ВОПРОСЫ ЧУВСТВ.
1. Материнская любовь.[править]
В виду интереса, возбуждённого среди читательниц нашим предложением высказаться по поводу рассказа «Материнская любовь», мы помещаем выдержки из писем полученных французской газетой по тому-же вопросу. Во Франции это нововведение имело громадный успех: помимо тысячи писем, полученных от читательниц «Figaro» в этом публичном обсуждении человеческих поступков, приняли участие такие первоклассные писатели, как А. Дюма. Его письмом мы и начинаем наши выдержки из мнении француженок.
Отзыв Александра Дюма об очерке «Материнская любовь».
«Я прочитал напечатанный в газете „Фигаро“ рассказ „Материнская любовь“ и вполне» согласен, что иной развязки в нем не могло быть, кроме непреклонного решения мадам дс-Стерньер, основанного на ее глубоком убеждении. Для верующей не было другого исхода, так как вера одновременно идеальна и абсолютна. Будучи вполне произвольна и не основываясь ни на чем положительном, она однако сулит верующим бесконечное блаженство и неописуемые награды, ради которых ими приносится в жертву все земное и преходящее.
Мадам де-Стерньер жертвует своей дочерью Богу, потому что Он сказал ей: ты будешь любить Меня больше всего в мире, больше чем самое себя, и покинешь твоих самых дорогих, близких людей для того, чтобы следовать за Мною. С той минуты, как она убедилась, что слышала этот голос и отвечала ему приняв причастие, мадам де-Стерньер не имеет более права колебаться, ни ради чего.
Нужно только, что и доказывает ваш рассказ, чтобы усердные католики знали, до какого предела им можно доходить в подобных случаях. Мадам де-Стерньер убеждена, что встретит в Небе свою дочь счастливую, беспорочную, совершенно позабывшую об еретике, которого она любила одно мгновение и с которым разлучилась навеки; мать и дочь целую вечность будут наслаждаться обещанным им и обеспеченным за ними блаженством, а ведь это конечно стоит разлуки на каких-нибудь несколько лет!
Не совсем твердо уверенным в этом матерям-католичкам я посоветую войти в соглашение с небом, которое конечно не откажется от полюбовной сделки. Что же касается Иды, то если она действительно любила господина Торюс, я не вижу, зачем она допустила себя умереть во имя религии, которую она вовсе не избирала добровольно. Она могла бы попытаться нежнейшим образом убедить свою мать в своем праве быть счастливой по своему, а если бы мать не убедилась, как это и было, то она могла бы прибегнуть к светским законам, ограждающим молодых людей, лишенных склонности к самопожертвованию, навязываемому им родителями, глубоко познавшими всю суть божественности!
Это был бы весьма решительный поступок со стороны высокопоставленной и воспитанной в благочестии девушки, но ведь и у человеческой любви есть также свои превосходные причины. Затем, не слишком ли много принимает на себя мать, распоряжаясь душою и совестью своих детей, в то время как они не думают ни о чем ином кроме кормилицы? И еще не предосудительнее ли осуждать их на смерть из-за религиозного недоразумения относительно способа быть счастливыми в семейной жизни?
История мадам де-Стерньер затрагивает важнейшие вопросы, о которых никогда не прекращаются споры. Продолжайте же предлагать ваши вопросы чувств, столь остроумные и интересные и, прибавлю, столь полезные, так как они заставляют читателей хоть на пять минут заглянуть в глубину их совести. После этого остается достаточно смущения для того, чтобы сделаться хоть немного лучше.
Источник текста: журнал «Вестник моды», 1891, № 18. С. 179—180.