Письма 1820-1835 (Гоголь)/ДО

Письма 1820-1835
авторъ Николай Васильевич Гоголь

Опубл.: 1835. Источникъ: az.lib.ru

Это произведение было опубликовано до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Поскольку Российская Федерация (Советская Россия, РСФСР), несмотря на историческую преемственность, юридически не является полным правопреемником Российской империи, а сама Российская империя не являлась страной-участницей Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, то согласно статье 5 конвенции это произведение не имеет страны происхождения.

Исключительное право на это произведение не действует на территории Российской Федерации, поскольку это произведение не удовлетворяет положениям статьи 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации о территории обнародования, о гражданстве автора и об обязательствах по международным договорам.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США (public domain), поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

Николай Васильевич Гоголь

Полное собрание сочинений в четырнадцати томах

Том 10. Письма 1820—1835

От редакции

Настоящим томом открывается полное собрание писем Гоголя, рассчитанное на шесть томов (тт. X—XV академического издания).

Собрание это является третьим по счету изданием писем Гоголя — после изданий П. А. Кулиша («Сочинения и письма Н. В. Гоголя», СПб., 1857, тт. V и VI) и В. И. Шенрока («Письма Н. В. Гоголя», изд. Маркса, СПб., <1901>, тт. I—IV). Издание П. А. Кулиша не могло претендовать на полноту как по цензурным условиям, так и в силу требований, которые предъявляли корреспонденты Гоголя, предоставившие ему письма. Тем не менее Кулишу удалось собрать в двух томах 780 писем.

В. И. Шенрок дал значительно больше: всего 1177 номеров (в это число, впрочем, входило несколько текстов, которые письмами не являются: альбомные записи, текст «дружеского шутливого пари», статья «О Современнике», напечатанная в форме письма к Плетневу, и т. п.).

Настоящее издание дает свыше 100 номеров писем, не вошедших в издание Шенрока; таким образом общее число публикуемых нами писем Гоголя доходит до 1300.

Значительная часть писем Гоголя печатается нами по подлинникам (или — за отсутствием их — по копиям), хранящимся в государственных архивохранилищах СССР. Перечисляем важнейшие архивохранилища, указывая при этом сокращенные обозначения, которыми пользуемся и ниже:

Публичная библиотека СССР имени В. И. Ленина. Москва — ЛБ

Государственный исторический музей. Москва — ИМ

Государственный литературный музей. Москва — ЛМ

Государственный архив феодально-крепостнической эпохи. Москва — ГАФКЭ

Государственный музей А. С. Пушкина — МП

Институт литературы (Пушкинский Дом) Академии Наук СССР. Ленинград — ПД

Публичная библиотека РСФСР имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Ленинград — ПБЛ

Архив Академии Наук СССР. Ленинград — ААН

Ленинградский областной исторический архив — ЛОИА

Библиотека Академии Наук УССР. Киев — КАБ

Институт литературы Академии Наук УССР. (Киев) — КИЛ

Архив старинных актов. Киев — КСА

Полтавский городской музей — ПГМ

Черниговский городской музей — ЧГМ

Письма, хранящиеся в частных собраниях, насколько нам известно, единичны.

В случаях отсутствия подлинника мы воспроизводим текст одной из печатных публикаций. Как правило, тексты Кулиша мы предпочитаем текстам Шенрока, убедившись в большей тщательности работы Кулиша; но, разумеется, из публикаций Шенрока берем все цензурные и иные дополнения.

Письма располагаются в хронологическом порядке и имеют общую сплошную нумерацию. Предполагается следующее распределение по томам: 1) 1820—1835; 2) 1836—1841; 3) 1842—1844; 4) 1845—1846; 5) 1847—1848 и 6) 1849—1852.

По сравнению с изданием Шенрока, нами значительно уточнен текст писем, а также уточнена или изменена датировка ряда писем. Письма, печатающиеся в настоящем издании впервые, — отмечаются в содержании тома звездочками.

Вслед за письмами в конце каждого тома помещается раздел: «деловые бумаги» (за соответственные годы). В настоящем томе № 6 этого раздела печатается впервые.

Каждое письмо начинается указанием на время и место его написания. Если в подлиннике такого указания в начале письма нет, оно дается от редакции в редакционных (угловых) скобках; в тех же скобках даются слова и окончания слов, восстанавливаемые предположительно; зачеркнутые слова в случае надобности — в прямых скобках. Варианты писем (т. е. зачеркнутые слова в них), в виду их небольшого количества, не выделяются, а даются сноской под строкой (без скобок). Цифра сноски ставится при последнем вариирующем слове. Из вариантов приводятся только те, которые дают сколько-нибудь существенные смысловые и стилистические оттенки.

Орфография и пунктуация даны по правилам, принятым для всего издания; исключение сделано для ранних писем Гоголя (1820—1821), где сохранены особенности его детского, еще не выработавшегося правописания.

Настоящее издание явится первым комментированным изданием писем Гоголя (примечания в издании Шенрока имеют случайный характер). В комментарии мы даем справки по истории напечатания письма и необходимые биографические, историко-литературные и пр. разъяснения. Биографические сведения о корреспондентах Гоголя даются при первом письме Гоголя к данному адресату. Сведения о лицах, упоминаемых в письмах, даются один раз (обычно, но не обязательно, при первом упоминании); в дальнейшем эти сведения не повторяются, и ссылок на них не делается. Для облегчения справок, страницы, отсылающие к основному упоминанию о данном лице, выделяются в именном указателе курсивом.

Сведения об источниках, по которым печатаются письма, и указания на место хранения подлинников сосредоточены в указателе писем по адресатам.

В редактировании текста и комментировании писем для настоящего тома приняли участие: С. Н. Дурылин (письма к В. А. и М. И. Гоголям, Т. С. Гоголь-Яновской, М. В. Гоголь), Г. А. Бялый (тексты части писем к М. И. и М. В. Гоголь), Л. В. Крестова (письма к А. С. Данилевскому), А. И. Грушкин (письма к Г. И. Высоцкому), А. Н. Михайлова (письма к В. П., Пав. П. и Пет. П. Косяровским), В. В. Гиппиус (письма к А. С. Пушкину и А. В. Никитенко; деловые бумаги №№ 1-3), Л. Б. Модзалевский (письма к К. С. Сербиновичу и Г. А. фон-Шверину), Ц. С. Вольпе (письма к В. А. Жуковскому), Б. П. Городецкий (письма к Н. И. Лонгинову, И. И. Дмитриеву и В. И. Григоровичу), А. А. Назаревский (письма к Н. Я. Прокоповичу и М. А. Максимовичу; также — тексты писем, хранящихся в КАБ, КИЛ и ЧГМ), Н. И. Мордовченко (письма к М. П. Погодину и А. А. Дегурову; прошение № 6), Л. А. Плоткин (письмо к П. А. Плетневу), А. И. Комаров (письма к В. В. Тарновскому), И. Я. Айзеншток (письма к И. И. Срезневскому), А. Г. Дементьев (письмо к С. П. Шевыреву), Г. С. Виноградов (письмо к Г. И. Спасскому), И. Г. Ямпольский (деловые бумаги №№ 4-5).

Хронологическая канва (даты жизни Гоголя, кончая 1835 годом) составлена Г. С. Виноградовым.

Даты жизни Гоголя, до 1835

1777.

Родился отец Н. В. Гоголя, Василий Афанасьевич Яновский (впоследствии Гоголь-Яновский), в хуторе Купчинском (близ реки Голтвы, в сотне Шишацкой), впоследствии названном по имени владельца Васильевкой, а по фамилии его — Яновщиной (Янівщина). Шенрок. Материалы, I, стр. 37. О. В. Головня. Из семейной хроники, стр. 40.

1791.

Родилась мать Н. В. Гоголя, Марья Ивановна Косяровская, на хуторе, в семи верстах от Купчинского. Автобиографич. записка М. И. Гоголь («Русск. Архив» 1902, № 4, стр. 716). О. В. Головня, стр. 40.

1805.

12 ноября.

Свадьба Василия Афанасьевича Яновского и Марьи Ивановны Косяровской. Письмо А. М. Трощинской А. А. Трощинскому от 30 ноября 1805 г. ПД.

1806.

По выходе в отставку, переселился из Петербурга в свое поместье Кибинцы (Миргородского повета) Дмитрий Прокофьевич Трощинский (член Государственного совета, бывший министр), родственник Гоголей-Яновских.

1809.

20 марта.

Родился (в местечке Большие Сорочинцы) Николай Васильевич Гоголь. «Русская Старина» 1888 г., № 11, стр. 392 (публикация А. Ксензенко). В. Истрин. День рождения Гоголя. Известия ОРЯС 1908, (XII) 4.

1818.

3 августа.

Николай и Иван Яновские поступают в высшее отделение 1-го класса Полтавского повитового училища (двухклассного). Дела Полтавского уездн. училища за 1819 г. в Гоголевском музее в Нежине. Заболотский. К биографии Гоголя, стр. 3.

1819—1820.

Н. В. Гоголь после смерти брата Ивана (умер летом 1819 г.) учится в Полтаве (где именно, — не установлено). Письма №№ 1-2. Заболотский. К биографии Гоголя.

1821.

1 мая.

Н. В. Гоголь принят в нежинскую Гимназию высших наук. Лавровский, стр. 51.

Июнь.

1 ноября

Гоголь держит экзамен и помещен во второе отделение; каникулы (июль) проводит дома.

И. С. Орлай вступает в должность директора Гимназии высших наук). Гоголевский сборник 1902 г., стр. 323, прим.

1822.

1 июля.

Гоголь перешел в 4-й класс. Дела Гимназии высших наук (Гоголевский музей в Нежине). Лавровский, стр. 140.

1823.

Июнь.

С августа.

Гоголь перешел в 5-й класс.

Гоголь учится в 5 классе. Обнаруживает большой интерес к чтению. Пользуется книгами из библиотеки Трощинского. Лавровский, стр. 140—141.

1824.

Январь.

Гоголь принимает деятельное участие в школьных спектаклях. С большим успехом играет роль Простаковой. Вместе со школьными товарищами К. М. Базили и В. И. Любичем-Романовичем изготовляет декорации для «театральных представлений».

5 июля.

Гоголь перешел в 6-й класс.

Более оживленная переписка с родителями. Просьба прислать «Евгения Онегина».

Декабрь.

Гоголь ездил на зимние каникулы домой. Шенрок. Материалы, I, стр. 104—105, 241; письма №№ 19 и 22; Лавровский, стр. 141.

1825.

Март (вторая половина) (?)

Июнь.

Умер Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский.

Гоголь перешел в 7-й класс. Летние месяцы — до половины августа, а затем и зимние (рождественские) каникулы, проводит на родине. В Гимназии заведует, по доверию товарищей, выписываемыми в складчину журналами и книгами. Участвует, как и в ближайшие годы, в лицейских журналах: «Метеор литературы» и др.

К этим годам предположительно относятся первые литературные опыты Гоголя: стихотворение «Непогода»; акростих; из несохранившихся — «Разбойники», трагедия, написанная пятистопными ямбами; «Две рыбки», стихотворная баллада; «Братья Твердиславичи», повесть; «Нечто о Нежине, или дуракам закон не писан», сатира; «Россия под игом татар», поэма.

С этого года устанавливается постоянная переписка с матерью. Заболотский. Опыт обзора, стр. 49-50.

1826.

Июнь (конец).

Гоголь перешел в 8-й класс. В предместье Нежина Магерках знакомится с «простонародьем», посещает крестьян, присутствует на их свадьбах. Лавровский, стр. 141; Н. Ю. Артынов («Русский Архив» 1877 г., кн. 3, стр. 191).

Гоголь заводит «Книгу всякой всячины, или подручную энциклопедию…» Т. IX наст. изд.

23 ноября.

Гоголь пишет матери о «новом перевороте» в его сочинениях. Письмо № 49.

Декабрь (конец).

Гоголь уезжает домой на зимние каникулы. Письмо к Г. И. Высоцкому, № 50.

28 декабря.

«Позволение высшего начальства» на театральные представления в Гимназии высших наук. Гоголевский сборник 1902, стр. 354.

1827.

27 января.

Д. Е. Ясновский назначен директором Гимназии высших наук.

10-13 февраля.

Школьные спектакли в Гимназии высших наук. Письмо к М. И. Гоголь, № 52.

7 мая.

Рапорт проф. Билевича в конференцию Гимназии высших наук: донос на проф. Белоусова. Начало «дела о вольнодумстве» в Гимназии. Лавровский, стр. 59.

1 июля.

Гоголь переходит в 9-й (последний) класс.

Летом, на каникулах, сближается с дядею Павлом Петровичем Косяровским. К этому лету относятся, повидимому, воспоминания А. П. Стороженко о встрече с Гоголем. Лавровский, стр. 141—142. «Отечественные Записки» 1859 г., апрель.

Переписка с Г. И. Высоцким и Петром Петр. Косяровским о своем будущем. Мечты о поездке за границу. Мечты о деятельности («остановился на юстиции»). Письма №№ 59, 67.

5 октября.

Прибытие нового директора Гимназии высших наук Д. Е. Ясновского. Лавровский, стр. 103.

3 ноября.

Гоголь вызван на допрос по делу о лекциях и записках профессора естественного права Белоусова. Лавровский, стр. 110.

К этому году Гоголь относит идиллию «Ганц Кюхельгартен».

1828.

27 июля.

Гоголь признан окончившим Гимназию (с правом на чин 14 класса). Гоголевский сборник 1902, стр. 411.

В конце августа Гоголь совершил поездку в Кременчуг на ярмарку. «Русск. Старина» 1887, № 3, стр. 682—683.

До декабря Гоголь живет дома, в Васильевке. Шенрок. Материалы, I, стр. 159.

Осенью Д. П. Трощинский писал в Петербург к Л. И. Голенищеву-Кутузову, рекомендуя Гоголя. Кутузов отвечал ему, что ждет его «молодого родственника». «Русская Старина» 1887, № 3, стр. 682—683.

13 декабря.

Гоголь вместе с А. С. Данилевским через Кибинцы выехал в Петербург. Письмо О. Д. Трощинской к А. А. Трощинскому от 14 декабря 1828 г. ПД.

15 декабря.

Попечитель Харьковского учебного округа утвердил за окончившими Гимназию высших наук их права на чины. Гоголевский сборник 1902, стр. 418.

1829.

С января по апрель (?) Гоголь живет в Петербурге вместе с А. С. Данилевским на Гороховой улице в доме Галыбина, затем на Екатерининском канале в доме Трута. Безуспешно хлопочет о месте через Л. И. Голенищева-Кутузова. Шенрок. Материалы, I, стр. 151—153. Письма к М. И. Гоголь, №№ 84-86.

Между 18 января и 9 марта.

Гоголь делает попытку увидеть Пушкина, познакомиться с ним, но неудачно. Анненков. Матер. для биогр. Пушкина, изд. 2, 1873, стр. 360. Н. Лернер. Труды и дни Пушкина, изд. 2, 1910 г., стр. 183—184

22 февраля.

Цензурное разрешение «Сына Отечества», т. II, № 12, где напечатано (анонимно) приписываемое Гоголю стихотворение «Италия».

26 февраля.

Смерть Д. П. Трощинского. «Русская Старина» 1882, № 6, стр. 656. Апрель (?).

Гоголь поселяется на Большой Мещанской в доме Иохима (теперь ул. Плеханова, д. 39).

30 апреля и 22 мая.

Гоголь обращается к матери с просьбой сообщать ему об «обычаях и нравах малороссиян», просит дать ему сведения о поверьях и разных играх — карточных и хороводных. Просит прислать комедии своего отца. Письма к М. И. Гоголь, №№ 86 и 87.

7 мая.

Цензурное разрешение «Ганца Кюхельгартена».

26 июня.

Объявление в «Московских Ведомостях» о продаже у Ширяева книжки В. Алова «Ганц Кюхельгартен», «полученной на сих днях из Петербурга».

Июнь (конец месяца)

Выход № 12 «Московского Телеграфа» с отрицательной рецензией Полевого на «Ганца Кюхельгартена».

5 июля.

«Николай Гоголь, дворянин, российский подданный», значится в списке лиц, отъезжающих за границу. «СПб. Ведомости». То же в NoNo от 9 и 12 июля.

20 июля.

Выход № 87 «Северной Пчелы» с отрицательной рецензией на «Ганца Кюхельгартена». Там же извещение, что книга «продается во всех книжных лавках».

23 июля.

Дата предъявления Гоголем доверенности на управление имением, выданной им Марье Ивановне Гоголь. «Литературный Вестник», т. III, 1902, кн. 1 стр. 59-60.

24 июля.

Письмо Гоголя к матери о решении уехать за границу.

Перед отъездом — сожжение экземпляров «Ганца Кюхельгартена».

1 (13) августа.

Гоголь в Любеке. Письмо к М. И. Гоголь, № 90.

11 (23) августа.

Гоголь приехал в Травемюнде. Письмо к М. И. Гоголь, № 91.

14 (26) августа.

Гоголь возвращается в Любек.

22 сентября.

Гоголь через Гамбург возвращается в Петербург.

Сентябрь — октябрь (?).

Неудачная попытка Гоголя поступить на сцену. Н. Мундт. Воспоминания, «СПб. Ведомости» 1861, № 235.

27 октября.

Гоголь пишет матери, что надеется в скором времени определиться на службу. Около этого времени (конец октября) он подает на имя министра внутренних дел прошение об определении на службу. Письмо № 93. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 288. 15 ноября.

Резолюция министра внутренних дел А. А. Закревского о зачислении Гоголя на испытание в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 288.

20 декабря.

Цензурное разрешение «Северных Цветов на 1830 год», где в «Обозрении российской словесности за первую половину 1829 года» О. Сомов сочувственно отзывается о «Ганце Кюхельгартене».

1830.

Январь.

Гоголь перевел для «Северного Архива» с французского статью «О торговле русских в конце XVI и начале XVII века». Перевод был принят, но напечатан не был. Письмо к М. И. Гоголь, № 98.

2 февраля.

Гоголь просит мать о собирании «старопечатных книг», «рукописей стародавних про времена гетманщины», «записок, веденных предками какой-нибудь старинной фамилии», монет, стрел и пр. Письмо к М. И. Гоголь, № 97.

25 февраля.

Прошение Гоголя об увольнении его из Департамента гос. хозяйства и публичных зданий. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 288—289.

В февральской и мартовской книжках «Отечественных Записок» Свиньина напечатана — без имени автора — повесть Гоголя: «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала. Малороссийская повесть (из народного предания), рассказанная дьячком Покровской церкви».

27 марта.

Прошение Гоголя на имя вице-президента Департамента уделов об определении на службу. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 295.

10 апреля.

Резолюция о зачислении Гоголя на службу в Департамент уделов на вакансию писца. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 296.

3 июня.

Гоголь утвержден в чине коллежского регистратора. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 297. Май — июнь.

Занятия Гоголя живописью в Академии художеств. Письмо к М. И. Гоголь № 99.

22 июля.

Гоголь назначен помощником столоначальника с жалованьем по 750 р. в год. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 299.

18 декабря.

Цензурное разрешение альманаха «Северные Цветы на 1831 год», — где напечатана глава из исторического романа «Гетьман» (за подписью оооо).

Там же в «Обозрении российской словесности за вторую половину 1829 и первую 183 года» сочувственный отзыв О. Сомова о «Бисаврюке».

Декабрь (?).

Знакомство с В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, и, повидимому, с А. А. Дельвигом. Кулиш. «Записки», I, стр. 84. В. Гаевский. Дельвиг. «Современник» 1854, № 9.

1831.

Январь (?).

Статья Гоголя «Борис Годунов», оставшаяся ненапечатанной.

1 января.

Вышел № 1 «Литературной Газеты», где помещены: 1) «Глава из малороссийской повести: Страшный Кабан» (подпись: П. Глечик) и 2) «Несколько мыслей о преподавании детям географии» (подпись: Г. Янов).

16 января.

Вышел № 4 «Литературной Газеты», где напечатан отрывок «Женщина» (подпись: Н. Гоголь).

28 января.

Цензурное разрешение второй январской книжки «Московского Телеграфа», где в рецензии на «Северные Цветы» — сочувственный отзыв о «Главе из исторического романа».

1 февраля.

Цензурное разрешение № 2 «Телескопа», где в рецензии на «Северные Цветы» — сочувственный отзыв о «Главе из исторического романа».

6 февраля.

Представление начальницы Патриотического института Л. К. Вистингаузен о назначении Гоголя учителем истории.

9 февраля.

Резолюция императрицы о назначении Гоголя младшим учителем истории в Патриотический институт. Н. Белозерская. Служба Гоголя в Патриотическом институте. «Русская Старина» 1887 г., № 12, стр. 41. Январь — - февраль (?)

Гоголь получает (при помощи Плетнева) частные уроки в домах П. И. Балабина, Н. М. Лонгинова и — может быть, тогда же — А. В. Васильчикова.

22 февраля.

П. А. Плетнев пишет Пушкину о Гоголе, рекомендуя его как писателя и как человека.

23 февраля.

Прошение Гоголя об увольнении его из Департамента уделов. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 300.

9 марта.

Резолюция об увольнении Гоголя из Департамента уделов. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, стр. 301.

10 марта.

Гоголь вступил в должность младшего учителя истории Патриотического института. И. Линниченко. Послужной список Н. В. Гоголя. «Русская Мысль» 1896, № 5.

22 марта.

Выходит № 17 «Литературной Газеты»; в ней «Успех посольства» — второй отрывок «из малороссийской повести: Страшный Кабан» (без подписи).

1 апреля.

Гоголь назначен старшим учителем истории Патриотического института и утвержден в чине титулярного советника.

12-14 апреля.

Ответное письмо Пушкина Плетневу (см. 22 февраля) с упоминанием о Гоголе.

