ОКЕАНЪ И ЕГО ЯВЛЕНІЯ.[править]
Таинственныя глубины океана уже давно обратили на себя вниманіе человѣка, но онѣ не разгаданы еще и по сіе время. Существуетъ мнѣніе, что наибольшая глубина водъ должна соотвѣтствовать наибольшей высотѣ горъ. Это, конечно, довольно вѣроятно, но все-таки не можетъ быть названо непреложною истиною, потому что морскія бездны также недоступны, какъ тверди небесныя. Извѣстно, по крайней мѣрѣ, что длина брошенныхъ въ глубину лотовъ почти нигдѣ не превосходила 26—27—28 тысячъ футовъ (около 8 верстъ), что дѣйствительно соотвѣтствуетъ наибольшей высотѣ горъ, то есть горѣ Эваресту, но все-таки не доказываетъ необходимости остановить дальнѣшія попытки, потому что въ 1850 году найдена глубина 43,000 футовъ (то есть 12 верстъ); слѣдовательно этимъ разрушается теорія соотвѣтственности глубины и высотъ. Эти глубины найдены въ Атлантическомъ океанѣ между 30 и и 40° сѣв. широты. Въ океанѣ несомнѣнно должна находиться такая глубина, на которой должно, наконецъ, остановиться самое тяжелое ядро, не дойдя до дна, потому что чрезвычайное давленіе верхнихъ слоевъ воды, обрушиваясь всею своею тяжестію на воды непроницаемой глубины, силою своего давленія, приводитъ воду въ такое сдавленное состояніе, которое, плотностію своею, превзойдетъ всякій металъ, а потому самый тяжелый чугунный лотъ будетъ легче сдавленной воды и уже далѣе не пойдетъ. На большихъ глубинахъ давленіе громадно: уже на 5000 футахъ оно равняется 2809 фунтамъ (70 пудамъ) на одинъ квадратный дюймъ поверхности. По различнымъ вычисленіямъ, конечно приблизительнымъ, думаютъ, что масса водъ океана равняется 1/1786-й части всей земной массы, наполняя собою самыя глубокія впадины на земной поверхности, и занимаетъ, какъ извѣстно, ¾ земной поверхности[1]. Ложе океана есть не иное что, какъ понижающееся продолженіе суши, которое, подобно ей, покрыто и горами, и долинами, и равнинами, и столовыми землями. Тамъ, гдѣ оно поднимается высочайшими пиками, на поверхность водъ выходятъ острова, а гдѣ углубляется пучинами и пропастями, тамъ обнаруживаются неизмѣримыя глубины, въ которыя никогда не проникалъ лотъ. На днѣ океана совершаются и землетрясенія, и извергаютъ вулканы, и бьютъ ключи прѣсной воды съ такою силою, что сладкая и легкая струя ихъ появляется даже на поверхности густыхъ и соленыхъ морскихъ водъ. Такъ какъ воды океана постоянно размываютъ сушу, отложенія которой по тяжести своей должны осаждаться, то глубина его, очевидно, уменьшается, а такъ какъ количество водъ остается неизмѣнно постояннымъ, то увеличивается его расширеніе и слѣд. поверхностное протяженіе, встрѣчающее, впрочемъ, препятствія въ вѣковыхъ вулканическихъ поднятіяхъ материковъ, производящихъ равновѣсіе между морями и сушей. Если, какъ замѣтили мы, океанъ составляетъ не болѣе на 1/1786-ю часть всей массы земнаго шара, то и глубина его должна составлять также весьма незначительную дробь земнаго радіуса.
Самый спокойный и тихій изъ всѣхъ океановъ, хотя и самый большой, есть Восточный или Великій, прозванный также Тихимъ. Теченія его широки, медленны и спокойны, а приливы низки и не разрушительны. Средняя глубина его отъ 2250 до 2750 саженъ, но есть такіе глубокія мѣста, гдѣ лотъ въ 3800 саженъ не достигалъ дна.
Атлантическій океанъ представляетъ своимъ ложемъ громадную долину между материками Стараго и Новаго свѣта, простирающуюся отъ одного полюса до другаго. Атлантическій океанъ, въ противуположность Тихому, является самымъ бурнымъ моремъ, теченія его узки, быстры, стремительны, приливы высоки, а потому многоводны и слѣд. разрушительны. Глубины этого океана, какъ было замѣчено выше, наибольшія въ свѣтѣ.
Эти два океана, по справедливости, слѣдуетъ почитать главными, тогда какъ три прочихъ могутъ быть названы не болѣе какъ частями ихъ, получившими, по омываемымъ ими мѣстностямъ, и мѣстныя названія Сѣвернаго, Южнаго и Индійскаго.
Морское дно. Всего болѣе интересуетъ человѣка морское дно, его составъ, его жизнь, его перевороты. Посредствомъ усовершенствованныхъ приборовъ удалось достать изъ разныхъ морей частицы земли и, по тщательнымъ наблюденіямъ ученыхъ, оказалось, что всѣ доставленные образцы были исполнены микроскопическихъ раковинъ и притомъ въ нихъ не было ни малѣйшаго слѣда песку. Это изслѣдованіе привело къ тому убѣжденію, что почва морского дна принадлежитъ животному, а не минеральному царству. По замѣчанію Мори, эти микроскопическія животныя жили и умерли вблизи къ поверхности моря; тамъ они наслаждались дѣйствіемъ свѣта и теплоты, и только по смерти погребены въ своемъ глубокомъ кладбищѣ. Затѣмъ Шлейденъ, описывая жизнь моря, говоритъ: если погрузимся въ хрустальныя воды Индійскаго океана, предъ нами откроются всѣ чудеса сказочнаго міра, который снился намъ въ дѣтствѣ. Здѣсь разстилаются яркой зеленью подводныя растенія въ листьяхъ и въ цвѣтахъ на подобіе кубковъ, чашекъ, колокольчиковъ; здѣсь они вьются, путаются и извиваются, около коралловъ, роскошными, разноцвѣтными побѣгами. Гдѣ видны затканныя сѣти, гдѣ тончайшая рѣзьба, гдѣ развернутые зонтики и опахала изнѣженнаго и причудливаго востока. Эти ткани растительнаго царства украшены жемчугами безчисленныхъ раковинъ. Между ними, то суетятся пестрые морскіе ежи, то сверкаютъ металлическими красными, синими и зелеными искрами рыбки-колибри, то вьются лазурныя ленты-рыбы и сверкающія изабеллы, то появляется баснословная сенія, наряжаясь во всѣ цвѣта радуги и отражаясь въ серебряномъ щитѣ рыбы-мѣсяца. Самая роскошная, тропическая растительность земли, по разнообразію и великолѣпію формъ, далеко отстанетъ отъ этого подводнаго сада. Такая жизнь кипитъ въ нѣдрахъ океана; но жизнь вездѣ граничитъ съ смертію; этотъ контрастъ мы видимъ вездѣ въ животномъ царствѣ, и въ морѣ, каждая волна его является колыбелью живыхъ существъ, а дно пространною могилой.
