Когда я спал, ко мне явился Дьявол,
И говорит: «Я сделал всё, что мог:
Искателем в морях безвестных плавал, —
Как пилигрим, в пустынях мял песок,
5 Ходил по тюрьмам, избам, и больницам,
Всё выполнил — и мой окончен срок.»
И мыслям как поющим внемля птицам,
Я вопросил: «Ну, что же? Отыскал?»
Но был он как-то странно бледнолицым.
10 Из двух, друг в друга смотрящих зеркал
Глядели тени комнаты застывшей,
Круг месяца в окно из них сверкал.
И Дьявол, бледный облик свой склонивши,
Стоял как некий бог, и зеркала́
15 Тот лик зажгли, двукратно повторивши.
Я чувствовал, что мгла кругом жила,
Во мне конец с началом были слиты,
И ночь была волнующе светла.
Вокруг окна, волшебно перевиты,
20 Качались виноградные листы,
Под месяцем как будто кем забыты.
Предавшись чарам этой красоты,
Какой-то мир увидел я впервые,
И говорю: «Ну, что же? Я и ты —
25 Всё ты, да я, да ты: полуживые,
Мы тянемся, мы думаем, мы ждём.
Куда ж влекут нас цели роковые?»
И он сказал: «Назначенным путём,
Я проходил по царственным озёрам,
30 Смотрел, как травы стынут подо льдом.
Я шёл болотом, лугом, полем, бором,
Бросался диким коршуном со скал,
Вникал во всё меняющимся взором.»
И я спросил «Ну, что же? Отыскал?»
35 Но был он неизменно бледнолицым,
И дрогнул лик его меж двух зеркал.
Зарницы так ответствуют зарницам.
«Что ж дальше?» И ответил Дьявол мне:
«Я путь направил к сказочным столицам.
40 Там бледны все, там молятся Луне.
На всех телах там пышные одежды.
Кругом — вода. Волна поёт волне.
Меж снов припоминаний и надежды,
Алеют и целуются уста,
45 Сжимаются от сладострастья вежды.[1]
От века и до века — красота,
Волшебницы подобные тигрицам,
Там ласки, мысли, звуки, и цвета.»
И предан снам, их стройным вереницам,
50 Воскликнул я: «Ну, что же, отыскал?»
Но Дьявол оставался бледнолицым!
Из двух, друг в друга смо́трящих зеркал
Глядели сонмы призраков сплетённых,
Как бы внезапно стихнувший кагал.[2]
55 Всё тот же образ, полный дум бессонных,
Дробился там, в зеркальности, на дне,
Меняясь в сочетаньях повторённых.
Сомнамбулы[3] тянулись к вышине,
И каждый дух похож был на другого,
60 Все вместе стыли в лунном полусне.
И к Дьяволу я обратился снова,
В четвёртый раз, и даже до семи:
«Что ж, отыскал?» Но он молчал сурово.
Умея обращаться со зверьми,
65 Я поманил царя мечты бессонной:
«Ты хочешь душу взять мою? Возьми.»
Но он стоял как некий бог, склонённый,
И явственно увидел я, что он,
Весь белый, весь луною озарённый, —
70 Был снизу чёрной тенью повторён.
Увидев этот ужас раздвоений
Я простонал: «Уйди, хамелеон!
Уйди, бродяга, полный изменений,
Ты, между всех горящий блеском сил,
75 Бессильный от своей сокрыться тени!»
И страх меня смертельный пробудил.
См. также одноимённые страницы.
К. Д. Бальмонт. Будем как Солнце. — М.: Изд. Скорпион, 1903 