20 мая.

Знакомство Гоголя с Пушкиным на вечере у Плетнева. Вас. Гиппиус. Литер. общение Гоголя с Пушкиным, стр. 71; ср. комментарий к письму № 113.

26 мая.

Цензурное разрешение первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

Лето — с половины

июня (?) до

половины августа.

В Петербурге печатаются «Вечера на хуторе». Гоголь живет в Павловске у А. И. Васильчиковой, учит ее больного сына; часто бывает в Царском Селе, где встречается с Пушкиным и Жуковским. Из воспоминаний гр. В. А. Сологуба. «Русский Архив» 1865, № 5-6, стр. 40-41.

15 августа.

Гоголь возвращается в Петербург. Поселяется на Офицерской улице, в доме Брунста. Письма к Пушкину, №№ 113 и 114 и к Жуковскому, № 116. 25 августа.

Первое письмо Пушкина к Гоголю.

Сентябрь.

Выход в свет первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

25 сентября.

Выход в свет № 79 «Литературных прибавлений к Русскому Инвалиду», где в рецензию Л. Якубовича включена цитата из письма Пушкина к А. Воейкову о «Вечерах на хуторе».

2 октября.

Цензурное разрешение № 17 «Московского Телеграфа» с рецензией (весьма сдержанной) на «Вечера на хуторе».

Выход в свет № 219 «Северной Пчелы» с сочувственной рецензией (В. Ушакова) на «Вечера» (окончание рецензии в № 220).

3 декабря.

Цензурное разрешение «Телескопа» № 20, где — сочувственная рецензия на «Вечера» (стр. 558—563).

Вторая половина

года.

Гоголь работает над второй частью «Вечеров на хуторе». Просит мать и сестру собирать украинские сказки и песни, а также «старинные костюмы». Письма №№ 117, 122.

1832.

1 января.

Цензурное разрешение отдельного издания брошюры А. Н. Царынного (А. Я. Стороженко) «Мысли малороссиянина по прочтении повестей пасичника Рудого Панька, изданных им в книжке под заглавием Вечера на хуторе близ Диканьки и рецензий на оные». СПб. В тип. Греча. 1832". Статья до выхода отдельной брошюрой печаталась в первых пяти номерах «Сына Отечества» за 1832 г.

31 января.

Цензурное разрешение второй части «Вечеров на хуторе».

19 февраля.

Гоголь присутствует на обеде петербургских литераторов по случаю открытия книжного магазина и библиотеки для чтения А. Ф. Смирдина и, в числе других, подписывает обязательство дать статью в сборник «Новоселье».

Начало марта.

Выход в свет второй части «Вечеров на хуторе» (объявление в «Северной Пчеле», № 59, от 2 марта). В «Московском Телеграфе» № 6 появился отзыв о ней Полевого.

10 марта.

Гоголь высылает матери к предстоящей свадьбе сестры Марьи Васильевны 500 руб. Письмо к матери, № 128. 22 апреля.

Письмо Е. А. Баратынского И. В. Киреевскому с сочувственным, хотя и сдержанным отзывом о «Вечерах на хуторе». «Татевский сборник», СПб., 1899, стр. 43, ср. стр. 44.

24 апреля.

Свадьба Марьи Васильевны Гоголь и Павла Осиповича Трушковского. Письмо М. И. Гоголь к А. А. Трощинскому от 10 мая 1832 г. ПД.

Июнь (первая

половина).

Гоголь живет на даче близ Поклонной горы. Кулиш. Записки о жизни Гоголя, I, стр. 101, 115.

Ок. 27 июня.

Приезд Гоголя в Москву. Письмо к Н. Я. Прокоповичу, № 140.

До 30 июня.

Знакомство Гоголя с М. П. Погодиным. Письмо Погодина к С. П. Шевыреву от 30 июня 1832 г. Вас. Гиппиус, Гоголь в письмах и восп., стр. 59. Барсуков, IV, стр. 113—114.

2 июля.

Знакомство Гоголя с С. Т. Аксаковым. Разговор о комедии и комизме. С. Аксаков. «История моего знакомства», стр. 5-8.

Между 4 и 7 июля.

Знакомство Гоголя с М. Н. Загоскиным. С. Аксаков. «История моего знакомства», стр. 6-8.

В Москве Гоголь познакомился также с И. И. Дмитриевым и, возможно, с М. С. Щепкиным.

7 июля.

Отъезд Гоголя из Москвы. Письма к Н. Я. Прокоповичу и М. П. Погодину, №№ 140, 141.

17 июля.

Приезд Гоголя в Полтаву. Письмо к М. П. Погодину от 20 июля 1832 г. (№ 142).

Ок. 20 июля.

Приезд Гоголя в Васильевку. Письмо к М. П. Погодину от 20 июля 1832 г. (№ 142).

Октябрь (начало).

Гоголь едет в Петербург, взяв с собою младших сестер — Елизавету и Анну. В дороге, по случаю поломки экипажа, остановка в Курске на неделю. Шенрок. Материалы, стр. 161—162. Письмо к П. А. Плетневу, № 147.

18-23 октября.

Гоголь в Москве; был у Аксаковых, у М. Н. Загоскина. Знакомство с Киреевскими и О. М. Бодянским; сближение с М. А. Максимовичем. Письмо к М. И. Гоголь, № 149. Письмо Плетнева к Жуковскому от 8 декабря 1832 г. (Соч. Плетнева, III, стр. 522).

21 октября.

Цензурное разрешение № 17 «Телескопа», где сочувственный отзыв о второй части «Вечеров».

30 октября.

Гоголь возвратился в Петербург и поселился в Новом переулке, в доме Демута-Малиновского. Письма к М. П. Погодину и И. И. Дмитриеву, №№ 152 и 153.

Гоголь продолжает собирание песен. Письмо к М. И. Гоголь, № 151.

Ноябрь (конец

месяца).

Сестры Гоголя приняты в Патриотический институт в «предуготовительное» отделение. Письмо к М. И. Гоголь от 22 ноября 1832 г. (№ 151).

По словам П. А. Плетнева, «у Гоголя вертится на уме комедия» («Владимир 3-й степени»). Письмо Плетнева к Жуковскому от 8 декабря 1832 г. (Соч. Плетнева, III, стр. 522).

В 1832 г. начата статья «Несколько слов о Пушкине». К тому же году, возможно, относится дальнейшая работа над романом «Гетьман».

Соч. Гоголя, 10 изд., V, стр. 547—549, 581—582.

1833.

9 января.

В Петербургском Большом театре в бенефис В. А. Каратыгина поставлен, между прочим, «Вечер на хуторе близь Диканьки, малороссийская интермедия в одном действии, взятая из повестей сего же названия пасичника Рудого Панька, с принадлежащими к ней пением и танцами» — инсценировка повести Гоголя «Ночь перед Рождеством». «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», II, статья С. С. Данилова, стр. 424—431. Январь.

Смирдин выпустил первое издание 1-й части «Вечеров на хуторе» вторым набором в количестве 150 экземпляров с некоторыми отступлениями от издания первого набора. Письмо к М. П. Погодину, № 162. Соч. Гоголя, 10 изд., I, стр. 511.

Январь -

- февраль.

Неосуществившийся замысел «Всеобщей истории и всеобщей географии» («Земля и люди»). Работа над комедией «Владимир 3-й степени», вскоре прерванная, в виду невозможности провести ее через цензуру. Письма к М. П. Погодину от 1 и 20 февраля 1833 г. (№№ 162 и 165).

9 апреля.

Рождение Николая Павловича Трушковского, сына Марьи Васильевны Гоголь. Письмо М. И. Гоголь к А. А. Трощинскому от 3-9 апреля 1833 г. ПД.

Первая половина года.

Замыслы Петербургских повестей: «Страшная рука», «Записки сумасшедшего музыканта», «Портрет» (начало работы), «Нос» (первоначальный набросок), замысел «Женихов» и, повидимому, начало работы над этой комедией.

Июнь — август.

Гоголь живет на даче в Стрельне. Письма к М. А. Максимовичу, № 173, и к М. И. Гоголь, №№ 175 и 176.

2 июля.

Гоголь советует Максимовичу ехать в Киев, собирается и сам «на следующий год махнуть отсюда». Письмо к Максимовичу, № 173.

Июль (?).

Гоголь переехал на новую квартиру (Малая Морская, д. Лепеня, теперь ул. Гоголя, д. 17). Письмо к М. И. Гоголь, № 174.

28 сентября.

В. Ф. Одоевский, напоминая Пушкину о замысле альманаха, передает предложение Гоголя назвать альманах «Тройчатка, или альманах в 3 этажа». Так как Гомозейко (Вл. Одоевский) и Рудый Панько (Гоголь) описали гостиную и чердак, Белкина (Пушкина) просят «описать» погреб. «Русский Архив» 1864, стр. 1001.

30 октября.

Пушкин отвечает на письмо В. Ф. Одоевского от 28 сентября отказом от участия в альманахе.

Одоевский и Гоголь решают издать альманах «Двойчатка», но и этот альманах не состоялся. Письмо В. Ф. Одоевского к М. А. Максимовичу («Киевская Старина» 1833, апрель, стр. 846).

Октябрь -

- ноябрь.

Замысел «Истории Украины» (неосуществленный). Увлечение украинскими песнями. Письмо к М. А. Максимовичу от 9 ноября 1833 г. (№ 181) и к матери от 22 ноября 1833 г. (№ 182).

2 декабря.

Гоголь читал Пушкину «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Дневник Пушкина (запись от 3 декабря).

Декабрь.

Гоголь — под влиянием Максимовича — решил добиваться кафедры всеобщей истории в Киеве и хлопочет об этом при содействии Пушкина. В связи с этим замыслом принимается за обработку статьи «О преподавании всеобщей истории». Письмо к Пушкину, № 185.

В конце 1833 г., повидимому, написана повесть «Старосветские помещики».

31 декабря.

Гоголь пишет лирическое обращение к наступающему 1834 году.

1834.

Начало года.

Гоголь занимается изучением украинских песен по книге Wacław’a s Oleska, Piésni polskie i ruskie ludu galicyjskiego, изданной в Львове в 1833 году; из нее теперь и позднее делает пополнения в свое собрание украинских песен. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования» II, статья С. А. Красильникова, стр. 377—406.

Январь -

февраль.

В «Северной Пчеле», затем в «Московском Телеграфе» и «Молве» напечатано «Объявление об издании истории малороссийских казаков». «Северная Пчела» от 30 января 1834, «Московский Телеграф» 1834, № 3, февраль, стр. 523—524.

Февраль.

В февральской книжке «Журнала Министерства народного просвещения» напечатана статья Гоголя «План преподавания всеобщей истории». Февраль (после 12) или начало марта (до 6).

Ознакомление Гоголя с «Запорожской стариной» Срезневского. К этому же времени, вероятно, относится начало работы над «Тарасом Бульбой».

27 февраля.

Цензурное запрещение «Кровавого бандуриста», предназначавшегося для «Библиотеки для чтения».

Апрель.

В апрельской книжке «Журнала Министерства народного просвещения» напечатаны статьи Гоголя: «Взгляд на составление Малороссии» и «О малороссийских песнях».

7 апреля.

Запись в дневнике Пушкина: «Гоголь по моему совету начал Историю русской критики». Других сведений об этой работе нет.

14 апреля.

Гоголь был у Плетнева, возмущался цензурными изъятиями в «Повести о том, как поссорился…» Дневник Никитенко.

18 апреля.

Цензурное разрешение второй части «Новоселья», где напечатана «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

3 мая.

Запись в дневнике Пушкина: «Гоголь читал у Дашкова свою комедию» (вероятно, «Женихи»).

Июнь.

После неудачных хлопот о кафедре в Киеве Гоголь начинает хлопотать о месте профессора в Петербургском университете.

22 июля.

Резолюция о выдаче Гоголю жалованья по Патриотическому институту за 1834 г. (в 1833 г. удержано за обучение сестер).

24 июля.

Гоголь определен адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории при С.-Петербургском университете. И. Линниченко. Послужной список Гоголя. «Русская Мысль» 1896, № 5.

Август (вторая

половина).

Написана статья о картине Брюллова «Последний день Помпеи». Видимо, в то же время написана статья «Жизнь».

Сентябрь.

Первая лекция Гоголя в Петербургском университете («О средних веках»).

Октябрь.

Вышла сентябрьская книжка «Журнала Министерства народного просвещения», в ней статья «О средних веках» (вступительная лекция в университете).

Октябрь.

Лекция Гоголя об Ал-Мамуне в присутствии Пушкина и Жуковского. Н. Иваницкий. «Отечественные Записки» 1853, № 2. Смесь, стр. 120.

В сентябре (или октябре) Гоголь читал лекцию «О движении народов в конце V века».

Октябрь.

Выход в свет книжки «Журнала Министерства народного просвещения», где помещена статья Гоголя об Ал-Мамуне.

10 ноября.

Цензурное разрешение «Арабесок» и второго издания «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

Конец года (?).

Работа над «Вием».

Ноябрь -

- декабрь.

Гоголь привлечен — через Погодина — в круг участников вновь организуемого журнала «Московский Наблюдатель». «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», II, статья Н. И. Мордовченко, стр. 113 и сл.

29 декабря.

Цензурное разрешение «Миргорода», части I и II.

1835.

Январь.

Выход в свет «Арабесок». Письма к М. П. Погодину и М. А. Максимовичу от 22 января 1835 г. (№№ 234 и 235).

Январь.

Во время печатания «Миргорода» изъято предисловие к «Повести о том, как поссорился…» и внесены изменения в текст «Вия». Гоголь возобновляет работу над «Носом» (для «Московского Наблюдателя»). Том II наст. издания, стр. 732—734, 750—752. Письмо к М. П. Погодину, № 238.

Февраль.

Объяснение с попечителем в результате «неприятной молвы», распространившейся о лекциях Гоголя. Дневник Никитенко, запись от 21 февраля 1835 г. (I, стр. 264).

Февраль — март.

Гоголь читал гостившему в Петербурге Погодину отрывки из комедий («Владимир 3-й степени» и «Провинциальный жених», т. е. «Женихи»). М. Погодин. Письмо из Петербурга («Московский Наблюдатель», 1835, кн. 2, стр. 445).

27 февраля.

Цензурное разрешение мартовской книжки «Библиотеки для чтения», где помещена крайне отрицательная рецензия на «Арабески».

Март.

Выход в свет «Миргорода». Письма к М. П. Погодину от 20 февраля, к С. П. Шевыреву от 10 марта и к М. А. Максимовичу от 22 марта 1835 г. (№№ 241, 242 и 245). 18 марта.

Гоголь посылает в редакцию «Московского Наблюдателя» повесть «Нос». Повесть не была принята редакцией. Письма к М. П. Погодину, №№ 243 и 246.

26 марта.

Сочувственная запись об «Арабесках» в тюремном дневнике В. К. Кюхельбекера (Свеаборгская крепость).

28 марта.

Сочувственный отзыв Н. В. Станкевича (в письме к Я. М. Неверову) о «Старосветских помещиках». Переписка Н. В. Станкевича, 2 изд. М. 1914, стр. 318.

Март.

Сочувственный отзыв А. И. Герцена (в письме к Н. А. Захарьиной) о «Невском проспекте». Соч. Герцена, ред. М. Лемке, I, стр. 169.

30 марта.

Цензурное разрешение № 2 «Московского Наблюдателя», где напечатано «Письмо из Петербурга» М. П. (т. е. Погодина; см. выше) и статья Шевырева о «Миргороде». «Московский Наблюдатель», кн. 2, стр. 396—411 и 445.

Март.

Цензурное разрешение второй мартовской книжки «Библиотеки для чтения» с положительным отзывом о первой части «Миргорода» и отрицательным — о второй.

3 апреля.

Выход в свет № 27 «Литературных прибавлений к Русскому Инвалиду», где перепечатаны отрывки из «Записок сумасшедшего».

12 апреля.

Цензурное разрешение № 15 «Молвы» с краткой сочувственной рецензией Белинского на «Арабески» и «Миргород».

24 апреля.

Выход в свет № 33 «Литературных прибавлений к Русскому Инвалиду», где помещена сочувственная рецензия на «Миргород».

1 мая.

Гоголь уволен в отпуск. Около 1 мая выехал из Петербурга.

3 мая.

Цензурное разрешение № 18 «Молвы» с окончанием статьи Белинского «И мое мнение об игре Каратыгиных», попутно затрагивавшей творчество Гоголя.

4 мая.

Гоголь в Москве у Погодина читает «Женитьбу». «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», II, статья Н. И. Мордовченко, стр. 118. «Русский Архив» 1865, стр. 1274—1275.

Май (с половины месяца).

Гоголь в Васильевке. Письмо к Н. Я. Прокоповичу от 24 мая 1835 г. (№ 251). Июнь.

Гоголь в Крыму. Письма к Г. И. Спасскому от 1 июня и к И. И. Срезневскому от 11 июля 1835 г. (№№ 252 и 253).

25 июня.

Представление начальницы Патриотического института об увольнении Гоголя из института. «Русская Старина», 1887, № 12, стр. 755.

Июль — август

(первая половина).

Гоголь снова в Васильевке. Работа над «Альфредом». Письмо к И. И. Срезневскому от 11 июля 1835 г. (№ 253); «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», II, статья М. П. Алэксеева, стр. 249.

Август.

Отъезд Гоголя из Васильевки. По дороге Гоголь (вместе с Данилевским) был в Киеве у Максимовича. М. Максимович. «Письма о Киеве», стр. 55-56.

Август (конец месяца).

Гоголь несколько дней провел в Москве и видался с Погодиным и с Аксаковым. С. Аксаков. «История моего знакомства», стр. 8.

1 сентября.

Гоголь вернулся в Петербург. Письмо к М. И. Гоголь, № 258.

1 сентября.

Цензурное разрешение № 7 «Телескопа», с началом статьи Белинского «О русской повести и повестях Гоголя».

21 сентября.

Цензурное разрешение № 8 «Телескопа» с окончанием статьи Белинского «О русской повести и повестях Гоголя».

Ок. 11 октября.

Сочувственный отзыв Пушкина (в письме к Плетневу) о повести «Коляска», переданной Гоголем для предполагавшегося альманаха.

Ок. 20 октября.

Возвращение Пушкина из Михайловского в Петербург. В одну из первых встреч с Гоголем Пушкин, видимо, поделился с Гоголем сюжетом комедии о ревизоре.

Ноябрь — декабрь.

Работа Гоголя над «Ревизором».

31 декабря.

Гоголь уволен от должности адъюнкта «по случаю преобразования С.-Петербургского университета». Письмо к М. П. Погодину, № 265. Григорьев. Имп. СПб. университет, стр. 93.

Письма, 1820—1835

Гоголям В. А. и М. И., 1820 («…Я весьма рад, что узнал о благополучном здравии вашем…»)^*

1. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1820 г. Полтава.>

Дражайшие Родители Папинька и Маминька.

Я весьма рад, что узнал о благополучном здравии вашем. Я поставил для себя первым долгом и первым удовольствием молить бога о сохранении безценаго для меня здравия вашего. Ваканции быстро приближаются. Я не успел еще оконьчить всего, следовательно нужно заняться ваканциями, чтобы поспеть с честью во второй клас. Учитель математики мне необходим.

Естли вы будете в Полтаву сами скоро, то я уверен, что всё устроете вся для моей пользы.

Цалуя безценые ручки ваши имею честь быть, с сыновным моим к вам высокопочитанием

ваш послушный сын
Николай Гоголь Яновский.

Гоголь-Яновской Т. С., 1820^*

2. Т. С. ГОГОЛЬ-ЯНОВСКОЙ. <1820 г. Полтава.>

Дражайшая Бабушка^*.

Извините меня в том, что долгое время не мог писать к вам, Дражайшая Бабушка. Покорно вас благодарю, что вы прислали гостинец мне. От всего сердца желаю вам благополучия и долголетней жизни, при чем остаюсь

Ваш покорный внук

Николай Яновский.

Пришлите мне, дражайшая бабушка, погребец; я куплю для него прибор. Обрадуйте Папиньку и Маминьку, что я успел в науках то, что в первом классе гимназии, и учитель мною доволен. Прошу поцеловать за меня Гапу^* и сестриц^* моих.

Гоголям В. А. и М. И., 1820 («…Благодаря родительскому вашему о мне попечению…»)^*

3. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1820 г. Полтава.>

Почтеннейшие Родители, Папинька и Маминька.

Благодаря родительскому вашему о мне попечению, я слава богу чувствую себя здоровым совершено. Настойку оставленую вами Папинька я продолжаю по данному наставлению.

В прошедшее воскресение я обедал у Ивана Алексеевича^*, на другой день видел Ивана Дмитриевича^*, возвращаясь из саду с Гаврилом Максимовичем^* Иван Дмитриевич показывал нам свой дом. К величайшему моему удовольствию узнал я от него, что вы слава богу живы и здоровы. Дай бог, чтобы безценное ваше для меня здоровье продолжалось вечно в самом цветущем состоянии.

Учение в Гимназии начнется чрез неделю а до того времени я слегка занимаюсь повторением.

С глубочайшим высокопочитанием и сыновнею преданостию

Имею честь быть

Любезнейшие Родители!

вашим покорнейшим и послушнейшим сыном

Ни<колай Гоголь Яновский>

Гоголям В. А. и М. И., 10 июня 1821^*

4. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <10 июня 1821 г., Нежин>

Дражайшие Родители, Папинька и Маминька

С величайшим удовольствием принимаюсь за перо чтоб писать к вам уже несколько времени собира<лся> искал удобной минуты, чтоб изъявить вам благодарность за ваше родительское о мне попечение.

