[Поразительная новость! — Перелетъ черезъ Атлантическій Океанъ въ три дня! Полное торжество летательной машины мистера Монка Масона! — Прибытіе на островъ Сюлливана, близь Чарльстона, Ю. К., мистера Масона, мистера Роберта Голланда, мистера Генсона, мистера Гаррисона Энсворта и четырехъ другихъ лицъ, на управляемомъ воздушномъ шарѣ «Викторія», послѣ семидесяти пяти часового перелета отъ континента до континента! Подробности путешествія!
Нижеслѣдующая jeu d’esprit съ вышеприведеннымъ заголовкомъ, напечатаннымъ большими буквами и испещреннымъ восклицательными знаками, появилась въ одномъ изъ номеровъ ежедневной газеты «Нью-Іоркское Солнце», и съ успѣхомъ исполнила свое назначеніе, доставивъ довольно неудобоваримую пищу любителямъ новостей, въ промежуткѣ между двумя Чарльстонскими поѣздами. Успѣхъ «единственной газеты, доставляющей свѣжія новости» былъ чрезвычайный. Впрочемъ, если «Викторія» вовсе не совершала путешествія, (какъ утверждаютъ нѣкоторые), то нѣтъ никакой причины думать, что ока не могла его совершить].
Великая проблема, наконецъ, рѣшена! Отнынѣ воздухъ подчиненъ наукѣ такъ же, какъ земля и океанъ: онъ становится удобнымъ и общедоступнымъ путемъ сообщенія. Перелетъ на воздушномъ шарѣ черезъ Атлантическій океанъ совершился! — и притомъ безъ всякихъ затрудненій, безъ всякой видимой опасности — при полномъ контролѣ надъ машиной — въ неимовѣрно короткій промежутокъ времени: семьдесятъ пять часовъ. Благодаря энергіи нашего Чарльстонскаго корреспондента, мы первые сообщаемъ публикѣ подробный отчетъ объ этомъ замѣчательномъ путешествіи, которое началось въ Субботу, шестаго, въ 11 ч. утра, а кончилось во Вторникъ, девятаго, въ 2 час. по полудни. Участниками экспедиціи были: сэръ Эверардъ Бринггёрстъ; мистеръ Осбёрнъ, племянникъ лорда Бентинка; извѣстные аэронавты мистеръ Монкъ Масонъ и мистеръ Робертъ Голлендъ, мистеръ Гаррисонъ, Энсвортъ, авторъ «Джэка Шеппарда» и другихъ произведеній; мистеръ Генсонъ, изобрѣтатель неудачной летательной машины, и двое матросовъ изъ Вульвича, всего восемь человѣкъ. Сообщаемыя ниже подробности заслуживаютъ безусловнаго довѣрія, такъ какъ заимствованы почти дословно изъ дневниковъ мистера Монка Масона и мистера Энсворта, любезности которыхъ нашъ корреспондентъ обязанъ также устными разъясненіями касательно шара, его постройки, и другихъ интересныхъ вещей. Мы позволили себѣ только исправить слогъ оригинала, набросаннаго нашимъ корреспондентомъ, мистеромъ Форсайтомъ, второпяхъ, на скорую руку.
