Распредѣленіе прѣсноводныхъ организмовъ — О жителяхъ океаническихъ острововъ — Отсутствіе батрахіевъ и наземныхъ млекопитающихъ — Объ отношеніяхъ жителей острововъ къ жителямъ ближайшихъ материковъ — О колонизаціи изъ ближайшаго источника, сопряженной съ послѣдующими видоизмѣненіями — Заключеніе этой и предъидущей главы.
Такъ какъ озера и рѣчныя системы отдѣлены одни отъ другихъ преградою суши, можно было-бы подумать, что прѣсноводные организмы не будутъ распредѣлены широко въ каждой отдѣльной странѣ, и такъ какъ море, повидимому, составляетъ для нихъ преграду еще болѣе непроходимую, что они никогда не будутъ распредѣлены по странамъ, удаленнымъ одна отъ другой. Но на дѣлѣ оказывается прямо противуположное. Не только многіе прѣсноводные виды, принадлежащіе къ классамъ очень разнообразнымъ, имѣютъ огромную область распространенія, но во всемъ мірѣ замѣтно преобладаютъ виды сродные. Я очень хорошо помню, какъ въ Бразиліи на первый взглядъ поразило меня сходство прѣсноводныхъ насѣкомыхъ, раковинъ и т. д. съ подобными организмами Великобританіи, при крайнемъ несходствѣ всѣхъ произведеній наземныхъ.
Но эта способность прѣсноводныхъ организмовъ къ обширному разселенію, при всей ея неожиданности, можетъ, какъ мнѣ кажется, въ большинствѣ случаевъ быть объяснена тѣмъ, что они приспособились, къ не малой своей пользѣ, къ краткимъ, частымъ переселеніямъ изъ лужи въ лужу, изъ рѣки въ рѣку; а съ этою способностью, конечно, сопряжена и возможность обширнаго разселенія. Мы можемъ разсмотрѣть тутъ лишь нѣсколько случаевъ. Относительно рыбъ, я полагаю, что одинъ и тотъ-же видъ никогда не встрѣчается въ прѣсныхъ водахъ удаленныхъ одинъ отъ другаго материковъ. Но на одномъ и томъ-же материкѣ виды часто разселены широко и какъ-бы прихотливо; ибо двѣ рѣчныя системы часто представляютъ нѣкоторыхъ рыбъ общихъ и нѣкоторыхъ различныхъ. Нѣкоторые факты, повидимому, указываютъ на возможность ихъ перенесенія случайными способами: таково, напримѣръ, обстоятельство, что въ Индіи смерчи нерѣдко увлекаютъ съ собою живыхъ рыбъ; такова способность икры долго сохранять свою жизненность внѣ воды. Но я склоненъ приписать главнымъ образомъ разселеніе прѣсноводныхъ рыбъ легкимъ измѣненіямъ уровня почвы въ новѣйшій періодъ, измѣненіямъ, обусловившимъ соединенія рѣчныхъ системъ. Можно было-бы также привести примѣры тому, что это случалось при наводненіяхъ, безъ всякаго измѣненія въ уровнѣ почвы. Рейнскій лёссъ указываетъ на значительныя измѣненія въ уровнѣ почвы въ теченіе очень недавняго геологическаго періода, въ который ея поверхность уже была населена нынѣшними раковинами, наземными и прѣсноводными. Значительное различіе между рыбами, находимыми по обѣ стороны сплошныхъ горныхъ хребтовъ, которые должны были съ давнихъ временъ раздѣлить рѣчныя системы и пресѣчь между ними всякое сообщеніе, повидимому, приводитъ насъ къ тому-же заключенію. Относительно сродныхъ прѣсноводныхъ рыбъ, встрѣчающихся на весьма разбросанныхъ точкахъ земной поверхности, нѣтъ сомнѣнія, что есть много случаевъ, до сихъ поръ необъяснимыхъ; но нѣкоторыя прѣсноводныя рыбы принадлежатъ къ формамъ весьма древнимъ, и въ этихъ случаяхъ, конечно, было достаточно времени на значительные географическіе перевороты, слѣдовательно и достаточно времени и средствъ для переселенія. Во-вторыхъ, морскихъ рыбъ можно, при нѣкоторомъ стараніи, медленно пріучить къ прѣсной водѣ, и, по свидѣтельству Валансьена, едвали есть хоть одна группа рыбъ, свойственная исключительно прѣсной водѣ, такъ-что мы можемъ представить себѣ, что морской представитель прѣсноводной группы могъ переселиться далеко вдоль морскихъ береговъ и затѣмъ видоизмѣниться и приспособиться къ прѣснымъ водамъ далекой страны.
Нѣкоторые виды прѣсноводныхъ раковинъ распредѣлены чрезвычайно широко, а сродные виды, по моей теоріи происшедшіе отъ общаго родича и разселившіеся изъ одной точки, преобладаютъ на всей поверхности земнаго шара. Ихъ распредѣленіе сперва сильно смущало меня, такъ какъ ихъ яйца едвали могутъ быть перенесены птицами, и такъ какъ они немедленно погибаютъ въ морской водѣ, точно такъ-же, какъ и взрослыя животныя. Я даже не могъ объяснить себѣ, какъ нѣкоторые натурализованные виды могли быстро распространиться по одной странѣ. Но два факта, наблюденные мною — а безъ сомнѣнія, есть еще много подобныхъ фактовъ, намъ неизвѣстныхъ — проливаютъ нѣкоторый свѣтъ на этотъ предметъ. Я два раза, при внезапномъ появленіи на поверхности воды утки, нырнувшей въ прудъ, покрытый рясками, видѣлъ, что на ея спинѣ оставались эти мелкія растеньица, и мнѣ случалось, перенося немного рясокъ изъ одного акварія въ другой, безъ намѣренія населить его прѣсноводными раковинами изъ перваго. Но другой способъ переселенія, быть можетъ, еще дѣйствительнѣе: я повѣсилъ утиную лапу — въ томъ положеніи, въ которомъ спящая утка держитъ ее, плавая по пруду — въ акварій, въ которомъ вылуплялось изъ яицъ множество прѣсноводныхъ раковинъ, и я нашелъ, что многія изъ мелкихъ, только что вылупившихся раковинъ всползли на лапу и такъ крѣпко присосались къ ней, что, вынувъ лапу изъ воды, я не могъ ихъ соскоблить, хотя въ нѣсколько дальнѣйшемъ возрастѣ онѣ легко отпадаютъ. Эти только что вылупившіеся слизни, хотя и водные, выживали на утиной лапѣ, въ влажномъ воздухѣ, отъ двѣнадцати до двадцати часовъ, а въ это время выпь или утка могла-бы пролетѣть по крайней мѣрѣ 600 или 700 миль, и конечно, еслибъ вѣтеръ занесъ ее черезъ море на океаническій островъ, она прямо спустилась-бы на прудъ или рѣчку. Сэръ Чарльсъ Лейелль извѣщаетъ меня также, что однажды былъ пойманъ Dytiscus съ прѣсноводною раковиною (Ancylus), крѣпко присосавшеюся къ нему, и водной жукъ изъ того-же семейства (Colymbetes) однажды залетѣлъ на корабль Бигль, когда онъ находился въ 45 миляхъ отъ ближайшаго берега; насколько далѣе могъ-бы онъ перелетѣть съ попутнымъ вѣтромъ, намъ неизвѣстно.