Цвѣтъ морской воды бываетъ весьма различенъ, но преобладающій зеленоватый, съ болѣе свѣтлыми или темными оттѣнками, соотвѣтственно глубинѣ. Впрочемъ, надобно замѣтить, что этотъ цвѣтъ свойственъ болѣе, во первыхъ, двумъ полярнымъ океанамъ и морямъ, лежащимъ въ высокихъ широтахъ, какъ напр. Бѣлое, Карское и др., во вторыхъ, умѣреннымъ полосамъ, какъ Атлантическаго, такъ и Тихаго океановъ потому что тамъ, при болѣе слабомъ испареніи, воды имѣютъ меньшее содержаніе солей, растворяемыхъ еще кромѣ того тающими льдами. Вообще же, въ большей части случаевъ, морская вода очень чиста и прозрачна, не взирая на свое содержаніе, и врядъ уступитъ въ этихъ качествахъ лучшей ключевой водѣ; она поглощаетъ въ себя всѣ призматическіе цвѣта, кромѣ ультрамариноваго, который, отражаясь и разсѣеваясь во всѣхъ направленіяхъ, сообщаетъ ей свои лазурные оттѣнки. Какъ зеленоватый цвѣтъ зависитъ отъ относительнаго недостатка солей, такъ на оборотъ голубой и даже синій происходитъ отъ ихъ относительнаго избытка. Средиземное море и Гольфстремъ служатъ лучшими примѣрами голубыхъ водъ, а Индійскій океанъ синихъ, называемыхъ даже «черными водами». Отраженіе неба, спокойное или волнующееся положеніе также имѣютъ большое вліяніе на эти оттѣнки. Въ нѣкоторыхъ моряхъ она имѣетъ особенный цвѣтъ, зависящій отъ цвѣта дна и бываетъ бѣлою, желтою, красною и пр. Въ иныхъ моряхъ, напр, въ Мексиканскомъ заливѣ, она до того прозрачна, что на глубинѣ 9-ти саженъ можно разсмотрѣть мельчайшія растенія, а на далекомъ сѣверѣ, у Новой земли, на глубинѣ 70 саженъ, видны лежащія на днѣ раковины. Вода заимствуетъ также свой цвѣтъ отъ мелкихъ минеральныхъ частицъ, отъ растительныхъ веществъ и отъ присутствія микроскопическихъ животныхъ. Такъ противъ Калифорніи находится Пурпуровое или Багряное море, названное такъ отъ содержащихся въ немъ красныхъ инфузорій; тоже явленіе замѣчено и въ устьяхъ Лаплаты. Въ Гвинейскомъ заливѣ воды бѣломолочнаго цвѣта. Персидскій заливъ или Зеленое море имѣетъ противъ аравійскаго берега длинную полосу яркозеленой воды; эта полоса очерчена такъ рѣзко, что часто замѣчаютъ корабли, находящіеся на половину въ зеленой и на половину въ синей водѣ. Въ Арктическомъ океанѣ также замѣчены два рѣзкіе перехода отъ синей къ оливковозеленой водѣ и отъ прозрачной къ совершенно непрозрачной. Зеленоватый цвѣтъ происходитъ здѣсь, какъ было замѣчено выше, отъ меньшаго содержанія солей и отъ присутствія безчисленныхъ насѣкомыхъ, снующихъ здѣсь и пожирающихъ другъ друга, сильная же прозрачность происходитъ, по всей вѣроятности, отъ малой глубины и притомъ чистаго дна.
Кромѣ цвѣта обращаетъ на себя вниманіе такъ называемое свѣченіе или ночное сверканіе морей (по преимуществу морей тропическихъ). Это явленіе бываетъ замѣтно иногда по всей поверхности моря и особенно хорошо видно, если вода приводится въ движеніе, напр. плывущимъ кораблемъ, въ удаляющихся, позади руля, водяныхъ струяхъ, или играющею рыбою, производящей своими движеніями кольца, дуги, линіи и проч. Это, какъ дознано, происходитъ отъ безчисленнаго множества фосфорическихъ инфузорій, выдѣляющихъ, въ извѣстные моменты своей жизни, свѣтящійся газъ, подобно нашимъ Ивановымъ червячкамъ.
Свѣченіе моря занимало ученыхъ со временъ Плинія. Предлагались разнообразнѣйшія гипотезы относительно его причины. Такъ Бойль, философъ XVII столѣтія, искалъ причину свѣченія или фосфоричности моря въ треніи, которое будто бы существуетъ между морскою поверхностью и висящею надъ ней атмосферою и имѣетъ слѣдствіемъ развитіе теплоты и свѣта. Другіе думали, что море поглощаетъ солнечный свѣтъ днемъ и испускаетъ его ночью. Первое объясненіе невѣрно, потому что наша атмосфера вращается одновременно съ землею, и, во вторыхъ, потому что свѣченіе моря было бы въ такомъ случаѣ гораздо обширнѣе и не ограничивалось бы такими сравнительно незначительными пространствами на маломъ числѣ пунктовъ. Въ силу послѣдняго соображенія ложна и вторая гипотеза. Позднѣе полагали, тоже ошибочно, что истинную причину нужно искать въ электричествѣ. Полагали, что электричество это, частью произвольно, частью непроизвольно, происходитъ отъ тренія и даже заключено въ самомъ морѣ. Потомъ нѣкоторые приписывали свѣченіе содержанію солей въ морской водѣ, но позднѣйшія изслѣдованія показали очень скоро ложность и этого мнѣнія. Наконецъ, когда былъ изслѣдованъ фосфоръ, думали, что нашли истинную причину свѣченія. Именно, при разложеніи тѣлъ, содержащихъ фосфоръ, часто образуется фосфористо-водородный газъ, имѣющій свойство воспламеняться въ соприкосновеніи съ атмосферою. А животныя и растительныя тѣла почти всѣ содержатъ фосфоръ, и если принять во вниманіе, какое въ самомъ дѣлѣ несмѣтное количество ихъ подвергаются разложенію въ морской водѣ, вслѣдствіе гніенія, то предположеніе, что фосфоричность моря основывается на разложеніи фосфористыхъ веществъ, должно было казаться очень вѣроятнымъ. Этого мнѣнія придерживались бы еще и до сего времени, если бы открытіе свѣтящихся морскихъ животныхъ, называемыхъ морскими свѣчками или ноктилуками или ноктилуцинами, не повело къ единственно вѣрному и научному объясненію.
А именно, уже подъ исходъ прошлаго столѣтія, италіянскіе ученые открыли такихъ свѣтящихся животныхъ въ водѣ Адріатическаго моря, и тотчасъ высказали мнѣніе, что они должны составлять единственную причину свѣченія морской поверхности. Число вновь открытыхъ видовъ этихъ животныхъ непрерывно возрастало, благодаря микроскопамъ естествоиспытателей всѣхъ странъ, а съ усовершенствованіемъ этого инструмента и открытіе свѣтящихся инфузорій сдѣлало такіе же успѣхи, такъ что профессоръ Эренбергъ указалъ уже до 101 различныхъ видовъ ихъ. И навѣрно откроютъ еще большее число, если многія до сего времени, еще не подвергнутыя наблюденіямъ мѣстности океана, будутъ изслѣдованы въ этомъ отношеніи.
Свѣтящіяся животныя суть: между зоофитами, видъ Veretyllum (животное отъ двухъ дюймовъ до 1 фута длиною, въ Средиземномъ морѣ и у береговъ Норвегіи), далѣе, такъ называемыя морскія перья, Pennatilla, животное въ 6 дюймовъ длины, многочисленныя у всѣхъ береговъ Европы; полагаютъ, что они свѣтятъ на днѣ моря. Въ моряхъ тропическихъ странъ находятся однако совершенно особые роды медузъ, которыя на солнцѣ отливаютъ самыми роскошными цвѣтами, а ночью испускаютъ свѣтъ.
