1779 г. Фрегатъ Наталія. Командиръ Капитанъ 2 ранга П. И. Ханыковъ — впослѣдствіи извѣстный Адмиралъ. (Нѣмец. м.) Посланный въ Англію, съ частнымъ грузомъ и подъ купеческимъ флагомъ, по вступленіи въ Нѣмецкое море, цѣлую недѣлю (14—20 сентября) выдерживалъ, подъ гротомъ и бизанью, противный штормъ, и потому, нѣсколько сбившись въ счисленіи, въ ночи на 22 сентября, слѣдуя уже съ попутнымъ вѣтромъ, принялъ маячные огни за судовые, и сталъ на банку противъ острова Шкеленга. Банка эта, по счисленію и по прокладкѣ на разныхъ наличныхъ картахъ, тогда отстояла въ разстояніи отъ 50 до 80 миль. Командиръ, сомнѣваясь въ вѣрности счисленія, предлагалъ лоцманамъ ночь пролежать въ дрейфѣ; но лоцмана отклонились отъ этого предложенія, надѣясь на свое искусство и знаніе мѣстности. Въ теченіи слѣдующаго дня вся команда была перевезена на берегъ, и командиръ съѣхалъ послѣднимъ, когда фрегатъ былъ уже на боку, наружѣ только одна часть юта. Фрегатъ разбился. Командиръ былъ совершенно оправданъ. Еще въ первые дни послѣ крушенія, онъ имѣлъ утѣшеніе получить слѣдующія строки отъ Вице-Президента Адм.-Коллегіи Гр. И. Г. Чернышева: «Сердечно сожалѣю о приключившемся несчастіи вамъ и ввѣренному вамъ фрегату. Не виня и не оправдывая васъ ни мало, скажу вамъ, въ ваше одно утѣшеніе, что Г-жа Гаррисъ пишетъ къ Вице-Адмиралу Грейгу и къ своему брату, что въ семъ несчастномъ случаѣ, ваше поведеніе, мужество и расторопность, были таковы, каковыхъ мы отъ заслуженнаго и знающаго морское искусство офицера ожидать могли. Это, при столь прискорбномъ извѣстіи, меня порадовало очень много». И потомъ, по окончаніи дѣла, 30 октября: «За великій долгъ себѣ поставляю, открыть всей командѣ вашей, какъ господамъ оберъ-офицерамъ, такъ унтеръ-офицерамъ и рядовымъ, что Коллегія, и я особо, совершенно ими довольны за оказанное при семъ случаѣ повиновеніе, тихость и исполненіе своей должности. Оное столь много имъ чести дѣлаетъ, сколь и вамъ, яко начальнику». Въ вышеупомянутомъ письмѣ дѣвицы Гаррисъ (3 октября) , находимъ слѣдующее: «…Ужасно было наше положеніе въ эту ночь, съ 11 ч. вечера до 5 ч. утра, когда прибыли на помощь лодки. Мы потеряли руль вскорѣ послѣ того какъ ударились объ мель, и съ той поры, считали себя въ великой опасности. Я не могу умолчать о твердости Капитана Ханыкова. Онъ нисколько не потерялся, и я увѣрена, что за наше спасеніе мы обязаны только присутствію его духа: въ то время, когда мы всѣ утѣшались надеждою, что фрегатъ сойдетъ на глубину, и общее убѣжденіе было отрубить канаты, только одинъ Капитанъ настаивалъ въ противномъ, ибо былъ увѣренъ, что фрегатъ еще можетъ устоять нѣкоторое время не разбившись, а сойдя съ мели, подвергнется неминуемой гибели на окружающихъ банкахъ. Событія оправдали его предположенія: по мѣрѣ отлива воды, фрегатъ увязалъ въ пескѣ, а на разсвѣтѣ прибыла помощь. …Внимательность Г. Ханыкова къ намъ, пассажирамъ, его невозмутимое спокойствіе и твердость, удивляли насъ, и мы не можемъ не быть ему признательными… Г. Ханыковъ, бывшій столь отважнымъ и дѣятельнымъ во время крушенія, теперь задумчивъ и печаленъ. Съ горестію я смотрѣла со шлюпки, какъ упала и послѣдняя мачта нашей бѣдной Наталіи; сегодни послѣ полудни я смотрѣла съ берега на мѣсто крушенія, но и признаковъ нѣтъ несчастнаго фрегата…»
1779 г. Фрегатъ Наталія. Командиръ Капитанъ 2 ранга П. И. Ханыковъ, впослѣдствіи Адмиралъ. (Нѣмец. м.). Представляю здѣсь нѣкоторыя новыя подробности объ этомъ крушеніи, найденныя впослѣдствіи, въ такъ-называемыхъ «Разборныхъ дѣлахъ» Главнаго Морскаго Архива. Слѣдствія не было, и потому, основываясь преимущественно на дѣлахъ Аудиторіатской части Архива, Министерскихъ и другихъ, когда печатался текстъ, я не имѣлъ этихъ подробностей.