Относительно растеній давно извѣстно, на какихъ громадныхъ протяженіяхъ разселены многіе прѣсноводные и даже болотные виды и по материкамъ, и по самымъ удаленнымъ отъ суши океаническимъ островамъ. Этотъ фактъ обнаруживается разительно, какъ замѣтилъ Альф. Декандоль, въ обширныхъ группахъ наземныхъ растеній, имѣющихъ лишь немногихъ представителей водныхъ; ибо эти послѣдніе, какъ-бы по этому самому, постоянно разселены необыкновенно широко. Я полагаю, что этотъ фактъ можетъ быть объясненъ обстоятельствами, способствующими переселенію. Я упомянулъ выше, что земля иногда, хотя рѣдко, пристаетъ въ замѣтномъ количествѣ къ клюву и лапамъ птицъ. Голенастыя птицы, водящіяся на вязкихъ берегахъ озерокъ, когда ихъ вдругъ спугиваютъ, легко могутъ переносить на своихъ лапахъ нѣсколько грязи. Я могу доказать, что птицы этого порядка совершаютъ значительныя путешествія, и что ихъ иногда находятъ на самыхъ одинокихъ и пустынныхъ островахъ открытаго океана; онѣ едвали спускаются къ морской поверхности, такъ-что грязь должна оставаться на ихъ лапахъ; но достигши берега, онѣ конечно полетятъ прямо къ прѣснымъ водамъ. Я не думаю, чтобы ботаники имѣли понятіе о томъ, до какой степени илъ озерокъ переполненъ сѣмянами. Я произвелъ нѣсколько маленькихъ опытовъ по этому предмету, но приведу тутъ только случай самый разительный: я въ февралѣ взялъ три столовыя ложки ила изъ трехъ разныхъ подводныхъ точекъ на краю маленькой прудки; этотъ илъ, высушенный, вѣсилъ всего 6¾ унцій; я держалъ его прикрытымъ въ моемъ кабинетѣ въ теченіе шести мѣсяцевъ, вырывая и считая всѣ всходящія растенія; растенія эти принадлежали къ разнымъ видамъ и всѣхъ имъ было 537; однако вязкій илъ весь помѣщался въ чайной чашкѣ! Принявъ въ соображеніе эти факты, было-бы, я полагаю, непонятно, еслибы водныя птицы не разносили сѣмянъ прѣсноводныхъ растеній на значительныя разстоянія и еслибы, слѣдовательно, распредѣленіе этихъ растеній не было очень обширно. Подобнымъ способомъ, быть можетъ, разносятся яйца нѣкоторыхъ мелкихъ прѣсноводныхъ животныхъ.
Другіе, намъ неизвѣстные процессы, вѣроятно, содѣйствовали тому-же результату. Я уже сказалъ, что прѣсноводныя рыбы часто поѣдаютъ нѣкоторыя сѣмяна, хотя они и извергаютъ многія другія, проглотивши ихъ; даже мелкія рыбы глотаютъ сѣмяна умѣренной величины, каковы сѣмяна желтой кувшинки и жаглы (Patamogeton). Выпи и другія птицы, столѣтія за столѣтіями, ежедневно поѣдаютъ рыбъ; затѣмъ онѣ перелетаютъ на другія воды или переносятся вѣтромъ черезъ моря; и мы видѣли, что сѣмяна, черезъ многіе часы изверженныя черезъ клювъ или съ испражненіями, сохраняютъ свою способность къ прозябенію. Когда я увидѣлъ сѣмяна красиваго воднаго растенія Nelumbium и вспомнилъ замѣчанія Альф. Декандоля объ этомъ растеніи, я подумалъ, что нѣтъ возможности объяснить его распредѣленіе. Но Одюбонъ утверждаетъ, что онъ находилъ сѣмяна большой южной кувшинки (по доктору Гукеру, вѣроятно, Nelumbium luteum) въ желудкѣ выпи; хотя я этого положительно не знаю, но аналогія заставляетъ меня предполагать, что выпь, перелетая на другую озерку и наѣдаясь досыта рыбою, по всей вѣроятности, извергнетъ комокъ, содержащій непереваренныя сѣмяна нелумбія, или-же сѣмяна будутъ обронены птицею при кормленіи ея дѣтенышей, точно такъ-же, какъ иногда при этомъ роняются рыбы.
Соображая всѣ эти способы разселенія, не слѣдуетъ забывать, что когда озерка или рѣчка образуется впервые, напримѣръ, на островкѣ, поднявшемся надъ поверхностью моря, эти воды будутъ безъ жителей, и всякое яйцо или сѣмячко, попавшее въ нихъ, будетъ имѣть всѣ шансы на развитіе. Хотя все-таки будетъ происходить борьба за существованіе между особями видовъ, хотя и малочисленныхъ, населяющихъ прудку, но соисканіе, вѣроятно, будетъ менѣе упорно между водными, чѣмъ между наземными видами; слѣдовательно, пришлецъ изъ водъ чужой страны будетъ имѣть болѣе шансовъ на захватъ мѣста, чѣмъ пришлецъ наземный. Слѣдуетъ также помнить, что нѣкоторые, быть можетъ всѣ прѣсноводные, организмы стоятъ низко въ естественной лѣстницѣ, и что мы имѣемъ поводъ полагать, что такія низшія существа видоизмѣняются медленнѣе, чѣмъ существа высшія; а это обстоятельство продлитъ срокъ, въ который могло совершиться переселеніе каждаго отдѣльнаго воднаго вида. Не слѣдуетъ забывать также, что многіе виды въ прежнія времена, вѣроятно, занимали область обширную и сплошную, насколько это возможно для прѣсноводныхъ организмовъ, и впослѣдствіи вымирали въ нѣкоторыхъ полосахъ. Но обширное распредѣленіе прѣсноводныхъ растеній и низшихъ животныхъ, сохраняющихъ вполнѣ тождественную форму или слегка видоизмѣненныхъ, главнымъ образомъ, полагаю я, зависитъ отъ разнесенія ихъ сѣмянъ и яицъ животными, въ особенности прѣсноводными птицами, одаренными сильнымъ полетомъ и естественно кочующими отъ однѣхъ водъ къ другимъ. Природа, какъ заботливый садовникъ, такимъ образомъ выбираетъ сѣмяна изъ одной почвы и переноситъ ихъ въ другую, столь-же удобную для нихъ.
О жителяхъ океаническихъ острововъ. — Обратимся теперь къ послѣднему изъ трехъ разрядовъ фактовъ, избранныхъ мною какъ наиболѣе затруднительныхъ для моей теоріи, по которой всѣ особи, какъ одного вида, такъ и видовъ сродныхъ, произошли отъ одного родича, и слѣдовательно всѣ разошлись изъ одной точки, несмотря на то, что со временемъ разсѣялись по самымъ отдаленнымъ точкамъ земной поверхности. Я уже сказалъ, что не могу по совѣсти согласиться съ воззрѣніемъ Форбеса на прежнія протяженія материковъ; развивая его послѣдовательно, мы бы пришли къ заключенію, что въ новѣйшій періодъ всѣ существующіе острова были вполнѣ или почти соединены съ какимъ-либо материкомъ. Это воззрѣніе устранило бы много затрудненій, но не объяснило-бы, полагаю я, всѣхъ фактовъ, относящихся къ произведеніямъ острововъ. Въ нижеслѣдующихъ замѣткахъ я не ограничусь однимъ вопросомъ о разселеніи; но я разберу и нѣкоторые другіе факты, очень важные для оцѣнки двухъ теорій — отдѣльныхъ твореній и потомственнаго видоизмѣненія.
Виды всѣхъ родовъ, живущіе на океаническихъ островахъ, малочисленны въ сравненіи съ тѣми, которые находятся въ материковыхъ областяхъ равнаго протяженія: Альф. Декандоль допускаетъ это относительно растеній, а Волластона, относительно насѣкомыхъ. Если мы обратимъ вниманіе на значительное протяженіе и разнообразную поверхность Новой Зеландіи, простирающейся на 780 миль широты, и сравнимъ ея явнобрачную флору, состоящую изъ 750 растеній, съ флорою, питаемою одинаковымъ протяженіемъ суши на мысѣ Доброй Надежды или въ Австраліи, мы, полагаю я, должны допустить, что нѣчто независимое отъ физическихъ условій этихъ странъ обусловило столь рѣзкое различіе въ численности ихъ флоръ. Даже однообразное графство Кэмбриджское имѣетъ 847 растеній, а маленькій островъ Энглеси 764; но нѣкоторые папоротники и нѣкоторыя ввезенныя растенія включены въ эти числа, да и въ другихъ отношеніяхъ это сравненіе нельзя считать совершенно правильнымъ. Намъ извѣстно, что пустынный островъ Вознесенія первоначально имѣлъ менѣе полдюжины растеній, однакоже многія другія прижились въ немъ, какъ и въ Новой Зеландіи и на всѣхъ прочихъ океаническихъ островахъ. Есть поводъ полагать, что на св. Еленѣ пріурочившіяся растенія и животныя почти или вполнѣ истребили многія коренныя произведенія. Тотъ, кто допускаетъ теорію созданія каждаго отдѣльнаго вида, долженъ будетъ допустить, что на океаническихъ островахъ не было создано достаточнаго числа наилучше приспособленныхъ растеній и животныхъ; ибо человѣкъ безсознательно населилъ ихъ изъ разныхъ странъ гораздо полнѣе и прочнѣе, чѣмъ сама природа.