Двѣ безуспѣшныхъ попытки послѣдняго времени — мистера Генсона и сэра Джоржа Кэли — значительно ослабили въ публикѣ интересъ къ вопросу о воздухоплаваніи. Проектъ мистера Генсона (на первыхъ порахъ возбудившій надежды даже среди представителей науки) основанъ на принципѣ наклонной плоскости, причемъ первоначальный толчекъ съ какого-нибудь возвышеннаго пункта сообщается машинѣ внѣшнимъ двигателемъ, а дальнѣйшее движеніе поддерживается и направляется съ помощью вращенія крыльевъ, напоминающихъ формой и величиной крылья вѣтряной мельницы. Но опыты съ моделью показали, что крылья не только не двигаютъ машину, а еще тормозятъ ея движеніе. Вся движущая сила зависитъ отъ внѣшняго impetus[1] при спускѣ съ наклонной плоскости; когда крылья бездѣйствуютъ, этотъ impetus переноситъ машину на большее разстояніе, чѣмъ при движеніи крыльевъ; ясно, что онѣ совершенно безполезны; и что безъ внѣшняго толчка, который является и движущей и поддерживающей силой, весь механизмъ долженъ очутиться на землѣ. Это обстоятельство навело сэра Джоржа Кэли на мысль, примѣнить двигатель къ машинѣ, которая сама по себѣ обладаетъ способностью держаться въ воздухѣ, — короче сказать, къ воздушному шару. Мысль, конечно, не новая; вся оригинальность изобрѣтенія сэра Джоржа заключается въ способѣ ея практическаго осуществленія. Онъ представилъ модель своего аппарата въ Политехническій Институтъ. Движущій механизмъ тоже устроенъ въ формѣ прерывающихся поверхностей или крыльевъ. Но и въ этомъ случаѣ крылья оказались совершенно безполезными, такъ какъ не сообщали шару движенія и не увеличивали быстроты поднятія. Словомъ, проектъ оказался неудачнымъ.
Эта неудача послужила толчкомъ къ изобрѣтенію мистера Монка Масона (путешествіе котораго на аэростатѣ «Нассау» изъ Дувра въ Вейльбургъ произвело такую сенсацію въ 1837 г.). Справедливо приписывая неудачи мистера Генсона и сэра Джоржа прерывающейся поверхности при системѣ крыльевъ, онъ положилъ въ основу своего двигателя принципъ Архимедова винта.
Какъ и у сэра Джоржа Кэли, аэростатъ мистера Масона имѣлъ форму эллипсоида въ 14 футовъ 6 дюймовъ длиной и 6 футовъ 8 дюймовъ высотой. Онъ вмѣщалъ около трехсотъ двадцати кубическихъ футовъ газа и обладалъ подъемною силой въ двадцать одинъ фунтъ (при употребленіи чистаго водорода), тотчасъ послѣ наполненія, пока газъ еще не успѣлъ испортиться или пройти сквозь оболочку. Вѣсъ шара со всѣми приспособленіями семнадцать фунтовъ. Къ шару подвѣшена рама изъ легкаго дерева, прикрѣпленная обычнымъ способомъ, посредствомъ сѣтки. Къ рамѣ, въ свою очередь, прикрѣплена плетеная корзина или лодочка.
Ось винта состоитъ изъ полой мѣдной трубки въ восемнадцать дюймовъ длиною, сквозь которую пропущенъ, въ видѣ полу-спирали подъ угломъ въ пятнадцать градусовъ, рядъ лучей изъ стальной проволоки, по два фута длиною, выдающихся на одинъ футъ съ каждой стороны. Наружные концы ихъ связаны двумя лентами изъ кованой проволоки; все вмѣстѣ образуетъ остовъ винта, обтянутый шелковой клеенкой, разрѣзанной на куски, сшитые такъ, чтобы представлять, по возможности, ровную поверхность. На концахъ оси винтъ поддерживается стойками въ видѣ полыхъ мѣдныхъ трубъ, спускающихся отъ обруча. Въ нижнихъ концахъ этихъ трубъ продѣланы отверстія, въ которыхъ вращаются спицы винта. Ближайшій къ корзинѣ конецъ оси соединенъ посредствомъ стальной рукоятки съ шестерней заводнаго механизма, находящагося въ корзинѣ. Заводной механизмъ заставляетъ винтъ вертѣться очень быстро и сообщать всему аппарату поступательное движеніе. Съ помощью руля не трудно придать шару какое угодно направленіе. Заводной механизмъ обладаетъ весьма значительной силой сравнительно съ своимъ объемомъ, такъ какъ поднимаетъ сорокъ пять фунтовъ на валъ въ четыре дюйма въ діаметрѣ при первомъ оборотѣ, причемъ сила выростаетъ по мѣрѣ вращенія. Вѣсъ его восемь фунтовъ шесть унцій. Руль представляетъ легкую тростниковую раму, обтянутую шелковой матеріей, длина его три фута, наибольшая ширина футъ, вѣсъ двѣ унціи. Его можно поставить плашмя, поворачивать вверхъ и внизъ, вправо и влѣво, и такимъ образомъ пользоваться сопротивленіемъ воздуха, придавая шару какое угодно направленіе.
