[64]
Нетлѣнное сердце.
Могилу разрываютъ для новаго жильца;
Открылись молодого вдругъ очерки лица.
Могильщики сробѣли, попятились назадъ;
Смѣлѣйшіе межъ ними въ него вперяютъ взглядъ.
Красиво, скажетъ всякій, высокое чело,
Лишь облако съ него бы угрюмое сошло;
Красивъ бы ликъ былъ блѣдный, красивы и уста,
Когда бъ ихъ словно гнѣва покинула черта.
На воздухѣ отъ тѣла нѣтъ вскорѣ и слѣда,
Лишь сердце передъ ними лежало безъ вреда.
Оно все такъ же бьется, въ немъ жаръ еще такой,
Какъ если бъ находилось въ груди оно живой.
Всѣ знать желаютъ, кто здѣсь послѣднимъ погребенъ:
Ужъ не былъ ли святой онъ, что тлѣньемъ пощаженъ?
[65]
Отброшенный сначала замѣтили гранитъ;
Отъ мха онъ былъ очищенъ, и надпись тамъ гласитъ,
Что преданъ погребенью здѣсь Доброславъ-поэт,
Кѣмъ пламень сердца нѣжный плѣнительно воспѣтъ
Воспѣта въ пѣсняхъ славныхъ любимой дѣвы честь,
Внимавшей равнодушно стиховъ умильныхъ лесть;
Когда же ею избранъ былъ юноша другой,
Изъ устъ его ужъ пѣсни не вышло ни одной,
Ни въ Богѣ утѣшенья, ни въ людяхъ не искалъ,
Ни въ радости онъ смѣха, ни въ горѣ слезъ не зналъ;
Жилъ послѣ, какъ попало, не святъ, а развращенъ,
Безъ исповѣди умеръ и не былъ причащенъ.
Рѣшили всѣ, что нѣтъ въ немъ святого ничего,
Рѣшили всѣ, что сердце не можетъ быть его.
„Нѣтъ, то поэта сердце", сказалъ старикъ сѣдой:
„А будь оно святого, въ немъ кровь нашла бъ покой.
Его хранить не святость, а пѣсенъ вѣчныхъ мочь,
Которыя носилъ онъ въ груди и день и ночь.
„Его мы сердце вскроемъ, на волѣ помѣстимъ,
Пока минетъ день этотъ и ночь вослѣдъ за нимъ,
[66]
Другое солнце встанетъ и бѣлый день придетъ;
Тогда его посмотримъ, какъ снова разсвѣтетъ.
«Пускай его остудятъ и вѣтеръ и роса,
Пускай все то, что̀ солнце, луна и небеса
Ему внушили въ жизни, уйдетъ своимъ путемъ;
Тогда, когда затлѣетъ, его мы погребемъ".
И сердце распластали; лежало ночь и день
Оно подъ яснымъ небомъ. Когда ночную тѣнь
Прогналъ надъ нимъ день новый, оно, какъ снѣгъ въ теплѣ,
Растаяло безслѣдно, не давъ себя землѣ.
Сканы, размещённые на Викискладе 