Хотя на океаническихъ островахъ число видовъ мало, относительное число видовъ мѣстныхъ (т. е. не находимыхъ ни на какой иной точкѣ земнаго шара) часто очень значительно. Сравнимъ, напримѣръ, количество мѣстныхъ наземныхъ раковинъ Мадеры, или мѣстныхъ птицъ архипелага Галапагосъ, съ количествомъ, находимымъ на любомъ материкѣ; сравнимъ затѣмъ протяженіе острововъ съ протяженіемъ материка, и мы убѣдимся въ истинѣ этого замѣчанія. Этотъ фактъ можно было-бы предвидѣть на основаніи моей теоріи, ибо, какъ объяснено выше, виды, случайно занесенные черезъ долгіе промежутки въ новую, объединенную область и вступающіе въ борьбу съ новыми сожителями, будутъ особенно подвержены видоизмѣненіямъ и часто произведутъ группы видоизмѣненныхъ потомковъ. Но изъ этого нисколько не слѣдуетъ, чтобы потому, что на данномъ островѣ почти всѣ виды какого-либо класса своеобразны, виды инаго класса, или инаго отдѣла того-же класса, также имѣли-бы характеръ мѣстный, и это различіе повидимому зависитъ отъ того, что виды неизмѣнившіеся переселились безпрепятственно, гурьбою, такъ-что ихъ естественныя соотношенія не были нарушены, а отчасти и отъ постоянной прибыли неизмѣненныхъ переселенцевъ изъ ихъ отчизны, и отъ происходящихъ вслѣдствіе того скрещеній. Относительно дѣйствій этихъ скрещеній слѣдуетъ помнить, что потомство отъ нихъ, конечно, было-бы особенно сильно, такъ-что даже рѣдкія скрещенія произвели бы болѣе дѣйствія, чѣмъ можно предположить на первый взглядъ. Приведу нѣкоторые примѣры. На островахъ Галапагосъ есть двадцать-шесть видовъ наземныхъ птицъ и изъ нихъ двадцать-одинъ (быть можетъ двадцать-три) суть виды мѣстные, между тѣмъ какъ изъ одиннадцати морскихъ птицъ лишь два вида имѣютъ мѣстный характеръ; очевидно, что морскимъ птицамъ легче было достигнуть до этихъ острововъ, чѣмъ наземнымъ. Бермуда, съ другой стороны, отстоящая отъ Сѣверной Америки приблизительно на столько-же, какъ острова Галапагосъ отъ Южной Америки, и имѣющая почву очень своеобразную, не представляетъ ни одной мѣстной наземной птицы, и мы знаемъ изъ великолѣпнаго описанія Бермуды мистера Дж. М. Джонеса, что весьма многія сѣверо-американскія птицы, во время своихъ великихъ годовыхъ перелетовъ, правильно или при случаѣ посѣщаютъ этотъ островъ. Мадера не обладаетъ ни однимъ особымъ видомъ птицъ, и многія европейскія и африканскія птицы, какъ извѣщаетъ меня мистеръ Э. В. Гаркоуртъ, почти ежегодно заносятся на нее вѣтромъ. Такъ-что эти два острова, Бермуда и Мадера, заселены птицами, въ теченіе долгихъ временъ боровшимися между собою въ прежней своей родинѣ и приладившимися однѣ къ другимъ; при переселеніи-же на новое мѣсто жительства, каждый видъ долженъ былъ удерживаться прочими на своемъ мѣстѣ, при своихъ нравахъ, слѣдовательно мало подвергаться видоизмѣняющимъ вліяніямъ. Далѣе, Мадера населена удивительнымъ множествомъ своеобразныхъ наземныхъ раковинъ, между тѣмъ какъ ни одна морская раковина не свойственна исключительно ея берегамъ: мы не знаемъ, какимъ способомъ разселяются морскія раковины, но мы легко можемъ понять, что ихъ яйца или личинки, быть можетъ прикрѣпленные къ водорослямъ или пловучему дереву, или къ лапамъ голенастыхъ птицъ, могутъ быть перенесены гораздо легче, чѣмъ раковины наземныя, черезъ три или четыреста миль открытаго моря. Разные порядки мадерскихъ насѣкомыхъ представляютъ подобные факты.
На океаническихъ островахъ иногда отсутствуютъ извѣстные классы, и ихъ мѣста, повидимому, заняты другими организмами; на островахъ Галапагосъ пресмыкающіяся, а въ Новой Зеландіи исполинскія птицы замѣщаютъ млекопитающихъ. Что касается до растеній острововъ Галапагосъ, докторъ Гукеръ показалъ, что относительная численность отдѣльныхъ порядковъ очень различна отъ той-же величины въ другихъ мѣстахъ. Такіе случаи обыкновенно объясняютъ физическими условіями острововъ; но такое объясненіе кажется мнѣ чрезвычайно сомнительнымъ. Удобство переселенія, полагаю я, играло по крайней мѣрѣ столь-же важную роль, какъ и свойство физическихъ условій.
Можно было-бы привести множество замѣчательныхъ мелкихъ фактовъ относительно жителей одинокихъ острововъ. Напримѣръ, на нѣкоторыхъ островахъ, не населенныхъ млекопитающими, иныя мѣстныя растенія имѣютъ сѣмяна, снабженныя самыми изящными крючками; а между тѣмъ существуетъ мало приспособленій, болѣе разительныхъ, чѣмъ приспособленіе крючковатыхъ сѣмянъ къ перенесенію шерстью и мѣхомъ млекопитающихъ. Этотъ случай, по моимъ воззрѣніямъ, не представляетъ затрудненія, ибо крючковатое сѣмячко можетъ быть перенесено на островъ и инымъ путемъ, и растеніе, затѣмъ слегка видоизмѣнившись, но сохраняя свои крючковатыя сѣмяна, сдѣлалось бы мѣстнымъ видомъ, имѣющимъ придатокъ столь-же безполезный, какъ и всякій зачаточный органъ, — какъ напримѣръ недоросшія крылья подъ спаянными надкрыльниками многихъ островныхъ насѣкомыхъ. Далѣе, острова часто содержатъ деревья или кустарники, принадлежащіе къ порядкамъ, въ иныхъ мѣстахъ, заключающимъ въ себѣ лишь травянистые виды; деревья-же, какъ показалъ Альф. Декандоль, по какой бы то ни было причинѣ, по большей части имѣютъ область распространенія ограниченную. Поэтому деревьямъ было бы трудно достигнуть до отдаленныхъ океаническихъ острововъ; а растеніе травянистое, хотя оно не было-бы въ силахъ состязаться въ ростѣ съ вполнѣ розвитымъ деревомъ, поселившись на островѣ и подвергаясь соисканію только отъ травянистыхъ-же растеній, легко могло-бы пріобрѣсти преимущество, разростаясь все выше и выше и заглушая другія растенія. Если такъ, то естественный подборъ долженъ часто стремиться къ тому, чтобы увеличивать ростъ травянистыхъ растеній, растущихъ на островѣ, къ какому порядку они бы ни принадлежали, и такимъ образомъ превращать ихъ сперва въ кустарники и наконецъ въ деревья.
