъ банкирамъ, принадлежность которыхъ къ еретическимъ ученіямъ охотно забывали, пока они платили хорошіе проценты. Преимущественно сосредоточивались въ Нью-Іоркѣ всѣ приношенія, идущія изъ южной, средней и сѣверной Америки; но и европейскіе сборы тоже пристраивались тамъ. Теперешній денежный кризисъ въ Нью-Іоркѣ поглотилъ, повидимому, всѣ эти капиталы, и въ Ватиканѣ, гдѣ до сихъ поръ привыкли, каждый разъ, когда наставала надобность въ деньгахъ, посылать, какъ то дѣлаютъ и простые смертные, просто напросто къ банкиру, — предвидятъ предвидятъ въ настоящее время день, когда либо касса банкира окажется запертою, либо доступъ въ нее для куріи закроется, за истощеніемъ актива послѣдней.
Послѣдствія кризиса дали себя чувствовать даже въ Россіи. Въ это время на тамошнихъ рѣкахъ, вслѣдствіе низкаго уровня водъ, торговля лѣсомъ совершенно стала, одновременно съ этимъ, какъ приморскіе, такъ и внутренніе города пострадали отъ общей неурядицы въ промышленномъ мірѣ. Прежде всего банкротства разразились въ метрополіи русской торговли—въ Нижнемъ Новгородѣ. Уже въ концѣ августа сдѣлалось извѣстнымъ, что трое купцовъ оказываются несостоятельными на сумму въ 1,700,000 рублей; между ними былъ одинъ татаринъ, сумма долговъ котораго простиралась до 700,000 рублей, и одинъ сибирскій купецъ, обанкротившійся на 500,000 рублей; этотъ послѣдній уже за два года передъ тѣмъ объявилъ себя несостоятельнымъ и теперь вступилъ въ новое соглашеніе, по которому уплачивалъ своимъ кредиторамъ 40 коп. съ рубля немедленно и 40 коп. въ теченіе года. Ожидали также, что одна московская фирма, на которую имѣлось требованій въ размѣрѣ 500,000 рублей, тоже предложитъ своимъ кредиторамъ вступить въ соглашеніе. Торговцевъ, оказавшихся несостоятельными на болѣе мелкія суммы, было очень много и у нѣкоторыхъ изъ нихъ лавки были опечатаны; другіе вступали съ своими кредиторами въ соглашеніе и уплачивали менѣе пятидесяти коп. съ рубля. Весьма вѣроятно, что иные пользовались этимъ положеніемъ дѣлъ, чтобы ловить въ мутной водѣ рыбу.
Въ Москвѣ торговый домъ Леопольда Каца, имѣвшій значительные склады товаровъ, въ качествѣ комиссіонера сѣверо-германскихъ фирмъ, объявилъ себя несостоятельнымъ; на товары, находившіеся въ его складѣ, было наложено запрещеніе по требованію мѣстнаго генеральнаго консула.
Изъ Одессы извѣщали о многихъ крупныхъ и мелкихъ банкротствахъ, вызвавшихъ среди тамошнихъ коммерсантовъ настоящую панику, такъ что деньги совсѣмъ исчезли изъ обращенія. Въ числѣ фирмъ, обанкротившихся въ Одессѣ, была одна, пассивъ которой простирался до 1½ милліона рублей серебромъ; другая оказывалась несостоятельной на 1,200,000 рублей сер. Въ остальныхъ банкротствахъ пассивы колебались между 100,000 и 1 милліономъ рублей. Перепуганные кредитные банки, которые передъ этимъ щедро расточали направо и налѣво свой кредитъ, стали усиленно стягивать обратно выданныя ими ссуды и этимъ только усилили общее смятеніе.
Швецію тоже не миновала учредительская горячка.
Въ 1870 г. въ Швеціи было выдано 97 концессій на учрежденіе акціонерныхъ обществъ, въ 1871—148 концессій и въ 1872 г.—200 концессій. Эти 200 обществъ представляли акціонерный капиталъ, по самой нисшей оцѣнкѣ, въ 65,058,208, а по наивысшей оцѣнкѣ—въ 184,247,158 шведскихъ рикс-далеровъ. Само собою разумѣется, послѣдствія такого черезмѣрнаго размноженія предпріятій не заставили себя долго ждать.