Животныя эти имѣютъ мягкое, студенистое тѣло, онѣ покрываютъ поверхность моря, большею частью, скучиваясь въ большія массы, и даже отдѣльныя части ихъ легко разрывающихся щупальцъ продолжаютъ свѣтить. Чтоже касается свѣченія моря подъ тропиками, то всѣ наблюдатели согласны въ томъ, что это одна, изъ великолѣпнѣйшихъ картинъ природы. Корабли, прорѣзывающіе эти свѣтящіяся воды въ нижней своей части, поднимающейся изъ воды, вслѣдствіе качки, бываютъ подернуты голубовато огненнымъ покровомъ, и это восхитительное явленіе повторяется вокругъ корабля на всей поверхности моря въ каждой клубящейся и разбивающейся волнѣ. Киль корабля оставляетъ за собою двѣ длинныя ленты и каждое движеніе, сообщенное водѣ, обозначается на ней огненною линіею.
Прибавивъ къ этому голубовато-огненному свѣту свѣтящагося моря еще золотистый цвѣтъ тропическаго звѣзднаго неба, будетъ легко понять, что красота этого явленія, какъ разсказываютъ путешественники, поражаетъ даже самые зачерствѣлыя натуры между матросами. Но замѣчательно, что способность испускать свѣтъ свойственна въ наибольшей степени нисшимъ классамъ животнаго царства, инфузоріямъ, и что свѣченіе моря, у сѣверныхъ и сѣверовосточныхъ береговъ Бельгіи и Германіи, должно быть приписано почти исключительно имъ однимъ. Эренбергъ нашелъ въ свѣтящемся морскомъ илѣ остатки свѣтящихся животно-растеній. А въ новѣйшее время докторъ Ферхёге (Verhaeghe), врачъ при минеральныхъ водахъ въ Остенде, ревностный наблюдатель и изслѣдователь морскихъ водъ, опубликовалъ длинное разсужденіе объ этомъ предметѣ, которое, при всей своей основательности, можетъ популярностью изложенія заинтересовать даже и не спеціалистовъ. Онъ нашелъ, что совершенно особый родъ инфузорій Noctiluca milliaris (Эренбергова Mammana scintillans), величиною съ маленькую булавочную головку, составляетъ главную причину фосфоричности въ Сѣверномъ морѣ. И явленіе это происходитъ тутъ часто съ особеннымъ великолѣпіемъ, въ темныя, но теплыя ночи, позднимъ лѣтомъ и осенью.
Разбивающіяся о берега волны образуютъ одну за другою огненныя полосы, которыя, то изчезая, то снова загораясь, превращаютъ прибрежную поверхность моря въ огненный коверъ. Если вблизи наблюдателя проплываетъ гребное судно, то каждый ударъ веселъ производитъ разнообразнѣйшія огненныя волны; поверхность воды, разсѣкаемая переднею частью судна, свѣтитъ огненнымъ снопомъ, а въ килевой части длинными огненными бороздами. Разумѣется, явленіе это еще очаровательнѣе, когда мимо проплываетъ пароходъ, такъ какъ и волны, поднимаемыя колесами, водяная пѣна и даже отдѣльныя, разбрасываемыя вокругъ брызги и поверхность колесъ — все загорается какимъ то волшебнымъ свѣтомъ. Камень, брошенный въ море, падаетъ въ водѣ въ видѣ огненной стрѣлы, а кругомъ его блещутъ брызги, взлетѣвшія отъ его паденія, и распространяютъ вокругъ него концентрическія волны. Если бросить въ воду горсть песку, то на ней появляется нѣчто въ родѣ огненной сѣтки, а если кто нибудь, въ это время, выходитъ изъ воды, послѣ купанія, то тѣло его на нѣсколько мгновеній бываетъ покрыто какъ будто огненными искрами. Морской песокъ, если онъ еще сыръ, свѣтитъ, но только тогда, когда приводится въ движеніе, напримѣръ, если по немъ ходятъ или перемѣшиваютъ руками. Вообще, чѣмъ темнѣе ночь, тѣмъ фосфоресценція сильнѣе, слѣдовательно, при лунномъ свѣтѣ, она или ослабѣваетъ, или совсѣмъ прекращается, но даже и во время полнолунія, если зачерпнуть морской воды и привести ее въ сильное движеніе въ болѣе темномъ мѣстѣ, то она свѣтитъ, также какъ и въ самую темную ночь.
И такъ, главнымъ образомъ, движеніе морской поверхности обусловливаетъ появленіе свѣта; впрочемъ, движеніе не должно быть слишкомъ сильно, такъ какъ, при наступленіи бурнаго волненія, явленіе бываетъ слабо и даже вовсе прекращается, что, кажется, объясняется истощеніемъ животныхъ. Въ этомъ легко можно удостовѣриться опытомъ съ стклянкою морской воды, если ее встряхивать съ большою силою.
При слабомъ движеніи воды, свѣченіе наступаетъ снова, только послѣ нѣкотораго промежутка спокойнаго состоянія. И кажется, что эти инфузоріи предпочитаютъ только опредѣленныя мѣстности моря, другихъ же избѣгаютъ, что имѣетъ во всякомъ случаѣ основаніе въ свойствахъ почвы и другихъ еще не совсѣмъ изслѣдованныхъ мѣстныхъ условіяхъ. Ихъ можно найдти и зимою, хотя въ незначительномъ числѣ, въ сыромъ пескѣ такихъ мѣстностей, гдѣ море не промерзаетъ до дна, и въ томъ случаѣ, если морская вода охлаждена не очень сильно. Если же она замерзнетъ и потомъ оттаетъ, или, если изслѣдовать растаявшій морской ледъ, то въ обоихъ случаяхъ нельзя найдти и слѣда свѣтящихся инфузорій. Первыя слабыя свѣтовыя явленія въ сѣверномъ морѣ начинаются въ апрѣлѣ мѣсяцѣ и по мѣрѣ того какъ, съ наступленіемъ болѣе теплаго времени, увеличивается число свѣтящихся животныхъ, морская поверхность начинаетъ свѣтить сильнѣе. О природѣ самаго свѣта еще ничего не извѣстно, не смотря на всѣ употребленныя старанія, что, впрочемъ, легко понять, такъ какъ для изслѣдованій нельзя употребить оптическихъ свѣтоиспытательныхъ приборовъ.
Фигура 1. Ноктилуцины въ натуральную величину, плавающія въ спокойномъ состояніи на морской поверхности. — Фигура 2. Тоже морскія свѣчки значительно увеличенныя въ хорошую лупу; крупные и мелкіе экземпляры. Они не разъединены, но сгрупированы на поверхности водянной капли. — Ф. 3. Тоже самое (одинъ экземпляръ) сильно увеличенный, а) Стебелекъ, выходящій изъ воронкообразнаго углубленія, поверхность котораго 1.1. находится ближе всего къ глазу наблюдателя. Стѣнки этого углубленія также прозрачны, какъ и вся прочая оболочка и переходятъ въ нее; 2.2 внутренняя, отдаленная отъ глаза наблюдателя поверхность воронкообразнаго углубленія; 3.3 еще болѣе удаленная; 4.4 болѣе удаленная, нежели предъидущая; 5.5 самая удаленная часть углубленія, противуположная 1.1., находящаяся позади 4.4 и 3.3 и переходящая въ общую поверхность тѣла; b) Центральное ядро иногда болѣе прозрачное, нежели наружное тѣло, иногда окрашенное въ слабожелтый цвѣтъ; с.с.с. Нити или главные сосуды, выходящіе изъ центральнаго ядра и развѣтвляющіяся по поверхности тѣла. Сквозь нити c.c.c видны еще другіе c'.c'.c', находящіеся далѣе глаза наблюдателя; d.d. Куча клѣточекъ быть можетъ желудочьковъ, которыя здѣсь не такъ ясны; рядомъ группа клѣточекъ болѣе разъединенныхъ и потому болѣе ясныхъ. Подобныхъ клѣточекъ часто бываетъ чрезвычайно много въ прозрачномъ тѣлѣ животнаго, иногда же не видно ни одной. Эти клѣточки образуются кажется въ извѣстной части тѣла вдоль сосудовъ. Ф. 4. Свѣтящаяся морская свѣчка. Ф. 5. Тоже свѣтящая, но не вполнѣ. Ф. 6. Свѣтящаяся точка животнаго (увеличеніе діаметральное въ 340 разъ). Видно, какъ исходящій тутъ свѣтъ разрѣшается на большое число свѣтящихся точекъ.
