ИТАЛЬЯНЕЦ В КАЛИНОВЕ,[править]
ИЛИ ОПЫТ ПЕРЕЛОЖЕНИЯ[править]
ХОРОШЕЙ ПРОЗЫ В ДУРНЫЕ СТИХИ[править]
С ПОСРЕДСТВЕННЫМ НАИГРЫШЕМ[править]
Русская театральная пародия XIX — начала XX века
М., «Искусство», 1976
ЛИЦА[править]
Савелий Дикой, комический оперный старик, бас.
Борис, его сын, итальянец.
Кабанова, комическая старуха.
Тихон, угрюмый баритон, Варвара, развеселый контр-альт — ее дети.
Катерина, жена Тихона, темная личность.
Кудряш, солист из хора Молчанова *.
Многочисленная прислуга купчихи Кабановой.
1 См. географию оперных либретто и балетных программ, изд. Стелловского.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ[править]
1 В XVII веке, как известно, русские торговые люди имели прислуги более, чем наибогатейшие помещики в последующие времена; когда торговый человек отлучался куда-нибудь по делам, хотя бы на несколько дней, вся его многочисленная прислуга оплакивала хором разлуку с ним. Положение женщины в то время было самое завидное. И при этакой-то обстановке люди жаловались еще на свою жизнь! (Прим. Н. Соловьева: «Исследования о русском эпосе», «Всем, труд.») Борис, имеющий от автора passe partout на свободные входы и выходы, во всякое время.
Хор женщин
«Уезжает голубчик
На чужую сторонку,
Оставляет голубчик
Дома нас сиротами.
Ах, ахти! гореванье!
Тяжко расставанье» и пр[оч].
Хор муз
(за сценою)
Как из драмы порядочной,
Отразившей как в зеркале,
Быт и «нравы жестокие»
Современного русского
Православного общества,
Ныне ставится опера
Флорентинско-московская,
С кантиленами сладкими,
Со стишками конфектными.
Переносится действие
В отдаленное, древнее
Время князя Пожарского,
Папы Павла четвертого1,
Кардинала Григория
И Козьмы Сухорукова,
Дабы сделать позорище
Римско — Сивцово-вражское
Сколь возможно нелепее.
Ах, ахти, гореванье!
Тяжело расставанье
С здравый смыслом, с поэзией
И с житейскою правдою!
Тяжело превращение
Александра Островского
Из хорошего комика
В театрального гномика,
В либреттиста московского.
1 Прошу не приписывать моему невежеству, что здесь вместо Павла V поставлено Павла IV; это музы, предпочитающие гармонию правде, обмолвились.
Итальянец Борис
(все время держится по правую сторону сцены, подальше от русских)
«И зачем она глядит,
Будто мне любовь сулит.
А целуется с своим
Да и плачет вместе с ним».
«Нет хужо горя — полюбив чужую!»
(Мало подумав.)
Нет! Хуже во сто раз
Для авторских проказ
Одеться итальянцем
И рифмами с изъянцем,
Под наигрыш плохой,
Горланить вздор такой,
Что боже упаси!
До, ре, ми, фа, соль, си!
Кабанова
(Тихону; на голос куплета из водевиля «Кавалерист-девица» *)
Помнишь все, что я сказала?
Тихон
Помню все.
Кабанова
Так говори:
Чтоб старуху уважала.
Тихон
(Катерине)
Уважай ее, смотри!
Кабанова
Чтоб, как мать, меня любила.
Тихон
Ты, как мать, ее люби.
; Кабанова
Никогда мне не грубила.
Тихон
Никогда ей не груби.
Хор
Никогда мне не грубила!
Никогда ей не груби!
; Кабанова
Чтоб в окошко не глядела.
Тихон
Ты в окошко не гляди.
Кабанова
И без дела не сидела.
Тихон
И без дела не сиди.
Кабанова
А теперь, как подобает,
Поклонись мне в ножки ты.