На Нидерландскомъ денежномъ рынкѣ особенно тяжело отразились послѣдствія нью-іоркскаго кризиса, такъ что и въ Амстердамѣ насталъ биржевой кризисъ. Послѣ того, какъ голландскіе капиталисты въ большей или меньшей степени охладѣли къ австрійскимъ фондамъ, они сильно накинулись на американскія желѣзнодорожныя облигаціи. Послѣ Нью-Іоркскаго кризиса курсы и на Амстердамской биржѣ пали такъ низко, что потери оцѣнивались въ сотни милліоновъ и многія семейства лишились части или и всего своего состоянія. И здѣсь также главною жертвою были частныя лица, не принадлежавшія къ торговому сословію и слѣпо довѣрявшіяся нѣкоторымъ коммиссіонерскимъ фирмамъ; отчаянье этихъ лицъ выражалось въ громкихъ жалобахъ.
Даже Александрія въ Египтѣ впервые ознакомилась съ кризисомъ. До 25 фирмъ пріостановили свои платежи. Но затрудненіе, какъ писали Times’у, было лишь временное.
Многіе второстепенные спекулянты, съ помощью краткосрочныхъ займовъ, сильно спекулировали на египетскіе фонды займа. Когда насталъ срокъ уплаты по сдѣланнымъ ими займамъ, они очутились въ очень затруднительномъ положеніи; такъ, требованіе этой уплаты было предъявлено какъ разъ въ то время, когда министръ финансовъ былъ озабоченъ отправкою 500.000 ф. ст. золотомъ въ Англію, для покрытія нѣкоторыхъ обязательствъ, да и нѣкоторымъ изъ банковъ предстоялъ взносъ платежей по послѣднему займу. Произошелъ кризисъ,—и въ концѣ концовъ были заключены соглашенія, по которымъ рѣшено было отправить для продажи въ Лондонъ на 300.000 ф. ст. облигацій египетскаго займа. Коммерческія фирмы въ Египтѣ вовсе не пострадали отъ этихъ затрудненій и между ними не было банкротствъ. Даже относительно компрометировавшихся спекулянтовъ была надежда, что они окажутся въ состояніи покрыть разности по своимъ операціямъ.
Безумная страсть къ предпріятіямъ успѣла проникнуть даже въ Южную Америку. Въ Буэносъ-Айресѣ особенно неистовствовали спекуляціи на земельную собственность. Участки земли, которые до этого имѣли лишь ничтожную стоимость, возросли, подъ вліяніемъ спекуляціи, поощряемой развитіемъ торговли и притокомъ эмигрантовъ, въ 30 и въ 40 разъ противъ дѣйствительной своей цѣны. Кромѣ того, во всѣхъ направленіяхъ прокладывались желѣзныя, конныя и шоссейныя дороги. Излишества спекуляціи и здѣсь повлекли за собою неизбѣжную реакцію, которая, прежде всего, выразилась въ недостаткѣ денегъ и, вслѣдствіе этого, породила многочисленныя банкротства и общій застой въ дѣлахъ вплоть до Монтевидео.
Франція еще въ 1870 г. представляла арену, на которой процвѣтала спекуляція; особенно благопріятствовалъ этому новый законъ, открывавшій много простора для дѣятельности акціонерныхъ обществъ и—даже для такихъ, мѣстопребываніе которыхъ было заграницей; (какъ на обращикъ таковыхъ, достаточно будетъ указать на Credit des Communes, печатавшій свои объявленія въ оффиціальномъ Moniteur’ѣ и прибивавшій ихъ на углахъ улицъ во всѣхъ общинахъ, а также на Credit foncier Suisse и на испанскій поземельный банкъ, которые всѣ покончили свое существованіе на скамьѣ подсудимыхъ). Парижская биржа, къ тому же, была такимъ очагомъ свѣта, который имѣлъ особенную силу для мелкихъ мошекъ изъ сосѣднихъ странъ, любившихъ обжигать себѣ крылья. Но собственно въ тѣхъ излишествахъ спекуляціи, которыя въ данномъ случаѣ были причиною кризиса, разразившагося по обѣ стороны океана, Франція не участвовала. Да и не удивительно! Въ послѣдніе годы ей приходилось расплачиваться за одну изъ самыхъ безумныхъ спекуляцій, когда либо виданныхъ въ мірѣ—за политическую ошибку объявленія войны Германіи. Но экономическія послѣдствія этой ошибки падали своимъ бременемъ на весь народъ и потому они проявлялись не столько въ банкротствахъ отдѣльныхъ фирмъ, какъ то бываетъ во время торговыхъ кризисовъ, сколько фактами, свидѣтельствующими о пониженіи благосостоянія массы. На первыхъ порахъ удалось свалить главнѣйшую часть платежей по контрибуціи на заграничные денежные рынки,—и послѣдствія этой уплаты дадутъ себя знать лишь позднѣе и растянутся на болѣе продолжительный періодъ времени.