Благодаря бога я здоров. И вам также желаю здоровья и благополучия. Платие^[1] нам будут шить после каникул но как во мне недостаток в платье то Егор Иванович^* заказал мне сделать летнее платие. За мною присылаите на каникулы 20-го июня.

С сыновним почтением и преданостью остаюсь навсегда вашим покорным слугою^[2] и послушным сыном

Н. Г. Яновский

1821-го года

10 июня.

Нежин.

Федор Иванович Чекиев^* свидетельствует вам свое почтение.

Гоголям В. А. и М. И., 13 августа 1821^*

5. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <13 августа 1821 г. Нежин.>

Дражайшие Родители Папинька и Маминька

Осведомившись, что вы находитесь здоровы пишу к вам единствено для того чтоб благодарить вас за ваше Родительское ко мне расположение и просить^[3] бога чтоб даровал вам совершеное здравие и спокойствие. Что касается до меня я славу богу здоров чого желая вам, остаюсь навсегда вашим послушнейшим сыном

и покорным слугою
Николай Гоголь-Яновский.

1821-го года

Августа 13 числа.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 14 августа 1821^*

6. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <14 августа 1821 г. Нежин.>

Дражайшие Родители Папинька и Маминька.

Весьма опечалился услыша что вы приедете еще в о<к>т<я>бре Месяце. Ах! как бы я желал естлиб вы приехали как можно поскорей и узнали б о участи своего сына. Прежде каникул писал я что мне здесь хорошо а теперь напротив того. О! естлибы Дражайшие родители приехали в нынешнем месяце тогда бы вы услышали что со мною делается. Мне после каникул сделалось так грустно что всякой божий день слезы рекой льются и сам не знаю от чего, а особливо когда спомню об вас то градом так и льются.

И те<пе>рь у меня грудь так болит что даже не могу много писать. Простите мне за мою дерзость но нужда всё заставит делать.

Прощайте дражайшие родители далее слезы мешают мне писать.

Не забудте также доброго моего Симона^* которой так старается обо мне что не прошло ни одной нощи чтобы он не увещевал меня не плакать об вас Дражайшие родители, и часто просиживал по целой ночи над мною уже его просил чтоб он пошол спать но никак не мог его принудить. Жалования ему не выдают и он принужден сам на нас всех готовить кушанье ибо другого повара нету был один и тот выпросился домой на два месяца. С величайшим почтением и преданостию честь имею быть вашим покорным сыном и послушным

Николай Гоголь-Яновский.

P. S. Учеников же еще о сю пор и половины нету.

1821 года

Августа 14-го.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 26 августа 1821^*

7. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <26 августа 1821 г. Нежин.>

Дражайшие Родители Папинька и Маминька.

Долгое время не получаю я от вас никакого известия и начинаю уже думать что вы как-нибудь потревоженны. Ах как бы я желал что<бы> вы были в совершеном здравии и благополучии дай бог чтоб он принял желание вашего сына Которой навсегда с истиным почтением

И преданностию навсегда останется вашим послушнейшим и покорнейшим сыном

Николай Гоголь-Яновский.

1821 года

Августа 26-го,

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 6 сентября 1821^*

8. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <6 сентября 1821 г., Нежин.>

Дражайшие родители Папинька и Маминька.

Извините меня, что я писал такое письмо к вам. Но когда бы вы знали, в каком я тогда находился положении. Приехавши в Нежин, на другой день стала у меня болеть грудь. Ночью так у меня болела грудь, что я не мог свободно дышать. Поутру стало лучше, но грудь моя всетаки болела и потому я опасался чтоб не было чего-нибудь худого, и притом мне было очень грустно в разлуке с вами. Но теперь слава богу всё прошло и я здоров и весел, вам же желая совершенного здравия и благополучия, остаюсь с истинным почтением и преданностию ваш послушнейший сын

Николай Яновский.

1821 года

Сентября 6 числа.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 6 октября 1821^*

9. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <6 октября 1821 г. Нежин.>

Дражайшие Родители Папинька и Маминька.

Извините меня, что толь долгое время не мог писать к вам. Причиною сему, что не имел свободного времени; но теперь с полным удовольствием пишу к вам и извещаю о новостя<х> здешних, которые будут для вас любопытны. Сюды ожидают со дня на ден директора, которой уже утвержден в здешнюю гимназию. Директор же вам известный, доктор Орлай^*, которой был в Кибенцах^*.

А что касается до меня, то я здоров и желая вам остаюсь навсег<д>а вашим

Послушнейшим сыном

и покорным слугою

Николай Гоголь-Яновский.

P. S. Еще прошу вас прислать несколько книг, потому что мне в них великая надобность. Итак пришлите мне следующие книги^*: Латинскую граматику, Латинский Лексикон, Греческую граматику, священую историю, Катихизис, Арифметику, Маф<е>матику Фусса в трех частях и рисовальную книгу.

1821-го года

Октября 6-го.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 10 декабря 1821^*

10. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <10 декабря 1821 г., Нежин.>

Дражайшие Родители! Папинька и Маминька.

Крайне обрадовался, получа от вас письмо, от которого узнал я что вы слава богу-здоровы. Извините меня, что о сю пор еще не писал к вам. Благодарю вас за деньги только книги вы не все прислали, и для того я прошу покорнейше прислать мне книги, необходимо нужные именно: Латинскую Граматику Бандыша-Каменскаго, Латинский Лексикон, Французкие разговоры^* и Немецкие разговоры^* и рисовальную книгу. Пожалуста пришлите сии книги поскорей, потому что м<н>е в них большая нужда. Что касается до меня, то я слава богу здоров и желая вам всякого здравия и благополучия остаюсь вашим

послушным сыном

и покорным слугою

Н. Гоголь-Яновский.

P. S. Еще прошу вас прислать мне Нравоучительные Сказки Г-на Мармонтеля^*, потому что мы их переводим на французкой язык. У всех здезь есть, а у меня нет.

Ежели угодно вам будет чтоб я учился танцовать и играть на скрыпке и фортепиано так извольте заплатить 10 рублей в месяц я уже подписался хотевшим учиться на сих инструментах также и танцованию но не знаю как вам будет угодно.

1821 года

Декабря 10.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., декабрь 1821^*

11. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <Декабрь 1821 г. Нежин.>

Дражайшие Родители! Папинька и Маминька.

Крайне желая вас видить, пишу к вам чтобы приехали хотя вы Дражайший Папинька, за мною на праздник. А не то так прислали бы за мною но только с письмом. Но лутче бы было ежелиб вы сами приехали.

Третего дни я был у Ивана Семеновича и он говорил, ежели я буду хорошо весть себе то он отпустит меня домой на праздник. Я слава богу здоров и желая вам быть благополучным и здаровым

Остаюсь вашим послушным сином

и покорным слугою
Н. Гоголь-Яновский.

Гоголям В. А. и М. И., 7 января 1822^*

12. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <7 января 1822 г., Нежин.>

Дражайшие родители папинька и маминька.

Несказанно обрадовался получа ваше письмо, в котором узнал о вашем здоровьи. Я слава богу здоров, но только имею недостаток в книгах весьма нужных, о которых я вам писал. И теперь прошу, чтоб вы прислали или ежели приедете сюда то привезите мне сии книги: Французскую грамматику, Латинский лексикон Ивана Кронебурга, Арифметику 2-ю часть, Священную историю, катихизис, Нравоучительные сказки г-на Мармонтеля и рисовальную книгу. И еще нравственные примеры^* с картинками, о коих я уже вам писал, что они нужны для перевода с русского на французской язык.

Еще ль ежели бы вы прислали денег мне, потому что моя казна вся истощилась, один мой товарищ купил за восемь рублей ножик, я просил его, чтоб дал мне посмотреть, и я забыл ему отдать сейчас, а положил в свой ящик, но чрез минуту посмотрел в ящик и его уже там не было. Теперь он говорит, чтобы я отдал сейчас ему восемь рублей, а не то так он возьмет все мои вещи и еще пожалуется гувернерам, и они меня накажут со всею строгостию. Простите мне это. Я впредь уж никогда не буду чужих вещей брать, а когда и попрошу вперед, то буду сей час отдавать и со всею осторожностию. И прошу вас пожалуста пришлите мне денег хоть рублей десять, то я отдам ему восемь рублей, а два рубля оставлю на письма. Еще прошу вас, пришлите мне тулуп, потому что нам не дают казенного ни тулупа, ни шинели, а только в одних мундирах несмотря на стужу. И еще ежели б вы прислали жилетов хоть два. Здесь нам дают по одному жилету.

Между тем желая вам совершенного здоровья, остаюсь ваш послушнейший и покорнейший слуга

Николай Яновский.

1822 года,

7-го января.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., август 1822^*

13. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <Август 1822 г., Нежин.>

Дражайшие родители папинька и маминька!

Извините меня, что я в первом моем письме не мог обстоятельно описать приезд мой сюда, причиною сему была скорость, с каковою я вам писал боясь не опоздать. Я теперь переведен в четвертый класс и, слава богу, учусь со всем старанием. Но меня беспокоит более всего ваше молчание и не знаю, получили ли вы то письмо, которое я вам писал. К нам приехал новый профессор французского языка Ландражень^*. И я теперь со всяким старанием предаюсь сему языку. Но советуете ли мне учиться греческому языку, которого профессор уже приехал^*?

Я, слава богу, здоров и весел… немного грустно расставшись с вами да нечего делать, книги же пришлю по первой почте, как с<коро> пришлете мне деньги, потому ч<то> нечем будет заплатить на почту. Я и теперь позычил денег немного за письмо это, которое я к вам пишу; а потому прошу вас покорнейше прислать мне оных денег.

Остаюсь вашим покорнейшим слугой и послушнейшим сыном.

Николай Гоголь-Яновский.

P. S. А вы, дражайшая маминька, не позабудьте мне прислать припасов, которых вы обещались, и еще ежели можно бархату, потому что того не стало. Еще прошу меня известить о здоровье вашем, также и о моих сестрицах, бабушке.

Гоголям В. А. и М. И., 10 октября 1822^*

14. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <10 октября 1822 г., Нежин>

Дражайшие родители, папинька и маминька.

Извините, что столь долгое время не мог писать к вам, причиною сему было, что я опасно был болен. Но теперь уже почти выздоровел.

Учитель танцования и музыки будет к нам в последних числах сего месяца, и для того нам объявлено, что кто хочет учиться на каком-либо инструменте, должен писать, чтоб ему прислали оные инструменты, услышав что, и пишу, чтоб вы прислали мне скрыпку, на которой я хочу учиться.

К нам прибыли множество новых воспитаников и пансионеров.

Прошу вас, дражайшие родители, прислать мне сколько-нибудь денег, потому что у меня они вовсе сошли, так что я найдусь принужденным занять да и взаймы достать негде, а мне надо ужасно, а особливо в теперешных моих обстоятельствах.

Также ежели б еще прислали чего-нибудь из съестных припасов, как маминька еще тогда обещались прислать сушеных вишен без косточек. Но мне хоть чего-нибудь и похуже, а много ежели это.

Впрочем с истиным почтением и преданостию

честь имею быть

вашим покорным слугою и
послушнейшим сыном.

Николай Гоголь-Яновский.

1822-го года,

Октября 10 дня.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 23 марта 1823^*

15. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1823 г., 23 марта, Нежин.>

Дражайшие родители, папинька и маминька!

Уведомляю вас, что я благодаря бога здоров и стараюсь всеми силами учиться и весть себя хорошо. Я не знаю, отчего вы до сих пор ко мне не пишете. Между тем как я уже писал к вам три письма, и ни на одно из них не получил ответа, что меня крайне беспокоит. Сделайте милость не оставьте меня в сем беспокойном недоумении. Уведомьте меня о своем здоровье, которого вам желая навсегда остаюсь

вашим послушнейшим сыном.
Николай Гоголь-Яновский.

1823 года,

Марта 23-го дня.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 3 октября 1823^*

16. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1823 г., 3 октября. Нежин.>

Дражайшие родители, папинька и маминька.

Письмо ваше я получил 2-го числа и был им весьма доволен. Однако бы мне хотелось ежели б Федька^* приехал ко мне прежде. Прошу вас покорнейше не позабыть мне прислать Вестник Европы, о котором я вас просил в предыдущем, я вам его скоро возвращу. Что же касается о принятии мальчика в живописцы, то я вам посылаю записку живописца^* где он уведомляет, как и на каком положении он согласится его принять.

Иван Семенович возвратился из Орла, но на другой день уехал опять у Киев, и думают, что он пробудет там недели три. Денег же я у него не успел взять на заплату танцмейстеру, и я еще не начинал учиться танцовать, однако время не уйдет. Ежели вы только пришлете денег через Федьку, то я до Рождества еще буду уже совершенно уметь танцовать. Однако же, папинька, не забудьте прислать всего того, чего я у вас просил, за что я вас буду благодарить. Да я и забыл вам напомнит п<р>о <1 нрзб> вы, кажется, обещали мне прислать, еще знаете что, пришлите мне вишневого клею. У нас, я думаю, мальчики собирали его.

Извините, что я так худо пишу. Это от непривычки, ибо я, по правде вам сказать, был болен, но теперь слава богу здоров и с трудом могу писать. Засвидетельствуйте мое почтение дедушке^*, бабушке^*, также всем родным. Я же с истинным почтением и преданностью честь имею быть вашим покорным слугою и послушнейшим сыном.

Н. Гоголь-Яновский.

1823-го года,

Октября 3 дня.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., ноябрь-декабрь 1823^*

17. В. А и М. И. ГОГОЛЯМ. <Ноябрь-декабрь 1823 г. Нежин.>

Дражайшие родители, папинька и маминька

Уведомляю вас, что нас будут распускать на праздник Р. Х. и для того прошу вас покорнейше или самим приехать, как папинька говорил, что он будет сам скоро, а ежели вы не приедете, то пришлить за мною, ибо вы сами знаете, что я еще ни разу на сей праздник, или лучше сказать зимою никогда не был дома и для того прошу вас покорнейше приехать за мною. Я однако ж надеюсь, что вы исполните мою просьбу.

Я трудился долго и наконец успел нарисовать 3 картины, а 4-ю еще только что начал и можно сказать, что стоит чего-нибудь. Ежели б вы их повидели, то верно бы не могли поверить, что я рисовал. Только жаль, что они пропадут, ежели не будет рамок, ибо они все рисованны на грунту и долго лежать никак не могут и для того прошу вас покорнейше прислать как можно поскорей рамки с стеклами. Я бы вам их так прислал, но никак нельзя, ибо когда уже на месте чуть одна не потерлась, то что б было с нею в дороге. Итак прошу вас покорнейше заказать оные рамки: две такие, чтобы имели в длину пол аршина с вершком, а в ширину четверть аршина и полтора вершка; другие две в длину на 3 четверти аршина, в ширину на пол аршина и два вершка. Сделайте милость, дражайший папинька, вы, я думаю, не допустите погибнуть столько себя прославившимся рисункам. Ожидая, что вы мне их пришлете в скорости и что вы пришлете за мною 20-го декабря, остаюсь

вашим послушнейшим и покорнейшим сыном

Николай Гоголь-Яновский.

Гоголям В. А. и М. И., 11 декабря 1823^*

18. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <11 декабря 1823 г. Нежин.>

Дражайшие родители! Папинька и маминька!

Вы пишете, что не можно за мною прислать. — Ах! сделайте милость, пришлите за мною. — Нужды нет, что живёте в Кибенцах; мне с вами везде будет весело. Притом же погода к празднику ежедневно становится лучше. Не откажите моей просбе! и осчастливте своего сына, который с истинным почтением и преданностию имеет честь быть вашим послушнейшим сыном

и покорным слугою.
Н. Гоголь-Яновский.

1823-го года.

Декабря 11-го.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 22 января 1824^*

19. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <22 января 1824 г. Нежин.>

Дражайшие родители папинька и маминька.

Скрыпку и другие присланные вами мне вещи исправно получил. Но вы еще писали, что присылаете мне деньги на смычок, которых я не получил и не могу до сих пор узнать, почему они не дошли ко мне, или вы забыли или что-нибудь другое.

Извините, что я вам не посылаю картин. Вы видно не поняли, что я вам говорил, потому что эти картины, которые я вам хочу послать, были рисовании пастельными карандашами и не могут никак дня пробыть, чтоб не потереться, ежели сейчас не вставить в рамки. И для того прошу вас и повторяю прислать мне рамки такой величины, как я вам писал, т. е. две таких, которые бы имели 3/4 аршина в длину и 1/2в ширину^[4], а одна такая, которая бы имела 1? длины и 3/4 ширины, да еще маленьких две 1/4 и 2 вершка длины и 1/4 ширины.^[5]

Посылаю вам при сем Вестник Европы в целости и прошу вас покорнейше прислать мне комедии^*, к.<ак> т.<о> Бедность и благородство души^*, Ненависть к людям и раскаяние, Богатонов или провинциал в столице^*. И еще ежели каких можно прислать других, за что я вам очень буду благодарен и возвращу в целости.

Также ежели можете, то пришлите мне полотна и других пособий для театра. Первая пиеса у нас будет представлена Эдип в Афинах^*, трагедия Озерова. Я думаю, дражайший папинька, вы не откажете мне в удовольствии сем и прислать нужные пособия. Так ежели можно прислать и сделать несколько костюмов сколько можно, даже хоть и один, но лучше ежели бы побольше, также хоть немного денег. Сделайте только милость, не откажите мне в этой просьбе. Каждый из нас уже пожертвовал что мог, а я еще только. Как же я сыграю свою роль, о том я вас извещу.

Уведомляю вас, что я учусь хорошо, по крайней мере сколько дозволяют силы. Вы пишете, что я вас не извещаю о том, что у нас делается и случается со мною. Позвольте мне вам сказать, что мне бы самому очень бы было любопытно знать, что делается как с вами, так и с посторонними лицами. Например, к величайшему моему сожалению узнал я о смерти Василия Васильевича Капниста^*. Но вы мне об этом ничего не сказали. Как будто бы еще о сю пору я ребенок и еще не в совершенных летах и будто бы на меня ничего нельзя положиться. Я думаю, дражайший папинька, ежели бы меня увидели, то точно бы сказали, что я переменился как в нравственности, так и успехах^*. Ежели бы вы увидели, как я теперь рисую (Я говорю о себе без всякого самолюбия).

Машиньку вы отдали в пансион или нет?^* Что делает Анинька и Лизанька? Надеюсь, что вы на это мне дадите ответ. Ожидая ж оного, остаюсь вашим послушнейшим и искренно Вас любящим сыном

Николай Гоголь-Яновский.

1824 года,

Генваря 22-го.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 30 марта 1824^*

20. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1824 г. 30 марта. Нежин.>

Дражайшие родители, папинька и маминька!

Долгое молчание ваше удивляет меня, не знаю, какая тому причина. Месяца три не получаю от вас известия. Это повергает меня в горестное уныние. Я начинаю думать, не случилось ли вам какого несчастия (чего сохрани бог). Ради бога не терзайте меня сим печальным недоумением. Утешьте хоть двумя словами искренно вас любящего сына

Николая Гоголь-Яновского.

P. S. Я с нетерпением ожидаю присылки тех вещей, о которых я вас просил. Прошу вас покорнейше прислать мне для рисования тонкого полотна несколько аршин.

1824 года,

Марта 30 числа.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 13 июня 1824^*

21. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. 1824-го года, июня 13 дня. <Нежин.>

Непонятным для меня кажется ваше молчание. Или вы не получили письма моего; или другие посторонние обстоятельства удерживают вас.

Мне бы очень хотелось иметь ответ на прежнее мое письмо; хотелось бы услышать от вас самих о скором нашем свидании, или по крайней мере мог бы быть двумя строчками, которые для меня сократили бы медлительность моего ожидания, успокоен^[6].

Я вам писал о приятном путешествии, которое мы скоро предприимем; о радостном нашем свидании; о удовольствиях которые я буду вкушать. Разве это такой мелочный предмет, который должно оставить без внимания? верьте, любезные родители! что вся так сказать жизнь моя основанна на этом. Сие блаженное время я почитаю центром моих желаний, источником моих удовольствий. — Итак надеюсь, вы ускорите письмом вашим. Но правда теперь уже его не нужно, я и позабыл, что ныне 13-е июня и что чрез 10 дней вы пришлите за мною (каникулы будут 20 июня). Но так как еще мне надо сделать платье, то мы не ранее 23 выедем отсюда; как бы я желал скорее. — Г-н Баранов^* и Данилевский с нетерпением ожидают вместе со мною каникул. Ежели вы будете присылать за нами, то пожалуста пришлите нашу желтую коляску с решетками и шестеркою лошадей. Не забудьте коляску с зонтиком, в случае дождя чтоб нам спокойно было ехать, не боясь быть промочеными. Я думаю, папинька не забыл сделать того, о чем я его просил, именно для меня лошадку. Еще сделайте милость, пришлите нам на дорогу для разогнания скуки долго оставаться на постоялых дворах, несколько книг из Кибинец^*; будьте уверенны, что мы их привезем такими, какими они будут нам врученны. Но вместо повестей пришлите вы нам книгу под заглавием: Собрание образцовых сочинений в стихах^*, с портретами авторов в шести томах, за что мы будем очень благодарны.

Я уже почти собрался, уклал всё свое имущество и ожидаю со дня на день сего времени: уже вижу всё милое сердцу, — вижу вас, вижу милую Родину, вижу тихий Псёл^*, мерцающий сквозь лехкое покрывало, которое я сброшу, насладясь истинным счастием, забыв протекшие быстро горести. Одна счастливая минута может вознаградить за годы скорбей.

Время не позволяет более писать; мы теперь приготовляемся к экзамену.

Прощайте! дражайшие родители, прощайте, но недолго. Скоро мы увидимся, и сия радостная мысль наполняет мою душу^[7] восторгом. Скоро вы увидите у ног своих благодарного сына,

Н. Гоголь-Яновского.