Штормъ, выдерживаемый этимъ фрегатомъ въ Нѣмецкомъ морѣ, съ 14 по 21 сентября, былъ отъ WSW; небо постоянно облачное. Во все это время лежали въ дрейфѣ, подъ гротомъ и бизанью, имѣя ходу 212 узла, дрейфа до 6 румбовъ. Съ утра 21-го вѣтеръ сталъ затихать и пошелъ къ N. По предложенію лоцмановъ, двоихъ, взятыхъ въ Эльзинорѣ, снялись съ дрейфа, отдали фокъ и зарифленные марсели, взявъ курсъ SSW12W; ходу было 7 узловъ. Въ полдень обсервовали солнце и опредѣлили свое мѣсто:
| Отъ банки Смитъ-Ноль. Нѣм. м. | Отъ NO мыса о. Текселя. Нѣм. м. | |
| По Англійской картѣ (купленной въ Копенгагенѣ) | NO 2512° въ 23 | NW 36° въ 21 |
| По Голландскому Зейфакелу | NO 13° 25 | NW 48° 27 |
| По лоцманской картѣ (исправленной 1777 г.) | NO 11° 1912 | NW 46° 26 |
Глубины было 30 саженъ; грунтъ мелкій песокъ. Съ полудня взяли курсъ StO. Вѣтеръ былъ NtW, рифмарсельный; небо малооблачно. Въ половинѣ втораго часа перемѣнили курсъ на SSW; въ 5 часовъ вечера легли на S. Въ 8 часовъ вечера, мѣсто было положено:
| Отъ банки Смитъ-Ноль. Нѣм. м. |
Отъ NO мыса о. Текселя. Нѣм. м. | |
| По Англійской картѣ | NO 5812° въ 1412 | NW 70° въ 1034 |
| По Голландскому Зейфакелу | NO 32° 1312 | NW 7412° 15 |
| По лоцманской картѣ | NO 42° 812 | NW 7212° 1714 |
| По Голланд. частной картѣ | NO 50° 1112 | NW 74° 15 |
Вѣтеръ былъ NNW, въ прежней силѣ. Глубины 15 саженъ; грунтъ мелкій песокъ. Въ это время курсъ взяли StW; и какъ лоцмана требовали, чтобы для лучшаго узнанія глубины, ходъ не превосходилъ 6 узловъ, то закрѣпили крюйсель, а форъ и гротъ-марсели отдали на эзельгофтъ. Въ 812 часовъ поднялись къ SSW. Ходу было отъ 512 до 6 узловъ.
Командиръ фрегата предлагалъ лоцманамъ, чтобы ночь пролежать въ дрейфѣ; но они отклонились отъ этого предложенія, надѣясь на свое знаніе мѣстности, и притомъ, не смотря на большое несходство въ картахъ, не полагая себя близкими къ опасности.
Небо было облачное; изрѣдка проблескивали звѣздочки; иногда накрапывалъ дождь. Лотъ, кидаемый по три раза въ склянку, показывалъ глубину 19 и 20 саженъ. Ходу было 6 узловъ. Въ половинѣ одиннадцатаго часа, въ пасмурности мелькнули два огонька: одинъ прямо по курсу; другой лѣвѣе, по SSO. Огни эти, то скрывались, то открывались вновь. Ихъ сочли фонарями на судахъ, и по мнѣнію лоцмановъ, это были фонари на мачтахъ рыболововъ, которые, отстаиваясь на банкахъ, обыкновенно держатъ огонь, чтобы не попали на нихъ другія суда. Тогда стали придерживаться къ SW, оставляя огни въ лѣвой рукѣ. Въ исходѣ 11-го часа, одинъ огонекъ еще былъ видѣнъ и казался «на подобіе, какъ въ боковой каютѣ». Глубина 17 саженъ; грунтъ тотъ же мелкій песокъ. Въ 11 часовъ, передъ носомъ, немного правѣе, увидѣли буруны. Тотчасъ же руль былъ положенъ право на бортъ; но фрегатъ уже ударился о грунтъ: руль вышибло. Еще и еще ударъ! Бросили лотъ — глубина 312 сажени! Между тѣмъ фрегатъ, не переставая биться, подвигался все далѣе и далѣе; буруны кругомъ стали тише; удары рѣже и легче; глубина больше. Подняли марсы-фалы, и фрегатъ вышелъ на вольную воду: глубины 412 сажени, грунтъ песокъ. Но вскорѣ увидѣли впереди новые буруны. Въ одно мгновеніе паруса были убраны и отданы два якоря: дагликсъ со 150 саженями, а плехтъ на апанеръ — на случай, чтобы при перемѣнѣ вѣтра или теченія, удержать свое разстояніе отъ банки; потомъ принялись отливать воду изъ фрегата, которой было въ немъ уже 5 футовъ. Вода однакоже не убывала; но какъ она особенно быстро бѣжала у форъ-люка, то, полагая главнѣйшее поврежденіе въ носовой