При первомъ же испытаніи этой модели (которую мы не могли описать болѣе подробно за недостаткомъ времени), она двигалась съ быстротою пяти миль въ часъ; но, странное дѣло, далеко не возбудила такого интереса въ публикѣ, какъ сложная машина м-ра Генсона. До такой степени свѣтъ склоненъ относиться съ пренебреженіемъ ко всему, что носитъ печать простоты. Всѣ воображали, что великая проблема воздухоплаванія можетъ быть разрѣшена только съ помощью какой-нибудь необычайно сложной машины, на основаніи глубочайшихъ принциповъ динамики.
Довольный успѣхомъ своего изобрѣтенія, мистеръ Масонъ рѣшился соорудить воздушный шаръ болѣе значительныхъ размѣровъ, пригодный для продолжительнаго путешествія. Первоначальное намѣреніе его было перелетѣть Ламаншъ такъ же, какъ на шарѣ Нассау. Для осуществленія своей цѣли онъ искалъ и нашелъ поддержку у сэра Эверарда Бринггёрста и мистера Осбёрна, двухъ джентльменовъ, извѣстныхъ своими научными познаніями, а въ особенности интересомъ къ успѣхамъ аэронавтики. По желанію мистера Осбёрна проектъ путешествія хранился въ строжайшемъ секретѣ, въ тайну его были посвящены только лица, участвовавшія въ сооруженіи аппарата, который изготовлялся — подъ наблюденіемъ мистера Масона, мистера Голленда, сэра Эверарда Бринггёрста и мистера Осбёрна — въ имѣніи этого послѣдняго джентльмена близь Пенстретталя въ Уэльсѣ. Мистеръ Генсонъ и его пріятель мистеръ Энсвортъ были приняты въ число участниковъ экспедиціи въ субботу, когда дѣлались окончательныя приготовленія къ путешествію. Мы не знаемъ, почему въ составъ экспедиціи вошли два матроса, о которыхъ упоминалось выше: впрочемъ, дня черезъ два, мы сообщимъ нашимъ читателямъ мельчайшія подробности касательно этого замѣчательнаго предпріятія.
Шелковая оболочка шара покрыта слоемъ жидкаго каучука. Она вмѣщаетъ болѣе 40.000 кубическихъ футовъ газа, но вмѣсто дорогого и неудобнаго водорода примѣненъ свѣтильный газъ, такъ что подъемная сила шара, тотчасъ послѣ наполненія, не превосходитъ 2.500 фунтовъ. Свѣтильный газъ не только дешевле, но легче добывается и не требуетъ такихъ сложныхъ манипуляцій, какъ водородъ.
Примѣненіемъ его къ аэронавтикѣ мы обязаны мистеру Чарльзу Грину. До тѣхъ поръ наполненіе шара было дорого стоющей и не надежной операціей. Случалось, два-три дня проходили въ безплодныхъ попыткахъ наполнить шаръ водородомъ, который ускользалъ изъ оболочки благодаря своей легкости и сродству съ окружающей атмосферой. Шаръ, достаточно прочной конструкціи, чтобы сохранитъ свѣтильный газъ неизмѣненнымъ въ теченіе шести мѣсяцевъ, не сохранялъ такого же количества водорода въ теченіе шести недѣль.
