М. И. Драгомировъ. Разборъ романа «Война и Миръ». Кіевъ. Изданіе книгопродавца Н. Я. Оглоблина. 1895 г. Цѣна 50 к.
Произведеніе генерала Драгомирова, разборъ «Войны и Мира», какъ сказано въ предисловіи, печаталось очень давно и въ спеціальномъ журналѣ, такъ что мало кому извѣстно и является теперь, въ отдѣльномъ изданіи, до нѣкоторой степени новинкой. Эта новинка, несмотря на свой 25-лѣтній возрастъ не лишена интереса, — и немудрено: разбирается одно изъ самыхъ крупныхъ произведеній современной литературы и разбираетъ его несомнѣнный авторитетъ по военному дѣлу и вмѣстѣ съ тѣмъ самъ талантливый писатель и превосходный стилистъ. Одинъ изъ наиболѣе употребительныхъ упрековъ, какіе дѣлались Л. Н. Толстому, это упрекъ въ томъ, что онъ, писатель-художникъ, берется не за свое дѣло, становясь писателемъ-философомъ. Этотъ упрекъ дѣлаетъ автору «Войны и Мира» между прочимъ и генералъ Драгомировъ. Передъ Толстымъ, художникомъ, онъ безусловно преклоняется и не находитъ достаточно словъ, чтобы выразить свое восхищеніе. Но за то, когда Толстой осмѣливается вставить разсужденіе о войнѣ, о качествахъ, необходимыхъ для полководца или даже вскользь, мимоходомъ, не совсѣмъ почтительно отозваться о знаменахъ, назвавъ ихъ кусками матеріи на палкахъ; — тогда генералъ Драгомировъ дастъ сигналъ къ атакѣ и безпощадно истребляетъ дерзновеннаго писателя. Толстой находитъ, что для полководца необходимо «отсутствіе самыхъ высшихъ и лучшихъ человѣческихъ качествъ — любви, поэзіи, нѣжности, философскаго, пытливаго сомнѣнія». Генералъ Драгомировъ строитъ довольно искусную параллель, стараясь доказать, что Толстой сказалъ глупость и что требовать отъ полководца этихъ ненужныхъ ему качествъ такъ-же странно, какъ порицать танцовщицу за то, что она не умѣетъ пѣть, музыканта за то, что не умѣетъ рисовать и т. п. Генералъ Драгомировъ забываетъ только то, что, помимо качествъ спеціальныхъ, существуютъ качества обязательныя для каждаго человѣка, безъ которыхъ онъ мало чѣмъ отличается отъ животнаго. И вотъ эти-то качества, безъ которыхъ немыслима общественная жизнь, являются ненужными и даже вредными для полководцевъ, Заступившись за полководцевъ, генералъ Драгомировъ считаетъ необходимымъ заступиться и за войну вообще. Толстой считаетъ войну явленіемъ противнымъ человѣческому разуму и всей человѣческой природѣ. Генералъ Драгомировъ находитъ, «что война есть дѣло, противное не всей человѣческой природѣ, а только одной сторонѣ этой природы, — именно человѣческому инстинкту самосохраненія». Такимъ образомъ, всѣ альтруистическія чувства — состраданіе, любовь къ людямъ и т. п. — все это сводится къ инстинкту самосохраненія. Но мы не будемъ спорить съ г. Драгомировымъ, а приведемъ еще одинъ характерный отрывокъ изъ его книжки, гдѣ онъ говоритъ о «палкахъ съ кусками матеріи», т. е. о знаменахъ. «Гр. Толстому, пишетъ г. Драгомировъ, не мѣшало-бы помнить, что именно въ сраженіи подъ Бородинымъ французамъ не удалось взять ни одного изъ этихъ кусковъ матеріи на палкахъ: не мѣшало-бы не забывать и того, что на концѣ этихъ палокъ утвержденъ символъ еще болѣе высокаго единенія, — символъ, который, какъ ему извѣстно, имѣетъ далеко не одно формальное значеніе для русскаго человѣка; не мѣшало-бы не забывать того, наконецъ, что до Петровской реформы, на этихъ кускахъ матеріи рисовались образа, что давало знаменамъ то дѣйствительное значеніе военной и религіозной святыни, которое онѣ имѣли у народа, лучше всѣхъ понимавшаго эти вещи, — у народа римскаго». Почтенный стратегъ забываетъ, что у римлянъ былъ богъ войны Марсъ и римлянину-воину естественно было пр зывать на помощь этого бога, отправляясь напр. противъ германцевъ; какъ естественно было и германцу обращаться съ такой-же молитвой къ Тору. Но когда христіанскіе народы, собираясь рѣзать другъ друга, обращаются къ одному и тому-же Богу, Богу любви и милосердія и просятъ Его помочь имъ въ ихъ истребительныхъ замыслахъ, — такое зрѣлище можетъ вызвать только глубокое негодованіе у всякаго порядочнаго человѣка. не потерявшаго способности относиться критически къ наблюдаемымъ явленіямъ. Отдавая должную дань генералу Драгомирову, какъ талантливому военному писателю, мы все-таки не можемъ не замѣтить, что со стороны этической разсужденія г. Драгомирова не отличаются ни особеннымъ блескомъ, ни доказательностью.