части, подвели подъ нея гротъ-марсель и стали кидать въ воду передовыя орудія, потравливаясь на канатахъ, чтобы при усилившимся волненіи или отливѣ, не удариться о выброшенное. Между тѣмъ безпрерывно палили изъ пушекъ и развѣсили всѣ фонари. Въ первомъ часу ночи наконецъ разсмотрѣли, что видѣнные въ 12-мъ часу огни, были маячные; знали, что они на Голландскомъ берегу, но на какомъ именно мѣстѣ, не могли рѣшить. Хотѣли-было спустить шлюпки, чтобы промѣриться; но отдумали, опасаясь, чтобы ихъ не залило волненіемъ или не отнесло вѣтромъ. Оставалось только дожидать разсвѣта — довольно поздняго въ этой широтѣ въ такую пору года — дожидать около пяти часовъ! Между тѣмъ вода въ трюмѣ все прибывала, хотя ее не переставали отливать, и покидали за бортъ всѣ тяжести, какія могли: пушки, станки, переносный баластъ и проч. Поврежденія же въ кормѣ, сдѣланныя выбитымъ рулемъ, кое-какъ задѣлали. Въ началѣ четвертаго часа, приливное теченіе, бывшее дотолѣ отъ NW, пошло обратно, въ отливъ, и вода подъ фрегатомъ стала сбывать. Чтобы не поворотило фрегатъ къ банкѣ, поставили крюйсель, и тѣмъ удержали его противъ вѣтра. Къ 4 часамъ утра, вода упала до 4 саженъ, и фрегатъ стукнуло о твердый грунтъ; въ трюмъ его вода полилась быстро и уже выступила на нижнюю палубу. Гибель фрегата рѣшилась! Оставалось помышлять о спасеніи команды. — Спустили гребныя суда и нижнія реи на воду; покидали за бортъ на концахъ запасный рангоутъ; приготовились рубить мачты… Положеніе было ужасное!.. Но Провидѣніе не долго испытывало бѣдствующихъ! Едва стало разсвѣтать, въ исходѣ 5-го часа, какъ увидѣли лавирующій отъ SO ботъ, который скоро подошелъ и сталъ на якорь за кормою фрегата. Къ нему послали шлюпку, спущенную по перлиню, закрѣпили на немъ перлинь, и вскорѣ за тѣмъ, пріѣхавшій съ бота Голландецъ объявилъ, что фрегатъ находится на банкѣ у сѣверозападной стороны о. Шкеленга. Предлагая свое пособіе, онъ просилъ только поспѣшить перевозкою людей, потому-что съ прибылью воды, фрегату угрожала конечная гибель. Немедленно стали перевозить первую вахту, подъ начальствомъ старшаго Лейтенанта И. Фомина. А между тѣмъ показались еще шесть ботовъ; два изъ нихъ подошли къ фрегату въ половинѣ 6-го часа. По перевозѣ первой вахты, принявшій ее ботъ отправился къ о. Шкеленгу. Вторую вахту стали перевозить на вновь подходившіе боты. Вода все сбѣгала и фрегатъ уже сѣлъ на дно. Чтобы не повалило его на бокъ, срубили мачты. Въ исходѣ 8-го часа, барказъ, на которомъ переѣзжала команда, ударился о бортъ и разбился: люди, на немъ бывшіе, едва успѣли спастись на выброшенныхъ имъ концахъ. Потеря барказа замедлила перевозку команды; прочія гребныя суда уже не приставали къ борту, а принимали людей съ кормы. Въ 9-мъ часу разбилась еще одна шлюпка. Съ половины 10-го теченіе пошло отъ NW и вода стала прибывать: фрегатъ покренился на правую сторону и въ половинѣ 11-го совсѣмъ повалился на бокъ; наружѣ оставалась только лѣвая часть юта. Надобно было спѣшить перевозкою, а она дѣлалась затруднительнѣе: вѣтеръ свѣжѣлъ, и два бота, не рѣшаясь становиться на якорь, держались подъ парусами; на фрегатѣ оставалась только одна шлюпка для перевоза. Наконецъ, въ 11 часовъ, когда уже вся команда переѣхала на бота, а волны заливали и разносили послѣднія доски фрегата, переѣхалъ командиръ. Во второмъ часу, вся бѣдствующая семья фрегата Наталіи, собралась въ мѣстечкѣ Весторъ-Шкеленгъ, на островѣ Шкеленгъ. Всѣ были на лице. Жители приняли ихъ радушно и размѣстили по своимъ квартирамъ.