По бюджетной смѣтѣ министра финансовъ Маня, война взвалила на Францію добавочное ежегодное бремя въ 764 милліона франковъ, вслѣдствіе чего бюджетъ 1874 г. возросъ до 2,526 милліоновъ. Громадная сумма эта образовалась слѣдующимъ образомъ: для покрытія военныхъ издержекъ требовалось 3,739 милліоновъ франковъ, для уплаты контрибуціи Германіи—5000 милліоновъ. Въ дѣйствительности, займами удалось реализировать 9,287 милліоновъ, слѣдовательно, отъ займа, заключеннаго по случаю войны, остался излишекъ въ 548 милліоновъ, который предназначался для покрытія разныхъ чрезвычайныхъ расходовъ, для реорганизаціи арміи и т. п.
Любопытны данныя относительно процентовъ, по которымъ удалось реализировать суммы различныхъ займовъ. Такъ, заемъ 23 августа 1870 обошелся въ 4,99%, двухмиллиардный заемъ въ 6,29%, Моргановскій заемъ—въ 7,42%, трехмилліардный заемъ—въ 6,06%. Ежегодное бремя процентовъ по государственному долгу увеличилось, благодаря этимъ займамъ, на 396,7 милліоновъ; одному національному банку правительство обязано ежегодно уплачивать 200 милліоновъ франковъ и 1% процентнаго вознагражденія. Мань придавалъ большую важность быстрому исполненію обязательствъ относительно банка и особенно напиралъ на то, что довѣріе къ валютѣ можетъ быть сохранено въ томъ случаѣ, если циркуляція банковыхъ билетовъ будетъ удержана въ ограниченныхъ размѣрахъ.
Совѣтъ этотъ былъ добросовѣстно исполненъ. Количество образующихся билетовъ банка, которое къ концу 1873 г. успѣло уже было возрасти до 3 милліардовъ, къ концу марта 1874 г. пало до 2600 милліоновъ; въ то же время запасъ наличныхъ денегъ возросъ съ 776 до 1150 милліоновъ. Стоимость банковыхъ билетовъ, которая было упала на 2½ тысячныхъ, сравнительно со звонкою монетою, поднялась и удерживалась нѣкоторое время почти безъ колебаній на ½ per mille, а позднѣе и совсѣмъ стала al pari, такъ что представлялась возможность снова возстановить платежи звонкой монетой, какъ только будетъ уплачена половина государственнаго долга банку,—долга, составлявшаго къ концу марта 1874 г.—960 милліоновъ.
Но, не взирая на это удовлетворительное положеніе дѣлъ во французскомъ банкѣ, странѣ еще многіе годы придется страдать отъ болѣзни, которую можно бы было назвать тоской по родинѣ со стороны ренты, пристроенной заграницей. Какъ извѣстно, облигаціи государственныхъ займовъ, помѣщаемыя въ чужихъ странахъ, имѣютъ неудержимое стремленіе постепенно возвращаться домой. Эта же самая участь предстоитъ и большей части тѣхъ 9,287 милліоновъ, которые были доставлены Франціи заграничными займами. Уже къ концу 1873 г. стали раздаваться въ Парижѣ и изъ южныхъ французскихъ городовъ жалобы на застой въ дѣлахъ и на то, что рабочихъ распускаютъ съ фабрикъ и изъ мастерскихъ. Такъ, отъ 20-го марта писали изъ Парижа: „Число рабочихъ, оставшихся безъ хлѣба, съ каждымъ днемъ увеличивается и никто не скрываетъ отъ себя, что отсылка рабочихъ массами, къ которой вынуждены прибѣгать многіе фабриканты, грозитъ серьезною опасностью для общественнаго порядка. Поэтому къ фабрикантамъ Парижа и его окрестностей было разослано приглашеніе: какъ можно менѣе ограничивать составъ рабочихъ, занятыхъ на ихъ заведеніяхъ; имъ даже были обѣщаны нѣкоторые заказы со стороны государства, если они, не взирая на временный кризисъ, будутъ продолжать работы и не доставятъ новаго контингента „арміи безпорядка“.
Съ начала 1874 г. положеніе дѣлъ скорѣе ухудшилось, чѣмъ улучшилось, такъ что бонапартистскіе органы нашли достаточно матеріала для набрасыванья мрачныхъ, ужасающихъ картинъ, которыя они, конечно, освѣщали сообразно съ собственной тенденціей.