P. S. Прошу вас прислать мне денег десять рублей, которые мне следует получить. Еще раз, оне теперь мне пренужны, ибо мне надо расплатиться и купить еще красок для рисованья.

Гоголю В. А. и Гоголь М. И., 1 октября 1824^*

22. В. А. ГОГОЛЮ и М. И. ГОГОЛЬ. <1 октября 1824 г., Нежин.>

Дражайший папинька!

Письмо ваше получил я 28 сентября. Весьма рад, находя вас здоровыми; за деньги вас покорнейше благодарю. Вы писали мне про стихи, которые я точно забыл: 2 тетради с стихами^* и одна Эдип^*, которые, сделайте милость, пришлите мне скорее. Также вы писали про одну новую Балладу и про Пушкина поэму Онегина^*;^[8] то прошу вас, нельзя ли мне и их прислать. Еще нет ли у вас каких-нибудь стихов, то и те пришлите.

Сделайте милость, объявите мне, поеду ли я домой на Рождество; то по вашему обещанию прошу мне прислать роль^*. Будьте уверены, что я ее хорошо сыграю, чем я вам буду много благодарен.

Между прочим прошу вас еще: нельзя ли каким-нибудь образом достать Собрание образцовых сочинений в стихах и прозе, ибо мы теперь, проходя поэзию и части эстетики, весьма нуждаемся в примерах, с тем только чтоб на время, и я вам в чистоте их пришлю переписавши.

Еще прошу уведомить меня — не приедете ли вы в Нежин когда-нибудь посетить нас и осчастливить меня своим присутствием.

Прощайте, дражайший папинька!

Ваш послушнейший и покорнейший сын
Николай Гоголь-Яновский.

Дражайшая маминька!

Позвольте, дражайшая маминька! позвольте поздравить^* вас с днем ангела вашего, с сим блаженнейшим днем для каждого нежного и благодарного сына. Ваша родительская любовь и нежность, ваши благодеяния, ваши о мне попечения, — всё сие побуждает меня приняться за перо, чтоб изъявить вам свою благодарность. Но к несчастию оно столь не твердо силы мои так слабы, а о благодарности я и думать не могу: она ничто иное есть, как слабая тень в сравнении со всем тем, что я вам должен. Но если не имею возможности воздать вам более, если мои силы не позволяют сделать того, если уже и мой ум отказывается от сего; то всякой бы на моем месте пришел бы в отчаянье, бросил бы с досады перо и не захотел более ломать голову над тщетным. Но я знаю, что вы и сие малое мое желание приймете с искренним удовольствием, и тем вознаградите меня боле всего, могущего прельстить взоры другого.

Итак желая вам, дабы вся жизнь ваша была безмятежна, исполненна всеми возможными радостями, короче сказать, чтобы вы всегда были здоровы, благополучны и вечно веселы, остаюсь

вашим послушнейшим сыном
Н. Гоголь-Яновский.

1824-го года.

Октября 1 дня.

Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., 19 октября 1824^*

23. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <19 октября 1824 г. Нежин.>

Дражайшие родители папинька и маминька!

С неизъяснимым удовольствием получил письмо ваше, которое меня чрезвычайно обрадовало, особливо потому, что я скоро буду видеться с вами. И для того мне осталось только мне написать, когда можно отсюдова выехать, а как я надеюсь, что зима теперь будет хорошая, то и прошу прислать за мною 16-го декабря потому что роспускать нас будут 18-го числа.

Прошу вас еще прислать мне синего сукна на мундир, или здесь пускай куплят, потому что у меня о сю пору тот мундир, тот самый, что был на каникулах. Он совсем теперь не может на меня налезть, — так сделался мал, притом весь почти в дырах.

В ожидании радостнейшего свидания, остаюсь вашим покорнейшим и послушнейшим сыном.

Николай Гоголь-Яновский.

1824-го года.

Октября 19-го дня.

Нежин.

Гоголь М. И., 13 января 1825^*

24. М. И. ГОГОЛЬ. 13-го генваря. 1825-го года. Нежин.

Приехал сюда преблагополучно и 12-го числа по полудни очутился в Гимназии. Езда моя хотя была невыгодна, по той причине, что люди позабыли взять из дому всё, что весьма нужно для дороги, как то: для обеда и проч. — приехал я как раз в срок, ни поздо, ни рано.

Прощайте, дражайшая маменька. Я весьма беспокоюсь о вашем здоровье. Дай бог, чтоб оно поправилось и вы наконец совершенно были здоровы. Между тем прошу вас, маменька, писать ко мне почаще, это одно только услаждает разлуку с вами, я буду стараться писать к вам почаще. — До следующей почты!

Ваш покорнейший и любящий вас сын
Н. Гоголь-Янов<ский>.

На обороте: Ее высокоблагородию милостивой государыне Марье Ивановне Гоголь-Яновской.

Гоголям В. А. и М. И., март 1825^*

25. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <Март 1825 г. Нежин.>

Папинька! и маминька!

Получивши ваше письмо, весьма огорчился, особливо услышавши, что вы, дражайший папинька, весьма нездоровы (Я уже не думаю о праздниках, потому знаю сам, никаким образом нельзя теперь ехать). Когда бы только папинька выздоровел, то я уже доволен. При том же всё-таки буду скоро с вами видеться: до каникул уже не далеко (а почему знать, может быть, и до Христова праздника).

Прошу вас, дражайший папинька, прислать мне к праздникам хоть несколько книжек на прочот, ибо здесь на праздниках такая скука, что ужасть, я сам не знаю, что делать. Вообразите себе сидеть одному, поджавши руки и повеся голову, хоть кому придет тоска поневоле. У нас почти все порозъезжались, кроме тех, которые из самых дальних мест.

Да еще пришлите пожалуста деньги портному, который мне каждый день надоедает. Вы не поверите, как страшно иметь заимодавца. Я ему должен за пошитье сертука 10 рублей. Также ежели можно прислать мне сколько-нибудь на праздники. Не худо бы было и провиянту.

Итак прощайте, дражайшие родители. Я ожидаю известия. До того, целуя ваши ручки, остаюсь

вашим послушнейшим сыном
Н. Гоголь-Яновским.

Прошу засвидетельствовать нижайшее мое почтение Андрею Андреевичу^*, Ольге Димитриевне^*, также всем родным.

Гоголям В. А. и М. И., 18 марта 1825^*

26. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. 1825-го года, 18-го марта <Нежин.>

Итак позвольте вас во-первых поздравить с наступающим праздником и вместе с желаньем провесть оный как нельзя лучше. Благодарю вас покорнейше за присылку мне денег и за наставление, которое вы мне сделали. — Но, дражайшие родители, позвольте вам сказать, что я не имею ни одной из тех наклонностей, об которых вы мне писали, или по крайней мере ни к одной не имею пристрастия. — Позвольте еще вас просить а особливо, нельзя ли мне прислать несколько полотна. Письмо же сие пишу чрез Петра Александровича Баранова, который, надеюсь, сам привезет к вам. Может быть, дражайший папинька, не пришлете ли мне какие вещи, или что-нибудь чрез его, особливо по возвратном пути его в Нежин.

Также еще нельзя ли мне (извините, что несколько раз тревожу вас прошением) прислать на праздник несколько книжечек для препровождения времени, а особливо когда здесь бывает ужасная скука в это время. Хотел бы вам <прислать> несколько картинок, рисованных на картонах и сухими колерами, но некоторые из них еще не докончены, а другие боюсь чтоб не потерлись дорогою, потому что рисовка их весьма нежна.

Еще я думаю, что вы мне пришлете к празднику несколько съестных припасов. Вы не знаете, как они были бы мне полезны в этом случае.

Итак прощайте, дражайшие родители!

Желая вам провесть сии праздники как можно лучше, а между тем <остаюсь> ваш послушнейший и покорнейший сын

Николай Гоголь-Яновский.

Нежин.

Гоголь М. И., 23 апреля 1825^*

27. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года апреля 23-го дня. Нежин.

Не беспокойтесь, дражайшая маминька! Я сей удар перенес с твердостию истинного христианина.

Правда я сперва был поражен ужасно сим известием однако ж не дал никому заметить, что я был опечален. Оставшись же я наедине, я предался всей силе безумного отчаяния. Хотел даже посягнуть на жизнь свою. Но бог удержал меня от сего — и к вечеру приметил я в себе только печаль, но уже не порывную, которая наконец превратилась в легкую, едва приметную меланхолию, смешанную с чувством благоговения ко всевышнему.

Благословляю тебя, священная вера! В тебе только я нахожу источник утешения и утоления своей горести!^[9] Так дражайшая маминька! я теперь спокоен — хотя не могу быть счастлив: лишившись лучшего отца, вернейшего друга всего драгоценного^[10] моему сердцу. Но разве не осталось ничего, что б меня привязывало к жизни? Разве я не имею еще чувствительной, нежной, добродетельной матери, которая может мне заменить и отца и друга и всего что есть милее, что есть драгоценнее?

Так я имею вас и еще не оставлен судьбою. Вы одни теперь предметом моей привязанности; одни которые можете утешить печального, успокоить горестного. Вам посвящаю всю жизнь свою. Буду услаждать ваши каждые минуты. Сделаю всё то, что может сделать чувствительный, благодарный сын. Ах, меня беспокоит больше всего ваша горесть! Сделайте милость, уменьшите ее, сколько возможно, так, как я уменьшил свою. Прибегните так, как я прибегнул, к всемогущему. Зачем я теперь не с вами? вы бы были утешены. Но через полтора месяца каникулы — и я с вами. До тех пор уменьшите хоть немного свою печаль. Не забудьте что с вашим благополучием соединено благополучие и вашего сына,

который с^[11] почтением и нежною любовью к вам пребывает

Николай Гоголь-Яновский

P. S. Напишите, дражайшая маминька, ко мне: здоровы ли^[12] мои сестры? здоровы ли маленькие сестры,^[13] что они теперь делают, чем занимаются, перецелуйте их за меня, скажите им, что через полтора месяца приеду к ним. Поцелуйте за меня бабушку, почтеннейшую Анну Матвеевну^*, скажите, что я ей обязан более нежели жизнию. Она утешает и возвращает мне мать мою! Да еще напишите мне, дражайшая маминька: Машинька дома ли? или в пансионе. Ах, мне бы весьма желательно было ее увидеть на каникулах.

С нетерпением ожидаю ответа. Сделайте милость напишите мне поскорее, как можно поскорее, по следующей почте. Каждая минута просрочки меня будет мучить.

Еще P. S. Ежели я вас этим не побеспокою и ежели вы можете, то пришлите мне 10 рублей на книгу, которую мне надобно купить, под заглавием Курс российской словесности^*, ибо у нас ее проходят. На свои нужды мне ничего не надобно.

Гоголь М. И., 24 апреля 1825^*

28. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года, 24-го апреля <Нежин.>

Извините моему нетерпению дражайшая маминька! Вообразите мою досаду. Письмо, которое я написал вчера, о сю пору не отправлено по той причине, что человек еще не едет. А между тем я мучусь каждый день об вас, мне всё представляется, что вы теперь в величайшей горести. Ах маминька! я вам говорю и повторяю, что я спокоен — что мое спокойствие зависит от вашего. Сделайте милость, не печальтесь, пожалейте нас несчастных сирот, которых всё благополучие зависит от вас. Пожалейте, говорю, не расстраивайте нашего последнего счастия. Ах чего б я не сделал чтобы быть теперь с вами. Мое нетерпение увеличивается, мне хочется вас видеть, слышать, хочется говорить с вами, но пространство^[14] разлучает нас. Говорите хотя со мною письменно! Сделайте милость, скорее только пишите, прошу вас, умоляю. Ах вы не знаете, в каком беспокойстве теперь я нахожусь. И днем и ночью мысли об вас наполняют мою душу. Я с нетерпением ожидаю вашего письма, по первой же почте. Как для меня долго это время.^[15]

Когда бы приходили скорей каникулы. Но они удаляются от меня, они смеются моей горести. Маминька! пощадите хоть вы ее.

Я папиньке хотел было прислать несколько своих сочинений. Также своего рисования картинок. Но… ему не угодно было их видеть. Я не знаю, прислать ли мне вам их и примете ли вы милостиво^[16] первые плоды ваших родительских обо мне попечений^[17]. Уведомите меня о домашних делах и о тому подобных происшествиях. Сделайте милость, наполните несколько страничек вашего драгоценного письма, чем больше тем лучше.

Еще хотелось бы говорить с вами, <но> не о чем и нечего. Сердце мое теперь так стеснено, что едва могу владеть пером.

Прощайте во второй раз, дражайшая маминька, до первой почты.

Н. Гоголь-Яновский.

Гоголь М. И., 26 мая 1825^*

29. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года 26-го мая. <Нежин.>

Сделайте милость, дражайшая маминька, успокойте меня хотя одною строчкою; пожалейте обо мне! Вы не знаете, что причиняете мне своим молчанием, вы не знаете, что отравляете каждою минутою мою жизнь. Ежели бы вы меня увидели, вы бы согласились, что я совсем переменился. Я теперь можно сказать совсем не свой, бегаю с места на место, не могу ничем утешиться, ничем заняться; считаю каждую минуту, каждое мгновение, бегаю на почту, спрашиваю: есть ли хоть малейшее известие, но вместо ответа получаю — нет! и возвращаюсь с печальным видом в свое ненавистное жилище, которое с тех пор мне опротивело, вы не знаете, что это несносное нет наносит мне боязнь неизъяснимую. Печальные мысли наперерыв теснятся в моей голове и не дают мне ни минуты насладиться спокойствием.

Сделайте милость, я вас прошу, молю, заклинаю всем, что есть свято, что осталось еще любезным для вашего сердца, заклинаю вас именем ваших детей, которые не могут жить без вас; отвечайте мне, не мучьте меня мрачною неизвестностью. Пожалейте своего несчастного сына; несчастного оттого, что он теперь находится в самом горестном состоянии. Он не знает об вашей участи. Одна только мысль меня немного подкрепляет, немного утешает горестного: скоро каникулы, и я увижусь с вами, тогда-то я вас утешу. Впрочем я не знаю, можно ли так печалиться, как вы. Правда я не отвергаю ее, вы должны печалиться, но не так, в какой печали находитесь ныне. Вы знаете^[18] я думаю и то, что у вас есть еще большая обязанность, есть дети, которых ваша малейшая горесть приводит в отчаяние. Так, дражайшая маминька, утешьтесь хоть немного, живите для нас, верьте, что вы никогда не будете иметь огорчения. Мы постараемся усладить, сколько можно, вашу драгоценную для нас жизнь.

Я писал вам письмо чрез людей г-на Баранова и не знаю, получили ли вы его? Теперь посудите о моем отчаяньи не получая о сю пору ответа, между тем приближается время каникул и не знаю, буду ли я счастлив или самым несчастливейшим человеком. Никогда еще мне не хотелось так видеть каникул, как теперь. Я вам говорю, что ежели я вас не увижу, я не знаю тогда на что решусь. Ежели же не получу ответа на это письмо, то сие молчание будет самый ужасный для меня признак. Тогда-то я прибегну к отчаянию, и оно-то даст мне средство, как избавиться от сей мрачной неизвестности.

Теперь вы видите, что от одного вашего слова зависит счастие и несчастие вашего сына.

Каникулы у нас начнутся с 20 июня, следовательно за мною надо присылать 18 июня. — Между тем я ожидаю от вас с нетерпением, час от часу увеличивающимся, драгоценных для меня строк, которые возвратят жизнь несчастному вашему сыну, которые, как целительный бальзам, прольют отраду в изнывшее сердце^[19].

Не знаю, что делается теперь дома, вы не известили меня ни о сестрицах, ни о чем другом. Я думаю всё переменилось, но мое сердце всегда останется привязанным к священным местам Родины, и теперь она еще вдвое драгоценнее для сердца горестного.

Извините, дражайшая маминька, что я теперь пишу и без связи, и без разборчивости: я вам объявил причину.

Всеминутно ожидая ответа, остаюсь вашим послушнейшим сыном

Н. Гоголем-Яновским.

Гоголь М. И., 3 июня 1825^*

30. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года, месяца июня 3. Нежин.

Вы не поверите, дражайшая маминька, как меня обрадовало ваше письмо, которое вы писали к г-ну Баранову^[20]. Известие, что вы в совершенном здоровье, как отрадный луч, проникло в мою душу; впрочем мне весьма бы хотелось иметь от вас письмо собственно ко мне. Вы не знаете, как я после этого вашего молчания, долгого и крайне для меня мучительного, жажду каждой вашей строчки. — Мне бы весьма хотелось знать, где вы теперь живете и в самом ли деле спокойны так, как доказывает ваше письмо.

Я не знаю, может быть я вас потревожил предыдущим письмом, но этому виной было ваше мучительное для меня молчание, которое ввергнуло было меня в некоторый род отчаянья. Ужасные мысли беспрестанно представлялись моему расстроенному воображению. — Но теперь я совершенно успокоился. — Теперь мое всё желание состоит в том, чтобы вы были совершенно здоровы. Я горю нетерпением вас видеть скорее. — Слава богу время скоро приближается: теперь 3-е число июня, и я в радости твержу себе беспрестанно, что в этом же самом месяце я увижусь с вами, и это самое заставляет меня забывать все горести. Экзамен у нас начнется 15-го июня, в нашем классе кончится 17-го, и я 18-го могу уже ехать.

Жаль, что г-н Баранов теперь едет вместе с г. Забелою^*; следовательно уже не будет более ездить с нами. Итак нас теперь будет двое: я и г. Данилевский. Присылать же за нами надобно так, чтоб уже к 18 числу лошади были в Нежине, ибо сего числа мы выедем.

Еще прошу вас, дражайшая маминька, распорядить так, чтобы нам не зае<з>жать в Кибенцы, ибо платья у меня совсем нет кроме того, которое на мне. А присылать за нами прошу, ежели можно, желтою колясочкою, маленькою, которая как раз будет способна к нашему путешествию, потому что весьма легка, мало надо лошадей, и мы можем поспеть гораздо скорее, нежели какою-нибудь огромною бричкою.

Так, дражайшая маминька, я вас скоро увижу, и восхищаюсь каждый день сею мыслию, и теперь собираюсь привезть вам какой-нибудь подарок. Но знаю, что вам не может быть подарка лучшего, приятнейшего, как привезть вам, сердце доброе, пылающее к вам самою нежною любовью какую только может внушить благодарность к добродетельно-нежной матери. — Но смею вам сказать, что я приобрел уже довольно и других качеств, которые, я думаю, вы сами увидите; можно сказать, обработал-таки свои понятия, которые сделались гораздо проницательнее, дальновиднее. — Ежели могу я вам угодить ими, тогда почту себя самым благополучнейшим человеком. Притом я постараюсь к вам привезть несколько своих произведений, также хорошеньких картинок своей работы: дары скудные, но они от чистого сердца, и их приносит нежный, чувствительный сын.

С нетерпением ожидая каникул и вашего письма, которое надеюсь получить сей час по прочтении сего письма, остаюсь вашим послушнейшим

и покорнейшим сыном
Гоголь Яновским.

Гоголь М. И., 10 июня 1825^*

31. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года. Июня 10-го числа. <Нежин>

Письмо ваше, дражайшая маминька, (писанное 24 мая), я получил 3-го июня и спешу отвечать вам. — Я не знаю, получили ли вы прежние два письма^*, которые я к вам писал одно последних чисел мая, а другое первых июня. Вы не поверите, дражайшая маминька, какое удовольствие принесло мне ваше письмо, но вместе с ним я не мог не быть растроган, особливо видя вашу любовь, вашу горячность родительскую, какую вы имеете к вашим детям, но ваши слова: что вы уже более для себя и для мира сего не живёте, что, может быть, я скоро должен занять место отца малолетним моим сестрам, слова сии поселили печальные предчуствия в моем сердце. Зачем предаваться горестным мечтаниям? Зачем раскрывать грозную завесу будущности? Может быть, она готовит нам спокойствие и тихую радость, ясный вечер и мирную семейственную жизнь. Будем надеяться на всевышнего, в руке которого находится судьба наша. Что касается до меня, то я совершу свой путь в сем мире и ежели не так, как предназначенно всякому человеку, по крайней мере буду стараться сколько возможно быть таковым.

Благодарю вас покорнейше, дражайшая маминька, за деньги, которые вы мне прислали и которые мне были нужны.

В рассуждении каникул я вам писал, что за нами надо присылать так, чтобы 18 или 19 лошади были уже здесь, потому что мы 20 или 21-го июня непременно выедем. — Также я вам писал, чтобы в Кибенцы не езжать, потому что у меня платья совсем нет, кроме того, в котором хожу повседневно. Также еще я просил вас, маминька, чтобы вы за нами, ежели можно, прислали маленькою желтинькою коляскою, которая тогда, как я был, поправлена была в Кибенцах. И которую, ежели можно, прислали бы с зонтиком. Еще просил бы у вас, дражайшая маминька, прислать на дорогу несколько книг каких-нибудь новых и хороших, оттого что дорогою будет нам ужаснейшая скука, не делавши ничего.

С нетерпением ожидаем теперь каникул. Данилевский, как уже вы знаете, хотел было <ехать> теперь, но его удержали до экзаменов. Чему я весьма рад, оттого что мне бы ужасная скука была ехать одному.

Прощайте, дражайшая маминька, до радостнейшего свидания.

Ваш послушнейший сын Н. Гоголь-Яновский.

Гоголь М. И., 15 августа 1825^*

32. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года, августа 15-го. Нежин.