Относительно отсутствія цѣлыхъ порядковъ на океаническихъ островахъ Бори Сенъ-Венсанъ давно замѣтилъ, что батрахіи (лягушки, жабы, тритоны) не находятся ни на одномъ изъ многихъ острововъ, которыми усыпаны великіе океаны. Я потрудился надъ повѣркою этого положенія, и убѣдился въ томъ, что оно совершенно основательно. Меня однако увѣряли, что на горахъ обширнаго острова Новой Зеландіи встрѣчается лягушка; но я подозрѣваю, что это исключеніе (если самое показаніе справедливо) можетъ быть объяснено переносомъ посредствомъ льдинъ. Это всеобщее отсутствіе лягушекъ, жабъ и тритоновъ на океаническихъ островахъ не можетъ быть объяснено ихъ физическими условіями; напротивъ, кажется, что острова особенно удобны для этихъ животныхъ; ибо лягушки были ввезены на Мадеру, на Асоры и на островъ св. Маврикія и размножились на нихъ до того, что стали докучными. Но такъ какъ эти животныя и ихъ икра немедленно умираютъ въ морской водѣ, по моему воззрѣнію ясно, что ихъ переселеніе черезъ море было-бы крайне затруднительно, и что они поэтому не встрѣчаются ни на одномъ океаническомъ островѣ. Но почему, по теоріи отдѣльныхъ твореній, не быть имъ созданнымъ и на этихъ островахъ, объяснить весьма трудно.
Млекопитающія представляютъ намъ другой, сродный случай. Я тщательно рылся въ древнѣйшихъ путешествіяхъ, но до сихъ поръ не окончилъ моихъ изысканій. До сихъ поръ я не нашелъ ни одного несомнѣннаго случая, въ которомъ наземное млекопитающее (за исключеніемъ домашнихъ животныхъ, разводимыхъ туземцами) было бы найдено на островѣ, отстоящемъ болѣе чѣмъ на 300 миль отъ материка или обширнаго материковаго острова; а многіе острова, гораздо менѣе удаленные, также не содержатъ этихъ животныхъ. Фалькландскіе острова, обитаемые волкообразною лисицею, всего скорѣе можно было-бы счесть за исключеніе. Но эта группа не можетъ быть почтена океаническою, ибо она расположена на отмели, связанной съ материкомъ; сверхъ того, льдины въ прежнія времена приносили валуны къ ея западнымъ берегамъ, и они могли переносить и лисицъ, какъ это столь часто случается нынѣ въ полосахъ арктическихъ. Однако нельзя сказать, чтобы мелкіе острова не могли пропитать мелкихъ млекопитающихъ, ибо они встрѣчаются во многихъ краяхъ свѣта на самыхъ мелкихъ островахъ, если только они близки къ материку, и едвали можно назвать островъ, на которомъ наши мелкія млекопитающія не прижились-бы и не размножились значительно. Нельзя сказать, по обыкновенному воззрѣнію на возникновеніе видовъ, чтобы не хватило времени на созданіе млекопитающихъ; многіе вулканическіе острова довольно древни, какъ явствуетъ изъ громадной мѣры, въ которой они подвергались разрушенію, и изъ ихъ третьичныхъ пластовъ; хватило также времени на образованіе мѣстныхъ видовъ, принадлежащихъ къ другимъ классамъ; и полагаютъ, что на материкахъ млекопитающія возникаютъ и исчезаютъ быстрѣе, чѣмъ другія, низшія животныя. Хотя наземныя млекопитающія не встрѣчаются на океаническихъ островахъ, воздушныя млекопитающія встрѣчаются почти на каждомъ изъ нихъ. Новая Зеландія обладаетъ двумя летучими мышами, не встрѣчающимися болѣе нигдѣ на землѣ. Острова Норфокъ, архипелагъ Вити, Бониновы острова, острова Каролинскаго и Маріаннова архипелага и островъ св. Маврикія каждый имѣютъ своихъ особыхъ летучихъ мышей. Почему, можно спросить, такъ называемая творческая сила произвела на отдаленныхъ островахъ летучихъ мышей, а не другихъ млекопитающихъ? По моему воззрѣнію, этотъ вопросъ разрѣшается легко: ибо ни одно наземное млекопитающее не можетъ быть перенесено черезъ обширное море, летучая-же мышь можетъ перелетѣть. Видѣли летучихъ мышей перелетавшихъ днемъ черезъ значительныя протяженія Атлантическаго океана; а два сѣвероамериканскіе вида періодически или при случаѣ посѣщаютъ Бермуду, отстоящую на 600 миль отъ материка. Я узналъ отъ мистера Томеса, спеціально изучавшаго это семейство, что многіе виды летучихъ мышей распредѣлены по огромнымъ областямъ и находятся и на материкахъ, и на весьма удаленныхъ островахъ. Поэтому, намъ стоитъ только предположить, что такіе кочующіе виды были видоизмѣнены путемъ естественнаго подбора на новыхъ мѣстахъ жительства сообразно съ ихъ новою обстановкою, и мы поймемъ присутствіе мѣстныхъ летучихъ мышей на островахъ, при отсутствіи всѣхъ наземныхъ млекопитающихъ.
Кромѣ отсутствія наземныхъ млекопитающихъ, связаннаго съ отдаленіемъ острововъ отъ материковъ, существуетъ также соотношеніе, до нѣкоторой степени независимое отъ разстоянія, между глубиною моря, отдѣляющаго островъ отъ сосѣдняго материка, и присутствіемъ на томъ и на другомъ млекопитающихъ, тождественныхъ или сродныхъ, подвергшихся въ нѣкоторой степени видоизмѣненію. Мистеръ Виндзоръ Ирль произвелъ на этотъ счетъ нѣкоторыя разительныя наблюденія въ великомъ малайскомъ архипелагѣ, пересѣченномъ близь острова Целебеса полосою глубокаго океана: эта полоса раздѣляетъ двѣ рѣзко разграниченныя млекопитающія фауны. На каждой сторонѣ этой полосы острова расположены на отлогихъ отмеляхъ и населены близко сродными или тождественными млекопитающими. Безъ сомнѣнія, въ этомъ великомъ архипелагѣ встрѣчаются и нѣкоторыя аномаліи, и въ нѣкоторыхъ случаяхъ чрезвычайно трудно составить себѣ сужденіе, ибо, по всей вѣроятности, нѣкоторыя млекопитающія натурализованы при содѣйствіи человѣка; но скоро будетъ пролито много свѣта на естественную исторію этого архипелага благодаря усердію и трудамъ мистера Уэллеса. Я до сихъ поръ не имѣлъ времени провѣрить это положеніе на всѣхъ частяхъ свѣта; но, насколько хватаютъ мои изслѣдованія, оно постоянно оправдывается. Великобританія отдѣлена отъ Европы неглубокимъ проливомъ, и по обѣ его стороны мы видимъ тождественныхъ млекопитающихъ; мы встрѣчаемся съ подобными фактами на многихъ островахъ, отдѣленныхъ подобными проливами отъ Австраліи. Антильскіе острова расположены на отмели, погрузившейся подъ уровень моря на глубину 1000 сажень, и мы на нихъ находимъ американскія формы, но принадлежащія къ отдѣльнымъ видамъ и даже родамъ. Такъ какъ степень видоизмѣненія всегда зависитъ въ нѣкоторой мѣрѣ отъ истекшаго времени, и такъ какъ при измѣненіяхъ въ уровнѣ острова, раздѣленные мелководными проливами, очевидно, скорѣе могли въ новѣйшее время быть соединены съ материкомъ, чѣмъ острова отдѣленные проливами болѣе глубокими, то мы можемъ объяснить себѣ частое соотношеніе между глубиною моря и степенью сродства островныхъ млекопитающихъ съ материковыми, — соотношеніе, необъяснимое по теоріи независимыхъ творческихъ актовъ.