Мѣсто, на которомъ разбился фрегатъ, было опредѣлено слѣдующими пеленгами, взятыми съ фрегата на разсвѣтѣ: SW-й оконечности о. Шкеленга, верхній и нижній маяки, въ створѣ на SW12W; маякъ на NO-й оконечности того же острова, на SW12W. Въ 11 часовъ вечера 21 числа, когда стали на эту банку, она находилась по счисленію:
| По Англійской картѣ | на NO 77° | въ 15 | Нѣм. м. |
| Лоцманской | NO 8412° | 20 | |
| Зей-факелу | NO 8612° | 2012 | |
| частной картѣ | NO 8212° | 1212 |
Часть вещей съ фрегата была спасена жителями острова Шкеленга. Принадлежавшее командѣ роздано по рукамъ, а казенное распродано на сумму до 5000 рублей. Сверхъ того, что было спасено изъ артиллеріи, якорей, дрековъ и канатовъ, взято съ собою въ Россію. Спасавшіе вещи, получили по закону Береговаго Права, третью долю спасеннаго.
Ханыковъ хотѣлъ въ томъ же году отправиться въ Россію, на наемныхъ судахъ; но нашлись только два судна, очень дорогія (по 8,000 гульденовъ до Кронштадта и по 7,000 до Риги) и притомъ непомѣстительныя для всей команды. Поэтому экипажъ разбившагося фрегата остался зимовать на о. Шкеленгѣ. Два Мичмана (Матвѣй Ратецовъ и Дмитрій Брылкинъ) и всѣ гардемарины (сержанты: Андрей Перфильевъ, Романъ Шельтингъ и Антонъ Моллеръ; гардемарины: Христофоръ Берингъ, Иванъ Бачмановъ, Иванъ и Семенъ Бырдины), по распоряженію Адмиралтействъ-Коллегіи, были посланы въ Англію, для науки.
Лоцмана дали командиру разбившагося фрегата свидѣтельства:
1) Что командиръ фрегата, въ 6 часовъ вечера 21 сентября, т. е. за шесть часовъ до крушенія, предлагалъ имъ лечь въ дрейфъ; но что они, лоцмана, надѣясь на свое счисленіе и знаніе глубинъ и грунта, требовали, чтобы фрегатъ только держался подъ малыми парусами во всю ночь. 2) Что вовсе время плаванія они, лоцмана, не встрѣчали никакого противорѣчія, ни отъ капитана, ни отъ офицеровъ, въ разсужденіи предлагаемыхъ ими курсовъ или опредѣленія для фрегата хода; и что все, чего они, по лоцманской ихъ должности требовали, было точно исполняемо.
Въ томъ же году и въ тотъ же самый день, бывшій съ эскадрою въ Нѣмецкомъ морѣ, корабль «Храбрый» потерялъ мачты, и укрывшись въ Норвегіи, въ гавани Эквогъ, близь Дернеуса, остался тамъ зимовать; да изъ той же эскадры, зазимовали въ Копенгагенѣ: корабль «Вячеславъ», имѣвшій поврежденія, и транспортъ «Кильдюинъ», конвоировавшій корабль Храбрый. Адмиралтействъ-Коллегія распорядилась, чтобы весною будущаго года, команда фрегата Наталія, была перевезена на наемныхъ судахъ только до Копенгагена, а оттуда отправилась-бы на зимовавшихъ тамъ нашихъ судахъ. По примѣрному исчисленію, содержаніе заграницею всѣхъ этихъ командъ, долженствовало обойтись въ 50,156 руб. 90 коп.; болѣе обыкновеннаго содержанія, въ своихъ границахъ, на 43,079 руб. 15.12 к. Издержки же на перевозъ команды фрегата Наталія до Копенгагена, исчислены въ 1500 гульденовъ, а исправленіе корабля Храбрый въ 3,882 рейхсталера.
Фрегатъ Наталія былъ построенъ въ Архангельскѣ, въ 1773 году, слѣдующихъ размѣреній: длиною 130 ф., шириною 36 ф., глубиною интрюма 13 ф. Всей команды на немъ было 199 человѣкъ. Грузъ состоялъ изъ 2,500 п. желѣза и 1,500 четырехъ-саженныхъ досокъ, принадлежавшій придворному банкиру Барону Фридриксу.