Итак я уже на месте, то есть приехал как нельзя лучше в Нежин, и в самую пору, ни поздо, ни рано, а так, как было должно. Иван Семенович Орлай еще и не собирался ехать в С. Петербург, оттого что, по его словам, не получил о сю пору разрешения от министра и не знает ничего, что еще его ожидает. Я не знаю, маминька, справедлива ли весть, что ему в С. Петербурге есть место генерал-штаб-доктора, и ежели точно справедлива, то вы напишите ко мне; здесь никто и сам он о сем ничего не знает.

Рыбы, по Андрея Андреевича записке, не нашли. Каракатиц нет, а купец Стефанеев говорил, что ежели надо сколько, так он может выписать из Одессы в весьма скором времени. — Сделайте милость, пришлите мне ту книгу, которую я забыл и которую мне весьма^[21] надо, а особливо потому, что она казеная. Вы, я думаю, ее помните. Она не так толста, в голубой бумажке, под заглавием: Опыт о русском стихосложении^*, А. Востокова. — Еще сделайте милость, пришлите мне адрес Данилевского как можно поскорее.

После вам напишу за кисти и за краски, каким образом это сделать, а теперь я еще не распросился об этом да и не успел. Прощай<те>, дражайшая маминька. Дай бог вас видеть здоровыми и счастливыми, чего вам желая и о чем моля бога, остаюсь вашим послушнейшим сыном

Николаем Гоголь-Яновским.

Данилевскому А. С., 17 августа 1825^*

33. А. С. ДАНИЛЕВСКОМУ. 1825-го года, августа 17 числа, Гимназия.

Ты не поверишь, как я был раздосадован, узнавши, как ты был в Гимназии и мне не удалось тебя видеть. А мне бы весьма хотелось тебе порассказать и пересказать много разных разностей, из коих некоторые для тебя были бы довольно важны и занимательны. Ты не знаешь, теперь я осветился новыми знаниями и новыми сведениями о нашем любезном С. Питере. Не знаю, придешь ли ты сегодня к нам или лучше напиши, могу ли я теперь тебя застать дома — то я сам к тебе приду.

Прощай.

Н. Гоголь.

Гоголь М. И., 30 сентября 1825^*

34. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года, сентября 30-го дня. <Нежин.>

Извините меня, дражайшая маминька! виноват, право виноват! не писавши столь долгое время. Не знаю, чем даже оправдаться, попросту сказать — леностию. Однако надеюсь, что это последний раз.

Я говорил с профессором живописи о моем предприятии, именно — продолжать писание масленными красками. Он берется на себя доставить некоторые вещи, как-то: кисти и часть красок, остальные могу искупить здесь. Следовательно деньги 50 рублей должно прислать в начале октября, чтобы не опоздать занятиями.

Позвольте поздравить вас, дражайшая маминька, с приближающимися вашими именинами, с которыми желаю, чтобы для вас началось благополучие и счастие.

Мне весьма жаль^[22] что не отыскалась книга, о которой я говорил: у меня ее спрашивают. Я советывал бы еще посмотреть ее в угольном столике в столовой. Ее можно узнать по голубой обвертке; заглавие: Опыт о русском стихосложении.

Не знаю др<ажайшая> маминька, что бы вам сказать о наших происшествиях: нового у нас так мало, примечательного и того менее; притом мы живем теперь совершенно в глуши, никто не посещает наш бедный Нежин. Скажу вам только, что наш Иван Семенович едет (хотя не так скоро) в Одессу, в тамошний лицей.

Вы видите теперь сами, что совсем почти нет ничего нового. Мы совершенно, так сказать, в другом мире, старом и забытом. Я только как-то и оживляюсь вашим письмом, которого я теперь ожидаю с нетерпением. Надеюсь, что вы меня известите о нашем крае хоть немного, но: родной и дым приятен.

Прощайте, маминька, до следующего письма.

Н. Гоголь-Я.

Деньги, которые вы мне присылаете, следуют таким образом.

После каникул

15

получил

Перед Покровом б.<ожьей> матери, 1-е октября

10

"

Перед рождеством

10

"

Перед масленной

10

"

Перед воскресением Хри<стовым>

10

"

Перед Зеленою неделею^*

10

"

Перед каникулами

5

"Итого

70

"

Гоголь М. И., 13 октября 1825^*

35. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года, 13 октября. <Нежин.>

Позвольте, дражайшая маминька, и вас немного попенять за молчание. Я уже два письма писал к вам, из коих одно чрез Егора Ильича г-на Бажанова^*, и не знаю, получили ли вы. — Также позвольте мне просить вас о присылке за мною на Рождество, тем более, что я имею много кой-чего сказать вам, которое весьма интересно, как для вас, равным образом и для меня; но обстоятельства, пространство письма и другие особенные причины не позволяют мне объявить вам теперь. — Надеюсь, дражайшая маминька, что вы не откажете в сем желании сильно вас любящего сына. Кроме того, я имею многие основательные причины, которые заставляют меня ехать домой; равным образом и обстоятельства такие, которые весьма будут полезны для меня по возвращении обратном в мою Гимназию. Но более всего побудит вас еще,^[23] что профессор физики и химии^*, по прошению Димитрия Прокофьевича, обещался приехать к нему на Рождество. Итак вы сим сделаете удовольствие не только мне, но и Дим.<итрию> Проков.<ьевичу>^*. О присылке за мною вы можете сделать условие с родителями Данилевского и Баранова, которые также хотят прислать за ними. Следовательно экипаж надо побольший для четырех.

Прощайте, маминька! Изъявите почтение всем моим родным и не забудьте просьбы нежно вас любящего сына, который с нетерпением желает видеться скорее с вами!

Н. Гоголь-Яновский.

Гоголь М. И., 23 октября 1825^*

36. М. И. ГОГОЛЬ. 1825-го года октября 23-го дня. <Нежин.>

Письма ваши и деньги, присланные вместе с ними, получил и спешу писать к вам, тем более, что почтеннейший Егор Ильич, чрез которого я вам вручаю сие письмо, сей час едет; итак постараюсь сколько возможно скорее уведомить вас о вещах, на которые вы требовали скорейшего ответа. Во-первых о книгах я потому не писал к вам так долго, что ожидал ответа от одного моего товарища, которые я ему выезжая вручил и который уехавши о сю пору не приезжал. В рассуждении же сочинения скажу вам, что я его не брал, но оно осталось между книгами в шкафу. Но это небольшая беда, ежели оно и точно пропало, я постараюсь вам вознаградить новым и гораздо лучшим.

Деньги 50 рублей я также получил и употребил их с пользою.

Прощайте дражайшая маминька. Писать более не успеваю. Ваш послушный нежно-любящий вас сын

Н. Гоголь-Яновский.

Прошу засвидетельствовать почтение бабушке^* и всем родным, поцеловать за меня сестриц.

На обороте: Ее высокоблагородию милостивой государыне Марье Ивановне Гоголь-Яновской в Кибенцы.

Гоголь М. И., 2 декабря 1825^*

37. М. И. ГОГОЛЬ. Декабря 2-го дня, 1825-й. Нежин.

Получивши почтеннейшее письмо сего 2-го декабря, спешу немедленно отвечать. Во первых благодарю вас покорнейше за исполнение моей просьбы прислать за мною на Рожество. Не зная теперь, можно ли ехать на колесах, я думаю, что к празднику зима гораздо увеличится и будет довольно постоянная; следовательно не худо бы приискать экипаж санный гораздо поболее, чтобы можно было четырем удобно поместиться; ибо, как я вам прежде упоминал, и г-н профессор^* едет с нами. — Прислать же за нами прошу 16-го числа декабря. Прощайте, дражайшая маминька, до радостного свидания, которое, надеюсь, скоро настанет. Нежно вас любящий послушнейший сын

Н. Гоголь-Яновский.

P. S. Вы обещали мне для жилета голубой материи; пришлите теперь ее. Из тех денег, которые мне следуют пред Рождеством я заплачу за пошитье.

Гоголь М. И., 17 января 1826^*

38. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года января 17. Нежин.

Поспел сюда вчера благополучно и спешу уведомить вас, дражайшая маминька. В замедлении моем ничего мне не стоило оправдаться; принят был, как самый добрый товарищ. Я теперь почти в совершенной радости, изредка только вспоминание об вас туманит светлое лицо мое, только что недавно видевшее вас. Извините, почтенейшая маминька, что не могу более писать, теперь столько хлопот, что я спешу как можно скорее окончить письмо. До следующей почты.

Ваш сын Николай Гоголь-Яновский.

На обороте: Милостивой государине Марьи Ивановне Гоголь-Яновской.

Гоголь М. И., 21 апреля 1826^*

39. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года 21 апреля. Воскресение Христово. <Нежин.>

Первым долгом поставляю себе поздравить с наступившим праздником и желать вам провесть оный гораздо лучше, нежели я, который на нем так соскучился, что с величайшим чистосердечием желает скорейшего окончания его. Вообразите, мы теперь живем в совершенном забытье: все разъехались, и я один почти как безумный бегаю по музеум<ам>^*, попеременно заглядывая в окно, нет ли от вас какой родимой весточки… Не знаю даже, что делается у нас. Тут ходят вести, будто его высокопревосходительство Димитрия Прокофьевича^* приглашают в Петербург. Не знаю, правда ли это.

Теперь у нас уже конец апреля; почти через полтора месяца и каникулы, и я буду видеться с вами. Это немного развеселяет скучную мою угрюмость.

Я вас буду просить, дражайшая маминька, еще об снабжении меня деньгами. Я был еще перед Рождеством немного болен, и так как у нас не всегда хорошее содержание для больных, то и занял у г-на профессора^*; после опять случилось мне занять на разные книги, и теперь набралось всего на сорок рублей, а как денег не имею ни копейки, то и надеюсь единственно на ваше пособие. Вы можете прислать хотя из тех, которые мне следуют: от Рождества я должен был получить два раза, и не получал ни разу; теперь же, я думаю, вы не откажете мне в сей просьбе.

Напишите мне что-нибудь об хозяйственных делах. Я теперь сделался большим хозяином, умею различать хлеба и на каникулах покажу вам, где сено, овес, жито и прочее, и могу даже целый час спорить с житными панами о посеве озимой гречихи*. Кстати об хозяйстве: продолжается ли у нас теперь постройка дома? работают ли в саду? курится ли винокурня?^* Эти известия для меня весьма любопытны.

Глубокое почтение Андрею Андреевичу, Ольге Дмитриевне, бабушке^* и всем родным. Сестре моей Анне Васильевне самое глубочайшее почтение и также всем маленьким.

Ваш послушнейший сын
Николай Гоголь-Яновский.

P. S. Сделайте милость, пришлите Симону на шинель сукна.

Типографическая ошибка, самая непростительная при моем великом знании.

Гоголь М. И., 14 мая 1826^*

40. М. И. ГОГОЛЬ. 1826 года, мая 14-го дня. <Нежин>

Странно и непонятно, каким образом не доходили мои письма к вам, дражайшая маминька! Мне было грустно, весьма грустно, слышавши, как вы обо мне беспокоились. Последнее письмо я отправил к вам на прошедшей неделе^*. Не знаю, каким образом оно так длило путь свой, хотя однако ж нельзя похвалить и исправность нашей почты: ваше письмо, писанное вами 14-го апреля, поспело сюда к 11-му маю, почти около месяца.

Благодарю вас, маминька, чувствительно за поздравление меня с именинами^*, также за посылку, а более всего за ваше необыкновенное обо мне попечение (которого я не заслужил, однако ж не теряю надежды заслужить его). Касательно моего здоровья, смело могу вас уверить, что я еще никогда не был в таком хорошем состоянии, как теперь: весел, радостен, скучен только в те минуты, когда думаю об разлуке вашей со мною. Но мысль об скором свидании одна только теперь полнит мою душу. Близкие каникулы не выводятся из головы.

Аврам^* приехал сюда 14-го мая, сего самого дня, в который я пишу к вам, привез мне добрую весть об вашем здоровьи, которая согнала недобрые думы с лица моего; привез несколько мелочных новостей домашних, между которыми были некоторые для меня весьма важные, как-то о работе, производимой около дому и т. п.

Хорошая весна была у нас; думаю, теперь можно ожидать изобилия на фрукты. Я давно уже острю на них зубы, и эти каникулы увидят ужасное опустошение в нашем саду. Жаль только, что мне не достанется отведать клубники: отойдет к тому времени.

Иван Семенович свидетельствует свое почтение и приказал мне немедленно писать к вам, приговаривая, что вы обо мне беспокоитесь, а я о том совсем не думаю…

P. S. Честное слово писать к вам по два раза в месяц! пишите ж и вы ко мне чаще. Через полтора месяца каникулы. До радостного свидания!

Гоголь М. И., 4 июня 1826^[24]^*

41. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года июня 4-го дня <Нежин>

Вы, верно, на меня сердитесь маминька: что до сих пор не отвечаете на письма мои. Сделайте милость простите меня! Я вам уже сказал, что это было в последний раз и с тех самых пор обещался писать к вам по два раза в месяц и твердо выполню обещание.

Годичное испытание у нас давно началось и скоро кончится. Числа 18-го будет уже можно мне ехать. Полгода как не бывало! Я льщусь надеждою в этом месяце вас увидеть. Вы не поверите, маминька, с каким нетерпением я жду этого свидания. Не знаю, захотите ли вы мне сделать здесь платье, только в таком случае надо прислать за мною с деньгами гораздо ранее. Я спрашивал у Симона, можно ли у него теперь занять, но он божится, что у него нет и что его все деньги теперь на руках, которых он не надеется скоро получить, а у меня платья почти совсем нет.

На это письмо я еще ожидаю вашего ответа. После его, может быть, я еще буду писать через Баранова, который, как скоро кончится у них экзамен, едет на почтовых.

Не знаю, будете ли вы довольны, но только я намерен привезть вам кое-что, в засвидетельствование, что я не даром провел здесь протекшее полугодие. Ваше одобрение будет для меня лестною наградою.

Думаю, мои сестрицы очень подросли, горю нетерпением их видеть, особливо Анинька, я думаю, она совсем забыла меня^[25]. Сколько новых радостей ожидает меня при свидании. Поверите ли, маминька, считаю, что один день остался до каникул, и это сближение так радует меня (в мечтах), что я часто сижу по целым часам у окна, поджидая знакомого экипажа.

Кланяйтесь Александре Федоровне^*, ежели она у нас. Мне всё так и представляется, что я застану ее с вами, вы не знаете как я люблю всех тех, которые любят вас и к которым вы привязаны.

Ежели угодно будет вам заказать^[26] мне здесь платье, то надо прежде 18-го прислать за мною в ожидании чего остаюсь вашим послушнейшим и до беспамяти вас любящим сыном

Н. Гоголь-Янов<ский.>

Гоголь М. И., 13 июня 1826^*

42. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года, июня 13-го дня. <Нежин.>

У нас, где нет ничего постоянного, вздумалось г-ну директору отложить экзамен, и об этом только сегодня нас уведомили. Пишу к вам, ежели только письмо застанет экипаж невысланным, чтобы присылать уже не к 18-му, а к 22-му. Ежели же выслан с тем, чтобы сделать мне платье, то он выслан как раз в пору, потому что шить платье здесь будут по крайней мере дней пять.

Ваш послушнейший сын
Н. Гоголь-Яновский.

Гоголь М. И., 16 августа 1826^*

43. М. И. ГОГОЛЬ. <16 августа 1826 г. Нежин>

Милостивая государыня маминька!

Приехавши сюда, за первый долг почел вас уведомить о благополучном конце моего пути, в котором, благодаря вам, я не имел ни в чем нужды, и желая вам здоровья и счастия во всем остаюсь вашим

покорнейшим и послуш<нейшим> сыном

Н. Гоголь-Яновский. 1826 г. 16 августа.

На обороте: Ее высокоблагородию милостивой государыне Марье Ивановне Гоголь-Яновской.

Гоголь М. И., 20 августа 1826^*

44. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года августа 20 дня <Нежин.>

В прошедшем письме моем я не мог ничего сказать вам кроме извещения о своем приезде, так я был озабочен встретившимися занятиями и другими обстоятельствами. Теперь же прошу вас (ежели только не будет вам в тягость) чтобы извещать меня о всем, что вы намерены предпринимать и что делаете касательно хозяйственного устройства. Это крайне будет занимать меня. Бывши в таком отдалении от мест, к которым я привязан, я жажду их видеть хотя в письме вашем и надеюсь, что вы, так много любя меня, не откажетесь доставить мне это удовольствие тем более, что мне хочется самому быть в этом случае вам полезным. Особливо извещайте меня касательно построек, новых заведений и проч. и ежели нужно будет фасад и план^* то сделайте милость, известите меня немедленно и уже фасад будет непременно хорош, а главное, издержки будут самые малые (не так, как дом приказчика я думал сначала), и фасад, и план будет тщательно нарисован и по первой же почте без замедления прислан.

Приятно мне будет ежели вы мне будете поверять свои планы, мысли, также разные прожекты, новые изобретения и проч. и проч. и ежели будете принимать благосклонно и мои толки — похвалите за что-нибудь доброе и побраните за худое.

Также об каких-нибудь посторонних делах, случающихся в нашем округе. Говорил бы вам о своих, но совершенно ничего нет, всё пусто, и Нежин наш заснул в бездействии. О переводе моем в 8-й класс вы уже прежде знали; что я не застал здесь Орлая^*, тоже, думаю, знаете. Вот и всё.

Да, забыл вам сказать еще об одном деле и, думаю, весьма важном, а именно: когда окончится полевая работа, то не худо бы приняться отыскивать глины, годной для черепиц. Я не знаю, что может быть полезнее, как завесть этакой завод. Крыша, ими укрытая, издержками не превышает соломенной, зато какая выгода в прочности. Черепичная крыша лет пятьдесят и более не требует подчинки, притом как красивы под нею будут строения, не надо никогда деревянной. Да притом и деревянная далеко ей уступает^[27] в прочности и крепости. Под этою крышею конюшни, амбары, всё приняло бы другой <вид> и вековую несломаемость. Для стен и щекотурки я знаю один дешевый способ, который со временем объявлю вам, не знаю придется ли по мыслям, но за прочность ручаюсь.

Когда окончатся полевые работы и что вы предпримете по окончании их, прошу убедительно уведомить. Может быть, я моими просьбами наскучаю вам, почтеннейшая маминька. Но, зная вашу снисходительность и великое обо мне попечение, я надеюсь, что вы согласитесь принять просьбу сына, любящего вас более всего, для которого вы одни веселье.

Н. Гоголь-Яновский.

Гоголь М. И., 10 сентября 1826^*

45. М. И. ГОГОЛЬ. Сентября 10-го 1826-го года. Нежин.

Любопытны и занимательны были для меня ваши известия, я как бы участвовал во всех ваших заведениях и постройках, по крайней мере мысль моя была там. Читая письмо ваше, я был с вами, тронуло меня весьма ваше материнское наставление, и я поклялся в сердце всегда следить ему. — Но только я не приметил в себе поступка^[28], заслужившего упрёк ваш. Я всегда любил родственников своих какого бы они ни были звания, никогда не чуждался. Быть может, неумышленое вы приняли за действительное.

Между многими известиями, ценными для меня, я с радостью увидел, что вы некоторые мои предположения нашли полезными. Вы пишете, что строится птичий домик. Бывши дома, об этом я не слыхал. Ежели что надобно, фасад или план, пишите ко мне.

Уведомите, когда его высо<ко>пре<в>.^[29] Дмитрий Проковьевич будет у нас, что он там найдет хорошего, что ему понравится, мне с нетерпением хочется знать мнение великого человека, даже о самых маловажностях; сделайте милость, маминька, не пропустите ничего. Большое вы дадите мне удовольствие.

Я отыскал план и фасад нового дома, который я еще рисовал при папиньке. Посылаю вам их, оне сниманы без маштаба, без исправности, но ими можно пользоваться, когда нет другого, и особливо касательно наружных украшений. Один фасад представляет передний вид дома, другой задний, при них приложенный план показывает расположение пристроек, он, я думаю, вам будет нужен в это время.

Извините, что теперь не могу прислать узора, он еще не кончен, по следующей почте вы получите. Мне совестно перед Ольгою Дмитриевною, что я так долго его задержал.

Директор наш уже отправился в Одессу. Теперь мы одни. Однако ж теперь всё приняло другой порядок. Пансион наш приметно начал улучшаться: стол теперь сделался у нас прекрасный, и этим всем обязаны мы нынешнему нашему инспектору^*.

Вы пишете, чтобы я вам к Рождеству привез что-нибудь из сочинений своих. Время еще далекое, однако ж постараюсь заготовить.

Уведомите меня, когда у нас начнут курить водку и что по тогдашним ценам будет стоить ведро. Успешно ли у нас винокурение и приносит ли доход.

Не знаю, ежели теперь тетинька^[30] Варвара Петровна^* у нас, то свидетельствуйте мое почтение. К Дмитрию Проковьевичу^* постараюсь написать; только не знаю, когда его высок.<опрев.> именины^[31]: вы не написали, 26-го ли сентября или октября.

Прощайте, почтенейшая, любезная маминька. Не забудьте отписать к любящему вас до беспамяти сыну

Н. Гоголь-Яновскому.

Гоголь М. И., 30 сентября 1826^*

46. М. И. ГОГОЛЬ. 1826 года, сентября 30-го дня. <Нежин.>

Посылаю дорисованный мною узор. Сделайте милость, почтеннейшая маминька, извините меня перед тетинькою^[32] Ольгою Дмитриевною, только не знаю, может ли что меня извинить. Хотя я не так виноват еще; видно, несчастие удел мой: приехавши сюда, я тот же час бросился доканчивать его, вы сами видели, что дома я не имел ни красок, ни кистей, но я хотел сдержать свое слово, теперь же вообразите мое несчастие: я рылся везде в своих бумагах и не нашел его, считал уже пропавшим, но после, незадолго до получения письма нечаянным образом его отыскал и ту же минуту бросился его докончать, не спал ни ночей, ни дня, по неумению своему (по канве я в первый раз рисую) изорвал три рисунка, покуда^[33] кончил один. Не причислите это к беспечности, почтеннейшая маминька; нет, я теперь постановил себе за правило, что должно сделать, делать тот же час, не откладывая. Я думаю теперь тетинька сердится сильно на меня и по делом. Не знаю, чем испросить и где взять прощение. Трудно, весьма трудно поддержать об себе хорошее мнение, иногда самая малость, и оно потеряно.