Морская вода имѣетъ непріятный, солено-горькій вкусъ отъ содержащейся въ ней обыкновенной поваренной соли и разныхъ минеральныхъ солей, а также отъ разложенія множества гніющихъ тѣлъ.
Море вѣроятно пріобрѣло свою соленость еще въ то отдаленное время, когда слагался земной шаръ изъ газообразнаго состоянія, когда соли, также какъ и вода, были еще въ газообразномъ состояніи при высокой температурѣ. Лейтенантъ Мори сдѣлалъ весьма интересное исчисленіе, принимая при этомъ среднюю глубину океана въ 10,500 футовъ, среднее же количество солей въ 3½ процента, а именно, всѣ соленые растворы океана, превратясь въ твердую соль, покрыли бы площадь въ 7 милліоновъ кв. миль при глубинѣ одной мили, такое количество не могло быть смыто съ суши ни волнами океана, ни рѣками, ни дождевыми потоками. Составъ морской воды одинъ и тотъ же на всемъ протяженіи океановъ съ тою только разницею, что въ жаркихъ климатахъ, при сильномъ испареніи, насыщеніе водъ солями бываетъ больше. Наибольшая пропорція солей замѣчена въ области пассатныхъ вѣтровъ между 23 параллелью сѣверной и 17 южной широты. Въ полярныхъ океанахъ соленость водъ замѣтно менѣе по причинѣ меньшаго испаренія и таянія льдовъ, прѣсная вода которыхъ держится обыкновенно на поверхности, какъ легчайшая, впрочемъ, прѣсныя струи на поверхности соленыхъ водъ происходятъ также и отъ дождей и вливающихся рѣкъ, воды которыхъ скользятъ по тяжелой поверхности и дѣлаютъ воды океана прѣсными на довольно большое разстояніе, какъ напр. Амазонская на 300 миль отъ устья. Большая или меньшая соленость водъ внутреннихъ морей зависитъ какъ отъ степени ихъ испаренія, такъ и отъ количества вливающихся въ нихъ прѣсныхъ водъ, т. е. рѣкъ, ручьевъ и ключей. Такъ воды Краснаго моря чрезвычайно солоны и густы по причинѣ весьма сильнаго испаренія въ жаркомъ климатѣ, лишенномъ дождей, и кромѣ того оно не принимаетъ въ себя ни одной рѣки. Воды Средиземнаго моря, хотя также очень солоны, но все-таки растворъ ихъ относительно слабѣе по причинѣ впаденія многихъ и притомъ большихъ рѣкъ. Море же Балтійское почти совсѣмъ прѣсное какъ отъ слабаго испаренія, такъ тѣмъ болѣе отъ многочисленныхъ впадающихъ глубокихъ рѣкъ и значительныхъ атмосферныхъ осадковъ. Кромѣ поваренной соли или хлористаго натрія, въ составъ морской воды входятъ сѣрнокислыя и углекислыя соли извести, магнезія, натръ, кали, желѣзо, также различныя органическія вещества, размытыя ею на сушѣ, а наконецъ въ весьма малыхъ количествахъ бромъ, іодъ и даже серебро. Соленыя воды морей замерзаютъ при температурѣ гораздо низшей, чѣмъ прѣсныя рѣчныя или озерныя и приблизительно около — 1°,5' по Реомюру, тогда какъ послѣднія превращаются въ ледяные кристаллы при 0°0'.
Необходимо замѣтить, что соленые растворы воды и вообще ея твердые составы являются главными причинами движенія вверхъ и внизъ, то есть опусканія и подыманія слоевъ воды. Когда отъ сильнаго испаренія въ тропическихъ моряхъ верхній слой дѣлается и солонѣе и гуще слоя непосредственно подъ нимъ лежащаго, то онъ опускается внизъ, уступая свое мѣсто новой водяной поверхности, которая въ свою очередь подвергается дѣйствію солнечныхъ лучей и опускается также, какъ опускался предъидущій слой. Такое же движеніе, лишь гораздо глубже, производятъ и полипы, извлекая изъ воды известковый матеріалъ для своихъ сооруженій. Объ этомъ будетъ впрочемъ, говорено въ особой статьѣ «о коралловыхъ островахъ рифахъ». Кромѣ того, въ моряхъ, среди громаднаго скопленія соленогорькихъ водъ, встрѣчаются прѣсныя струи, какъ напримѣръ въ Тарентскомъ заливѣ, отъ множества подводныхъ ключей, бьющихъ съ силою со дна моря; но въ Атлантическомъ океанѣ, въ 12-ти верстахъ отъ береговъ Флориды, эти прѣсныя струи представляютъ явленіе особенно замѣчательное. Чистая, прѣсная и весьма холодная вода стремительно бьетъ вверхъ посреди океана. Издали этотъ водометъ можно принять за подводный утесъ, и многія суда, завидѣвъ его, считали себя въ опасности и старались обогнуть далекимъ обходомъ. Но опасности тутъ никакой нѣтъ и вода въ этомъ мѣстѣ чрезвычайно глубока. Англійскій корабль «Гарріетъ Ленъ» неоднократно проходилъ этотъ водометъ и черпалъ изъ него ведрами превосходную прѣсную воду.
Отъ составныхъ своихъ частей морская вода всегда плотнѣе и тяжелѣе прѣсной, а потому можетъ поднять на корабляхъ огромнѣйшія тяжести, прѣсная же вода не имѣетъ этого свойства, что замѣчается очень рѣзко по нагруженнымъ кораблямъ, которые, погрузясь глубоко, съ трудомъ тянутся по рѣкамъ, а выйдя въ море, т. е. въ струи насыщенной солями воды, немедленно поднимаются и идутъ съ легкостію. Такъ какъ морская вода не годна для употребленія въ пищу, то корабли или запасаются рѣчною водою, или берутъ съ собой особый приборъ, приспособленный къ паровой машинѣ для опрѣсненія морской воды.