Общій вѣсъ пассажировъ равнялся 1.200 фунтамъ; стало быть (при подъемной силѣ аппарата въ 2.500 фунтовъ), оставалось въ запасѣ 1.300 фунтовъ, которые и были возмѣщены балластомъ въ мѣшкахъ различной величины съ обозначеніемъ вѣса на каждомъ мѣшкѣ; веревками, барометрами, зрительными трубками, запасомъ провизіи на двѣ недѣли, боченками съ водой, бѣльемъ, и другими необходимыми предметами, включая кофейникъ съ приспособленіями для варки кофе посредствомъ гашеной извести, чтобы не разводить огня, если это окажется неудобнымъ. Всѣ эти предметы, за исключеніемъ балласта и нѣкоторыхъ мелкихъ вещицъ, были развѣшаны на обручѣ надъ головами пассажировъ. Корзина гораздо меньше и легче (относительно), чѣмъ въ модели. Она сплетена изъ гибкихъ прутьевъ и отличается необыкновенной прочностью, несмотря на свой хрупкій видъ. Глубина ея около четырехъ футовъ. Руль относительно больше, чѣмъ въ модели; винтъ значительно меньше. Аэростатъ снабженъ якоремъ и гайдъ-ропомъ. Послѣдній имѣетъ очень важное значеніе, о которомъ необходимо сказать нѣсколько словъ для читателей, незнакомыхъ съ техникой воздухоплаванія.
Оставивъ землю, аэростатъ подвергается самымъ разнообразнымъ вліяніямъ, которыя, измѣняя его вѣсъ, увеличиваютъ или ослабляютъ подъемную силу. Напримѣръ, роса, осѣвшая на оболочку, можетъ увеличить вѣсъ на нѣсколько сотъ фунтовъ; въ такомъ случаѣ приходится выбрасывать балластъ, чтобы предупредить спускъ. Взойдетъ солнце, высушитъ росу, да кромѣ того вызоветъ расширеніе газа внутри оболочки: шаръ быстро поднимается. Чтобы остановить восхожденіе, приходится (вѣрнѣе сказать, приходилось до изобрѣтенія гайдъ-ропа мистеромъ Гриномъ) выпустить газъ посредствомъ клапана; но соотвѣтственно потерѣ газа уменьшается подъемная сила. Въ результатѣ шаръ наилучшей конструкціи истощитъ свои рессурсы въ сравнительно короткое время, и опустится на землю. Это обстоятельство было главной помѣхой для сколько-нибудь продолжительныхъ путешествій.
Съ помощью гайдъ-ропа это затрудненіе устраняется крайне просто. Онъ состоитъ просто на просто изъ длиннаго каната, конецъ котораго волочится по землѣ, предупреждая сколько-нибудь значительныя измѣненія въ высотѣ шара. Если, напримѣръ, роса осѣла на оболочку и шаръ начинаетъ спускаться, то облегченіе достигается не выбрасываніемъ балласта, а удлиненіемъ конца гайдъ-ропа, волочащагося по землѣ. Еели, наоборотъ, требуется увеличитъ вѣсъ шара и замедлить восхожденіе, гайдъ-ропъ подбираютъ въ корзину. Такимъ образомъ, шаръ держится почти на одной и той же высотѣ, а запасъ балласта и газа не истощается. Пролетая надъ обширнымъ водянымъ бассейномъ, пользуются небольшими мѣдными или деревянными боченками, наполненными какой-нибудь жидкостью, менѣе тяжелой, чѣмъ вода. Боченки плывутъ за шаромъ, играя такую же роль, какъ волочащійся конецъ гайдъ-ропа на сушѣ. Далѣе, съ помощью гайдъ-ропа, опредѣляется направленіе шара. Канатъ тащится по землѣ или по водѣ, тогда какъ шаръ движется свободно, слѣдовательно, всегда опережаетъ конецъ гайдъ-ропа. Сравнивая при помощи компаса положеніе этихъ двухъ пунктовъ, аэронавтъ опредѣляетъ курсъ полета. Такимъ же порядкомъ, уголъ, образуемый канатомъ съ вертикальною осью шара, опредѣляетъ быстроту движенія. Когда уголъ равенъ нулю, т. е., когда гайдъ-ропъ виситъ перпендикулярно къ поверхности земли, шаръ стоитъ на мѣстѣ; чѣмъ больше уголъ, т. е. чѣмъ дальше отъ шара конецъ гайдъ-ропа, тѣмъ быстрѣе движеніе, и наоборотъ.