Всѣ предъидущія замѣчанія о жителяхъ океаническихъ острововъ, а именно: малочисленность видовъ, обиліе мѣстныхъ формъ въ извѣстныхъ классахъ или ихъ отдѣлахъ, отсутствіе цѣлыхъ группъ, каковы батрахіи, и наземныхъ млекопитающихъ, при присутствіи летучихъ мышей, странные размѣры нѣкоторыхъ растеній, превращеніе травъ въ деревья и т. д. — всѣ эти факты, кажется мнѣ, лучше соглашаются съ воззрѣніемъ, по которому въ теченіе долгихъ временъ дѣйствовали случайные способы переноса, чѣмъ съ воззрѣніемъ, по которому всѣ наши океаническіе острова въ прежнее время были связаны съ ближайшимъ материкомъ сплошною сушею; ибо въ послѣднемъ случаѣ переселеніе, по всей вѣроятности, было-бы полнѣе, и, если допустить видоизмѣненіе, всѣ жизненныя формы видоизмѣнились-бы равномѣрнѣе, въ силу преобладающаго вліянія соотношеній между организмами.
Я не отвергаю, что часто очень трудно понять, какимъ путемъ жители самыхъ отдаленныхъ острововъ, сохранили ли они свою прежнюю видовую форму, или видоизмѣнились, достигли до нынѣшняго своего мѣста жительства. Но не слѣдуетъ упускать изъ виду, что, вѣроятно, существовало много острововъ, служившихъ пристанищемъ и не оставившихъ по себѣ ни малѣйшихъ слѣдовъ. Приведу тутъ лишь одинъ такой затруднительный случай. Почти всѣ океаническіе острова, даже самые объединенные и мелкіе, населены наземными раковинами, по бо̀льшей части видами мѣстными, но иногда и видами, находимыми также въ иныхъ мѣстахъ. Докторъ Гульдъ привелъ тому много интересныхъ примѣровъ относительно острововъ Тихаго Океана. Но извѣстно, что наземные слизни быстро погибаютъ въ соленой водѣ; ихъ яйца, по крайней мѣрѣ всѣ тѣ, надъ которыми я производилъ опыты, тонутъ въ морской водѣ и гибнутъ въ ней. Однако, по моей теоріи, долженъ существовать какой-либо неизвѣстный, но въ высшей степени дѣйствительный способъ для ихъ перенесенія. Вползаютъ-ли, при случаѣ, только что вылупившіяся улиточки на лапы птицъ, сѣвшихъ на земь, и переносятся-ли онѣ ими? Мнѣ пришло на умъ, что наземныя раковины, въ зимнемъ своемъ состояніи, когда ихъ отверстіе затягивается перепонкою, могли-бы переноситься въ скважинахъ пловучаго дерева черезъ проливы умѣренной ширины. И я нашелъ, что многіе виды въ этомъ состояніи выносятъ безъ поврежденія семидневное погруженіе въ соленую воду: одна изъ этихъ раковинъ была Helix pomatia, и когда она вновь затянула свое отверстіе, я помѣстилъ ее въ соленую воду на двадцать дней, и она послѣ этого совершенно поправилась. Такъ какъ этотъ видъ имѣетъ толстую, известковую крышечку, я удалилъ ее, и когда образовалась новая, перепончатая, я погрузилъ ее на четырнадцать дней въ морскую воду, послѣ чего она поправилась и уползла. Но по этому вопросу нужны еще дальнѣйшіе опыты.
Самый разительный и важный для насъ фактъ относительно островныхъ жителей заключается въ ихъ сродствѣ съ жителями ближайшаго материка, безъ видовой тождественности съ ними. Примѣровъ этому факту можно было-бы привести множество. Приведу лишь одинъ: острова Галапагосъ, расположенные подъ экваторомъ, на разстояніяхъ 500—600 миль отъ береговъ Южной Америки. Тутъ почти каждое произведеніе земли или моря несетъ на себѣ явную печать американскаго происхожденія. На островахъ встрѣчается двадцать-шесть видовъ наземныхъ птицъ и двадцать одинъ, быть можетъ двадцать-три изъ нихъ суть виды мѣстные, созданные, какъ предполагаютъ, тутъ-же; однако близкое сродство бо̀льшей части этихъ птицъ съ видами американскими во всѣхъ признакахъ, въ нравахъ, ухваткахъ, даже въ голосѣ, очевидно. Тоже и съ прочими животными, а также съ растеніями, какъ показалъ докторъ Гукеръ въ своей великолѣпной запискѣ о флорѣ этого архипелага. Натуралистъ, глядя на жителей этихъ вулканическихъ острововъ Тихаго Океана, отстоящихъ на многія сотни миль отъ материка, однако чувствуетъ, что онъ стоитъ на американской почвѣ. Какая тому причина? Почему бы видамъ, которые предполагаютъ созданными на архипелагѣ Галапагосъ, и болѣе нигдѣ, носитъ на себѣ столь очевидный отпечатокъ сродства съ видами созданными въ Америкѣ? Нѣтъ ничего, ни въ условіяхъ жизни, ни въ геологическихъ свойствахъ острововъ, ни въ ихъ высотѣ или климатѣ, ни въ относительной численности отдѣльныхъ классовъ, что-бы подходило близко къ условіямъ, господствующимъ на южноамериканскихъ берегахъ; во всѣхъ отношеніяхъ существуетъ даже значительное различіе. Съ другой стороны, существуетъ значительное сходство въ вулканическомъ свойствѣ почвы, въ климатѣ и размѣрахъ острововъ между архипелагами Зеленаго Мыса и Галапагосъ; но какое полное, безусловное различіе между ихъ жителями! Жители острововъ Зеленаго Мыса сродны съ африканскими точно такъ-же, какъ жители острововъ Галапагосъ съ американскими. Я полагаю, что этотъ великій фактъ никакъ не можетъ быть объясненъ по обыкновенной теоріи независимыхъ твореній, между тѣмъ какъ по теоріи, защищаемой въ этой книгѣ, очевидно, что острова Галапагосъ могли-бы принять пришлецовъ, либо случайными путями, либо черезъ прежде сплошную сушу, изъ Америки, а острова Зеленаго Мыса изъ Африки, и что такіе пришлецы подверглись-бы видоизмѣненіямъ — причемъ начало наслѣдственности однакоже обнаруживало-бы ихъ первоначальную родину.
Можно было-бы привести много подобныхъ фактовъ: дѣйствительно, почти нѣтъ исключеній изъ правила, по которому мѣстныя произведенія острововъ сродны съ произведеніями ближайшаго материка или другихъ, близкихъ острововъ. Исключенія малочисленны и большая часть изъ нихъ объяснима. Такъ растенія острова Кергуэленъ, хотя и лежащаго ближе къ Африкѣ, чѣмъ къ Америкѣ, сродны, и очень близко, какъ намъ теперь извѣстно изъ отчета доктора Гукера, съ растеніями американскими; но эта аномалія исчезаетъ при предположеніи, что этотъ островъ былъ заселенъ главнымъ образомъ сѣмянами, принесенными льдинами, увлекаемыми по господствующимъ теченіямъ. Новая Зеландія по своимъ мѣстнымъ растеніямъ ближе сродна съ Австраліею, ближайшимъ материкомъ, чѣмъ съ какою-либо иною страною, но она также очевидно сродна съ Южною Америкою, материкомъ, хотя затѣмъ ближайшимъ, но все-таки удаленнымъ на столько, что этотъ фактъ становится аномаліею. Но это затрудненіе почти исчезаетъ при предположеніи, что и Новая Зеландія, и Южная Америка, и прочія южныя земли въ давнія времена были отчасти заселены изъ точки почти средней, хотя и очень удаленной, а именно изъ антарктическихъ острововъ, когда они были покрыты растительностію, до наступленія ледоваго періода. Существуетъ, хотя и слабое, но, по свидѣтельству доктора Гукера, несомнѣнное сродство между флорою юго-западнаго края Австраліи и флорою мыса Доброй Надежды: это фактъ гораздо болѣе замѣчательный и до сихъ поръ необъяснимый. Но это сродство ограничивается растеніями, и я не сомнѣваюсь въ томъ, что оно со временемъ объяснится.