„Лучшіе работники, писали они, эмигрировали въ Англію или Америку. Въ строительныхъ спеціальностяхъ занятія низведены до minimum’а, такъ что каменьщики Крезы и Карезы вынуждены отправляться въ Мецъ и тамъ, за счетъ прусскаго короля, работать надъ постройкою мѣстныхъ укрѣпленій. Первоклассныя мастерскія распускаютъ своихъ рабочихъ сотнями или сажаютъ ихъ на половинное число часовъ рабочихъ. Достаточно бросить одинъ только взглядъ на самые бойкіе когда-то торговые кварталы Парижа: въ Galerie Vivienne пять магазиновъ стоятъ пустыми, въ Chaussée d’Antin—тридцать магазиновъ: они скажутъ вамъ, что имъ больше приходится починять старыя, чѣмъ изготовлять новыхъ платьевъ. Спросите булочниковъ: тѣ, которые занимаются печеньемъ простыхъ хлѣбовъ, расходуютъ вдвое меньше муки, чѣмъ прежде; тѣ же, которые занимались изготовленіемъ дорогихъ печеній, вынуждены теперь попреимуществу изготовлять простой хлѣбъ. Спросите овощныхъ лавочниковъ; они продаютъ теперь самыя необходимыя пряности, а изъ колоніяльныхъ товаровъ, которые въ этомъ родѣ торговли даютъ наибольшіе барыши, у нихъ идетъ съ рукъ очень мало. Спросите мелочныхъ торговцевъ: — они потеряли всѣ свои небольшія сбереженія. Три тысячи банкротствъ стоятъ наочереди и не объявляются <span class="error2" title="Исправлена опечатка: только">только потому, что кредитора продполагаютъ давать отсрочку по векселямъ, въ которыхъ и сами они нуждаются.
Но характеристичнѣе, быть можетъ, всѣхъ остальныхъ признаковъ — размѣры, которые приняло производство сальныхъ свѣчь. Во время имперіи сальныя свѣчи употреблялись развѣ только въ подвальныхъ этажахъ, у бочаровъ; теперь сальная свѣча во многихъ хозяйствахъ вытѣсняетъ стеариновую, которая стала слишкомъ дорога для людей, употребляющихъ вмѣсто вина смѣшанные напитки, вмѣсто сахара — патоку и иногда, вмѣсто хлѣба — картофель.“ Съ юга Франціи приходили подобныя же извѣстія. Тамъ тоже многія мастерскія пустовали, потому что не было денегъ и не было заказовъ. Многія фабрики шелковыхъ матерій въ Нимѣ закрылись, что̀ составляло весьма ощутительный ударъ для вывозной торговли. Равнымъ образомъ, производство стало и въ долинѣ Роны. Въ Ліонѣ, Сентъ-Этьенѣ и Тарарѣ положеніе фабрикантовъ было очень незавидное. Въ Вогезахъ прядильныя и ткацкія фабрики страдали отъ накопленія продуктовъ, которые не шли съ рукъ. Большинство прядилень въ горахъ Божоле стояли или же занимали рабочихъ лишь половину дня. Не лучше шли дѣла и на Сѣверѣ. Передъ 24 мая желѣзно-плавильные заводы въ Лонгви вырабатывали ежемѣсячно до 15 милліоновъ килограммовъ чугуна. “Въ настоящее время, писали оттуда, количество это уже уменьшилось на одну пятую и цѣны на чугунъ стоятъ очень низкія. Въ Монъ-Сенъ-Мартенѣ, въ Ремѣ и въ сосѣднихъ съ ними мѣстностяхъ двѣ трети желѣзныхъ заводовъ стоятъ праздно. Монъ-Сенъ-Мартенское горнозаводское общество изъ 300 рабочихъ, которыхъ оно занимало, оставило у себя лишь 35 человѣкъ; въ нѣкогда цвѣтущемъ маленькомъ городкѣ Монъ-Сенъ-Мартенѣ пять крупныхъ фирмъ обанкротилось и въ ближайшемъ будущемъ ожидаютъ еще новыхъ катастрофъ. Въ Бургундіи винодѣліе почти совсѣмъ стало. Новыя провинціи страдаютъ столько же, сколько и старыя. Въ Аннеси, въ Савойѣ до 732 семействъ, при населеніи въ 12,000 душъ, содержатся на счетъ общественной благотворительности. 9 апрѣля правительство назначило даже комиссію для изслѣдованья средствъ улучшить условія сбыта для внѣшней торговли Франціи, причемъ, какъ на главное средство, указывалось на техническую подготовку промышленныхъ дѣятелей.