Намѣреваясь перелетѣть каналъ и спуститься какъ можно ближе къ Парижу, путешественники запаслись паспортами, въ которыхъ указывалась цѣль и характеръ экспедиціи, какъ при путешествіи на шарѣ Нассау. Неожиданныя событія сдѣлали излишними эти паспорта.
Наполненіе шара началось въ субботу, шестого, на разсвѣтѣ, во дворѣ усадьбы мистера Осбёрна, на разстояніи мили отъ Пенстретталя, въ Сѣверномъ Уэльсѣ. Въ семь минутъ двѣнадцатаго все было готово, и шаръ тихонько направился къ югу. Въ теченіе перваго получаса руль и винтъ оставались безъ дѣйствія. Ниже мы печатаемъ дневникъ, списанный мистеромъ Форсайтомъ съ рукописи гг. Монка Масона и Энсворта. Главный текстъ писанъ рукою мистера Масона, а «post scriptum» каждаго дня принадлежитъ мистеру Энсворту, который готовитъ къ печати болѣе подробное и, безъ сомнѣнія, крайне увлекательное описаніе путешествія.
Суббота, 6 апрѣля. — Покончивъ со всѣми приготовленіями, мы приступили къ наполненію шара на разсвѣтѣ, но по милости густого тумана, отягчавшаго шелковую оболочку, справились съ этой операціей только къ одиннадцати часамъ. Затѣмъ обрѣзали канатъ, и легкій вѣтерокъ понесъ насъ къ Британскому Каналу. Подъемная сила оказалась больше, чѣмъ мы ожидали, а когда шаръ поднялся значительно выше утесовъ, быстрота восхожденія еще усилилась отъ дѣйствія солнечныхъ лучей.
Я, однако, не хотѣлъ терять газъ въ самомъ началѣ путешествія и рѣшилъ остановить восхожденіе. Мы подняли гайдъ-ропъ, но, даже когда онъ совершенно отдѣлился отъ земли, шаръ продолжалъ быстро подниматься. Видъ у него былъ великолѣпный. Спустя десять минутъ послѣ отъѣзда, барометръ показывалъ высоту въ 15.000 футовъ. Погода стояла чудная; разстилавшаяся подъ нами мѣстность — одна изъ самыхъ романтическихъ въ Англіи — поражала своей живописностью. Безчисленныя ущелья, подернутыя дымкой тумана, казались озерами; безпорядочныя груды утесовъ и скалъ на юго-востокѣ напоминали гигантскіе города восточныхъ сказокъ. Мы очень быстро приближались къ горамъ на югѣ, впрочемъ, шаръ находился на такой высотѣ, что могъ перелетѣть ихъ вполнѣ свободно. Черезъ нѣсколько минутъ мы неслись надъ ними. Мистеръ Энсвортъ и оба матроса были крайне удивлены ихъ кажущейся незначительностью.
Дѣло въ томъ, что при наблюденіи земной поверхности изъ корзины воздушнаго шара, ея неровности сглаживаются почти до одинаковаго уровня, вслѣдствіе громадной высоты пункта наблюденія. Въ половинѣ двѣнадцатаго, продолжая двигаться въ южномъ направленіи, мы увидѣли Британскій каналъ, а спустя пятнадцать минутъ линія прибоя находилась какъ разъ подъ нами. Миновавъ ее, мы рѣшили выпустить немного газа, такъ какъ хотѣли выброситъ гайдъ-ропъ съ буйками. Минутъ черезъ двадцать первый буекъ находился въ водѣ, за нимъ второй; послѣ этого шаръ оставался на одинаковомъ уровнѣ. Теперь мы рѣшились испробовать дѣйствіе винта и руля: намъ хотѣлось измѣнить направленіе шара, повернувъ его болѣе на востокъ, къ Парижу. Съ помощью руля мы исполнили этотъ маневръ почти мгновенно. Теперь аэростатъ направился почти подъ прямымъ угломъ къ вѣтру. Мы пустили въ ходъ движущій механизмъ и съ радостью убѣдились, что онъ дѣйствуетъ вполнѣ успѣшно. Мы девять разъ прокричали ура и бросили въ море бутылку съ запиской, содержавшей краткое изложеніе принципа изобрѣтенія. Но наше торжество тутъ же и кончилось благодаря непредвидѣнной случайности, которая