Законъ, по которому жители архипелаговъ, хотя и принадлежащіе къ особымъ видамъ, близко сродны съ организмами ближайшаго материка, иногда обнаруживается очень интереснымъ образомъ въ малыхъ размѣрахъ въ предѣлахъ одного и того-же архипелага. Такъ отдѣльные острова архипелага Галапагосъ населены, какъ я показалъ въ другомъ сочиненіи, самымъ замѣчательнымъ способомъ, близко сродными видами; такъ-что жители каждаго отдѣльнаго острова, хотя и совершенно особые, несравненно ближе сродны съ жителями прочихъ острововъ, чѣмъ какой-либо иной точки земнаго шара. А именно этого и слѣдовало ожидать по моему воззрѣнію, ибо острова расположены столь близко одинъ отъ другаго, что должны были населиться изъ одного источника, или одинъ изъ другаго. Но это несходство между мѣстными жителями отдѣльныхъ острововъ можно обратить въ доводъ противъ моего воззрѣнія; ибо можно спросить, какъ случилось, что въ островахъ, расположенныхъ въ виду одинъ другаго, имѣющихъ одинаковыя геологическія свойства, одинаковую высоту и т. д., многіе изъ переселенцевъ видоизмѣнились, хотя и въ слабой степени, различно. Это затрудненіе долго казалось мнѣ значительнымъ, въ силу глубоко укоренившагося заблужденія, по которому мы считаемъ физическія условія страны за элементъ самый важный для ея жителей, между тѣмъ какъ нѣтъ, полагаю я, сомнѣнія въ томъ, что свойства прочихъ жителей, съ которыми приходится бороться каждому виду, элементъ по крайней мѣрѣ столь-же важный, по бо́льшей-же части гораздо важнѣйшій. Если-же мы обозримъ тѣхъ жителей архипелага Галапагосъ, которые находятся и въ другихъ краяхъ свѣта (устраняя пока виды мѣстные, которыхъ сюда включать не слѣдуетъ, ибо насъ именно занимаетъ вопросъ, почему они видоизмѣнились со времени своего прибытія), то мы найдемъ значительное различіе между отдѣльными островами. Этого различія впрочемъ и слѣдовало ожидать, предположивъ, что острова заселились случайными способами переселенія, причемъ, напримѣръ, сѣмячко одного растенія попало на одинъ островъ, а сѣмячко другаго на другой. Поэтому, когда въ прежнія времена переселенецъ основывался на одномъ, или на нѣсколькихъ островахъ, или когда онъ впослѣдствіи распространялся съ острова на островъ, онъ несомнѣнно долженъ былъ подвергаться на отдѣльныхъ островахъ разнымъ жизненнымъ условіямъ, ибо ему приходилось состязаться съ разными сочетаніями организмовъ: растеніе, напримѣръ, нашло-бы наиудобнѣйшую почву болѣе прочно занятою особыми растеніями въ одномъ островѣ, чѣмъ въ другомъ, и было-бы подвержено нападеніямъ нѣсколько иныхъ враговъ. Если затѣмъ оно видоизмѣнялось, естественный подборъ долженъ былъ на разныхъ островахъ благопріятствовать разнымъ разновидностямъ. Нѣкоторые виды, однако, могли-бы на всемъ архипелагѣ сохранить одинаковый характеръ, точно такъ-же какъ на материкахъ нѣкоторые виды распространяются широко, не видоизмѣняясь.
Всего удивительнѣе въ случаѣ архипелага Галапагосъ и, хотя и въ меньшей мѣрѣ, въ нѣкоторыхъ аналогическихъ случаяхъ то обстоятельство, что новые виды, возникшіе въ отдѣльныхъ островахъ, не распространились быстро и на прочіе острова. Но эти острова, хотя и расположенные въ виду одинъ другаго, раздѣлены глубокими проливами, мѣстами болѣе широкими, чѣмъ британскій, и нѣтъ причинъ предполагать, чтобы въ прежнія времена они были связаны сушею. Быстрыя морскія теченія пролегаютъ между островами, и сильные вѣтры на нихъ очень рѣдки, такъ-что острова раздѣлены гораздо дѣйствительнѣе, чѣмъ это кажется по картѣ. Тѣмъ не менѣе, многіе виды, какъ изъ тѣхъ, которые находятся и въ другихъ краяхъ свѣта, такъ и изъ видовъ мѣстныхъ, общи всѣмъ островамъ, и мы можемъ заключить изъ нѣкоторыхъ фактовъ, что они, вѣроятно, разселились изъ какого-либо одного острова на всѣ прочіе. Но мы часто, полагаю я, ошибаемся на счетъ вѣроятности вторженій близко сродныхъ видовъ въ области одинъ другаго, при свободномъ между ними сообщеніи. Безъ сомнѣнія, если одинъ видъ имѣетъ какое-либо преимущество надъ другимъ, онъ въ скоромъ времени вполнѣ или отчасти вытѣснитъ его; но если оба вида въ равной мѣрѣ приспособлены къ своимъ мѣстамъ въ природномъ строѣ, оба, вѣроятно, сохранятъ свои мѣста и не захватятъ чужаго. Основываясь на общеизвѣстномъ фактѣ, что многіе виды, натурализованные при содѣйствіи человѣка, разселились удивительно быстро по новымъ мѣстамъ жительства, мы склонны заключить, что большинство видовъ могло-бы разселиться такимъ-же способомъ; но намъ слѣдуетъ помнить, что формы, приживающіяся въ новыхъ странахъ, по бо̀льшей части не близко сродны съ ихъ коренными жителями, но суть формы очень отличныя, въ большинствѣ случаевъ, какъ показалъ Альф. Декандоль, принадлежащія къ особымъ родамъ. Въ архипелагѣ Галапагосъ многія изъ птицъ, хотя и столь хорошо приспособленныя къ перелету съ острова на островъ, на каждомъ изъ нихъ различны; такъ на нихъ встрѣчается три близко сродныхъ вида дрозда, изъ которыхъ каждый заключенъ въ предѣлахъ одного острова. Представимъ себѣ, что вѣтеръ занесъ дрозда съ Четэмскаго острова на островъ Чэрльса, имѣющій своего собственнаго дрозда; почему-бы ему успѣть на немъ прижиться? Мы имѣемъ полное право заключить, что островъ Чэрльса достаточно заселенъ собственнымъ своимъ видомъ, ибо на немъ ежегодно кладется больше яицъ, чѣмъ можетъ выжить птенцовъ; и мы имѣемъ полное право считать дрозда, свойственнаго острову Чэрльса, по крайней мѣрѣ столь-же хорошо приспособленнымъ къ этому острову, какъ и свойственный Четэмскому острову. Сэръ Ч. Лейелль и мистеръ Волластонъ сообщили мнѣ замѣчательный фактъ, относящійся къ тому-же предмету, а именно, что Мадера и сосѣдній островокъ Порто-Санто представляютъ многіе отдѣльные, но взаимно замѣняющіеся виды наземныхъ раковинъ, изъ которыхъ нѣкоторыя живутъ въ трещинахъ камней; и хотя значительныя количества камня ежегодно перевозятся изъ Порто-Санто въ Мадеру, однако въ этомъ послѣднемъ островѣ не завелись виды изъ Порто-Санто: тѣмъ не менѣе на обоихъ островахъ поселились нѣкоторыя европейскія наземныя раковины, безъ сомнѣнія имѣвшія нѣкоторыя преимущества надъ мѣстными видами. По этимъ соображеніямъ, намъ нечего, полагаю я, особенно удивляться тому, что мѣстные, замѣняющіе другъ друга виды, населяющіе отдѣльные острова архипелага Галапагосъ, не распространились давно съ острова на островъ. Во многихъ другихъ случаяхъ, напримѣръ въ отдѣльныхъ областяхъ одного материка, первый захватъ, вѣроятно, игралъ важную роль и препятствовалъ смѣшенію видовъ при одинаковыхъ условіяхъ жизни. Такъ юго-восточный и юго-западный уголъ Австраліи представляютъ приблизительно-одинаковыя физическія условія и соединены сплошною сушею, однако населены огромнымъ количествомъ отдѣльныхъ млекопитающихъ, птицъ и растеній.