Съ началомъ весны положеніе дѣлъ повсюду улучшилось, такъ что хорошая жатва могла окончательно сгладить слѣды кризиса. Къ концу февраля обычная безпечность снова вступила въ Америкѣ въ свои права и позорно знаменитому биржевому аферисту Джей Гульду удалось опять вынырнуть на поверхность и заполучить въ свое распоряженіе союзную желѣзную дорогу къ Тихому океану, что должно было привести въ ужасъ всѣхъ европейскихъ кредиторовъ этой дороги.
Третій актъ кризиса 1872 г. — періодъ выздоровленія, — сопровождался очень сильнымъ паденіемъ цѣнъ и заработной платы и явленіе это приняло болѣе обширные размѣры, чѣмъ въ который-либо изъ предыдущихъ кризисовъ.
Вслѣдъ за курсами бумажныхъ цѣнностей, которыя, спускаясь по ступенямъ безконечной лѣстницы, падали въ пропасть полнаго обезцѣненья, — пали и цѣны на недвижимую собственность, въ особенности же на земельные участки подъ постройки, и на дома; цѣны на квартиры тоже понизились, — въ Берлинѣ это пониженіе доходило до 20—30%; цѣны на желѣзо и на каменный уголь [16], и въ особенности на строительные матеріалы, пали еще сильнѣе. Принудительныя продажи доставляли покупщикамъ по цѣнамъ гораздо ниже дѣйствительной стоимости даже и такіе товары, которые по какимъ-либо особымъ обстоятельствамъ (напр., вслѣдствіе дурной жатвы) не падали въ цѣнѣ на рынкѣ. Въ Англіи въ началѣ 1874 г. хозяева горныхъ заводовъ и каменноугольныхъ копей приступили къ уменьшенію заработной платы, а рабочіе отвѣчали на это новыми стачками; послѣднія въ большинствѣ случаевъ не имѣли успѣха, такъ какъ многіе хозяева рады были предлогу остановить работы, погасить, напримѣръ, нѣкоторые горны и ограничить производство въ копяхъ и въ желѣзно-прокатныхъ мастерскихъ.
Другимъ важнымъ факторомъ была солидарность международнаго денежнаго рынка, которая передъ этимъ способствовала распространенію кризиса, а теперь облегчила исцѣленіе отъ его послѣдствій.
Но наиболѣе твердымъ оплотомъ, о который разбились волны кризиса, подобно тому, какъ морская волна разбивается объ утесъ, были большіе центральные ассигнаціонные банки, державшіеся за весь этотъ періодъ съ большой стойкостью.
Между тѣмъ, какъ нецентрализованные нью-іоркскіе банки и на этотъ разъ, такъ же, какъ и въ 1857 г., при самомъ началѣ кризиса вынуждены были пріостановить свои платежи,—между тѣмъ, какъ англійскій банкъ вслѣдствіе недостатковъ своей организаціи еще въ 1866 г. былъ вынужденъ ходатайствовать передъ правительствомъ о пріостановкѣ дѣйствія банковаго закона, три главные банка континентальной Европы стояли во все продолженіе кризиса непоколебимо. Правда, дѣйствіе банковаго закона въ Австріи было пріостановлено, но австрійскій банкъ не былъ вынужденъ воспользоваться въ значительныхъ размѣрахъ даннымъ ему разрѣшеніемъ выпускать необезпеченные металлическимъ фондомъ билеты свыше нормы въ 200 милліоновъ гульденовъ. За все время, пока продолжался кризисъ, австрійскій банкъ былъ въ состояніи удержать такъ называемое третное покрытіе своихъ билетовъ. Прусскій банкъ обладалъ такимъ запасомъ звонкой монеты, который позволялъ ему поддержать торговлю пониженіемъ дисконта и другими облегчительными мѣрами. Но правленіе этого банка благоразумно воздержалось отъ этого, какъ для того, чтобы не поощрять спекуляцію, такъ и потому, что двумъ пятымъ запаса наличныхъ денегъ соотвѣтствовало равное количество правительственныхъ вкладовъ, которые могли быть потребованы обратно немедленно или съ назначеніемъ короткаго срока для ихъ возвращенія.
