Новоселье (Аноним)
См. также одноимённые страницы.
Новоселье. Часть 1 и 2. Второе издание.
Простой случай — перемещение книжного магазина А. Ф. Смирдина на Невский проспект 10 февраля 1832 послужил четырнадцать лет тому назад, поводом к изданию сборника литературных трудов всех тогда наличных русских писателей. Статей собралось столько, что Александр Филиппович мог издать два толстые тома. Взглянем на соучастников «Новоселья».
Порфирий Байский (Ор. М. Сомов) — ум.
В. Н. Берх — ум.
Ф. В. Булгарин.
Н. И. Греч.
Казак Луганский.
К. П. Масальский.
А. И. Михайловский-Данилевский.
Князь Вл. Ф. Одоевский.
В. И. Панаев.
О. И. Сенковский.
A. С. Шишков — ум.
Б. М. Федоров.
Е. А. Баратынский — ум.
Князь П. А. Вяземский.
Н. Н. Гнедич — ум.
B. А. Жуковский.
Зайцевский.
И. И. Козлов — ум.
И. А. Крылов — ум.
М. А. Лобанов.
А. С. Норов.
М. П. Погодин.
A. С. Пушкин — ум.
Барон Е. Ф. Розен.
Граф Дм. И. Хвостов — ум.
Хомяков.
Н. В. Гоголь.
B. А. Ушаков.
Князь А. А. Шаховской.
И. М. Ястребцов.
Воскресенский.
Князь Голицын.
Вот почти весь итог тогдашних писателей русских. Не усматриваем только Гг. Загоскина, Лажечникова, Полевого, Вельтмана, Хмельницкого и немногих, выступивших на поприще литературы уже после 1832 года. Смерть унесла из среды нашей, правда, немалое число писателей; потери эти чувствительны, незаменимы, но числительно сословие литераторов не могло уменьшиться и не уменьшилось. Прошло тринадцать лет, период самой блистательной деятельности А. Ф. Смирдина и самых тяжелых испытаний, разрушивших его достояние, заставивших его укрыться с Невского проспекта и в тишине, подобно муравью, трудиться неусыпно, чтобы исполнить долг честного человека, очистить себя от накопившихся долгов, образовавшихся не от расточительности, а от желания облагородить, возвысить книжное дело, составлявшее у нас мелкий промысл, облегчить литераторов в их занятиях. Многие весьма несправедливо рассуждали: что же тут удивительного? Смирдин платил красно, потому что видел своп выгоды. Дело опровергает эту мысль. Если бы одни выгоды руководствовали деятельностью А. Ф. Смирдина, то и он построил бы себе домы во множество этажей, издавал бы только хлебенные книжки. Мы помним и нередко сравнивали сцены 1833 и 1843 годов; в 1833 году на Невском проспекте у дома, в коем помещалась так называемая «Библиотека для чтения» А. Ф. Смирдина, целый день теснились экипажи; в магазине толпились литераторы и посетители, неотходно, с предложениями, рукописями, проектами и т. п. В 1843 году в опрятном, но скромном магазине А. Ф. Смирдина на Италиянской улице в доме Екатериненской Римско-Кафолической церкви мы иногда не находили ни живой души, кроме приказчиков и хозяина, не терявшего никогда бодрости духа, мечтавшего о каком-либо новом и непременно полезном предприятии; а где же толпа, где эти рукописи, проекты… И сердце сжималось, и страшно становилось за тех, которые, не делая корыстных расчетов на будущее, повинуясь высшему влечению к добру и пользе, стремятся с пожертвованиями и лишениями к исполнению благих предприятий, утешаясь их несомненною общественною пользою, и не гадало о последствиях, грозящих начинателю. Он думает: дело мое право, полезно; придет беда, меня выручат те, для пользы которых я трудился… Это не легкомыслие; нет, это чистота действий и намерений, не отравленная недоверием к свойствам и качествам других. В Париже и Германии были примеры, что богатейшие книгопродавцы приходили в затруднительное положение. На помощь им спешили — литераторы; каждый приносил в дар, т. е. давал даром, хорошую статью, и затруднение книгопродавца исчезало. Конечно, если бы книгопродавцу пришлось всем заплатить за оригинал и прилично издать книгу, то барыши, как бы они значительны ни были, никогда бы не выручили его из затруднения. Возвратимся к А. Ф. Смирдину и его «Новоселью». Личными усилиями, существенною помощию правительства, содействием некоторых благонамеренных лиц из его сословия А. Ф. Смирдин погасил в большей мере долги свои и, забывая прошедшее, опять хотел заняться книжным делом, которое он возвысил в России; опять перешел на Невский проспект, и мысль о третьем томе «Новоселья» родилась сама собою. Гг. литераторы год тому назад изъявили свое согласие составить из трудов своих этот третий том…
Но пока вышли вторым изданием только два первые. Издание это похоже на грустный памятник доброго дела, в годину смутную свидетельствующий о добродетелях предков. Пересматривая и перечитывая эти два тома, невольно говоришь: Да, у наших предков была литература! Многие из предков занимались литературой с любовью. Правда, тогда было меньше шмелей, больше пчел; «Новоселье» Смирдина было, по истине, литературным праздником; это второе издание, эти поминки по предкам — укор нашему времени. И правду сказать, в то время, в этом «Новоселье» для А. Ф. Смирдина вовсе не было нужды; вся книжная торговля была в руках его; он был богат, помощи не требовал, а литература все-таки сделала свое дело; эти два тома свидетельствуют, как тогда понимали пользы общие, обоюдные выгоды. Слава нашим предкам!
Второе издание «Новоселья» как издание далеко превосходит первое во всех отношениях. Великолепный шрифт, прекрасная бумага и множество картинок, гравированных на дереве, сообщили книгам истинно изящный вид. О достоинстве последних лучше всего судить глазами; почему мы и поместили некоторые из них. Деревянная гравюра в течение короткого времени сделала у нас значительные успехи. Прежде ничтожные очерки, вроде мушек, украшающие мелочные издания, надо было посылать в Париж; теперь в «Иллюстрации» случаются нумера, в коих гравюры все исполнены в Петербурге; теперь «Новоселье», в котором так много картинок, украшено гравюрами, также исполненными в Петербурге. Последние изготовлены г. Дерикером, по собственным его рисункам, со свойственною ему тщательностью и отчетливостью. Г. Дерикер хотя и гравировал для «Иллюстрации», но весьма немного, случайно, на первых порах издания; почему похвала наша не покажется лицеприятием. Почему же, спросят, он не гравирует для «Иллюстрации» теперь? Это другой вопрос. Г. Дерикер не находит для себя выгодным гравировать по тем ценам, какие установились для «Иллюстрации», как здесь, так и за границей, почему и редакция не может и не должна платить дороже того, во что ей обходятся гравюры и здесь, и за границей. Вот единственная причина, по коей «Иллюстрация» лишена постоянного сотрудничества г. Дерикера; таланту же его отдает всегда полную справедливость.