Не знаю, получили ли вы письмо мое и при нем план и фасад дома, только я не получал еще ответа, верно и вы сердитесь на меня, маминька.

У нас теперь великое смятение: ожидают графа^* со дня на день; всё убирают; но мне грустно — или оттого, что я виноват перед вами и перед тетинькою Ольгою Дмитриевною, или, видно, осень сама располагает к этому. Как бы то ни было, но зима уже близко, стало быть, через два с половиною месяца и свидание с вами. Мне кажется, что я уже около полугода, как не виделся^[34]: верно оттого, что не получаю^[35] письма от вас.

Вы не писали, маминька, как вам теперь, весело ли? Не вредит ли вам уединение, навещают ли вас, чем вы теперь занимаетесь? Верьте, маминька, все эти подробности дают жизнь сыну, любящему вас более всего, для которого вы только одне остались утешителем и счастием.

Получаете ли вы письма от Машиньки? что она теперь делает, не скучно ли ей? напишите к ней, что я требую, прошу, чтобы она ко мне писала; скажите, что письма ее не будут оставленны без ответа, чтобы писала ко мне об нуждах своих. Ежели я могу быть только в них полезен, всё исполню, что только зависит от меня. Не знаю только, как адресовать к ней письма, писать ли к вам, или через почту к самому г-ну Старицкому^*. Известите пожалуста, можно ли через почту и как адресовать, а то вам будет много забот и трудностей отсылать из дому чрез нарочного.

Ожидая с нетерпением отрадного для меня письма вашего, остаюсь вашим послушнейшим

и нежно вас любящим сыном
Н. Гоголь-Яновским.

Свидетельствуйте мое почтение дедушке, бабушке Анне Матвеевне и тетиньке Варваре Петровне.

Гоголь М. И., 15 октября 1826^*

47. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года октября 15-го дня. <Нежин.>

Бесценное письмо ваше получил сегодня и сего же дня спешу отвечать вам. С жадностью читал прелестный рассказ ваш, почт.<еннейшая> маминька, о пребывании у нас почетного гостя^*. Все мелочи, всё совершенно вами сделанное, признаюсь, так было хорошо, что я никогда бы не мог сделать; расчитавшись, я с неудовольствием и жалостью увидел конец письма вашего (так я люблю говорить с вами). Но после образумился, увидел, что это письмо, а не длинное описание и сообразив его с прежними вашими письмами, которые были не более как в поллист почтовой бумаги, я был полн к вам живейшей благодарности, что вы не скучаете говорить со мною. Только не знаю, к чему относится приписка после письма, где вы говорите, что я себя возвысил, а унизил вас.

Сделайте милость, напишите мне, когда это было, в письме ли которое вы получили вместе с планом, или в другом чем-либо я показал это. По крайней мере верьте, почтеннейшая маминька, что я никогда бы этого не сказал и потому, сделайте милость, напишите, в чем это было.

Писали вы, чтобы я прислал его высок. какое-нибудь сочинение; думал и я было сперва то сделать, но после рассудил, что поднесши какую-нибудь эфемерную мелочь я мало принесу себе пользы и мало хорошего дам о себе мнения, решился, что лучше приуготовить себя к занятиям гораздо важнейшим и сделать что-нибудь достойное внимания просвещенного вельможи, благодетеля Малороссии. Не хочу, ежели благодарность моя будет слаба и не покажет сердечных моих чувствований. Лучше пусть она будет сокрыта до времени и после выявит сердце, чувствующее благодеяния средством^[36] хотя менее достойным сих благодеяний. Узор я давно уже дорисовал и послал к вам: вы, я думаю, уже получили письмо с посылкою.

Позвольте еще спросить вас: Агафия Матвеевна^* не перебралась еще жить к нам? и ежели еще, то когда именно она переедет и как понравится ей новое место, также, что нужно будет сделать? она тогда еще хотела сделать для себя комору, которая должна была стоять в саду и составлять красивый фасад. Напишите ко мне тогда, когда будете строить. Я имею в уме очень хороший фасад для этого строения.

Приказчиков дом окончан ли? хорошо ли он обделан и что стоил? Поставили ли вы ветрянную мельницу, которую предполагали? Отыскана ли глина, годная для черепицы? Всего этого я еще не знаю. Извините, маминька, ежели утруждаю я вас. Я чувствую, что^[37] уже слишком любопытен, но это страсть моя.

Варваре Петровне моя привязанность и почтение. Я знаю, что милая тетинька часто забывает меня, но я об ней помню.

Позвольте мне напомнить вам, маминька, что мне деньги следовали еще к первому октябрю; но я до сих пор не получал. Извещаю не в укор вам, но потому, что мне в них случилась большая нужда.

Напомните Машиньке, чтобы она писала ко мне и доставьте ко мне адрес прямо к ней. Сегодня 15-е октября, через два месяца, то есть 15 декабря, мне можно уже ехать на Рождество. Странное дело! не более трех месяцев, как я из дому, и уже чувствую, будто год не виделся с вами. — Итак прощайте, почтенейшая маминька. Не более четырех писем вы еще получите от меня, а там увидите и самого, более всего на свете любящего вас сына

Н. Гоголь-Яновского.

При сем картинка нынешних мод.

Гоголь М. И., 16 ноября 1826^*

48. М. И. ГОГОЛЬ. Ноября 16-го дня. Нежин. 1826-го года

Письмо ваше сегодня получил и сего же дня пишу к вам. Вы просите известить, кто теперь директор у нас; директора у нас нет^*, и желательно, чтобы совсем не было. Пансион наш теперь на самой лучшей степени образования, на степени такой, до какой Орлай никогда не мог достигнуть, и этому всему причина — наш нынешний инспектор; ему обязаны мы своим счастием; стол, одеяние, внутреннее убранство комнат, заведенный порядок, этого всего вы теперь нигде не сыщете, как только в нашем заведении. Советуйте всем везть сюда детей своих: во всей России они не найдут лучшего. — Должность директора исправляет профессор физики и химии Шапалинский.

Досадно мне было, что не получал долго так денег, большую нужду терпел я в них, но теперь дело объяснилось: вы поручили его г. Тише<в>скому, так оно и теперь лежит в Полтаве.

Вы пишете мне, что слишком скучаю, это я сказал вовсе без умыслу, скучаю, когда не имею от вас писем, а весел почти всегда, и особливо теперь, когда менее, нежели через месяц, приближается урочное время и радостно полечу обнять вас, милая, почтенейшая маминька; обнять в вас — мою жизнь. Так, маминька, вы составляете жизнь мою: до сих пор не имею ничего драгоценнее, священнее вас, судите вы об радости свидания. Сколько везу к вам теперь сочинений, картин; рад буду, сильно рад, когда сделаю вам ими удовольствие.

Так как платье мне непременно нужно иметь к Рождеству, то прошу вас, ежели можно, прислать деньги вперед по почте, чтоб уже нечего было дожидаться здесь с экипажем. На фрак и панталоны суконные пойдет как раз до ста рублей, но зато уже они будут у меня навсегда. Зимнего же платья до сих пор я не имел. Ежели же вы хотите, чтобы деньги прислать вместе с экипажем, то присылайте, чтобы к 14-му числу декабря экипаж был уже здесь; а когда деньги прежде пришлете, то нужно, чтобы экипаж к 16-му числу декабря был^[38] здесь; а пришлите за мною, ежели можно, тою самою бричкою, которую вы брали и тогда у дядинки Андрея Андр.<еевича>, она весьма легка и не трясет, и мало лошадей нужно, и выгодна.

Не поверите, милая маминька, с каким великим нетерпением, с какою радостью я жду этого благодатного времени. Сколько любопытных новостей, сколько перемен во мне вы увидите. В ожидании от вас еще одного письма остаюсь вашим преданейшим сыном

Н. Гоголь-Янов.<ским>.

Тулуп для меня я думаю уже сделали.

Гоголь М. И., 23 ноября 1826^*

49. М. И. ГОГОЛЬ. 1826-го года ноября 23 дня. <Нежин>

Не могу утерпеть, милая маминька! чтобы еще не писать к вам, как ни близко кажется наше свидание, но не могу выдержать почти около месяца не поговоривши с вами, и чрез то будто ускорить самую радость — видеть вас.

Касательно присылки за мною, еще не знаю как должно присылать; будет ли санная дорога, или на колесах. Мне кажется, что навряд ли выпадет большой снег и состоится хорошая зима, а посему за мною можно будет <прислать> лёгонькую бричку, в случае же снегу и зимы маленькую кибитку, только не ту тяжелую. Ежели платье мне будет здесь делаться то в таком случае пришлите числа 16-го непременно уже чтобы был здесь экипаж, а ежели на платье вы пришлете деньги преже, тогда уже присылать за мною так, чтобы 18-го числа был^[39] здесь экипаж. Также напишите письмо ко мне, что присылаете за мною. Это письмо нужно будет показать инспектору без чего не отпустят. Советую для этого письмо составить особое, в котором извещайте меня просто, что посылаете экипаж с тем, чтобы я на праздник Р. Х. приехал для свидания к вам.

Думаю, удивитесь вы успехам моим, которых доказательства лично вручу вам. Сочинений моих^* вы не узнаете. Новый переворот настигнул их. Род их теперь совершенно особенный. Рад буду, весьма рад, когда принесу вам удовольствие.

К нам приезжал граф, был у нас немалое время, много говорил, ничего не сделал и уехал во-свояси. Орлай наш успел везде так охулить нашу гимназию, что думаю и он оттого так мало о ней печется.

Из Одессы получили на сих днях письмо от Орлая, он и тем заведением не доволен.

Но прощайте, почтеннейшая, милая маминька! утешительная мысль, приближаемая праздником Рождества, останавливает письмо мое, да и зачем напрасно марать бесчувственным пером бумагу, когда на словах могу я выявить жаркое чувство сердца,

вечно горящее к вам сыновнею любовью.

Ваш покорнейший, послушнейший сын
Н. Гоголь-Яновский.

Высоцкому Г. И., 17 января 1827^*

50. Г. И. ВЫСОЦКОМУ. 1827 года, генваря 17-го. Нежин.

Теперь только приехал я из дому, где был все праздники, и сегодня только получил твою записку от Шапалинского. Извини меня, бесценный друг, что я так неблагодарно отплатил за твое дружеское расположение: на письмо твое не отвечал ни слова. Я знаю, что ты, зная меня, не подумаешь, чтобы это произошло от какого-либо небрежения или холодности: нет, друг! По крайней мере, позволь сказать, что ни к кому сердце мое так не привязывалось, как к тебе. С первоначального нашего здесь пребывания, уже мы поняли друг друга, а глупости людские уже рано сроднили нас; вместе мы осмеивали их и вместе обдумывали план будущей нашей жизни. Половина наших дум сбылась: ты уж на месте, уже имеешь сладкую уверенность, что существование твое не ничтожно, что тебя заметят, оценят, а я… зачем нам так хочется скоро видеть наше счастие? зачем нам дано нетерпение? мысль о нем и днем и ночью мучит, тревожит мое сердце: душа моя хочет вырваться из тесной своей обители, и я весь — нетерпенье. Ты живешь уже в Петербурге, уже веселишься жизнью, жадно торопишься пить наслаждения, а мне еще не ближе полутора года видеть тебя, и эти полтора года длятся для меня нескончаемым веком… Много принесло мне удовольствия письмо твое; жадно перечитывал я тобою писанное, ловил слова, и мне казалось, будто я слышу из уст твоих. И после всего этого, после всей радости, которую ты прислал ко мне с письмом, я ни слова не сказал тебе. Какая неблагодарность чернее этой? Но еще раз прошу тебя, не вини меня: ты знаешь мою оплошность, которую теперь уже оставил и принял твердое намерение писать нарочно побольше писем в разные места, чтобы тем приучить себя к исправности. Сделай милость, Г. Ив., для нашей старой привязанности, для нашей дружбы не забудь меня, — пиши ко мне раз в месяц. С этой поры никогда письмо твое не будет оставлено без ответа.

Пиши мне о своей жизни, о своих занятиях, удовольствиях, знакомствах, службе и обо всем, что только напоминает прелесть жизни петербургской. Это одно для меня развеет горечь моего заточения, сблизит урочное время и покажет мне тебя в твоем быту. Я знаю, что не оставишь меня, и уже с восхищением в мечтах читаю письмо, забывая и местопребывание свое, и весь мир, выключая тебя с Петербургом.

Я здесь совершенно один: почти все оставили меня; не могу без сожаления и вспомнить о вашем классе. Много и из моих товарищей удалилось. Лукашевич^* поехал в Одессу, Данилевский^* тоже выбыл. Не знаю, куда понесет его. Здесь он весьма худо вел себя. Из старых никого нет. Нас теперь весьма мало, но мне до них дела нет: я совершенно позабыл всех. Изредка только здешние происшествия трогают меня, впрочем я весь с тобою в столице. Об твоем аттестате я всегда надоедал Шапалинскому и теперь крепко настоял, чтоб отсылать к тебе. Он уже изготовлен, и ты скоро получишь. Каково теперь у вас? Как-то будете веселиться на масленице? Ты мне мало сказал про театр, как он устроен, как отделан. Я думаю, ты дня не пропускаешь, — всякий вечер там. Чья музыка? Что тебе сказать об наших новостях? здесь их совершенно нет. Писать тебе про пансион? он у нас теперь в самом лучшем, самом благородном состоянии, и всем этим мы одолжены нашему инспектору Белоусову. К масленице затевают театр. Дураки всё так же глупы. Барончик, Доримончик, фон-Фонтик-Купидончик, Мишель Дюсенька, Хопцики^* здрав и невредим, и час от часу глупеет. Демиров-Мишковский^*, Батюшечка^* и Урсо^* кланяются по пояс. Мыгалыч^* чуть-чуть было не околел. Впрочем всё благополучно. Бодян^* только просит у тебя на водку. Но прости: я болтаю пустяки и надоел уже, думаю, тебе до сна. По следующей почте я намерен еще тебе сказать кое об чем; а до того времени не забудь твоего верного, всегда и везде тебя любящего старинного друга

Н. Гоголя.

Божко^* и Миллер^* благодарят, что ты не забыл их.

Гоголь М. И., 1 февраля 1827^*

51. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года, февраля 1-го. Нежин.

Почтеннейшее письмо ваше, маминька, получил я третьего дни, и спешу известить вас. Благодарю вас за незабытие и за всегдашнюю вашу помощь и за всегдашнюю любовь вашу, которой цену один только я могу чувствовать; жалею и досадую только на заботы, удручающие вас, которые мешают вам в писании и отнимают драгоценные у меня минуты.

Я не знаю, когда лучше я проводил время, как не теперь, даже досадую на скорый полет его. Масленницу мы надеемся провесть наилучшим образом. Театр наш готов совершенно, а с ним вместе сколько удовольствий! Не знаю, где теперь вы находитесь. Я думаю, на масленной будете в Кибинцах. Желаю вам также приятно провесть это время. Я думаю, теперь у нас в деревне Васильевке весьма уединенно. Бывает ли кто-нибудь? Рад буду весьма, когда вы живете теперь в полном удовольствии, когда изредка только мимолетящая тень забот цепляется, а трудные, обременительные вовсе вам неизвестны. Это занимает мысли мои, днем и ночью об этом только я думаю. — Всеминутно желая вам безмятежной, счастливой жизни, достойной ваших добродетелей, я надеюсь, что вы приймете это нелицемерное всегдашнее желание сына, которого любви ничего нет священнее вас.

Николай Гоголь-Яновский.

Гоголь М. И., 26 февраля 1827^*

52. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года, февраля 26-го. Нежин.

К числу мечтательностей своих иногда желаю быть ясновидцем, знать, что у вас делается, чем вы занимаетесь, и верите ли, почтеннейшая маминька, с каким удовольствием я занимаюсь отгадыванием всего того, что вас занимает… Как вы проводили масленную? весело ли? были ли у вас веселые собрания? Извините, что закидал вас кучею вопросов. Обыкновенно человеку, как говорят порядком повеселившемуся, всегда хочется сделать участником других, особливо ближайших к нему. Кто ж ближе к моему сердцу, как не вы, почтеннейшая маминька. Ваша радость, ваше удовольствие — и я счастлив.

Посмотрите же, как я повеселился! Вы знаете, какой я охотник всего радостного? Вы одни только видели, что под видом иногда для других холодным, угрюмым таилось кипучее желание веселости (разумеется, не буйной) и часто в часы задумчивости, когда другим казался я печальным, когда они видели или хотели видеть во мне признаки сентиментальной мечтательности, я разгадывал науку веселой, счастливой жизни, удивлялся как люди, жадные счастья, немедленно убегают его, встретясь с ним.

Ежели об чем я теперь думаю, так это всё о будущей жизни моей. Во сне и на яву мне грезится Петербург, с ним вместе и служба государству. До сих пор я был счастлив, но ежели счастие состоит в том, чтобы быть довольну своим состоянием, то не совсем. Не совсем до вступления в службу, до приобретения, можно сказать, собственного постоянного места. Масленицу всю неделю мы провели так, что желаю всякому ее провесть, как мы всю неделю веселились без устали. Четыре дня сряду был у нас театр, и к чести нашей признали единогласно, что из провинциальных театров ни один не годится против нашего. Правда, играли все прекрасно. Две французские пьесы соч. Мольера и Флорияна, одну немецкую соч. Коцебу. Русские: Недоросль, соч. Фонвизина, Неудачный примиритель Княжнина, Лукавин Писарева и Береговое право соч. Коцебу. Декорации были отличные, освещение великолепное, посетителей много, и всё приезжие, и все с отличным вкусом. Музыка тоже состояла из наших: восемнадцать увертюр Россини, Вебера и других были разыграны превосходно. Короче сказать, я не помню для себя никогда такого праздника, какой я провел теперь. Дай бог, чтобы вы провели его еще веселее. Ожидают у нас директора, г-на Ясновского, со дня на день. Не знаем его характера. Говорят, что слишком добр, даже до слабости, чего мы боимся.

Позвольте вас, почтеннейшая маминька, потрудить одною просьбою. Сделайте милость, пришлите мне холста самого толстого штуки две и, ежели можно, более^*; нам необходимо нужен. Вы этим много, много одолжите меня^[40], а до того остаюсь с сыновним почтением и самою жаркою преданностью и любовью, остаюсь навсегда преданнейшим сыном

Н. Гоголем.

Бабушке свидетельствую^[41] почтение. Дядиньке Андрею Андреевичу и тет.<иньке> О.<льге> Д.<имитриевне> скажите, что я никогда не забываю их ко мне внимания и любви и досадую, что не знаю, чем доказать благодарность свою.

Высоцкому Г. И., 19 марта 1827^*

53. Г. И. ВЫСОЦКОМУ. 1827-й год март 19-е число. Нежин.

Итак ты всё-таки любишь меня, добрый, бесценный друг. — Ты оторвал часть времени тебе драгоценного, чтобы порадовать того, который кипит неизъяснимою, жаркою к тебе привязанностью. Твое письмо блеснуло для меня звездою радости. — Из стороны чуждой льдистого севера, но где также, как и здесь воображение греет нас, (где уже осуществилась — в мечте — жизнь будущая для меня), мне казалось, я услышал родные звуки сердца, меня понимающего — это было письмо твое.

Много времени кануло со дня нашего разрознения; лета кипучего возраста охлаждались беспрерывно изменчивою неверностью счастия настоящего. Я холодал постепенно и разучался принимать жарко к себе всё сбывающееся. Без радости и без горя, в глубоком раздумьи стоял я над дорогою жизни, безмолвно обсматривая будущее. — С минут твоего выбытия в душе моей залегла пустота, какое-то безжизненное чувство. И вот ты меня высвободил из моего мертвого усыпления. Я теперь всё тот же как прежде веселый, преданный тебе, с виду холодный, но в сердце пламенный к чувствам дружбы.