Начало, опредѣляющее общій характеръ фауны и флоры океаническихъ острововъ и заключающееся въ томъ, что ихъ жители, когда они не тождественны, то очевидно сродны съ жителями страны, изъ которой могли всего скорѣе попасть на нихъ переселенцы, причемъ переселенцы впослѣдствіи видоизмѣнялись и лучше приспособлялись къ новой своей родинѣ — это начало имѣетъ самыя обширныя приложенія во всей природѣ. Мы убѣждаемся въ этомъ на всякой горѣ, на всякомъ озерѣ и болотѣ. Ибо альпійскіе виды, за исключеніемъ формъ, въ особенности растительныхъ, разселившихся по всему міру въ ледовой періодъ, сродны съ видами окрестныхъ равнинъ; такъ, въ Южной Америкѣ мы имѣемъ альпійскихъ колибри, альпійскихъ грызуновъ, альпійскія растенія и. т. д. совершенно американскаго типа, и очевидно, что гора, при медленномъ поднятіи, должна заселяться изъ окружныхъ равнинъ. То-же можно сказать объ озерахъ и болотахъ, если мы исключимъ тѣ формы, которыя, по особой способности къ переселеніямъ, распространились по всему міру. То-же начало обнаруживается въ слѣпыхъ жителяхъ европейскихъ и американскихъ пещеръ. Можно было-бы привести еще другіе аналогическіе факты. И повсюду, полагаю я, окажется, что гдѣ-бы въ двухъ мѣстностяхъ, даже самыхъ отдаленныхъ одна отъ другой, не встрѣчалось много сродныхъ или замѣняющихъ другъ друга видовъ, найдутся и нѣкоторые виды тождественные, доказывающіе, по вышеизложенному воззрѣнію, что въ какой-либо истекшій періодъ между обѣими странами было сообщеніе или обмѣнъ жителей. И повсюду, гдѣ встрѣчается на двухъ пунктахъ много близко-сродныхъ видовъ, найдется въ нихъ и много формъ, почитаемыхъ иными натуралистами за отдѣльные виды, иными-же за разновидности; эти сомнительныя формы указываютъ на постепенности въ процессѣ видоизмѣненія.
Эта связь между способностью видовъ къ распространенію и переселеніямъ, въ настоящее время или въ прежнія времена, при иныхъ физическихъ условіяхъ, и существованіемъ на отдаленныхъ точкахъ земнаго шара другихъ, сродныхъ съ ними видовъ обнаруживается и инымъ болѣе общимъ способомъ. Мистеръ Гульдъ еще давно сообщилъ мнѣ замѣчаніе, что въ родахъ птицъ, распредѣленныхъ по всему земному шару, многіе виды имѣютъ весьма обширную область распространенія. Я не могу сомнѣваться въ томъ, что это правило, вообще говоря, справедливо, хотя доказать это было-бы трудно. Между млекопитающими оно разительно подтверждается летучими мышами и, хотя въ меньшей степени, семействами кошекъ и собакъ. Оно вытекаетъ изъ распредѣленія бабочекъ и жуковъ. То-же можно сказать о прѣсноводныхъ организмахъ, между которыми столь многіе роды распредѣлены по всему земному шару и столько отдѣльныхъ видовъ имѣютъ огромную область распространенія. Этимъ не сказано, чтобы во всемірныхъ родахъ всѣ виды имѣли обширную область, или даже чтобы, среднимъ числомъ, ихъ область была весьма обширна, но только, что нѣкоторые изъ видовъ распредѣлены широко; ибо легкость, съ которою широко распредѣленные виды измѣняются и производятъ новыя формы, въ значительной мѣрѣ опредѣляетъ ихъ среднее распространеніе. Напримѣръ, двѣ разновидности одного вида встрѣчаются въ Европѣ и въ Америкѣ, и видъ такимъ образомъ занимаетъ огромную область; но еслибы видоизмѣненіе было нѣсколько сильнѣе, обѣ разновидности были-бы сочтены за отдѣльные виды, и ихъ область значительно бы уменьшилась. Еще менѣе сказано этимъ, чтобы видъ, повидимому, способный перебираться черезъ преграды и распространяться далеко, напримѣръ сильно-окрыленная птица, по необходимости долженъ былъ занимать обширную область; ибо не слѣдуетъ забывать, что обширное распредѣленіе предполагаетъ не только способность перебираться черезъ преграды, но и болѣе важную способность — побѣждать въ чужихъ странахъ новыхъ сожителей. Но предположивъ, что всѣ виды одного рода произошли отъ одного родича, хотя и распредѣлены нынѣ по самымъ отдаленнымъ точкамъ земнаго шара, намъ-бы слѣдовало найти, а мнѣ кажется, что таково дѣйствительно общее правило, что нѣкоторые, по крайней мѣрѣ, виды имѣютъ обширную область, ибо необходимо, чтобы невидоизмѣненный родичъ разселился широко, подвергаясь измѣненіямъ во время своего разселенія и подчиняясь дѣйствію разныхъ условій, благопріятствующихъ обращенію его потомства сперва въ новыя разновидности и наконецъ въ новые виды.
При видѣ обширнаго распредѣленія извѣстныхъ родовъ, мы должны помнить, что нѣкоторые изъ нихъ чрезвычайно древни и должны были произойдти отъ общаго родича въ эпоху очень давнюю, такъ что въ этихъ случаяхъ было очень достаточно времени для великихъ климатическихъ и географическихъ измѣненій и для дѣйствія случайныхъ способовъ переноса, а слѣдовательно и для переселенія нѣкоторыхъ видовъ во всѣ края свѣта, гдѣ они и могли слегка видоизмѣниться, сообразно новымъ жизненнымъ условіямъ. Есть также, по геологическимъ свидѣтельствамъ, нѣкоторый поводъ полагать, что низшіе организмы каждаго великаго класса вообще измѣняются медленнѣе, чѣмъ формы высшія, и что слѣдовательно формы низшія имѣли болѣе шансовъ распредѣляться широко, въ тоже время сохраняя свой видовой характеръ. Этотъ фактъ, вмѣстѣ съ мелкотою сѣмянъ и яицъ многихъ низшихъ формъ, способствующею ихъ разнесенію, вѣроятно объясняетъ намъ законъ, давно подмѣченный и недавно прекрасно разобранный Альф. Декандолемъ, относительно растеній, а именно, что чѣмъ ниже группа организмовъ, тѣмъ способнѣе она къ обширному распредѣленію.
Только-что разобранныя нами соотношенія, а именно — болѣе обширное распредѣленіе организмовъ низшихъ и медленно измѣняющихся; обширное распредѣленіе нѣкоторыхъ видовъ изъ обширно-распредѣленныхъ родовъ; такіе факты, какъ сродство (за упомянутыми исключеніями) организмовъ альпійскихъ, озерныхъ и болотныхъ съ организмами окрестныхъ равнинъ и суши, несмотря на различіе этихъ мѣстъ нахожденія; весьма близкое сродство отдѣльныхъ видовъ, живущихъ на отдѣльныхъ островкахъ одного архипелага; и въ особенности разительное сродство жителей каждаго цѣлаго архипелага или острова съ жителями ближайшаго материка — всѣ эти обстоятельства, полагаю я, совершенно необъяснимы по обиходной теоріи отдѣльнаго созданія каждаго вида, но объяснимы, если допустить заселеніе изъ ближайшаго удобнѣйшаго источника вмѣстѣ съ послѣдующимъ видоизмѣненіемъ и лучшимъ приспособленіемъ переселенцевъ къ новой своей родинѣ.
Обзоръ этой и предъидущей главы. — Въ этихъ главахъ я постарался показать, что если мы примемъ въ надлежащій разчетъ наше незнаніе относительно полнаго дѣйствія измѣненій въ климатѣ и въ уровнѣ почвы, несомнѣнно совершившихся въ новѣйшій періодъ, и другихъ измѣненій, совершившихся въ тотъ-же періодъ; если мы вспомнимъ, какъ глубоко наше незнаніе относительно многочисленныхъ и любопытныхъ способовъ случайнаго переноса, надъ которымъ едвали кто-либо производилъ надлежащіе опыты; если мы вспомнимъ, какъ часто видъ могъ распространяться сплошь по обширной области и затѣмъ вымирать въ отдѣльныхъ ея полосахъ — если мы вспомнимъ все это, то, полагаю я, происхожденіе всѣхъ особей одного вида, гдѣ-бы онѣ ни находились, отъ одного общаго родича перестаетъ быть невѣроятнымъ. И мы были приведены къ этому заключенію — къ которому пришли и многіе другіе натуралисты, сторонники т. н. единичныхъ центровъ творенія — нѣкоторыми общими соображеніями, въ особенности относительно дѣйствительности преградъ и аналогій въ распредѣленіи подъ-родовъ, родовъ и семействъ.