порядкомъ обезкуражила насъ. Стальное колесо, соединявшее заводной механизмъ съ двигателемъ, неожиданно соскочило съ своей оси (вслѣдствіе неосторожнаго движенія одного изъ матросовъ). Пока мы возились, прилаживая его на старое мѣсто, сильное теченіе воздуха подхватило шаръ и понесло его къ Атлантическому океану. Мы летѣли съ быстротою пятидесяти или шестидесяти миль въ часъ, и миновали Капъ-Клиръ, прежде чѣмъ успѣли исправить механизмъ. Тутъ мистеръ Энсворть сдѣлалъ смѣлое, но, на мой взглядъ, отнюдь не безразсудное и не химерическое предложеніе, тотчасъ же поддержанное мистеромъ Голлендонъ, — именно: воспользоваться увлекавшимъ насъ воздушнымъ теченіемъ, и попытаться достигнуть Сѣверной Америки. Послѣ непродолжительнаго размышленія я присоединился къ этому смѣлому предложенію, которое (странно сказать) встрѣтило возраженіе только со стороны матросовъ. Но мнѣніе большинства пересилило, и мы отправились на западъ. Находя, что буйки только замедляютъ движеніе шара, мы выбросили пятьдесятъ фунтовъ балласта и подняли гайдъ-ропъ (посредствомъ ворота). Результатъ этого маневра сказался немедленно, и такъ какъ къ тому же вѣтеръ усилился, то мы понеслись съ несказанной быстротою, — гайдъ-ропъ летѣлъ за шаромъ, какъ вымпелъ за кораблемъ. Нужно-ли говорить, что въ самое короткое время мы потеряли изъ вида берегъ. Корабли то и дѣло попадались намъ на встрѣчу; большинство лежало въ дрейфѣ. Наше появленіе возбуждало сенсанцію; многія суда встрѣчали насъ салютами изъ сигнальной пушки; матросы привѣтствовали аэростатъ громкими криками (которые мы слышали удивительно отчетливо), маханьемъ шляпъ и платковъ. Такъ прошелъ день, безъ всякихъ особенныхъ приключеній, а съ наступленіемъ ночи мы попытались опредѣлить длину пройденнаго пути. По приблизительному разсчету мы сдѣлали не менѣе пятисотъ миль; вѣроятно, гораздо больше. Машина все время дѣйствовала, и, безъ сомнѣнія, не мало способствовала нашему движенію. Съ наступленіемъ ночи вѣтеръ превратился въ настоящій ураганъ; океанъ, разстилавшійся подъ нами, былъ ясно видимъ вслѣдствіе фосфоресценціи. Всю ночь вѣтеръ дулъ съ востока, предвѣщая успѣхъ нашему предпріятію. Холодъ и сырость давали себя чувствовать, но корзина была помѣстительна; мы улеглись на днѣ и устроились довольно сносно съ помощью одѣялъ и пальто.
P. S. (Мистера Энсворта). Никогда въ жизни я не испытывалъ такого возбужденія, какъ въ послѣдніе девять часовъ. Не знаю чувства болѣе возвышающаго, чѣмъ странное ощушеніе опасности и новизны при такомъ предпріятіи, какъ наше. Дай Богъ, чтобы оно удалось! Я желаю успѣха не ради собственной незначительной особы, а ради великаго торжества человѣческихъ знаній. Предпріятіе до такой степени просто и исполнимо, что я удивляюсь, — какъ никто не попыталъ счастья раньше насъ! Одинъ такой ураганъ, если онъ продлится четыре-пять дней (а они сплошь и рядомъ бываютъ еще продолжительнѣе), легко перенесетъ шаръ отъ континента до континента. При такомъ ураганѣ широкій атлантическій океанъ становится простымъ озеромъ. Больше всего поражаетъ меня глубокая тишина на морѣ, при такомъ сильномъ волненіи. Воды не подаютъ голоса небесамъ. Безбрежный, пылающій океанъ кипитъ и бьется, колоссальные валы — точно нѣмые гиганты, схватившіеся въ судорожной борьбѣ. Въ такую ночь человѣкъ живетъ! я не промѣнялъ бы ея на цѣлое столѣтіе обыденнаго существованія.