Между тѣмъ, какъ запасъ билетовъ въ англійскомъ банкѣ, въ началѣ кризисовъ въ 1857 и 1866 г., при повышеніи дисконта до 10 процентовъ, все-таки палъ до 957,710 и до 730,830 ф. ст. и банкъ находился на волосокъ отъ банкротства,—въ рѣшительную минуту 1873 г., когда и Лондону грозила паника, запасъ этотъ, при 9% дисконта не падалъ ниже 7½ милліоновъ ф. ст.
Единственное, что́ въ поведеніи банковъ за весь этотъ періодъ достойно порицанія, это то, что англійскій и австрійскій банки недостаточно энергично предостерегали коммерческій міръ о близости опасности и, вообще, какъ будто боялись приступить вовремя къ повышенію дисконта.
Если бы англійскій банкъ въ теченіе лѣта не держалъ свой дисконтъ слишкомъ низко, онъ не былъ бы вынужденъ разомъ повысить его въ ноябрѣ до 9%. Главнымъ, руководящимъ правиломъ большихъ ассигнаціонныхъ банковъ должно быть,—воздерживаться во время разгара спекуляцій отъ поощренія послѣднихъ низкимъ уровнемъ дисконта, какъ то дѣлалъ англійскій банкъ въ бывшія времена и какъ онъ еще не совсѣмъ разучился дѣлать и до сего дня; напротивъ, они должны въ такія эпохи подтягивать дисконтъ и накоплять запасъ съ тѣмъ, чтобы въ моментъ, когда разразится нужда, имѣть возможность оказать щедрую помощь. Равнымъ образомъ въ Австріи отъ пріостановки дѣйствія банковаго закона можно бы было ожидать болѣе ощутительныхъ результатовъ, если бы рука объ руку съ этою мѣрою было введено повышеніе дисконта, которое является самымъ естественнымъ средствомъ для привлеченія на рынокъ частныхъ капиталовъ, боязливо держащихся въ сторонѣ.
Снова подтвердилось воззрѣніе, что свобода или многочисленность ассигнаціонныхъ банковъ невыгодна для публики. Изъ доводовъ, которые были нами приведены въ другомъ мѣстѣ въ пользу этаго положенія [17], мы приведемъ лишь три: 1) для руководства этими учрежденіями не имѣется на лицо достаточное количество компетентныхъ умственныхъ силъ. 2) Они нуждаются въ болѣе значительномъ количествѣ металлическихъ денегъ для выкупа своихъ билетовъ; 3) въ періоды разгара коммерческой дѣятельности они поощряютъ спекуляцію, съ цѣлью доставить усиленное обращеніе своимъ билетамъ и увеличить свои доходы отъ получаемыхъ процентовъ; когда же кризисъ приближается, они стягиваютъ свои средства, отказываютъ въ кредитѣ и, вмѣсто того, чтобы служить опорою въ критическую минуту, только усиливаютъ общее затрудненіе. Свобода же неассигнаціонныхъ банковъ, напротивъ, оказалась дѣломъ желательнымъ, такъ какъ концессіи, даруемыя правительствомъ, только уменьшаютъ собственный контроль публики надъ собою и усиливаютъ ея безпечность.
Относительно биржи кризисъ показалъ, что изъятіе операцій на разность—изъ вѣдѣнія суда лишь усиливаетъ страсть къ биржевой игрѣ и что эта азартная игра обуздывается введеніемъ такихъ порядковъ, при которыхъ должникъ можетъ быть понуждаемъ судомъ къ уплатѣ разностей, которыя имъ состоитъ долженъ.
Въ отношеніи акціонерныхъ обществъ, новые законы, которыми отмѣнялась выдача концессій на таковыя общества, за исключеніемъ желѣзно-дорожныхъ компаній и ассигнаціонныхъ банковъ, оказались вполнѣ цѣлесообразными. Въ странахъ, гдѣ концессіи были отмѣнены, какъ, напримѣръ, въ Германской имперіи, кризисъ отнюдь не навлекъ за собой худшихъ послѣдствій, чѣмъ въ Австріи, гдѣ концессіи продолжали существовать [18];въ Пруссіи главнѣйшія изъ открывшихся злоупотребленій происходили именно въ желѣзно-дорожныхъ обществахъ, для которыхъ концессіи оставались обязательными. Въ пятидесятыхъ годахъ въ Германіи, а также, позднѣе, въ Швейцаріи, какъ разъ въ концессіонированныхъ акціонерныхъ банкахъ, всего болѣе свирѣпствовалъ ажіотажъ.