Температура морскихъ и океаническихъ водъ зависитъ, во первыхъ, отъ самой естественной причины: нагрѣванія солнечными лучами, а поэтому соотвѣтствуетъ тѣмъ поясамъ, въ которыхъ находится океанъ, то есть жаркому, умѣреннымъ и холоднымъ. Такимъ образомъ замѣчено, что въ двухъ первыхъ она понижается въ постоянной прогрессіи, соотвѣтственно глубинѣ, въ которой, впрочемъ, нигдѣ не найдено температуры ниже +2,5°, которая, слѣдовательно и составляетъ нормальную температуру океана. Въ холодномъ поясѣ, за предѣлами полярныхъ круговъ, замѣчено, напротивъ, что чѣмъ глубже, тѣмъ вода теплѣе, что казалось бы должно противорѣчигь законамъ природы, такъ какъ теплая вода легче холодной, а потому и должна быть наверху; но это доказывается очень просто тѣмъ, что сильные полярные морозы, сковывая морскія соленыя воды, выжимаютъ изъ нихъ соляные и другіе растворы, оставляя себѣ только чистую и слѣдовательно легчайшую воду, которая собственно и замерзаетъ[2]. Это доказательство подтверждается пріятнымъ прѣснымъ вкусомъ полярнаго льда, растаяннаго въ воду. Во вторыхъ температура моря зависитъ еще отъ передвиженія его холодныхъ полярныхъ водъ — къ экватору, гдѣ онѣ, по закону тяжести, падаютъ на глубину, и теплыхъ — тропическихъ къ полюсамъ, гдѣ онѣ производятъ нагрѣваніе также на значительную глубину, но тамъ онѣ, прикасаясь верхними слоями къ сильно-холодному воздуху, быстро охлаждаются и по изложенной причинѣ холодныя струи высятся надъ теплыми. Температура океана подвержена меньшимъ измѣненіямъ, чѣмъ температура атмосферы и даже рѣчныхъ водъ, такъ какъ густая соленая морская вода составляетъ дурной проводникъ для теплоты; на глубинѣ 30 футовъ уже становится незамѣтнымъ вліяніе временъ года и какъ утверждаетъ Мори и многіе другіе, что самый свѣтъ не проникаетъ глубже 700 ф. а поэтому нельзя допустить, чтобы солнечная теплота могла дѣйствовать на дно глубокаго моря, а потому эти большія глубины, находясь въ малой зависимости отъ теплоты солнца, имѣютъ свою постоянную нормальную температуру, которая въ тропическихъ странахъ найдена въ глубинѣ 7,200 футовъ; оттуда, въ направленіи къ полюсамъ, этотъ слой постоянной температуры начинаетъ постепенно подниматься, пока около 55 или 66 параллели не дойдетъ до самой поверхности. Въ этихъ широтахъ вода на всѣхъ глубинахъ имѣетъ уже одинаковую температуру. Далѣе къ полюсамъ вновь начинается опусканіе въ глубину до 70 градуса, гдѣ уже онъ лежитъ на 4,500 фут. ниже уровня воды. Этотъ законъ почти совершенно одинаковъ какъ для южнаго, такъ и сѣвернаго полушарій. Наибольшая температура поверхностной воды въ моряхъ замѣчена: въ Индійскомъ океанѣ, въ Аравійскомъ морѣ, гдѣ она равна +24,6 по Р., а еще болѣе +25,1 по Р., между Суматрой и Малаккой; средняя же температура поверхностныхъ экваторіальныхъ водъ равна +22,4 по Р. Эта температура держится на пространствѣ 10 градусовъ съ той и другой стороны экватора; отсюда, къ каждому тропику, уменьшеніе теплоты не превышаетъ 3,7 Р. Съ увеличеніемъ же широтъ поверхностная температура замѣтно уменьшается отъ тропиковъ и гораздо быстрѣе въ южномъ, чѣмъ сѣверномъ полушаріи.
Существуютъ также, какъ доказалъ Россъ наблюденіями въ южномъ полушаріи, такія полосы въ морѣ, гдѣ температура воды не возвышается и не понижается, на какой бы глубинѣ не опускали термометрическій снарядъ. Здѣсь температура на всѣхъ глубинахъ остается неизмѣнно отъ +2 до +3°; это и есть собственная, нормальная температура океана. Въ третьихъ существуетъ предположеніе, впрочемъ, бездоказательное, что на неизмѣримыхъ глубинахъ океана температура водъ должна соотвѣтствовать температурѣ морскаго дна, зависящей отъ тепла подземныхъ очаговъ.
Океаны, какъ низшія водныя плоскости, куда сбѣгаютъ всѣ воды суши, не имѣютъ собственнаго движенія, какъ рѣки, въ которыхъ вода, по законамъ тяжести, стремится сверху внизъ, но за то океанамъ свойственны другія движенія, зависящія отъ вращенія земли, отъ солнечной теплоты и притяженія луны и солнца.
Отъ быстраго вращенія земли подъ экваторомъ, жидкая его оболочка-вода, вращаясь отъ З. къ В., вмѣстѣ съ общею массою шара и, будучи слабѣе и подвижнѣе твердой земной коры, весьма естественно, не успѣваетъ за нею слѣдовать, отстаетъ и какъ бы отталкивается назадъ, т. е. уклоняется къ западу; слѣдовательно обширная водяная струя принимаетъ направленіе, противуположное суточному вращенію земли, и движется широкою рѣкою въ 3,500 миль отъ востока къ западу. Такимъ образомъ происходитъ экваторіальное или тропическое теченіе, идущее въ сущности далеко за предѣлы тропиковъ, и въ этихъ пространствахъ сходится съ теченіями полярными, движущимися къ экватору отъ полюсовъ и послушными законамъ тяжести. Полярныя холодныя теченія опускаются отъ тяжести подъ теплыя струи экваторіальнаго теченія и захваченныя имъ увлекаются съ нимъ вмѣстѣ къ западу, ударяясь о восточные берега материковъ. Дѣйствительность экваторіальнаго теченія доказывается движеніемъ кораблей къ западу безъ всякой другой видимой причины. Первый, замѣтившій это явленіе, былъ Колумбъ. Полярныя теченія доказываются льдами, заносимыми въ далекія широты отъ полюсовъ и тѣмъ поразительнѣе, что эти льды плывутъ, подъ теплою струею и на значительной глубинѣ, гдѣ вѣтеръ, а тѣмъ болѣе противоположный, уже конечно не могъ гнать ихъ. Кромѣ льдовъ онѣ доказываются еще двумя совершенно противуположными другъ другу теченіями верхнимъ — теплымъ, идущимъ къ полюсамъ, и нижнимъ холоднымъ — къ экватору. Какъ экваторіальное такъ и полярныя теченія, претерпѣваютъ на пути своемъ различныя измѣненія отъ препятствій, противуполагаемыхъ имъ материками и островами. Отъ того происходятъ частныя теченія или токи.
Если токи встрѣчаются между собою, то происходятъ водовороты[3], которыхъ не мало въ Атлантическомъ океанѣ, и изъ которыхъ пользуется особою извѣстностію опасный Мальстремъ, у сѣверныхъ береговъ Норвегіи, находящійся на пути самаго знаменитаго и замѣчательнаго атлантическаго теченія — Гольфстрема. Ревъ Мальстрема слышенъ на разстояніи нѣсколькихъ миль. Кромѣ того еще два водоворота Сцилла и Харибда, въ Средиземномъ морѣ, у Сициліи, извѣстны еще съ Гомерическихъ временъ.
"Incidet in Scyllam
«Qui vult evitare Cliarybdin».
Ovid.
"Кто хочетъ избѣгнуть Харибду,
«Попадетъ въ Сциллу».
Гольфстремъ по истинѣ явленіе чудесное, какъ описываетъ его Мори. Это рѣка въ Океанѣ, которая, по своему объему, превышаетъ общій объемъ всѣхъ рѣкъ на свѣтѣ. Дно и водяные берега ея состоятъ изъ холодной воды, по которой, какъ по руслу, течетъ вода теплая темно-голубаго цвѣта; линія раздѣла обоихъ водъ такъ хорошо очерчена у береговъ Каролины, что на гладкомъ морѣ можно видѣть, какъ носъ корабля, входящаго въ струи Гольфстрема, бьетъ пѣною голубой воды, между тѣмъ какъ корма его еще находится въ мутно-зеленой водѣ другой полосы. Мексиканскій заливъ есть громадный истокъ, Атлантическій океанъ обширный бассейнъ, а Ледовитый океанъ неизмѣримое устье Гольфстрема[4].
