На смерть Бибикова (Державин)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки


НА СМЕРТЬ БИБИКОВА


Тебя ль оплакивать я должен,
О Бибиков! какой удар!
Тебе ли кипарисны лозы
И миро я на гроб несу?
Едва успел тобой быть знаем,
Лишен тебя я роком лютым,
Погиб с печали разум мой!
Твои достоинства лишь вспомню,
Сердечны разверзаю раны
10 И вновь терплю твою я смерть.

Твои заслуги и почтенье
От всей к тебе твоей страны
Уже столь громки и велики,
Что время их не может скрыть.
15 У всех, кто любит добродетель,
В сердцах твой образ будет вечен.
Внемли! — Там Муз несется стон[1];
На щит облегшися Беллона[2],
На лаврах Росс, Минерва плачут[3],
20 На блеклых миртах Гименей[4].

He показать мое искусство,
Я здесь тебе стихи пою,
И рифм здесь нет в печальном слоге[5],
Но благодарности лишь знак.
25 Усердное мое почтенье
И воздыханий чувство нежно
Я здесь изобразить хочу:
Пускай о том и все узнают,
Что, вместо мавзолея вечна,
30 Я пролил слезы над тобой.

Иные чтут одну Фортуну,
Смотря на выгоды свои,
И дар поэзии священной
Приносят только ей одной:
35 Но я пред сей царицей мира
Моих цветов не рассыпаю,
А сыплю их на пепел твой;
Желаю только, чтоб сказали:
«Он верно любит добродетель,
40 Что пишет ей свои стихи.»

Но чтоб мне смерть твою прехвальну,
Герой! печальнее воспеть,
Оттоль я собрал черны тени,
Где в подвиге погас твой век.
45 He лавр исторгши у Пруссаков,
He побеждаючи Сармат[6];
Ho став отечества щитом,
Крамолу ты разя, скончался.
О, коль такой конец прекрасен!
50 Он всех других славней побед.

Ты, зря на предстоящих слезных,
Рек: «Жаль отца, жену и чад,
Но награждающа заслуги
Екатерина призрит их;
55 Отечество жалею больше!»[7]
И с словом сим сомкнул вздыханье;
Но твой и мертвый вскрытый взор
Еще показывал героя,
И молнией грозил ехидне —
60 И тут раздался страшный гул!

Пустыни вретищем покрылись,
Весна уныла на цветах[8];
Казань вострепетала в сердце;
Потух горящий воев дух;
65 Спешат писать увещеванья:
«Мужайтесь, бодрствуйте!» вещают,
Но тщетно!... Нет уже тебя!
Расстроилось побед начало[9];
Сильнее разлилася язва;
70 Скрепился в злобе лютый тигр.

Тогда цена твоя позналась
Рыданьем сограждан твоих,
Успехом бунта и крамолы,
Паденьем скорым многих стран.
75 «Блажен!» рекли российски вожди:
«Он в лучши дни живот оставил,
Когда о нем жалеют все.» —
Славнейший стран опустошитель
Ведет проклятье за собою;
80 Защитник — славу и любовь.

Ο ты, отечества ревнитель,
Ему до гроба верный сын!
Прости, прости, что оставляю
Воспеть тебе я Россам гимн.
85 Они, пролив потоки слезны,
Поставят в честь того трофей,
Кого желали зреть цари[10]. —
Их некогда потомок поздний
Прочтет на мраморной гробнице
90 Сии нелестные слова:

«Он был искусный вождь во бранях,
Совета муж, любитель муз,
Отечества подпора тверда,
Блюститель веры, правде друг;
95 Екатериной чтим за службу,
За здравый ум, за добродетель,
За искренность души его.
Он умер, трон обороняя:
Стой, путник! стой благоговейно[11]!
100 Здесь Бибикова прах сокрыт[12]


1774, 1790-е гг.

Примечания Я. Грота

Генерал-аншеф Александр Ильич Бибиков был послан, в конце 1773 тода, в Казань для усмирения Пугачевского бунта. Дождавшись там войска и окончив нужные распоряжения, он отправился в Оренбург, но на пути занемог от чрезмерных напряжений и умер в Бугульме 9 Апреля 1774, 44-х лет от роду. Державин, которого он перед отъездом из Петербурга принял к себе на службу, находился в то время, по его поручению, около Саратова и, сильно пораженный неожиданною вестью о кончине любимого начальника, написал эти стихи.

