Они нашли несмѣтною толпою,
Съ огнемъ, съ мечомъ въ рукахъ, богатыри…
Погибло все, — мы видимъ предъ собою —
Осквернены нечистою рукою
Святые наши алтари!
И міръ объялъ тогда хаосъ великій, —
Повсюду смѣхъ, рукоплесканій громъ.
Какъ страшно-злы, неистовы и дики
Побѣду нагло славящіе клики —
Побѣду силы надъ добромъ!
Сковали нашу свѣтлую богиню,
Обвились терніи вокругъ ея чела —
И бросила привычную святыню,
Разбила лиру, въ мрачную пустыню,
Рыдая, муза отошла!
Ея огонь, хранимый нами свято,
Теперь жрецы чужіе намъ хранятъ, —
Теперь въ рѣкахъ наперсниковъ разврата,
Чье сердце злобой дикою объято,
Въ комъ страсти пошлыя кипятъ!
Явились барды новые на смѣну…
Иной пѣвецъ, — какъ громко онъ поётъ, —
Вездѣ провидитъ онъ одну измѣну,
Онъ все готовъ предать мечу и плѣну
И наложить на все свой гнётъ!
Глупцы! они мечтаютъ: уступили
Мы имъ, поникнувъ гордою главою,
Что ляжемъ ницъ, покорны дикой силѣ, —
И думаютъ, что лишь въ одной могилѣ
Мы можемъ скрыться подъ землей.
Сампсона ослѣпленнаго, когда-то,
Филистимляне привели въ свой храмъ…
Вокругъ струятся волны аромата,
Реветъ толпа, восторгомъ вся объята,
И шлетъ хвалы своимъ богамъ.
Но онъ оперся мощными плечами —
Колонны храма рушилися въ прахъ…
И дрогнулъ храмъ, и малыми кусками
Разсыпался, и пыль взвилась столбами,
И всѣхъ объялъ великій страхъ.
И вновь народъ, цѣпями отягченный,
Что жилъ въ плѣну среди невзгодъ и золъ,
Услышалъ Бога вѣчнаго священный,
Раздавшійся надъ цѣлою вселенной,
Любви и истины глаголъ.
И нашъ чередъ когда-нибудь настанетъ, —
Неправды, зла, исчезнетъ самый слѣдъ,
И храмъ Ваала потрясенный грянетъ,
И солнце правды вновь надъ міромъ встанетъ,
И громко запоетъ поэтъ.
О, вѣрю я, надъ сиротливымъ міромъ
Свѣтило яркое проглянетъ скоро вновь, —
Опять вернемся мы къ своимъ кумирамъ
И воспоемъ согласно, громкимъ клиромъ,
Свободу, братство и любовь!