Начало образованія Гольфстрема есть теченіе экваторіальное, стремящееся отъ береговъ Сенегамбіи и усиливающееся идущимъ съ юга отъ м. Д. Надежды токомъ изъ Индійскаго океана. Оттуда, обходя западный берегъ Африки и нагрѣвшись знойными лучами солнца, оно устремляется по тропикамъ къ Америкѣ, гдѣ вливается, почти съ температурою крови, въ Караибское море, а затѣмъ въ Мексиканскій заливъ, откуда, какъ изъ котла, нагрѣтая вода до +25° по Р. посылается въ холодныя области далекаго сѣвера. Теплая вода Мексиканскаго залива выходитъ оттуда рѣкой въ 3,500 ф. глубиною (1 версты) и отъ 420 до 1000 верстъ шириною и течетъ со скоростію 28 верстъ въ часъ. Далѣе она идетъ вдоль по американскому берегу къ сѣверу, а тамъ распространяется на поверхности океана и покрываетъ теплою струею десятки милліоновъ квадратныхъ верстъ.
Теплота Гольфстрема вліяетъ даже на климатъ далекаго сѣвера: берега Лафоденскихъ острововъ и даже сѣверные берега Лапландіи, мысы Нордъ-Капъ и Нордъ-Кинъ имѣютъ зиму, въ которой 15 градусные морозы составляютъ рѣдкость, а заливы Варангерскій, Печенгскій и Мотовскій часто не замерзаютъ во время всей зимы; уклоняясь далѣе на востокъ, вдоль сѣверныхъ береговъ Кольскаго полуострова, онъ также умѣряетъ холодъ всего поморья, сѣверныхъ береговъ Канина полуострова, Карскаго моря, Гуляевскихъ кошекъ, острова Вайгача и Новой земли, которою уже оканчивается его благотворное вліяніе. По наблюденіямъ нашего русскаго путешественника Сидорова Новая Земля и все сѣверное поморье оказываются по климату несравненно умереннѣе Якутска, гдѣ не только живутъ люди, но и имѣется вся губернская администрація, а если Новая Земля и сѣверные берега океана не заселены, то единственно по предубѣжденіямъ и вообще малолюдству самой губерніи.
Экваторіальное теченіе, дающее начало Гольфстрему, въ тропикахъ раздваивается: одна часть устремляется къ Бразиліи и называется Бразильскимъ теченіемъ, а другая незамѣтно теряется въ водахъ Атлантическаго океана, гдѣ захватываетъ съ собою Реннелево теченіе изъ Бискайскаго залива. Теплота Гольфстрема и есть причина того, что Ирландія справедливо можетъ назваться изумрудною областью океана и что, среди зимы, когда въ Америкѣ и въ восточной Европѣ, въ равныхъ широтахъ, вездѣ холодно и все замерло, тамъ пастухи ведутъ свои стада на зеленѣющія пастбища.
Отъ теплоты своей Гольфстремъ постоянно полонъ жизнію. Въ водахъ его обитаютъ милліоны свѣтящихся существъ, приносимыхъ иногда теченіемъ въ сѣверную Европу. Ночью, и во время бури они означаютъ на океанѣ границы теченія свѣтлой полосой и образуютъ такимъ образомъ млечный путь, иногда болѣе красивый и величественный, чѣмъ тотъ, который покрываетъ небесныя синевы. Въ послѣднее время замѣчено, что Гольфстремъ началъ уклоняться отъ своего первоначальнаго теченія вдоль береговъ Норвегіи и именно къ Шпицбергену; если это уклоненіе будетъ продолжаться, то суровый климатъ Шпицбергена долженъ непремѣнно смягчиться. Въ противуположность теплому, заливному теченію (Гольфстрему) замѣчено два полярныхъ-холодныхъ, несущихся на югозападъ. Первое направляется на юго-западъ отъ Шпицбергена и несетъ далеко къ югу полярные льды; второе стремится въ томъ же направленіи и, соединяясь съ Шпицбергенскимъ теченіемъ, вдается холоднымъ клиномъ въ узкое пространство между теченіемъ Гольфстрема и берегами Соединенныхъ Штатовъ.
Въ Великомъ океанѣ, дающемъ, по своей громадности, болѣе простора разнымъ явленіямъ, замѣчено вдоль по западному берегу Ю. Америки сильное теченіе, называемое Перуанскимъ или Гумбольдтовымъ, и приносящее холодную воду Южнаго Океана въ тропическія страны. Оно не иное что, какъ полярное теченіе, которое, пройдя берега Хили и Перу, переходитъ постепенно въ общее западное теченіе. Другая вѣтвь этого теченія уклоняется на юго-востокъ и, обогнувъ мысъ Горнъ, входитъ въ Атлантическій океанъ.
Экваторіальное теченіе Азіи устремляется со скоростію 40 верстъ въ часъ, идя съ юга чрезъ Малаккскій проливъ къ берегамъ острова Формозы и Китайскимъ, а затѣмъ, направляясь на С. В., вдоль береговъ Японіи и Курильскихъ острововъ и смягчая значительно ихъ климатъ, слабѣетъ и совсѣмъ теряется въ направленіи береговъ С. Америки. Это и есть знаменитое черное Японское теченіе Куро-Сива, называемое также и Китайскимъ. Это Азіятскій Гольфстремъ, лишь въ меньшихъ размѣрахъ и съ меньшей теплотой.
Индійское экваторіальное теченіе, подчиненное вліянію мѣстныхъ причинъ и въ своей сѣверной полости не совсѣмъ правильное, на югѣ дѣлается неизмѣнно правильнымъ. Съуживаясь у Мадагаскара, и входя въ Мозамбикскій проливъ, оно дѣлается быстрымъ до 10 верстъ въ часъ, а за тѣмъ, обогнувъ мысъ Доброй Надежды съ внѣшней стороны Агулхасской банки, усиливаетъ собою начинающійся Гольфстремъ.
Кромѣ описанныхъ теченій можно назвать еще много другихъ, но изложеніе ихъ должно составить пространный и спеціальный курсъ физической географіи.
Направленіе и развѣтвленіе теченій океана дознано мореплавателями посредствомъ бросанія бутылокъ въ данное мѣсто. Такимъ образомъ бутылка, съ закупоренными внутри записками гдѣ, когда и кѣмъ были брошены, непремѣнно плыли въ направленіи теченій. Брошенныя на примѣръ въ Малаккскомъ проливѣ, онѣ появлялись или съ восточной стороны Японскихъ острововъ, или у Амурскихъ острововъ, или у береговъ сѣверной Америки; брошенныя въ Мексикѣ часто появлялись у Ирландіи, у Норвегіи, въ Карскомъ морѣ, или близъ Новой земли.
На половинѣ пути, между Америкой и Австраліей, въ южной части Тихаго океана, лейтенантъ Мори открылъ особую вѣтвь, выдѣляющуюся изъ экваторіальнаго теченія и идущую, послѣ многихъ изгибовъ, прямо на югъ въ Антарктическій океанъ широкою полосою. Это самое теченіе много способствовало сэру Джемсу Россу проникнуть въ далекія южно-полярныя широты, въ область ледяного пака.