Относительно отдѣльныхъ видовъ одного рода, которые, по моей теоріи, должны были разселиться изъ общей родины, если мы, какъ указано выше, примемъ въ разсчетъ наше незнаніе и вспомнимъ, что нѣкоторыя жизненныя формы измѣняются чрезвычайно медленно, слѣдовательно имъ на переселеніе были даны громадныя времена — то я не думаю, чтобы затрудненія были неразрѣшимы, хотя они часто въ этомъ случаѣ, какъ и въ случаѣ особей одного вида, очень важны.
Чтобы объяснить примѣромъ дѣйствіе климатическихъ измѣненій на распредѣленіе организмовъ, я постарался показать, какъ значительно было вліяніе новѣйшаго ледоваго періода, постигшаго — я въ этомъ убѣжденъ — одновременно весь міръ, или по крайней мѣрѣ широкія меридіанныя полосы. Чтобы показать, какъ разнообразны способы случайнаго переноса, я съ нѣкоторою подробностью разобралъ способы разселенія прѣсноводныхъ организмовъ.
Если нѣтъ неразрѣшимыхъ затрудненій, препятствующихъ намъ допустить, что въ долгомъ теченіи временъ особи одного вида, а также видовъ сродныхъ, разселились изъ одной точки, тогда, полагаю я, всѣ основные факты географическаго распредѣленія организмовъ объяснимы по теоріи переселенія (по большей части, формъ преобладающихъ), соединеннаго съ послѣдующимъ видоизмѣненіемъ и размноженіемъ видоизмѣненныхъ формъ. Мы поэтому можемъ понять великое значеніе преградъ, состоятъ-ли онѣ изъ воды или суши, разграничивающихъ наши зоологическія области. Мы можемъ понять поэтому локализацію подъ-родовъ, родовъ и семействъ, и почему подъ разными широтами, напримѣръ Южной Америки, жители равнинъ и горъ, лѣсовъ, болотъ и пустынь связаны такимъ таинственнымъ сродствомъ между собою, а также съ угасшими организмами, нѣкогда населявшими тотъ-же материкъ. Помня, что соотношенія между организмами имѣютъ первостепенную важность, мы можемъ объяснить себѣ, почему двѣ области, имѣющія приблизительно одинаковыя физическія условія, часто заселены очень различными жизненными формами; ибо, сообразно съ временемъ, истекшимъ отъ вторженія новыхъ жителей въ область; сообразно со свойствами сообщеній, допускавшихъ вторженіе нѣкоторыхъ формъ, а не другихъ, въ количествахъ большихъ или меньшихъ; сообразно тому, вступали-ли пришлецы въ болѣе или менѣе упорное состязаніе между собою и съ коренными жителями, или нѣтъ; и сообразно тому, были-ли пришлецы способны къ болѣе или менѣе быстрому измѣненію — должны были сложиться въ отдѣльныхъ странахъ, независимо отъ ихъ физическихъ условій, безконечно разнообразныя условія жизни, долженъ былъ произойдти почти безконечный рядъ органическихъ дѣйствій и противодѣйствій, и мы должны были найти, какъ и дѣйствительно находимъ, что нѣкоторыя группы организмовъ измѣнились значительно, другія слегка, иныя сильно развились, другія малочисленны въ отдѣльныхъ великихъ географическихъ областяхъ земнаго шара.
На этихъ самыхъ основаніяхъ, мы можемъ понять, какъ постарался я показать, почему океаническіе острова имѣютъ мало жителей, но изъ нихъ бо́льшая часть имѣетъ характеръ особый, мѣстный, и почему, сообразно съ способами переселенія, даже въ предѣлахъ одного класса, одна группа существъ вся состоитъ изъ мѣстныхъ видовъ, а въ другой группѣ всѣ виды общи другимъ краямъ свѣта. Мы можемъ объяснить себѣ, почему цѣлыя группы организмовъ, каковы батрахіи и наземныя млекопитающія, не встрѣчаются на океаническихъ островахъ, между тѣмъ какъ самые объединенные острова имѣютъ своихъ воздушныхъ млекопитающихъ или летучихъ мышей. Мы можемъ понять, почему существуетъ нѣкоторое соотношеніе между присутствіемъ млекопитающихъ, въ состояніи болѣе или менѣе видоизмѣненномъ, и глубиною моря, отдѣляющаго островъ отъ материка. Мы вполнѣ можемъ объяснить себѣ, почему всѣ жители архипелага, хотя-бы и разновидные по островамъ, близко сродны между собою, а также сродны, хотя и менѣе тѣсно, съ жителями ближайшаго материка или инаго мѣста, изъ котораго, вѣроятно, были заселены острова. Мы можемъ понять, почему, въ двухъ областяхъ, хотя-бы и удаленныхъ одна отъ другой, встрѣчаются и тождественные виды, и разновидности, и сомнительные виды, и виды отдѣльные, но взаимно замѣняющіеся.
Покойный Эдуардъ Форбесъ часто настаивалъ на томъ, что существуетъ разительный параллелизмъ между законами, управляющими жизнію во времени и въ пространствѣ: законы, опредѣляющіе послѣдовательность формъ въ минувшія времена, почти тѣ-же, которые управляютъ нынѣ различіемъ между разными областями. Это обнаруживается во многихъ фактахъ. Жизнь каждаго вида, каждой группы видовъ непрерывна во времени, ибо исключенія изъ этого правила столь рѣдки, что мы имѣемъ полное право приписать ихъ тому обстоятельству, что мы до сихъ поръ еще не открыли въ промежуточномъ пластѣ формы отсутствующія въ немъ, хотя и находимыя въ пластахъ, залегающихъ подъ нимъ и надъ нимъ: такъ и въ пространствѣ, общее правило, безъ сомнѣнія, состоитъ въ томъ, что область, населенная отдѣльнымъ видомъ или группою видовъ, сплошна; исключенія же, которыхъ не мало, могутъ, какъ я постарался показать, быть объяснены переселеніемъ въ какой-либо прежній періодъ, при иныхъ жизненныхъ условіяхъ, или случайными способами переноса, и вымираніемъ вида въ промежуточныхъ полосахъ. И во времени, и въ пространствѣ, виды и группы видовъ представляютъ точки наибольшаго развитія. Группы видовъ, принадлежащіе отдѣльному періоду времени или отдѣльной области, часто запечатлѣны общими, маловажными признаками, каковы окраска или свойства поверхности покрововъ. Оглядывая долгій рядъ геологическихъ вѣковъ, какъ и разнообразныя области земнаго шара, мы видимъ, что нѣкоторые организмы мало разнятся между собою, между тѣмъ какъ другіе, относимые къ разнымъ классамъ или порядкамъ, или лишь къ разнымъ семействамъ одного порядка, разнятся значительно. И во времени и въ пространствѣ низшіе члены каждаго класса бо̀льшею частію измѣняются менѣе, чѣмъ высшіе. По моей теоріи, всѣ эти соотношенія во времени и въ пространствѣ становятся понятными, ибо смотримъ-ли мы на жизненныя формы, смѣнявшіяся въ теченіе временъ въ одномъ краѣ, или на формы, замѣняющія одна другую въ отдаленныхъ краяхъ свѣта, въ обоихъ случаяхъ формы въ предѣлахъ каждаго класса связаны цѣпью обыкновенныхъ зарожденій, и чѣмъ тѣснѣе кровная связь между двумя формами, тѣмъ, вообще говоря, будутъ онѣ стоять ближе одна къ другой и во времени и въ пространствѣ; въ обоихъ случаяхъ законы измѣненія были одинаковы и уклоненія были накоплены тою-же силою естественнаго подбора.