Воскресенье, 7-го. (Рукопись мистера Масона). Къ десяти часамъ утра ураганъ превратился въ сравнительно слабый вѣтеръ, узловъ въ восемь или девять (для корабля на морѣ), и понесъ нашъ аэростатъ съ быстротою тридцати или болѣе миль въ часъ. Въ то же время онъ значительно уклонился къ сѣверу, такъ что намъ пришлось поддерживать западное направленіе съ помощью винта и руля, которые дѣйствовали какъ нельзя лучше. На мой взглядъ изобрѣтеніе оказалось вполнѣ успѣшнымъ, и задача управленія шаромъ (только не прямо противъ вѣтра) можетъ считаться рѣшенной. Мы бы не могли справиться со вчерашнимъ ураганомъ, но могли бы уклониться отъ него, поднявшись на достаточную высоту. Движеніе противъ умѣреннаго вѣтра, безъ сомнѣнія, вполнѣ возможно.
Въ полдень мы поднимались на высоту 25.000 футовъ, выбросивъ часть балласта. Сдѣлали это въ надеждѣ отыскать болѣе благопріятное воздушное теченіе, однако, самымъ подходящимъ оказалось то, въ которомъ мы находимся теперь. Газа у насъ довольно, чтобы перелетѣть эту лужу, хотя бы путешествіе продлилось три недѣли. Я ничуть не безпокоюсь за успѣхъ предпріятія. Опасности и затрудненія страшно преувеличены. Я могу выбрать благопріятное теченіе воздуха, а если всѣ теченія противъ меня, — двигаться впередъ съ помощью аппарата. Ничего особеннаго не случилось. Ночь обѣщаетъ быть прекрасной.
P. S. (Мистера Энсворта). Могу отмѣтить лишь немногое. Меня очень удивило, что, поднявшись на высоту, равную высотѣ Котопакси, я не испытывалъ ни особенно сильнаго холода, ни головной боли, ни удушья. Мистеръ Масонъ, мистеръ Голлендъ, сэръ Эверардъ тоже не испытывали никакихъ болѣзненныхъ ощущеній. Мистеръ Осбёрнъ жаловался на стѣсненіе въ груди, но оно скоро прошло. Мы двигались очень быстро въ теченіе всего дня и навѣрное пролетѣли уже больше половины пути. Намъ попались навстрѣчу штукъ двадцать или тридцать кораблей разной величины, и, пожалуй, нашъ аэростатъ возбудилъ на нихъ немалое изумленіе. — Какъ видно, перелетѣть океанъ вовсе не особенная трудность. Omne ignotum pro magnifico[2]. Mem. — На высотѣ 25.000 футовъ небо кажется почти чернымъ, звѣзды видны очень ясно; а океанъ представляется не выпуклымъ (какъ можно бы было ожидать), а вогнутымъ [3].
Понедѣльникъ, 8. (Ркп. мистера Масона). Сегодня утромъ намъ снова пришлось возиться съ колесомъ, которое надо будетъ совершенно передѣлать, во избѣжаніе опасныхъ случайностей. Въ теченіе всего дня сильный вѣтеръ съ сѣверо-востока; судьба, повидимому, благопріятствуетъ намъ. На разсвѣтѣ были немножко встревожены страннымъ трескомъ и сотрясеніемъ шара. Эти явленія происходятъ вслѣдствіе расширенія газа подъ вліяніемъ, согрѣвшейся атмосферы, причемъ разрываются частицы льда, осѣвшія ночью на сѣтку. Бросили нѣсколько бутылокъ на встрѣчные корабли. Одну изъ нихъ подобрали на какомъ-то большомъ суднѣ, — кажется, Нью-Іоркскомъ пакетботѣ. Старались разсмотрѣть его названіе, кажется, «Аталанта» или что-то въ этомъ родѣ. Теперь 12 часовъ ночи и мы по прежнему быстро несемся на западъ. Фосфорическій блескъ моря усилился.