Независимо отъ описанныхъ нами поверхностныхъ морскихъ теченій, замѣчены еще теченія низовыя или подводныя, по большей части, теплыя. Такимъ образомъ происходитъ безпрестанный обмѣнъ водъ между океанами Арктическимъ и Атлантическимъ. Холодныя струи Арктическаго моря идутъ по поверхности въ южномъ направленіи въ Атлантическій океанъ, а теплыя воды послѣдняго вступаютъ нижними слоями въ Арктическій океанъ. Хотя подобное изъятіе въ законахъ природы показалось бы страннымъ при томъ условіи, что теплыя легчайшія воды идутъ внизу подъ холодными и тяжелѣйшими, но это исключеніе только кажущееся, потому что въ этомъ случаѣ воды хотя и теплыя, но густо насыщенныя солями, на самомъ дѣлѣ тяжелѣе холодныхъ, заключающихъ въ себѣ почти прѣсную воду. Въ приведенномъ примѣрѣ поверхностное теченіе оказывается въ высшей степени сильнымъ, если могло снести къ югу слишкомъ на 1000 миль цѣлое ледяное поле въ 300000 кв. миль вмѣстѣ съ вмерзшимъ въ него караблемъ «Резолютъ» и долженствовавшее, по исчисленію, имѣть не менѣе 18 билліоновъ тоннъ вѣсу, а чтобы сплавить такую массу требовалось конечно несравненно большее количество воды и громадная сила теченія. Замѣчательная быстрота теченія, уносящая ледяныя поля къ югу, ясно обнаружилась тѣмъ, что когда въ 1827 году, сэръ Эд. Парри тащилъ свой ботъ къ морю волокомъ, то долженъ былъ отказаться отъ своей смѣлой мысли достигнуть полюса, такъ какъ ледъ относило теченіемъ на югъ быстрѣе, чѣмъ онъ подвигался по льдинѣ къ сѣверу, и принимая въ соображеніе эти два обратныя движенія, оказывалось, что въ сущности онъ понемногу подвигался на югъ и это уклоненіе къ югу, очевидно, равнялось разности двухъ противуположныхъ движеній.
Подводныя теченія, идущія къ полюсу, оказываются еще сильнѣе поверхностныхъ, чему служитъ доказательствомъ слѣдующее обстоятельство, бывшее съ двумя кораблями капитановъ Гриффина и де Гавена. Эти два корабля, вступая въ Баффиновъ заливъ, съ трудомъ направлялись противъ сильнаго поверхностнаго теченія, но въ тоже самое время громадная ледяная гора, шедшая въ томъ же самомъ направленіи, то есть также противъ поверхностнаго теченія, стремилась впередъ съ такою быстротою и силою, что пронеслась мимо ихъ подобно пушечному ядру. Ясно, что на эту гигантскую ледяную массу дѣйствовало въ ея основаніи, то есть на значительной глубинѣ, сильное и быстрое нижнее теченіе.
Невѣроятную силу такихъ же подводныхъ теченій въ Девисовомъ проливѣ (въ 1826 г. зимою) капитанъ Дунканъ описываетъ слѣдующимъ образомъ. Въ то время, когда вокругъ насъ были сплошныя поля льдовъ и не было нигдѣ видно не только свободной полыньи, но буквально ни одной капли воды, а между тѣмъ необычайной величины ледяныя горы (айсберги), быстро пролагали себѣ путь на сѣверъ прямо въ разрѣзъ препятствовавшихъ имъ льдовъ. Конечно и здѣсь дѣйствовали также подводныя теченія, движущая, грозная сила которыхъ зависѣла отъ большой ихъ солености. Тотъ же Дунканъ описываетъ, что его корабль со всѣмъ экипажемъ вмерзъ около окраинъ въ необозримое ледяное поле и подвигался вмѣстѣ съ нимъ по волѣ поверхностнаго теченія, въ южномъ направленіи, но въ это время гигантскій айсбергъ быстро и съ грознымъ величіемъ несся на сѣверъ въ разрѣзъ такой же гигантской льдинѣ прямо на корму нашего корабля со скоростію 4 миль въ часъ; гибель казалась неизбѣжною, но на самомъ дѣлѣ онъ только освободилъ насъ изъ нашей ледяной тюрьмы, раздробивъ ее моментально въ дребезги на протяженіе нѣсколькихъ сотъ кв. миль, съ взрывомъ, подобнымъ землетрясенію, или грохоту нѣсколькихъ сотъ крѣпостныхъ орудій.
Въ Гибралтарскомъ проливѣ также замѣчено два противуположныхъ теченія. Одно изъ нихъ поверхностное, идущее изъ Атлантическаго океана въ Средиземное море, а другое низовое или подводное, на большой глубинѣ, изъ Средиземнаго моря въ Атлантическій океанъ.
Въ то время, какъ знаменитые мореплаватели нашего вѣка Скорсби (1806), Эдуардъ Парри (1827), Джемсъ Россъ (1818), Гриффинъ, Де-Гавенъ (1826), Мори, Гейсъ (1830), Джонъ Франклинъ (1845), Макъ-Клюръ (1850), Макъ-Клинтокъ (1857), тщетно отыскивали путь къ полюсу и самый полюсъ, мало по малу и почти незамѣтно открывались весьма важныя морскія теченія, ознакомившія съ законами движенія морскихъ водъ. Въ этихъ ученыхъ попыткахъ, достойныхъ просвѣщеннаго вѣка, проявились высшія человѣческія способности и доблести, и если не достигнута была прямая цѣль путешествій — полюсъ, то во всякомъ случаѣ наука обогатилась многими другими знаніями, обезсмертивъ имена достойныхъ своихъ ревнителей. Надо между прочимъ замѣтить, что гибель Джона Франклина не мало способствовала многимъ полезнымъ открытіямъ, потому что Леди Франклинъ, нѣжно любившая своего мужа, отправляла на свой счетъ въ полярныя моря одну за другою четыре экспедиціи и послѣднюю уже 13 лѣтъ спустя послѣ смерти своего мужа, котораго все еще не теряла надежды найти. Въ этой экспедиціи (въ 1860 г.) капитанъ Макъ-Клинтокъ напалъ на слѣдъ пропавшей экспедиціи Дж. Франклина на пустынномъ, ледяномъ островѣ короля Вильгельма, который никогда не посѣщался даже эскимосами, найденъ былъ жестяной ящикъ. По найденнымъ въ немъ документамъ сдѣлалось уже вѣрно извѣстно, что Франклинъ умеръ 11 іюня 1847 года, и что 105 человѣкъ изъ его экипажа, оставшихся въ живыхъ, намѣревались идти къ Баксъ-Фишъ-Риверу. Дальнѣйшей судьбы ихъ изъ документовъ не видно, но вѣроятно также погибли на этомъ пути и они.
Теченія имѣютъ огромное значеніе для мореплаванія; безопасность, скорость или продолжительность путешествія положительно зависятъ отъ знанія и искуства мореплавателя, — воспользоваться въ данное время благопріятствующими теченіями или вѣтрами и, наоборотъ, уклониться отъ ихъ противудѣйствующаго вліянія. На примѣръ изъ-Мексики до Кантона, чрезъ Тихій океанъ, можно проѣхать не болѣе какъ въ 60 дней при благопріятствующемъ экваторіальномъ теченіи и пассатахъ, а обратное путешествіе при неблагопріятствующихъ, обратныхъ условіяхъ, совершается никакъ не менѣе 100 дней. Такъ точно плаваніе изъ Европы въ Соединенные Штаты, при господствующихъ СВ. вѣтрахъ и препятствующемъ теченіи Гольфстрема затруднительнѣе, чѣмъ обратное въ Европу, когда оба препятствія обращаются уже въ прямую пользу. Морское путешествіе отъ Мыса Доброй Надежды въ Остъ Индію, необходимо должно быть согласовано съ временами муссоновъ какъ для безопасности, такъ и для ускоренія пути. Самымъ ближайшимъ и слѣдовательно скорѣйшимъ путемъ между двумя данными мѣстами, находящимися на однѣхъ долготахъ или однѣхъ широтахъ, будетъ безъ сомнѣнія дуга меридіана или дуга параллели, если же эти мѣста будутъ при различныхъ условіяхъ долготы или широты, то кратчайшимъ путемъ будетъ дуга большаго круга и искуство опытнаго мореплавателя будетъ заключаться именно въ томъ, чтобы по возможности придержаться этой воображаемой линіи, на сколько позволятъ морскія теченія, неблагопріятные вѣтры, подводныя скалы, мели и другія препятствія.