Часто среди занятий удовольствие (они иногда посещают и не совсем забыли записного их поклонника), мысленно перескакиваю в Петербург: сижу с тобою в комнате, брожу с тобою по булеварам, любуюсь Невою, морем. Короче я делаюсь ты. — Часто, говорю, среди самых удовольствий я впадаю в странное забытие, вспоминаю о тебе и сокрытая горечь ярко проскакивает на лице и освещает его печальное движение, несмотря что в пансионе у нас теперь весело. Все возможные удовольствия, забавы, занятия доставленны нам, и этим всем мы одолженны нашему инспектору. Я не знаю, можно ли достойно выхвалить этого редкого человека. Он обходится со всеми нами совершенно как с друзьями своими, заступается за нас против притязаний конференции нашей и профессоров-школяров. И, признаюсь, ежели бы не он, то у меня недостало бы терпения здесь окончить курс — теперь по крайней мере могу твердо выдержать эту жестокую пытку, эти 14 месяцев. Масленную мы провели прекрасно. — Четыре дни сряду был у нас театр, играли превосходно все. — Все бывшие из посетителей, людей бывалых, говорили, что ни на одном провинциальном театре не удавалось видеть такого прекрасного спектакля. — Декорации (4 перемены) сделаны были мастерски и даже великолепно. Прекрасный ландшафт на занавеси довершал прелесть. Освещение залы было блистательное. Музыка также отличилась; наших было 10 человек, но они приятно заменили большой оркестр и были устроены в самом выгодном, в громком месте. Разыграли четыре увертюры Росини, 2 Моцарта, одну Вебера, одну сочинения Севрюгина^* и друг. Пьесы, представленные нами, были следующие: Недоросль, соч. Фонвизина, Неудачный примиритель, комедия Я. Княжнина, Береговое право, Коцебу, и в добавок еще одну французскую, соч. Флориана, и еще не насытились: к Светлому празднику заготовляем еще несколько пьес. Эти занятия однако ж много развлекли меня, и я почти позабыл было всё грустное. Но надолго ли? пришел пост, а с ним убийственная тоска. — Никаких совершенно новостей, ничего любопытного вовсе не случалось. Скажу тебе только, что ожидаем со дня на день нового нашего директора Ясновского. Какой он? не знаем. — Говорят: добренькой… — Что барон фон-Фонтик, табачный таможенный пристав, иначе заводчик кунжутного масла, служивший только что перед этим всем драгунским юнкерам подрядчиком в торговле, пьяный подрался с Канчотихою, судились в земском суде. Но наконец батюшка фона, узнавши об его проказах, прислал за ним крытую кибитку, чтобы притащить свое чудо в Прилуку и поместить его в хозяйственные форпосты. Но Девинье^* объявил, что он «никогда не занимался таковою презренною наукою, какова политическая экономия», а непременно хочет ехать в Московский университет, и вот слова его присланному: «скажи дураку папиньке, что я лучше его знаю, что должно мне делать». Но наконец побивши Лауру и разнесши по всем Магеркам^* страх и опустошение, отправился во-свояси. Вообрази, что и это утешение отняли у нас. О Данилевском^* ничего не могу сказать, не знаю даже, где он. Спиридон^*, т. е. Федор Бороздин, точно в гусарах и отличный гусар из самого негодного попа. Кто бы думал? — Сам генерал его уважает. — Баранов находится в собственном благоприобретенном и родовом своем поместье; преосторожно, прехитро, преинтересно ловит мух, сажает в баночку, обшивает полотном, запечатывает фамильным потомственным гербом и рассматривает при лунном свете. — Демиров-Мишковский здравствует, духом бодр (знает подкреплять его), всегда дежурит у нас и всегда иллюминован красными огнями, за которую однако же иллюминацию открывают ему обширный путь из гимназии во все закоулки многолюдного мира. — В Нежине теперь беспрестанные движения между греками^*; шумят, спорят в магистрате, хотят нового образа правления и прошедшую субботу мятежные сенаторы самовольно свергнули архонта Бафу^*, а на его место и в сенаторское достоинство возвели до того неизвестного Афендулю^*. — Базиль^* уже заключил с ним мирный трактат и открыл греческую лавку. Впрочем у нас всё идет своим чередом. Об себе скажу, что я пролежал целую неделю больным, и был болен весьма опасно, даже отчаивался об выздоровлении и теперь только начинаю учиться ходить, падаю от слабости. — Но пред тобою виноват, что долго не писал, и сажусь за стол… Это меня порадовало, я разговорился с тобою и уже думаю, что сижу у тебя, что это вечером; мы пьем чай и не наговоримся о проведенном дне, богатом разнообразными событиями… мечта! Я в Нежине и еще в лазарете… Ты видел Герарда^*, сделай милость, напиши, где он теперь; он был когда-то из числа немногих друзей моих, не забыл ли он меня? так ли привязан, как прежде? и зачем он ко мне не напишет? Укори его пожалуста, сделай ему самый строгой выговор, скажи, что стыдно, неблагодарно забывать тех, которые жарко его любят, которых связало товарищество дружбою. Ежели бы я знал, где он, я бы писал к нему, но… видно, так уже в свете… Из всех друзей моих один ты не изменил мне, это меня утешает более всего, я теперь счастлив. — Об одном только молю я бога, об одном думаю: чтобы скорее нам сблизиться. Кстати ты еще о много-чем не известил меня касательно жизни петербургской: каковы там цены, в чем именно дороговизна, всё это с нетерпением хочу я узнать и заранее сообразоваться с своими предположениями. Каковы там квартиры? что нужно платить в год за две или три хорошенькие комнаты, в какой части города дороже, где дешевле, что стоит в год протопление их и проч. и проч. Да, и позабыл было совсем: как значительны жалованья и сколько ты получаешь? Сколько часов ты бываешь в присутствии и когда возвращаешься домой? — Извини, что я тебя забрасываю кучею вопросов, мне ужасно как хочется скорее узнать всё, а до того времени не забудь старого твоего друга, который всегда, во все времена, во всех местах, где бы ни был, везде живет духом с тобою и только возле тебя находит отдохновение. По крайней мере люби меня так, как я тебя. Этого для меня довольно!

Твой друг Н. Гоголь.

P. S. Кланяется тебе Антон Васильевич Лопухайский^*, желает тебе, чтобы так ты распузател, как и он. Носятся слухи, что он хочет жениться. А батюшка почтеннейший объявил мне на ухо, что при всем почтении, с каковым он имеет честь пребыть к тебе, просил однако же напомнить, чтобы ты ему прислал давно обещанного столичного кованого кабанця. — Видел я на сих днях Романовича^* Николая. Он теперь в Нарвском гусарском полку и смотреть на нас не хочет, гордо потряхивает саблею и беспрестанно посматривает на юнкерские позументы. — Ваш кандидат Садовничий^* осрамился: приехавши сюда, подавал прошение о принятии его в писцы правления, ему отказали и теперь он до сих пор шатается у Билевича^*. — Теперь у нас происходят забавные истории и анекдоты с Иваном Григорьевичем Кулжинским^*. Он теперь напечатал свое сочинение под названием Малороссийская деревня. Этот литературный урод причиною всех его бедствий: когда он только проходит через класс, тотчас ему читают отрывки из Малороссийской деревни, и почтенный князь бесится, сколько есть духу; когда он бывает в театре, то кто-нибудь из наших объявляет громогласно о представлении новой пьесы; ее заглавие: Малороссийская деревня или Закон дуракам не писан, комедия-водевиль. Несколько раз прибегая к покровительству и защите конференции и наконец видя, что его жалобы худо чествуют, решился унизительно и смиренно просить нашей милости не рушить стихотворное его спокойствие и не срамить печатный бред его, а особливо не запирать его в канцелярии с майором Шишкиным^*, как до сего делано.

Григоров^*, Божко, Миллер, Кукольник^*, Николай Бороздин^*, Власенко, Базиль, Вановский^* и все наши совершенно кланяются тебе, благодарят, что не забываешь их.

Кланяйся от меня Любичу^*, что-то, я думаю, его муза поделывает, то-то раздолье. Сколько в Петербурге домов, памятников, иллюминаций, пожаров, наводнений, тезоименитств, а виды с Васильевского острова!..

Прощай, друг! сделай милость, порадуй письмом: я жду. — Я знаю, что никогда не охладишься в своей дружбе, и радостно и весело отправляю письмо мое…

Прощай! прощай!

Н. Г.

Гоголь М. И., 24 марта 1827^*

54. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года. Марта 24-го. Нежин.

Письмо ваше, маминька, я вчера получил. Радуюсь весьма что вам будет весело, что любезные наши родственники Петр Петрович и Павел Петрович скоро приедут к нам и долго проживут у нас; — только чувствую, что я уже не застану их. — Они всегда на зло приезжают перед тем временем, когда мне должно быть дома, а в то самое время уезжают назад и нам в удел оставляют скуку. Мое первое всегдашнее желание состоит в том, чтобы прожить весело в кругу всех близких моему сердцу, и предопределение никогда не давало сбыться моим планам, будто в насмешку над моим несбытодумием. — Жалею весьма, что вам много забот и до пропасти дел. Когда бы скорее вы могли найти хорошего управителя — это, чувствую, много бы вам помогло. К несчастию, эти люди редки… при всем моем уважении к Екименку^* мне что-то кажется, что он вряд ли хорошо выполнит свою должность; притом же сперва^[42] он соглашался за гораздо меньшее жалованье, когда вы писали о своей надобности в управителе. Но впрочем бог с ним, лишь бы только он облегчил ваши заботы, лишь бы только вы больше имели времени свободного весело, радостно жить^[43] в кругу родных. С этим только радость может высветлиться на моем сердце, и оно заочно оживет вашим спокойствием, беззаботностью.

Расписку за деньги я получил и берегу ее у себя. Письмо к сестрице Машиньке я написал и прилагаю его здесь. Сделайте милость, почтенейшая маминька, отправьте ей поскорее: она еще в самом деле подумает, что я забыл ее. Я писал к вам об полотне, но ни слова не говорил об самом тонком, а напротив даже просил, нет ли еще толще десятки.

Весна приближается. Время самое веселое, когда весело можем провесть его. Это напоминает мне времена детства, мою жаркую страсть к садоводству. Это-то время было обширный круг моего действия. Живо помню, как бы<ва>ло с лопатою в руке глубокомысленно раздумываю над изломанною дорожкою… Признаюсь, я бы желал когда-нибудь быть дома в это время. Я и теперь такой же, как и прежде, жаркий охотник к саду. Но мне не удастся, я думаю, долго побывать в это время. — Несмотря на всё, я никогда не оставлю сего^[44] изящного занятия, хотя бы вовсе не любил его. Оно было любимым упражнением папиньки, моего друга, благодетеля, утешителя… не знаю, как назвать этого небесного ангела, это чистое, высокое существо, которое одушевляет^[45] меня в моем трудном пути, живит, дает дар чувствовать самого себя и часто в минуты горя небесным пламенем входит в меня, рассветляет сгустившиеся думы. В сие время сладостно мне быть с ним, я заглядываю в него, т. е. в себя, как в сердце друга. Испытую свои силы для поднятия труда важного, благородного: на пользу отечества, для счастия граждан, для блага жизни подобных, и дотоле нерешительный, не уверенный (и справедливо) в себе, я вспыхиваю огнем гордого самосознания, и душа моя будто видит^[46] этого неземного ангела, твердо и непреклонно всё указующего в мету жадного искания… Через год вступлю я в службу государственную.

Но… позвольте, маминька! Свеча горит, и скоро уже полночь, — боясь, чтобы вы не беспокоились обо мне касательно моего молчания, оканчиваю письмо до следующей почты.

Тётиньке Варваре Петровне изъявите мое почтение и радость, что она гостит, дай бог, чтобы я, приехавши на каникулы, мог застать ее у нас, как бы весело провели время вместе. Но и она так же как и жестокосердные ее братцы всегда уезжают перед моим прибытием, они верно не знают, как я привязан к ним, как люблю их, но впрочем нужна ли или нет им любовь моя, а я никогда не перестану любить их.

Простите, маминька! Я думаю, не нужно вам выказывать той любви,^[47] благодарности, сыновнего почтения, признательности, с каковыми я всегда к вам пребываю

ваш послушнейший и нежно вас любящий сын

Н. Гоголь.

Гоголь М. И., 6 апреля 1827^*

55. М. И. ГОГОЛЬ. 1827 года, апреля 6 дня. Нежин.

Позвольте во-первых, почтеннейшая маминька, поздравить вас с праздником воскресения Христова. Думаю, что вы провели первые дни^[48] его хорошо, желаю и окончить его весело. Благодарю вас за присылку денег, также и почтеннейшего дедушку^*. В это время они бывают мне очень нужны. Мой план жизни теперь удивительно строг и точен во всех отношениях, каждая копейка теперь имеет у меня место. Я отказываю себе даже в самых крайних нуждах с тем чтобы иметь хотя малейшую возможность поддержать себя в таком состоянии, в каком нахожусь, чтобы иметь возможность удовлетворить моей жажде видеть и чувствовать прекрасное. Для него-то я с трудом величайшим собираю всё годовое свое жалованье, откладывая малую часть на нужнейшие издержки. За Шиллера, которого я выписал из Лемберга, дал я 40 рублей^* — деньги весьма немаловажные по моему состоянию; но я награжден с излишком и теперь несколько часов в день провожу с величайшею приятностью. Не забываю также и русских и выписываю что только выходит самого отличного. Разумеется, что я ограничиваюсь одним только чем-либо, в целые полгода я не приобретаю более одной книжки и это меня крушит чрезвычайно. Удивительно, как сильно может быть влечение к хорошему. Иногда читаю объявление о выходе в свет творения прекрасного, сильно бьется сердце — и с тяжким вздохом роняю из рук газетный^[49] листок объявления, вспомня невозможность иметь его. Мечтание достать^[50] его смущает сон мой, и в это время получению денег я радуюсь более самого жаркого корыстолюбца… Не знаю, что бы было со мною, ежели бы я еще не мог чувствовать от этого радости — я бы умер от тоски и скуки. Это услаждает разлуку мою с вами. Вы рисуетесь в светлых мечтах моих, и душа моя разом обнимает всю свою жизнь^[51]. Пишете вы, что не получали от меня письма за март месяц; в марте я писал к вам кажется последних чисел, может быть вы до сих пор уже получили.

Известите меня, маминька, приехали ли уже Петр Петрович и Павел Петрович к нам или еще <нет>. Сделайте милость, свидетельствуйте им мою привязанность, любовь, почтение и проч. и проч.,^[52] и наконец сожаление, что не могу видеть их. Варваре Петровне от меня поклон и благодарность чувствительнейшую за непозабытие меня. Ежели будете видеть близких наших знакомых, особливо Александру Федоровну, сделайте милость, скажите, что я каждый час помню об ней, об времени проведенном вместе.

Давно ли я приехал с Рождества? а уже трех месяцев как не бывало, половина времени до каникул утекла. Еще половина и я опять с вами, опять увижу вас и снова развеселюсь во всю ивановскую. Не могу надивиться, как весела, как разнообразна жизнь наша. Одно имя каникул уже приводит меня в восхищение. Как бы то ни было, но целый год бывши будто в заключении, и в одно мгновение ока увидеть всех родных, всё близкое сердцу… очаровательно!

До следующей почты! Любящий вас более всего в мире сын ваш

Н. Гоголь.

Гоголь М. И., 17 апреля 1827^*

56. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го, апреля 17-го дня. Нежин.

Хотя недавно писал к вам, маминька, но не хочу однако ж, утерять случая еще поговорить с вами. Баранов крепко обещался доставить письмо. Думаю, что вы теперь находитесь в Васильевке и что с вами и любезные наши гости.

Вы можете там с удовольствием провесть это приятное время. Подлинно я лучшей весны не помню, — ни одного дождя. Но это к худу — не будет ли засухи. Желательно теперь мне знать хозяйственные занятия. — Не забывайте, маминька, саду. Там, где я говорил прошлый <год>, распространить его засаживанием деревьев молодых, также ежели бы не утерять времени для дернования и щепки. Какова у нас была ярмонка?^* Никогда ее у нас не видывали. Хотел бы знать ее положения место, где она выстанавливается, хорош ли на ней торг, выгоден ли для обеих сторон и насколько привозится товаров.

Это время я провел немного скучновато. Книг со мною не было. — Театр наш покуда остановлен^*, и я принужден был^[53] повеся голову сидеть недвижно на одном месте, перебирая старые свои уроки. Заманивала было меня прекрасная погода весны, сначала было весело, но веселье хорошо, когда делишь, и потом прискучилось. Только^[54] мечта об моей радости: об вас — высветливается иногда сквозь пасмурные думы^[55].

Человек странен касательно внутреннего своего пожелания. Он завидел что-то вдали, и мечта о нем ни на минуту не оставляет его. Она смущает покой его и заставляет употреблять все силы для доставки существенного. Иногда и меня самая повидимому малость, но драгоценная для меня собственно, мучит меня тоскою и досадою за несостояние иметь ее.

Уведомите меня об приезде ожидаемых гостей^* и когда они прибыли к нам. Извините меня перед ними, что не пишу к ним оттого что не знаю, у нас ли оне. Варваре Петровне хотя через письмо свидетельствую мою преданость.

Что делается в Кибинцах? Ничего не знаю совершенно об них, кроме только слышал, что Сакен^* воротился из Петербурга и что Соничка, сестра Ольги Дмитриевны, больна опасно. Жаль это<го> дитяти!..^[56]

Мое почтение бабушке Т.<атьяне> С.<еменовне>, поздравьте ее моим именем с праздником Христо<вым>. Ежели будете в Яресках — Анне Матвеевне.

С невыразимою любовью, с беспримерною привязанностью пребываю ваш сын:

Н. Гоголь.

Гоголь М. И., 20 мая 1827^*

57. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-й год. М. Май, 20-е число. <Нежин.>

Получил ваше письмо сегодня и к моей горести узнал, что вы больны. Я уже это заметил бы из одной краткости письма вашего, которому, видно, мешала много болезнь^[57]. Всегда нужно проклятой судьбе на самом удовольствии покоя, в котором уже я находился, зачернить начаток светлых дней едкостью горя. Меня мучит ваша болезнь. Зачем вы, маминька, ездили в Полтаву? Это, я думаю, много вам повредило. — Сделайте милость, берегите себя. — В это время, когда вы нездоровы, я чувствую сам себя оттого нездоровым. Вы сами знаете, что я еще драгоценее вас ничего не имею.

Чем более близится мета свиданья, тем более я опасаюсь неверности счастия. Дай бог, чтоб я застал вас в здоровьи совершенном, в счастии, в спокойствии, окруженными всеми возможными для вас радостями. Не более месяца только осталось нам жить в разрознении; тогда я опять с вами. Обнимите, поцелуйте за меня Аниньку, Лизаньку, Олиньку. Я не могу не нарадоваться, вспомнив сколько меня ожидает дома близких моему сердцу, желая, чтобы этот год, как во все будущие, бог подарил нам изобилие, чтобы роскошь плодородия упитала счастливое наше жилище, чтобы все крестьяне наши были награждены с избытком за годичные труды свои. У нас здесь поговаривали об плодородии этого года; я думаю, что и у вас также. — Желательно мне бы узнать об этом^[58] от вас, маминька, также и водится ли что в саду нашем. Здесь и на фрукты урожай.

Что-то теперь делают пенаты мои? Я думаю, все ожидают меня с нетерпением.

Позвольте поговорить с вами теперь касательно платья. Ежели посылать^[59] деньги, то не тогда, когда будете присылать за мною; нужно гораздо преже, а то экипаж всегда дожидается, и тогда нужно метаться по всем портным и то еще ежели сыщешь, несмотря на дорогую плату. Я советовал бы вам, милая маминька, деньги отправить тотчас по получении моего письма; оно как раз и выдет, что к времени моего отъезда платье поспеет, для чего нужно по крайней мере три недели, а то мне всегда за скоростью шьют на живую нитку.

Денег пришлите мне 150 — полтораста рублей, потому мне, кроме крупного платья, нужно еще до пропасти разных безделушек, как-то: халстухи, подтяжки, платочки; хотелось бы также сертучок летний, легинькой, простинькой, чтобы ходить дома. Казенных нам теперь не шили, и мы принуждены ходить в суконных.

Дай бог, маминька, чтоб я вас застал совершенно здоровыми, совершенно веселыми. Меня крушит ужасно как болезнь ваша. Сто раз целуя заочно ручки ваши, остаюсь вашим послушнейшим,

любящим вас более жизни сыном
Н. Гоголь-Яновским.

Гоголь М. И., 7 июня 1827^1*

¹ Описка, см. комментарий^*.

58. М. И. ГОГОЛЬ. <7 июня 1827 г. Нежин> 1826-го года, м. июнь число 7

Вы пишете маминька, что не получаете от меня письма за прошлый месяц; но я в конце мая писал к вам, извещая об заблаговременной присылке мне полтораста — 150 руб., потому что я хотел сделать себе и шинель. Но теперь вижу, что она мне в лето не понадобится, а лучше сделать ее к зиме, и потому теперь мне нужно не более 80 рублей для сделки платья летнего, которого у меня совершенно нет. Жаль же мне весьма, что до сих пор не получил я денег, а теперь хорошо было: я бы успел заблаговременно всё себе сделать, и оттого бы было всё лучше сделано; в противном случае, я принужден буду вместе с экипажем оставаться лишние дни. — Но нечего делать, когда уже так вышло. Теперь, сделайте милость, высылайте за мною как можно скорее; чуть только получите письмо, то сейчас же. Хорошо ежели бы 22-го и 23 был экипаж уже здесь, потому что мне 26-го числа уже можно ехать.

Извините, милая, выше всего мною любимая маминька, что я так пишу наскоро и с такою поспешностью: теперь и у нас времени нет за этим скучным экзаменом; но он скоро кончится. Я здоров и, оживленный мыслью, скорым свиданием с вами, веселюсь, ожидая с нетерпением дня того, когда вы обнимете любящего вас невыразимою любовью, навек верного и послушного сына

Н. Гоголь-Яновского.

Присылайте за мною экипажец уместительный, потому что я еду со всем богатством вещественных и умственных имуществ, и вы увидите труды мои.

Обнимите за меня сестриц моих. Почтение мое Варваре Петровне, в высочайшей точке привязанности. Теперь я оканчиваю посылать за себя представителей, т. е. писем. Но чрез две недели явится творец их, никогда неизменчивый в своих чувствах, всё тот же пламенный, признательный, никогда не загасивший вечного огня привязанности к родине и родным.

Высоцкому Г. И., 26 июня 1827^*

59. Г. И. ВЫСОЦКОМУ. 1827 год, м. июнь, число 26. Нежин.