P. S. (мистера Энсворта). Теперь 2 часа утра, и, какъ мнѣ кажется, очень тихо; впрочемъ, трудно судитъ объ этомъ, такъ какъ мы движемся вмѣстѣ съ воздухомъ. Я не спалъ съ самаго отъѣзда, и изнемогаю отъ усталости; надо немножко вздремнутъ. Мы должно быть уже недалеко отъ Америки.
Вторникъ, 9. (Ркп. мистера Энсворта). 1 часъ пополудни. Передъ нами берегъ Южной Каролины. Великая проблема рѣшена. Мы перелетѣли Атлантическій океанъ, — перелетѣли безъ всякихъ затрудненій на воздушномъ шарѣ. Слава Богу! Послѣ этого, — есть-ли что невозможное?
Здѣсь кончается дневникъ. Кромѣ того, мистеръ Энсвортъ устно сообщилъ мистеру Форсайту нѣкоторыя подробности относительно спуска. Было почти полное безвѣтріе, когда показался берегъ. Оба матроса и мистеръ Осбёрнъ тотчасъ узнали его. Рѣшено было спуститься подлѣ форта Моультри, гдѣ у мистера Осбёрна имѣлись знакомые. Шаръ остановился надъ взморьемъ (былъ отливъ, и гладкій плотный песокъ представлялъ очень удобное мѣсто для спуска), бросили якорь вполнѣ успѣшно. Жители острова и форта, разумѣется, сбѣжались къ шару, но не хотѣли вѣрить, что онъ дѣйствительно перелетѣлъ черезъ Атлантическій Океанъ. Якорь былъ брошенъ ровно въ 2 часа пополудни; значитъ, все путешествіе продолжалось менѣе 75 часовъ. Ничего особеннаго не случилось во время пути; никакихъ серьезныхъ опасностей не пришлось испытать. Шаръ опорожнили и убрали безъ всякихъ затрудненій; и когда оригиналъ этого разсказа былъ отправленъ изъ Чарльстона, путешественники еще оставались въ фортѣ Моультри. Дальнѣйшія намѣренія ихъ еще неизвѣстны, но мы не замедлимъ сообщить читателямъ дополнительныя свѣдѣнія къ вышеизложенному описанію.
Это путешествіе безспорно самое поразительное, самое интересное, самое важное изъ всѣхъ предпріятій, исполненныхъ или даже задуманныхъ людьми до настоящаго времени. Излишне и говорить, какія грандіозныя послѣдствія обѣщаетъ оно въ будущемъ.
Примѣчанія[править]
- ↑ лат. impetus — импульс, движущая сила — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ лат. Omne ignotum pro magnifico — Всё неизвестное принимается за великое — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Мистеръ Энсвортъ не пытался объяснить это явленіе, которое однако, вполнѣ объяснимо. Перпендикуляръ, опущенный съ высоты двадцати пяти тысячъ футовъ на поверхность земли (или моря), образуетъ одинъ изъ катетовъ прямоугольнаго треугольника, основаніе котораго простирается къ горизонту, а гипотенуза отъ горизонта къ шару. Но 25.000 футовъ ничтожная высота, сравнительно съ величиной площади горизонта. Иными словами: основаніе и гипотенуза означеннаго треугольника такъ длинны въ сравненіи съ высотой, что могутъ считаться почти параллельными. Такимъ образомъ линія горизонта воздухоплавателя явится на одномъ уровнѣ съ корзиной. Но точка поверхности, находящаяся подъ нимъ, кажется, и дѣйствительно находится на огромномъ разстояніи внизу, — слѣдовательно, гораздо ниже горизонта. Отсюда впечатлѣніе вогнутой поверхности, — впечатлѣніе, которое останется до тѣхъ поръ, пока шаръ не достигнетъ высоты настолько громадной, что, кажущійся параллелизмъ основанія и гипотенузы исчезнетъ, — и выпуклость земли станетъ замѣтной.
