Нечто о нынешнем Париже[править]
Париж, в котором еще недавно было столько шума, волнения, мятежа и всякого рода ужасов, ныне так спокоен и тех, что иностранец, видя его, с трудом верит или глазам или памяти своей. Французы подлинно чудные люди: один год есть для них век — так скоро они переменяются!
Везде отворены лавки, и все наполнены товарами. Пале-Рояль воскресло в прежнем блеске своем и служит опять ежедневным гульбищем для франтов и щеголих. Хотя и здесь зима не очень приятна; хотя и здесь теперь всякий день дожди, однако веселые французы думают только о забавах; мрачное небо не омрачает их ума, и глубокая грязь не мешает им прытко бегать из спектакля в спектакль. Карет множество, а кабриолетов еще больше; их нанимают по часам, и за 40 су можно ехать, куда угодно. Везде пылают камины; но дрова здесь всего дороже: камин стоит мне ежедневно около 50 су. — Съестные припасы не так дороги: фунт самого лучшего мяса стоит 12 су; за бутылку хорошего вина платят экю (рубль). Ныне здесь обыкновенно обедают в пятом часу, и потому ужина совсем не бывает. — Комнаты в отелях недешевы; я нанимаю три, изрядно прибранные, за 5 луидоров в месяц. — Иностранцев здесь очень много, по большей части немцев и англичан; последние не могут нарадоваться миром и Парижем. Вчера в Пале-Рояль одна красавица, приняв меня за англичанина, сказала мне: «Здравствуй, новый друг! Как мы благодарны великому Бонапарте за удовольствие гулять с вами по-старому в здешнем саду!»
Жители парижские все также учтивы, как и прежде. Имя гражданина почти уже не употребляется; даже и ремесленники, даже и рыбные торговки говорят всякому хорошо одетому человеку: Monsieur! Только в судах и на письмах остаются еще республиканские названия Citoyen и Citoyenne. Улицы также по-старому называются; говорят Rue Richelieu, Palais-Roval, а не la Loi, не Palais Egalite.
Если не ошибаюсь, то ныне здесь менее нищих, нежели прежде; однако все довольно. На этих днях видел я на Pont-Neuf молодую женщину в черном платье, покрытую с головы до ног черным флером; она держала на руках грудного младенца и сидела подле столба, на котором была прибита следующая надпись:
«Вы видите несчастную мать, бедную, лишенную всего, кроме надежды на благодетельность вашего сердца. Спасите жизнь матери и младенца!»
В одной руке была у нее кружка, и самые бедно одетые люди бросали в нее деньги.
Но почта отходит… В другой раз поговорим еще о Париже.
Нечто о нынешнем Париже: (Из Моднаго магазина) / [Пер. с фр. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч. 1, N 1. — С. 63-65.