Ода на смерт генерал-аншефа Бибикова явилась вскоре после того в книжке: Оды переведенные и сочиненные при горе Читалагае, напечатанной Державиным в 1776 г. (см. наше Предисловие в этом томе Сочинений Державина); потом была помещена с исправлениями в издании 1798 г., стр. 191, а оттуда перешла в издание 1808 г., ч. I, XLIV. Окончательная редакция относится к 1790-м годам: в рукописи этого времени настоящая ода помещена еще без больших перемен; но на полях, рукою И. И. Дмитриева, написаны многие стихи, а местами и целые строфы ея вновь, более гладким языком. Однакож Державин после переделал большую часть оды иначе, приняв только некоторые из предложенных ему перемен. Любопытно видеть, как Дмитриев поправлял Державина и как последний смотрел на эти поправки, a потому мы, начиная, с второй строфы (первая осталась нетронутою), представляем варианты по рукописи 90-х годов, под ними же, в скобках, и все изменения Дмитриева, означая курсивом те из них, которые были приняты Державиным. Первоначальная редакция пьесы будет нами помещена в своем месте, в тексте Читалагайских од.

Державин до конца жизни сохранял глубокое уважение к памяти Бибикова и, узнав, что сын покойного готовит Записки о жизни и службе его, набросал несколько теплых строк о своем бывшем начальнике, которые и напечатаны в начале этой книжки, изданной в 1817 году.

  1. Там Муз несется стон. — «Он был охотник до наук, особливо до стихотворства, и под особливым его попечением была в измайловском полку школа, из коей многие вышли с талантами люди» (Об. Д.). Бибиков с 1765 г. причислен был за отличие к измайловскому полку.
  2. На щит облегшися Беллона. — Произвольно составленное слово облегшися, в смысле опершись, употреблено также, но с другим ударением, во 2-м стихе оды Ключ (см. под 1779 годом). Впрочем в одной рукописи оды на смерть Бибикова мы находим: облокотясь; в другой: там опершись.
  3. На лаврах Росс, Минерва плачут. — «В Минерве подразумевается императрица» (Об. Д.). Многие давали Екатерине это название: и Вольтер в 1769 г. сказал ей в стансах, написанных по случаю взятия Хотина:

    «O Minerve du Nord! ô toi, soeur d'Apollon!»

    (Oeuvres de Voltaire, изд. Beuchot, т. XII, стр. 544).
  4. Ha блеклых миртах Гименей. — «Сим подразумевается печальная по нем супруга» (Об. Д.).
  5. И рифм здесь нет в печальном слоге. — Из этого стиха видно, что по тогдашним понятиям Державина стихи элегического содержания легче всяких других могли обойтись без рифмы. Через 10 лет он в такой же точно форме написал оду На приобретение Крыма (см. под 1784 г.). Вообще он очень редко позволял себе употреблять белые стихи.
  6. He лавр исторгши у Пруссаков, He побеждаючи Сармат. — «Он со славою служил в прусскую семилетнюю войну и взял генерала Вернера в плен; в Польше с успехом начальствовал против конфедератов в 1772 и 73» (Об. Д.).
  7. Отечество жалею больше. — «Умирая говорил он: He жалею о детях и жене: государыня призрит их; жалею об отечестве» (Пушкин, в конце главы V-й Ист. Пуг. бунта). — Державин в примечании к Читалагайским одам прибавляет, что эти слова «были сказаны покойным, когда бывшие с ним стали представлять ему, чтоб он просил монархиню о неоставлении семьи его».
  8. Пустыни вретищем покрылись, Весна уныла на цветах. — Бибиков умер весною. Державин находился тогда в степях, где, как он объясняет при Читалагайских одах, некоторые труженики (иргизские раскольники?) надели волосяные рубахи, наложили на себя пост и молились о душе усопшего.
  9. Расстроилось побед начало. — По смерти Бибикова власть новаго главнокомандующего, князя Щербатова, была ограничена; в действиях начальников не было единодушия, и Пугачев опять усилился.
  10. Кого желали зреть цари. — Фридрих II очень уважал Бибикова как полководца, и во время польской кампании изъявлял ему желание увидеться с ним. Письмо прусского короля по этому предмету напечатано в Записках о жизни и службе Бибикова, стр. 187. Бибиков отвечал, что «принужден жертвовать службе удовольствием видеть короля прусского».
  11. Стой, путник! — У Римлян ставили гробницы при дорогах, чтобы чаще напоминать живым об умерших; так произошло выражение: Sta, viator! Эту форму обращения в эпитафии новые поэты переняли у древних так же неосновательно, как и многое другое.
  12. Здесь Бибикова прах сокрыт. — По свидетельству составителя Записок о жизни и службе Бибикова (стр. 322) и по замечанию Пушкина (Примеч. 19 к гл. V Ист. Пуг. бун.) эту строфу предполагалось вырезать на гробнице Бибикова. Действительно, в рукописях Державина она встречается и отдельно, как эпитафия. Замечательно, что смерть Бибикова была также оплакана масонами в одной из их песен, где между прочим к нему так обращаются:

    «Брат Бибиков! твой плод
    Увял в средине лета,
    И славный твой восход
    Лишен в полудни света».

    (Хоры и песни масонов, стр. 41).