Варвара
(беззаботно)
В десять лет нас занимают
Куклы, пташки и цветы.
Дикой
Постой, брат, я тебе напишу стишки в альбом.
(Пишет и потом поет.)
«Живи в Москве смирнее,
Веди себя скромнее,
Вернися поскорее».
(Отходит, очень довольный.)
Тихон
(Борису, заметив, что сей последний без нужды толчется по сцене)
«Ну, прощай и ты, Борис,
Ты уж лучше, брат, женись».
Катерина быстро подбегает к Тихону и объявляет, что она гибнет. Тихон, не видя в окружающей обстановке никаких признаков «темного царства», видя, напротив того, всеобщее довольство, счастие, веселые лица и праздничные одежды, слыша теплые напутствия пейзан и увриеров * и справедливо полагая, что с пьяненькою комическою свекровью очень нетрудно ладить, спрашивает ее с недоумением: Да что ты?
Катерина сообразив, что ведь на самом деле она дурит, начинает сентиментальничать и поет романс Жуковского «Тоска по милом» *.
Теките струей Вы, слезы горючи, Дубравы дремучи, Тоскуйте со мной.
«Я гибну, я гибну, мне сердце пророчит, Само мое сердце погибели хочет».
Тихон пожимает плечами.
Катерина, видя, что и это не удается и что у счастливого и беззаботного Тихона на уме одна гулянка, так же как у нее одни романсы, предлагает ему, ни с того ни с сего, взять с нее клятву. Когда же Тихон очень основательным речитативом спрашивает: За-а-а-чем же клятв-у-у-у? Катерина, в напускном экстазе, не помня сама, что делает, поет перифразис монолога Репетилова из «Горя от ума» *:
Пускай покинут буду светом,
Пускай умру на месте этом,
Да разразит меня господь!
Тихон
(тоже из «Горе от ума»)
Да полно вздор молоть! *
; (Уходит.)
Хор женщин
; (за сценою)
Уезжает голубчик
На чужую сторонку.
Оставляет голубчик
Дома нас сиротами.
Хор муз
(тоже за сценою)
Оскорбляет голубчик
Нас плохими стихами,
Поступает голубчик
В конкуренты Элькану1.
1 Прим для невежд: г. Элькан — славный либреттист русский.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ[править]
Варвара
Чего ты нюни-то распустила?
Катерина[править]
Ах, Варвара, ты не понимаешь меня. Тебе бы все петь да плясать, благо тебя по молчановскому песеннику обучали *. Я совершенно особь статья. Все находят, что я какая-то странная. Во всех поступках моих с первой сцены не находят никакого смысла. Вот мне а нужно объяснить, отчего я такая странная. Послушай:
«Бедны ея образы» * — это он обо мне говорит, — потому, что материалы, представляемые ей действительностью, так однообразны; но и с этими скудными средствами ее воображение работает неутомимо и уносит ее в новый мир, тихий и светлый. Не обряды занимают ее в церкви: она совсем и не слышит, что там поют и читают; у нее в душе иная музыка, иные видения, для нее служба кончается неприметно, как будто в одну секунду. Ее занимают деревья, странно нарисованные на образах, и она воображает себе целую страну садов, где все такие деревья и все это цветет, благоухает, все полно райского пения. А то увидит она в солнечный день, как «из купола светлый такой столб вниз идет» и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вот она уже видит, «будто ангелы в этом столбе летают и поют». Иногда представляется ей — отчего бы и ей не летать? И когда на горе стоит, то так ее и тянет лететь: вот так бы разбежалась, подняла руки, да и полетела. Она странная, сумасбродная, с точки зрения окружающих; но это потому, что она никак не может принять в себя их воззрения и наклонности".
Видишь: это все я должна объяснить руладами. Вот слушай. (Поет.)
«Бывало я резвилась и шутила
Да распевала песенки порой…
Любила я в церквах молиться богу,
Или в саду, между цветов живых.