Произведенное въ Пруссіи изслѣдованіе о дѣйствіи имперскаго закона объ акціонерныхъ обществахъ показало, что, за исключеніемъ нѣсколькихъ параграфовъ, требующихъ пересмотра, сохраненіе этого закона представляется вообще желательнымъ. Въ Австріи опытъ, вынесенный изъ кризиса утвердилъ правительство еще болѣе въ принятомъ имъ до этого рѣшеніи представить рейхстагу проэктъ преобразованія законодательства объ акціонерныхъ обществахъ; въ проэктъ этотъ были включены и тѣ улучшенія, которыхъ еще недоставало германскому закону и которыя, принимая во вниманіе главнѣйшія изъ жалобъ, раздающихся на эксплуатацію публики, въ тоже время, не парализуютъ духъ предпріимчивости. Изъ этихъ улучшеній въ особенности заслуживаютъ вниманія слѣдующія: 1) Обязательное для учредителей трехгодичное пребываніе при учреждаемомъ имъ новомъ предпріятіи; 2) предоставленіе каждому акціонеру обращаться къ содѣйствію суда въ случаѣ рѣшеній, противныхъ уставу общества; 3) запрещеніе коммисіямъ торговать собственными акціями (или раздавать ихъ взаймы) за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда это представляется необходимымъ въ видахъ ограниченія акціонернаго капитала.
Кризисъ 1873 г. имѣлъ болѣе значительныя размѣры и повлекъ за собой большія потери, чѣмъ какой либо изъ предшествующихъ. Не взирая на то, что онъ вначалѣ былъ лишь чисто биржевымъ кризисомъ, онъ втянулъ въ свои послѣдствія торговлю и промышленность, и это произошло на такомъ обширномъ раіонѣ, какого еще ни разу не испытывали прежніе кризисы. Никогда еще при подобныхъ экономическихъ катастрофахъ не оставалось безъ работы такого значительнаго числа лицъ, служащихъ при коммерческихъ предпріятіяхъ, и рабочихъ. Въ Берлинѣ и Вѣнѣ служащіе при банкахъ бродили цѣлыми тысячами безъ дѣла, и еще въ мартѣ 1874 одинъ изъ этихъ несчастныхъ упалъ безъ чувствъ на улицѣ, потому что, какъ оказалось, онъ уже восемь дней ничего не ѣлъ. Ни въ одну изъ предшествующихъ эпохъ этого рода не было такъ велико число самоубійствъ,—начиная отъ директора банка и кончая простымъ рабочимъ, отъ биржеваго спекулянта и до генерала, увѣнченнаго лаврами, никогда еще столько жениховъ и невѣстъ, у которыхъ катастрофа похитила завѣтныя ихъ надежды, не искали утѣшенія въ смерти. А между тѣмъ, ни въ одинъ изъ предшествующихъ кризисовъ не было такъ распространено ясное пониманіе положенія дѣлъ и не оказалось столько лицъ, успѣвшихъ припрятать свое добро вовремя и спастись отъ всеобщаго раззоренія.
Примѣчанія[править]
- ↑ Въ то время мы писали по этому поводу въ «Schlesische Presse»: хотя давнишній опытъ учитъ насъ, что неответственныя собранія всегда требуютъ гораздо болѣе того, что могутъ исполнить отвѣтственныя правительственныя учрежденія, тѣмъ не менѣе, когда торговое сословіе проявляетъ такого рода требовательность, тутъ присоединяется одно особенное обстоятельство, придающее дѣлу весьма странный характеръ. Не странно ли, что сословіе, которое, по самой профессіональной дѣятельности своей, должно бы было обладать даромъ быстраго соображенія, здравостью и проницательностью сужденія, а также обширною опытностью, сословіе, которое долженствовало бы быть практическимъ представителемъ здравыхъ экономическихъ понятій, — не странно ли, говоримъ мы, что это сословіе, какъ только ходъ дѣлъ выскакиваетъ изъ обычной колеи, находитъ въ средѣ своей такъ много коноводовъ, для которыхъ уроки исторіи не существуютъ, которыхъ ни французскія ассигнаціи, ни американскіе «гринбаки» ничему не научили и которые не понимаютъ, что общая стоимость поземельной собственности и товаровъ не можетъ быть вычеканена и представлена въ металлической монетѣ или въ бумажныхъ деньгахъ.
- ↑ «Chesepeake-Ohio» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Годовой оборотъ нью-іоркскаго Clearing-House’а составилъ въ 1857 г.—8,330 милліоновъ долларовъ; въ 1867 г. онъ простирался безъ малаго до 25,743 мил. долларовъ; въ 1872 г. — до 34,681 мил. дол., а въ 1873 г. — до 26,451 мил. дол.