Отъ сильнаго давленія воздуха, то есть вѣтровъ, на водяную поверхность, происходятъ волненія, которыя бываютъ тѣмъ значительнѣе, чѣмъ сильнѣе порывы вѣтра и чѣмъ глубже волнуемыя воды. По наблюденіямъ въ океанахъ не замѣчено волнъ болѣе 75 футовъ (болѣе 10 саженъ); но эта высота очень велика, если къ 10 саженямъ подымающейся волны прибавить еще соотвѣтственно разверзающуюся глубь также на 10 саженъ, то истинная величина волны окажется 20 саженъ. Какова слѣдовательно должна быть сила такой волны, которая имѣетъ 20 саженъ вышины и до 50 саженъ въ поперечникѣ своей зыблющейся площади. Въ глубокихъ океанахъ волненіе бываетъ хотя и грозное, но правильное, а потому и не такъ опасно, но въ мелкихъ и усѣянныхъ островами весьма гибельно по своей неправильности, какъ напримѣръ въ Балтійскомъ морѣ и особенно Финнскомъ заливѣ.
Волны имѣютъ большую зависимость отъ степени напряженія вѣтра и отъ его наклоненія относительно уровня воды, оказывающей по этой причинѣ большее или меньше сопротивленіе. Слабый, горизонтальный вѣтеръ и притомъ попутный теченію производитъ самое легкое колебаніе поверхности, но при условіяхъ обратныхъ, т. е. когда онъ дуетъ подъ значительнымъ угломъ съ большою силою и въ упоръ теченію, обнаруживается грозное волненіе. Одинъ изъ самыхъ легкихъ видовъ волненія, обнаруживающійся красивыми серебристыми струйками на поверхности спокойнаго моря, англійскіе моряки называютъ «кошачьими лапками» (cat’s paws), происходящими отъ частаго уклоненія вѣтра отъ его горизонтальнаго направленія. Въ мелководныхъ моряхъ волны бываютъ коротки и обрывисты, но при всемъ томъ гораздо болѣе опасны, чѣмъ длинные и правильные валы глубокихъ водъ.
Наклонные вѣтры, дующіе на широкихъ пространствахъ и съ большимъ напряженіемъ на глубокія воды, встрѣчаютъ сильное сопротивленіе отъ послѣднихъ, которыя однакоже уступаютъ имъ и начинаютъ волноваться — сначала въ своей поверхности, т. е. въ площади соприкосновенія съ вѣтромъ, а за тѣмъ уступаютъ ему болѣе и болѣе правъ надъ собою, и пропускаютъ въ глубину. Вѣтеръ гонитъ поверхность моря, волны подымаются все выше и выше, ихъ вершины начинаютъ уклоняться отъ перпендикуляра, теряютъ равновѣсіе и падаютъ пѣнящимися завитками. Самыя высокія волны, которыя только извѣстны мореплавателемъ, встрѣчаются въ такъ называемомъ Бурномъ морѣ у мыса Бурнаго, противъ мыса Доброй Надежды, гдѣ самыя величественныя волненія бываютъ при сѣверо-западномъ вѣтрѣ, и если мореплаватели говорятъ, что волны кажутся тамъ двигающимися горами, то это вовсе не преувеличеніе и не игра напуганнаго воображенія. Подобное же бурное море находится на оконечности южной Америки, у мыса Горна. Волненіе не ограничивается глубиною поверхностныхъ слоевъ воды, но проникаетъ далеко во внутренность водъ приблизительно футовъ на шестьсотъ, а гдѣ море мелководно, тамъ волненіе доходитъ до самаго дна и возмущаетъ тамъ илъ и песокъ, придавая взволнованному морю цвѣтъ желтый, сѣрый, мѣловой или бурый.
Волненіе, извѣстное у моряковъ подъ названіемъ зыби, имѣетъ свои замѣтныя особенности и довольно рѣзко отличается отъ другихъ родовъ волненій. Она причиняется обыкновенно сильнымъ и продолжительнымъ вѣтромъ въ извѣстной мѣстности и быстро передается по океану въ страны, далеко лежащія отъ тѣхъ, въ которыхъ первоначально произвелъ ее вѣтеръ, она продолжаетъ волновать далеко поверхность океана, даже и тогда, когда вѣтеръ въ первоначальной странѣ уже стихъ и совершенно прекратилось тамъ волненіе. Волны, прошедшія болѣе 1000 миль по Тихому океану отъ мѣста бури, противъ пассатнаго вѣтра, истрачивали послѣднюю свою ярость на подвѣтренной сторонѣ коралловыхъ острововъ. Часто зыбь является съ отдаленныхъ концевъ океана и даже со стороны противуположной вѣтру, иногда же она набѣгаетъ разомъ едва ли не со всѣхъ сторонъ компаса, производя безпокойство въ срединѣ морскихъ лучинъ. Набѣгающая зыбь даетъ мореплавателямъ знать о свирѣпствовавшей вдалекѣ бурѣ, или на оборотъ о приближеніи опасности. Зыбь, опасная въ Тихомъ и Атлантическомъ океанахъ, была бы положительно гибельна для кораблей, застигнутыхъ въ полярныхъ океанахъ, но тамъ грохотъ и трескъ ломающихся льдовъ извѣщаетъ издалека о грозящей бѣдѣ. Когда къ зыби, идущей изъ отдаленныхъ странъ океана, присоединяется еще мѣстный сильный вѣтеръ, то ярость и сила волненія дѣлаются до того ужасны, что берега буквально стонутъ подъ ихъ ударами, при чемъ часто свергаются въ море цѣлыя скалы, и потрясаются до основанія прибрежные утесы. Особенно сильныя бури были наблюдаемы при мысѣ, получившемъ названіе «Берегись» (Гвадафуй) и мысѣ Зеленомъ. Въ буряхъ у Мадрасскаго берега ярость стонущаго моря доходитъ наконецъ до того, что волненіе вовсе прекращается и вѣтеръ разсѣкаетъ воду, превращая ее въ проливной дождь, который на далекое пространство осаждаетъ на поверхности земли морскія соли.
На западныхъ берегахъ Англіи, Ирландіи и Шотландіи Атлантическій океанъ расходуетъ кажется всѣ свои силы; Эддистонскій, Скерриворскій и Бель-Рокскій маяки испытываютъ всю его ярость; при 120 и 113 футахъ высоты, они буквально изчезаютъ въ пѣнѣ и брызгахъ бунтующихъ волнъ, особенно въ осеннее и зимнее время, когда давленіе волнъ доходитъ до 6038 фунтовъ на квадратный дюймъ поверхности, а въ бурю 1845 г. 9 Марта доходившее до 6083 фунтовъ, тогда какъ въ лѣтніе мѣсяцы оно не бываетъ болѣе 611 ф. Брызги бурь, свирѣпствующихъ на западномъ берегу Ирландія часто взлетаютъ на высоту 150 футовъ и болѣе.
- ↑ Воды океана покрываютъ почти 25 милліоновъ квадратныхъ миль въ сѣверномъ полушаріи и почти 75 милліоновъ въ южномъ.
- ↑ Замерзаніе морской воды, какъ замѣчено, происходитъ при температурѣ — 6,0 по Реомюру.
- ↑ Водовороты имѣютъ видъ крутящейся воронки въ направленіи ко дну океана, а потому они очень опасны для кораблей, попадающихъ въ подобную пучину. Вода сильно крутитъ ихъ, бьетъ о подводныя скалы и наконецъ совершенно уничтожаетъ.
- ↑ Какъ ни благотворно дѣйствіе теплоты Гольфстрема, однако рыбы не любятъ его теплыхъ водъ. Отсутствіе ихъ и особенно китовъ служитъ мореплавателямъ вѣрною примѣтою, что корабль вступилъ въ струи Гольфстрема.