Во сне я часто ангелов видала,
И райские деревья, и цветы.
Теперь не то».
Варвара
Правда, что не то! Даже не похоже нисколько.
Катерина
Сама знаю, что не похоже. Вот слушай:
«Во сне меня все кто-то обнимает,
Зовет с собой, целует и ласкает».
Опять-таки не то! Совсем не то!
Варвара
Да ты чего хочешь-то?
Катерина[править]
Ах, боже мой! Я хочу, чтобы всем стало понятно, отчего я отдаюсь Борису, отчего я пугаюсь грозы, геены и пр[оч]?.. Ведь не барышня же я слабонервная, в самом деле. Ах! Какая тоска! Уж лучше бы, право, если бы Сан Леон переложил все мои монологи в пируэты и кабриоли! Легче бы мне было их откалывать, чем петь рифмы несообразные.
Варвара[править]
Да тебе зачем нужно все такое, чувствительное?
Катерина[править]
Как зачем? Ничего ты не понимаешь. (Подает ей книгу.) Прочти вот сама, что здесь пишет о моем характере Добролюбов * — том 3, «Луч света в темном царстве», стр. 496 и последующие, от слов «прежде всего» до «литературные судьи».
Варвара
(швыряет книгу)[править]
Поди ты к чорту со своим Добролюбовым и литературными судьями! Нешто не понимаешь, что теперь никому нет дела до твоего Добролюбова. Островский-то, чай, давно позабыл об нем. А мой Кашперов, так тот, поди-ко, и не слыхивал ни об каком Добролюбове. Да что ты? Нешто мы здесь всурьез драму играем, что ли? Чай, просто куплетцы поем для господской забавы. Ну тебя, смешишь только. (Серьезно.) Слушай;
Ай, люли, люди!
До, ре, ми, фа, соль!
В пьесу все вали,
Лишь бы вышла роль,
Хоть ледящая,
Лишь бы новая,
Подходящая,
Дишкантовая.
Ты глупа, мой свет,
Как немногие.
Не взойдет в куплет
Психология.
Делай штучки ты
Театральные
И забудь мечты
Идеальные,
Да не плачь, не вой
Над утратою, —
А пройдись, пропой
Травиатою *.
Будь Динорою *
Иностранкою,
Леонорою *,
Африканкою,
Будь Зеликою *,
Фиориною *,
Будь Нелюскою *,
А не дикою Катериною,
Бабой русскою1.
Вот тебе ключ от калитки. Слышь, выходи ночью к Борису. Гулять будем. (Убегает, приплясывая и напевая.) Ай, люли, люли! До, ре, ми, фа, соль!
1 Нелюско, собственно, не африканка, а африканец. Да не сочтут это за мое невежество, это Варвара перепутала.
Катерина
(одна)[править]
Нет! Я должна выразить теперь борьбу. Сцену с ключем Добролюбов считает лучшею сценою. И Островский по этому самому весь монолог с ключем из хорошей прозы переложил в дурные стихи. Надо, чтобы сцена с ключем вышла по-эффектнее. (Становится в драматическую позу.)
О! сей ключ!
О! сей ключ мне сулит все мытарства.
Я ведь — луч,
Светлый луч среди темного царства.
Впрочем, что тут распевать-то долго. Ведь и Добролюбов говорит, что тут борьба, собственно, уже кончена, остается небольшое раздумье, а раздумье-то я выражу обыкновенными гаммами.
Борис до, до, до, до, до, до, —
Рогой, я на ре, ре, ре, ре —
Чку выйду, мой ми, ми, ми, ми —
Лой друг до, до, до, до, до, до…
1 Читатель замечает, что сии стихи суть слабое подражание известным стихам, помещенным в «Эпохе» 1865 года: «Молодое перо-ро-ро-ро», хотя ро, ро, ро в гамму и не входит *.