- ↑ «Albert Cole». — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Hoht, Sprague & Co.» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Clafflin & Comp.» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Spraghue & Co.» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Cohoes» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Dutcheß» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Clafflin & Comp.» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ В книге «Geschichte der Handelskrisis im Jahre 1873», Max Wirth, 1874, p.226 — Quistorp (Квисторп). — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ В настоящее время — Щецин, Польша. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ «Fels». — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Въ 1874 году былъ арестованъ бывшій министръ Дювернуа, который въ 1870 году завѣдывалъ снабженіемъ Парижа продовольствіемъ и затѣмъ попался, въ качествѣ директора испанскаго территоріальнаго банка, въ которомъ были произведены такія же мошенничества, какъ и въ Credit Foncier Suisse.
- ↑ Тимишоа́ра, Румыния. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Въ періодъ отъ половины марта 1873 г. до половины марта 1874 г. на лондонскомъ денежномъ рынкѣ, который всего менѣе пострадалъ отъ кризиса, цѣны на нѣкоторые изъ главнѣйшихъ матеріаловъ производства пали въ слѣдующей пропорціи:
Шотландское невыдѣланное желѣзо на 35,9% Каменный уголь » 29,9 » Чилійская мѣдь » 14,2 » Олово » 35,1 » Хлопокъ » 22,2 » Колоніальный сахаръ » 12,8 » Зато пшеница поднялась въ цѣнѣ среднимъ размѣромъ на 10 процентовъ, а говядина — на 12%, — но на это была особая причина—дурная жатва.
- ↑ См. мое «Руководство банковаго дѣла», а также 3-й томъ основъ политической экономіи, 2-е изданіе, Кёльнъ, книжная торговля Дюмонъ-Шауберга.
- ↑ Изъ другихъ невыгодъ, сопряженныхъ съ системою концессій, мы укажемъ только на одну, которая особенно ощутительно сказалась в Вѣнѣ, именно, на торговлю концессіями. Лишь за нѣсколько недѣль до начала кризиса продавались за 100,000 гульд. такия концессіи, которыя продавцы, по собственному ихъ сознанію, готовы бы были уступить и за 5000 гульд. Доля отвѣтственности за это падаетъ на австрійское правительство, такъ какъ оно, въ виду дохода, приносимаго государственному казначейству, штемпельной пошлиной на акціи и другими налогами этого рода, выдавало слишкомъ много концессій.
Это участіе правительства въ созданіи причинъ, обусловившихъ кризисъ, налагало на него и обязанность ослабить дѣйствіе краха своею поддержкою, въ особенности, по скольку дѣйствіе это отзывалось на невинныхъ жертвахъ, т. е. на рабочихъ. Со стороны правительства было ошибкою, что помощь, которую оно въ концѣ концовъ оказало, была оказана щедро и быстро.
Впрочемъ воззрѣніе тѣхъ доктринеровъ, которые требуютъ, чтобы правительство ни при какихъ обстоятельствахъ не выступало съ своею помощью въ эпохи кризиса, даже тамъ, гдѣ это не сопряжено ни съ какимъ рискомъ для него, оказалось на многихъ примѣрахъ ошибочнымъ и вреднымъ. Какъ въ Берлинѣ, такъ и въ Вѣнѣ оказалось, что при взаимной зависимости торговыхъ и вексельныхъ операцій, — зависимости, создающей нѣчто въ родѣ карточнаго зданія и при которой одно паденіе влечетъ за собою множество другихъ, — поддержка одной фирмы можетъ предупредить распространеніе бѣдствія на обширный раіонъ, при чемъ правительству, оказывающему эту поддержку, не грозятъ никакіе убытки, такъ какъ рѣчь идетъ лишь о займообразной помощи. Такъ, напримѣръ, при сведеніи счетовъ австрійскимъ банкомъ поземельнаго кредита, которому помогло въ этой операціи правительство, государственное казначейство не понесло никакихъ убытковъ. Въ Берлинѣ ликвидація Книсторпскаго банка («der Qnistorp’ishen Bank» — Примѣчаніе редактора Викитеки.) дала нѣкоторый излишекъ. Слѣдовательно, поддержкою этого учрежденія правительство, безъ потерь для себя, могло бы предупредить возникновеніе значительныхъ затрудненій въ обширномъ раіоне торговаго міра и временное закрытіе многихъ промышленныхъ заведеній, лишившее множество рабочихъ куска хлѣба.