Комментарий[править]
УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ:[править]
«А» — журнал «Артист»
AT — Александрийский театр
«Б» — журнал «Будильник»
«Бр» — журнал «Бирюч»
«БВ» — газета «Биржевые ведомости»
«БдЧ» — журнал «Библиотека для чтения»
«БТИ» — «Библиотека Театра и Искусства»
«ЕИТ» — «Ежегодник Императорских театров»
«ЗС» — «Забытый смех», сборник I и II, 1914—1916
«И» — журнал «Искра»
«ИВ» — «Исторический вестник»
«КЗ» — А. А. Измайлов, «Кривое зеркало»
«ЛГ» — «Литературная газета»
«ЛЕ» — «Литературный Ералаш» — отдел журнала «Современник»
MT — Малый театр
«МТж» — журнал «Московский телеграф»
«HB» — газета «Новое время»
«ОЗ» — журнал «Отечественные записки»
«ПИ» — "Поэты «Искры», под редакцией И. Ямпольского, Л., 1955 «РП» — журнал «Репертуар и Пантеон»
«РСП» — «Русская стихотворная пародия», под ред. А. Морозова, М.-Л., 1960
«С» — журнал «Современник»
«Ср» — «Сатира 60-х годов», М. —Л., 1932
«Сат» — журнал «Сатирикон»
«Т» — журнал «Театр»
«ТиИ» — журнал «Театр и Искусство»
«ТН» — «Театральное наследие», М., 1956
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства
«Э» — «Эпиграмма и сатира», т. I, М. —Л., 1931
ИТАЛЬЯНЕЦ В КАЛИНОВЕ[править]
Впервые — «И», 1867, № 44, стр. 536. Без подписи. Возможно, автором является Г. Жулев (оперные переделки пьес Островского были темой многих его пародий). Авторство Жулева сказывается и в стихотворной технике пародии. Пародия направлена против либретто А. Н. Островского к опере «Гроза» (музыка В. Кашперова). Журнал «И» увидел в этой переделке снятие социально-обличительного пафоса пьесы «Гроза». Строки, взятые в кавычки, цитаты из либретто А. Н. Островского.
Кудряш, солист из хора Молчанова. — Хор ярославского крестьянина И. Е. Молчанова возник в начале 50-х годов XIX в. «Кавалерист-девица» — водевиль, автор Е. Зеланд-Дубельт. Ария из «Лючии» — имеется в виду опера «Лючия ди Ламмермур» Доницетти (1835). Пейзан и увриеров (франц.) — крестьян и рабочих. Романс Жуковского — действительно приведены четыре строки из песни В. А. Жуковского «Тоска по милом» (1807).
Поет перифразис монолога Репетилова из «Горя от ума» — ироническая переделка реплики Репетилова:
Пускай лишусь жены, детей,
Оставлен буду целым светом,
Пускай умру на месте этом,
И разразит меня господь… (д. 4, явл. 4).
Да полно вздор молоть! — ответ Чацкого на монолог Репетилова (д. 4, явл. 4). По молчановскому песеннику обучали.-- Речь идет о книге «Новейший русский песенник. С новейшими песнями хоров Ив. Молчанова, Гр. Соколова, М. Молодцова». М., 1862. «Бедны ея образы» — цитата из статьи Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве» (см.: Н. А. Добролюбов. Статьи об Островском, М., Гослитиздат, 1956, стр. 215—216). … О моем характере Добролюбов — далее следует цитата из той же статьи Добролюбова (там же, стр. 214—238). А пройдись, пропой Травиатою — имеется в виду героиня оперы Верди «Травиата» (1853). Динора — героиня оперы «Плоэрмельский праздник» Мейербера (в подлиннике «Динора, или Прощение Плоэрмеля», 1859). Леонора — героиня оперы Верди «Трубадур» (1853). Зелика и Нелюско — герои оперы Мейербера «Африканка» (1865), Фиорина — героиня одноименной оперы Педротти.