Пишу к тебе таки из Нежина. Не думай, чтобы экзамен мог помешать мне писать к тебе. Письмами твоими я уже более сблизился с тобою, и потому буду беспрестанно надоедать. Мне представляется, что ты сидишь возле меня, что я имею право поминутно тебя расспрашивать. Милый Герас. Иван., знаю привязанность твою: она вылилась вся в письме твоем. Она, кажется, растет между нами более и более и утверждается нашею разлукою. Люблю тебя еще более, чем прежде, и спешу соединиться с тобою, хотя ты меня ужаснул чудовищами великих препятствий. Но они бессильны; или — странное свойство человека! — чем более трудностей, чем более преград, тем более он летит туда. Вместо того, чтобы остановить меня, они еще более разожгли во мне желание. Меня восхищает, когда я подумаю, что там есть кому ждать меня, есть кому встретить родным приветствием и облеснуть лицо светлою радостью. Означились мне на сердце также и друзья-приятели твои. Я не знаю их, никогда не видал, но они друзья тебе, и я их так же люблю, как и ты. Зачем ты не наименил ни одного из них? Хотя имя не определит человека, не ознакомит с ним, однако я всё бы мог из письма твоего узнать их характер, свойство, с кем ты более дружен, — особливо, когда они будут действующими лицами в твоих письмах, чего мне непременно хочется. Уединясь совершенно от всех, не находя здесь ни одного, с кем бы мог слить долговременные думы свои, кому бы мог выверить мышления свои, я осиротел и сделался чужим в пустом Нежине. Я иноземец, забредший на чужбину искать того, что только находится в одной родине, и тайны сердца, вырывающиеся на лице, жадные откровения, печально опускаются вглубь его, где такое же мертвое безмолвие. В таком случае я желаю знать тебя в кругу твоих друзей, где не скрываешься и где ваши занятия всегда радостны; хочу даже, чтобы ты писал мне ваши разговоры и целые происшествия замечательного дня. Может быть, я требую многого, но ты не откажешь в этом тому, у которого, кроме тебя, почти ничего не осталось и который только этим и бывает весел. И точно: я ничего теперь так не ожидаю, как твоих писем. Они — моя радость в скучном уединении. Несколько только и разгоняю его чтением новых книг, для которых берегу деньги, не составляющие для меня ничего, кроме их, и выписывание их составляет одно мое занятие и одну мою корреспонденцию. Никогда еще экзамен для меня не был так несносен, как теперь. Я совершенно весь истомлен, чуть движусь. Не знаю, что со мною будет далее. Только я и надеюсь, что поездкою домой обновлю немного свои силы. Как чувствительно приближение выпуска, а с ним и благодатной свободы! Не знаю, как-то на следующий год я перенесу это время!.. Как тяжко быть зарыту вместе с созданьями низкой неизвестности в безмолвие мертвое! Ты знаешь всех наших существователей, всех, населивших Нежин. Они задавили корою своей земности, ничтожного самодоволия высокое назначение человека. И между этими существователями я должен пресмыкаться… Из них не исключаются и дорогие наставники наши. Только между товарищами, и то немногими, нахожу иногда, кому бы сказать что-нибудь. Ты теперь в зеркале видишь меня. Пожалей обо мне! Может быть, слеза соучастия, отдавшаяся на твоих глазах, послышится и мне.

Ты уже и успел дать за меня слово об моем согласии на ваше намерение отправиться за границу. Смотри только вперед не раскаяться! может быть, мне жизнь петербургская так понравится, что я поколеблюсь, и вспомню поговорку: не ищи того за морем, что сыщешь ближе. Но уже так и быть; ты дал слово — нужно мне спустить твоей опрометчивости. Только когда это еще будет? Еще год мне нужно здесь да год, думаю, в Петербурге; но впрочем я без тебя не останусь в нем: куда ты, туда и я. Только будто ли меня ожидают? Меня это ужасть как приближает к Петербургу, — тем более, что я внесен уже в ваш круг. Мое имя, я думаю, помнится между вами, и, может быть, по какому-то тайному сочувствию, кто-нибудь из друзей твоих наименит меня, как друга их друга, предугадывая, что он также добр. На днях я получил письмо от Любича, не знаю по какой благодати. Чего только он в нем не наговорил! и каламбуров и стишков. Изо всего письма я только мог заметить, что, увидевши мое письмо к тебе, он загорелся воспоминанием и решился подкрепить его посланием. На четырех страницах он не сказал об себе ни слова, даже не объявил при конце письма, что он Любич-Романович, а в заключение просил меня известить об Кляроцьке ^* Курдюмовой, об которой ты, я думаю, сам знаешь, какого я глубокого сведения: даже не видал ее ни разу. Жалею однако ж, что мне нет времени писать, особливо теперь. Чтоб он еще однако ж не почел за пренебрежение. Извини меня как-нибудь перед ним… Нет ли там у вас Николаевича-Кобеляцкого^*? Мы уже год как его не видим. Сначала было наведывался к нам, а теперь пропал без вести. У нас теперь у Нежине завелось сообщение с Одессою посредством парохода, или брички Ваныкина. Этот пароход отправляется отсюда ежемесячно с огурцами и пикулями, и возвращается набитый маслинами, табаком и гальвою^*. Семенович Орлай, который теперь обретается в Одессе, подманил отсюда Демирова-Мышковского, которому давно уже гимназия открыла свободный, без препятствий пропуск за пьянство, и по сему поводу пароход совершил седьмую экспедицию для взятия в пассажиры Мышковского, а на место его в гувернеры высадил директорскую ключницу, ростом в сажень с половиною, которая привела было в трепет всю челядь гимназии высших наук к. Безбородко, пока один Бодян не доказал, что русский солдат чорта не боится, и в славном сражении при Шурше оборотил передние ее челюсти на затылок. Кукольник наш ходит теперь с бритою головою (опасаясь, верно, плотоядных животных), но, чтобы не выказать срамоты, заказал красную шапочку и этим точно охарактеризовал себя. И действительно теперь он сделался таким, что всяк придет в недоумение, похож ли он на того человека, которому бреют голову, или на того, который ходит в красной шапочке и попеременно бесится, находясь то в степени (употреблю твое слово) амуристики, то в степени, обладавшей знаменитым изгнанником Демировым-Мышковским. Данилевский находится теперь в Москве — не могу наверно сказать где, но, кажется, в пансионе. Петр Александрович Баранов, наскуча недеятельною жизнью, захотел отведать трудностей воинских, и месяц назад я получил письмо, в котором объявляет он о своем определении в Северский конно-егерский полк. Адрес его: юнкеру Баранову, в Щигры, Курской губернии, отдать в квартиру полкового адъютанта.

Теперь гимназия наша заселена всё семействами. Всем чиновникам пришла блажь жениться. Об женитьбе Шапалинского и Самойленка^*, я думаю, <ты> слышал; кроме того, Лаура (Персидский) совокупился законным браком с дочерью Капетихи. Вановский женится на Филибертисе^* (он овдовел при тебе), Иеропес — на Базилевой сестрице, которая приехала из Одессы, Лопушевский — на какой-то французской мамзели, которой имени, ей-богу, я до сих пор не знаю, хотя три месяца уже прошло после их обручения; и даже козак Моисеев^* намеревается, вероятно, уничтожить одиночество своей жизни, хотя это и кроется во мраке баснословия, но доказательством сему служит его покупка земли, на которой уже начал дом строить.

Мишель наш, барон Кунжут-фон-Фонтик — радуйся — снова у нас, а мы уже было думали, что он совсем нас оставит. Уже подал было прошение о принятии его в драгунский полк; но благоразумный отец, узнав об этом, отеческою рукою расписал ему задний фасад, в числе 150 ударов, и он, барончик Хопцики, обновленный явился у нас снова, празднуя свое перерождение. Но я, думаю, надоел тебе пустяками. Читая письмо мое, я думаю, ты почесываешь голову и частенько поглядываешь на часы, как на свидетелей теряемого времени. Но неужели мы должны век серьезничать, — и отчего же изредка не быть творителями пустяков, когда ими пестрится жизнь наша? Признаюсь, мне наскучило горевать здесь, и, не могши ни с кем развеселиться, мысли мои изливаются на письме и забывшись от радости, что есть с кем поговорить, прогнав горе, садятся нестройными толпами в виде букв на бумагу, и в это время — вообрази — я на какую мысль набрел. Уже ставлю мысленно себя в Петербурге, в той веселой комнатке окнами на Неву, так как я всегда думал найти себе такое место. Не знаю, сбудутся ли мои предположения, буду ли я точно живать в этаком райском месте, или неумолимое веретено судьбы зашвырнет меня с толпою самодовольной черни (мысль ужасная!) в самую глушь ничтожности, отведет мне черную квартиру неизвестности в мире. Но покуда еще неизвестно нам предопределение судьбы, ужели нельзя хотя помечтать о будущем? Этим богатством я всегда буду наделен. Оно не оставит меня во всё дление жизни. Но слушай: будто ты сидишь у меня, будто говорим мы долго, будто смеемся, и — веришь ли? — будто забывшись, перо выпадало раз двадцать на бумагу, разрушало мечтательные думы и с досады зачеркивало ничего ему не сделавшие слова. Ах, как в это время хотелось бы мне обнять тебя, увидеть тебя! Не знаю, может ли что удержать меня ехать в Петербург, хотя ты порядком пугнул и пристращал меня необыкновенною дороговизною, особливо съестных припасов. Более всего удивило меня, что самые пустяки так дороги, как-то: манишки, платки, косынки и другие безделушки. У нас, в доброй нашей Малороссии, ужаснулись таких цен и убоялись, сравнив суровый климат ваш, который еще нужно покупать необыкновенною дороговизною, и благословенный малороссийский, который достается почти даром, а потому многие из самых жарких желателей уже навостряют лыжи обратно в скромность своих недальних чувств и удовольнились ничтожностью, почти вечною. Хорошо, ежели они обратят свои дела для пользы человечества. Хотя в самой неизвестности пропадут их имена, но благодетельные намерения и дела освятятся благоговением потомков…

Какое теперь ужасное у нас плодородие, ты не поверишь, — особливо фруктов! Деревья гнутся, ломятся от тяжести. Не знаем, девать куда. Я воображаю об необыкновенной роскоши, которою я буду пресыщаться, приехавши домой. Уже два дни экипаж стоит за мною. С нетерпением лечу освежиться, ожить от мертвого усыпления годичного в Нежине, от ядовитого истомления, вследствие нетерпения и скуки. Возвратясь, начну живее и спокойнее носить иго школьного педантизма, пока уроченное время, со всеми своими мучительными ожиданиями и нетерпением, не предстанет снова истомленному. Какая у нас засуха! более полтора месяца не шли дожди. Не знаю, что будет далее. Лето вдруг у нас переменилось: сделалось вдруг так холодно, что даже принуждены мерзнуть, особливо по утрам. Весна была нестерпимо жарка.

Позволь еще тебя, единственный друг Герас. Иван., попросить об одном деле… надеюсь, что ты не откажешь… а именно: нельзя ли заказать у вас в Петербурге портному самому лучшему фрак для меня? Мерку может снять с тебя, потому что мы одинакого росту и плотности с тобой. А ежели ты разжирел, то можешь сказать, чтобы немного уже. Но об этом после, а теперь — главное — узнай, что стоит пошитье самое отличное фрака по последней моде, и цену выставь в письме, чтобы я мог знать, сколько нужно посылать тебе денег. А сукно-то, я думаю, здесь купить, оттого, что ты говоришь — в Петербурге дорого. Сделай милость, извести меня, как можно поскорее, и я уже приготовлю всё так, чтобы, по получении письма твоего, сейчас всё тебе и отправить, потому что мне хочется ужасно как, чтобы к последним числам или к первому ноября я уже получил фрак готовый. Напиши, пожалуста, какие модные материи у вас на жилеты, на панталоны, выставь их цены и цену за пошитье. Извини, драгоценный друг, что я тебя затрудняю так. Я знаю, что ты ни в чем не откажешь мне, и для того надеюсь получить самый скорый от тебя ответ и уведомление. Как ты обяжешь только меня этим! Какой-то у вас модный цвет на фраки? Мне очень бы хотелось сделать себе синий с металлическими пуговицами, а черных фраков у меня много, и они мне так надоели, что смотреть на них не хочется. С нетерпением жду от тебя ответа, милый, единственный, бесценный друг.

Письмо мое начал укоризнами уныния и при конце развеселился. Тебе хочется знать причину? вот она: я начал его в Нежине, а кончаю дома, в своем владении, где окружен почти с утра до вечера веселием. Желаю тебе вполне им наслаждать<ся>, и чтобы никогда минута горести не отравляла часов твоей радости. А я до гроба твой неизменный, верный, всегда тебя любящий

Николай Гоголь.

Из Нежина к тебе кланяются все, — примечательнее: Лопушевский, буфетчик Марко (прежний фаворит твой, с своею красною женкою), барон фон-Фонтик, Давинье, Гусь Евлампий^*, Григоров, Божко, Миллер и проч. и проч., а отсюдова один только я приветствую тебя поклоном заочно.

Гоголь М. И., 19 августа 1827^1*

¹ О датировке письма см. комментарий^*.

60. М. И. ГОГОЛЬ. <19 августа 1827. Нежин.>

Приехал я сюда в Нежин 18-го в вечеру поздно невредимо и благополучно. В последний только день верст за 30 от Нежина обдало меня холодным дождем, но с помощью моей пространной брыки я ускользнул-таки от него и теперь укоренился в свое местопребывание с новою твердостью, с новою силою, крепостью к своим занятиям, с осветившимся воспоминанием вашей любви, вашего нежного материнского обо мне попечения, которое в часы досуга услаждает утружденные мечты и порывает меня к достижению своей цели с неизменною непоколебимостью. Вместе с вами вспоминает благодарное мое сердце и радостное общество близких родных наших, моих дядей Петра Петровича, Павла Петровича и Варвару Петровну. Их образ навсегда врезался в душе моей. Как они любят меня! хотя я не был достоин любви их и не мог им выказать моей благодарности; меня нельзя было им узнать. Да и могли ли они думать, чтобы под внешним видом настойчивого упрямства, которое резко означило характер мой, могло биться сердце, отворотившееся всего, носящего название злого. Вы, почтеннейшая маминька, изведавшие хотя мало тайник души моей, вы простите меня в словах и поступках, которые никогда не выливались от сердца, но которые были невольные выскочки слов; когда в уме бродили другие мысли, вы знали, что я был часто болтливый и в одно время раздумчивый, если чего мой разговор не касался.

Петру Петровичу изъявите мою глубокую преданность, любовь и почтительную дружбу. Я бы писал к нему, но боюсь наскучить письмом, которое вовсе не было бы занимательно, да и могут ли быть занимательны письма отшельника, простившегося на целый год с разнообразным светом. Павлу Петровичу и Варваре Петровне мой нижайший поклон и прошение не забывать так их любящего —

Н. Гоголя.

Мне здесь очень весело, особливо когда оканчиваю на время свои занятия, которые также приносят мне удовольствие неизъяснимое. Антону я еще дал на дорогу^* из своих 4 р. 80 к.; у него не стало, а здесь овес чрезвычайно дорог.

Гоголь М. И., 30 августа 1827^*

61. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года, августа 30-го. <Нежин.>

Случай доставил мне удовольствие писать к вам через Василия Ивановича Черныша^*. Более двух недель, как я нахожусь здесь, всё так же здоров и весел, всегда думаю об вас и никогда не забываю всех сблизившихся с моим сердцем. Не знаю, где вы теперь находитесь, почт<еннейшая> и милая маминька. Я думаю, вы ездили, или, может быть, поедете в Кибенцы на свадьбу^*, и, может быть, письмо мое долго будет ждать вас в деревне Васильевке. С вами ли еще Пет. Петр.^* и Пав. Петр.^*? Целую их сотеро раз и умоляю пробыть их у нас подолее, хоть я их не вижу, но мне всё приятно думать, что они у нас и может быть иногда вспоминают меня.

Началось ли у нас винокурение?^* Вы, кажется, хотели иметь большой затёр. Мне говорил Василий Иванович, что этому пособить легко, что нужно только иметь деревяный прикубник и посредством сего можно затирать два раза в день, что так делает Александр Степ. Баранов^*, у которого затёру только на тридцать пуд, а он всегда увеличивает до 60-ти.

Не будете ли чего посылать сюда, ибо Симонова жена скоро будет сюда на ярмонку. Варваре Петровне мое признательное почтение и вместе желание провесть время как можно веселее.

Елисавет Петровна^*, что вы безмолствуете!

Уведомите меня, маминька, отыскан ли прежде поминаемый для меня мальчик. С неизъяснимою любовью

ваш сын
Николай Гоголь.

Гоголь М. И., 12 сентября 1827^*

62. М. И. ГОГОЛЬ. <12 сентября 1827 г. Нежин.> 1826-го года сентября 12-го числа.

Письмо ваше, бесценнейшая маминька, я получил неделю назад тому. Я писал к вам еще чрез Васил. Иван. Чарныша. Получили вы то письмо? Что сказать о себе? Я здоров, весел, а что еще всего лучше — мне остается только восемь месяцев к выпуску, не знаю, удастся ли мне до того времени быть дома. Мне долго здесь казалось, будто чего-то всё недостает и с получением только вашего письма, где была приписка и Павла Петровича, разгадал, что тоскую по вас. Мне почувствовалось, будто я выехал из дому, что-то позабывши, да и впрямь я даже не простился ни с кем. Бабушка, я думаю, порядком сердится, а еще более чувствую — Елисавета Петровна^*. Экой я в самом деле разгильдяй! а она для меня как трудилась, изготовила мне всего на дорогу. Но что ж делать, таков свет, редко сыщется человек благодарный… Каковы у нас дела хозяйственные? Павел Петрович пишет, что отыскалась на том баштане что за прудом (который весь высох) дыня с пупком (а не с хвостом). Удивляясь сему необыкновенному феномену, хотел бы я знать причину.

Бывает ли у вас моя любезнейшая сестрица Александра Федоровна? Ежели увидите, то изъясните ей мою заочную к ней привязанность и всегдашнюю память ее доброго во мне участия. Не знаю я, когда от вас бывает оказия к Машиньке. Мне хотелось бы кое-что послать к ней, а не хочется, чтобы посылка долго залеживалась, так вы меня известите поч.<теннейшая> мам.<инька> когда будет случай — то я пришлю на имя ваше, а вы отправите ее к ней.

С неизменной преданностью и невыразимою любовью

ваш сын Н. Гоголь.

Милая! добрая! злая! усердная! неумолимая! исполненная ядом злейших насмешек и ядовитейших колкостей! Милостивая государыня Елисавета Петровна! вы, я думаю, готовы съесть меня, хотя за целый прошедший месяц жар ваш должен бы остудиться. Не знаю, чем умилостивить вас, еще через целые восемь месяцев придет то время когда брошусь на колени пред вами, а теперь скажу вам тайну: Карп Дементьевич Прохвацкий признался мне, что^[60] влюблен у вас по уши и вам кланяется.

Что вы буркалики пялите?

На обороте: Маминьке Марье Ивановне Гоголь-Яновской

Косяровскому Павлу П., 13 сентября 1827^*

63. ПАВЛУ П. КОСЯРОВСКОМУ. Неж<ин>. 13 сентября 1827.

Любезнейший дяд.<юшка> Павел Петрович! Благодарю несчетно раз за вашу приписочку, вы меня перенесли к себе: мне показалось уже, что я опять с вами, что совершаем вместе прогулки; вижу даже пенатов наших, и глубокомысленный Дорогой^*, и остроумная Пупура^*, и наконец всезнающая Чцюцюшка^* — всё так спестрилось в моем воображении, что я не знаю, к чему наперед обратиться: или к тому, что Дорогой поймал утку, или что княжна перерядилась в баронессу^*.

Ах виноват, бесцен.<ный> Пав. Петр.! и забыл перед выездом проститься с вами. Признаться, я не хотел будить вас… вы так сладко спали, что мне жаль было потревожить вас, а впрочем не в пустом обряде заключается сила, и вы, я думаю, уверенны, и я уверен, что мы друг друга не забудем никогда.

Право, как подумаешь, как было весело нам, чего мы не делали. Помните ли, как мы бракованые арбузы отправляли на тот стол? Кушаете ли до сих пор дыни? а нижненький Елисей и Матрена Алекс.<еевна>^* не причаливали?

Кстати: вы не знаете дальнейших приключений с онучею Петра Борисовича^*? Ничего уже не вижу, что у вас делается для меня всё прошло, по пословице: Всякая вологодская пивоварня имеет свою сметаняную тётку и всякая изюмная попадья имеет свою гарусную коровницу.

Сделайте милость, не оставьте меня ответом, любезн.<ый> Пав. Петр., ежели вы помните старую дружбу и нелицемерную привязанность.

Чцюцюшка разов двадцать изъявляла мне свое негодование касательно того, что не пишу к ней. Сделайте милость вручить ей при сем приложенное письмецо. Сделайте милость извинить, что я так пишу, П. П.: почта через час отходит, боюсь замедлить. По следующей ожидайте от меня предлинную рацию.

Н. Гоголь.

Косяровской В. П., 13 сентября 1827^*

64. В. П. КОСЯРОВСКОЙ. <13 сентября 1827 г. Нежин>

Драгоценнейшая тетинька Варвара Петровна!

Приветствую вас из-за 300 верст и желаю вам найсчастливейшего, найуспешнейшего окончания всех ваших дел, работ и занятий, и проч., и проч. Уделяю вам на всю жизнь две части веселости и здоровья, одну часть деньг и четвертую часть — порядочный запас друзей и приятелей. Хорошо ли проводите время? Я думаю, Ксения Федоровна бывает у вас часто. — Э, мини казав Чцючцюшка, э… каже э… мене, каже, нихто уже юбить, каже, Пупую юбять ючше, чим мене и Каяяюшку, э… отако э, каже, Чцюцюшка э, бачете, шо вона каже, э… э…

А панич нежиньский мини письмо пише, э… А шо, чи вы бачили? — Ось воно. Э…

Э…

Косяровскому Петру П., 13 сентября 1827^*

65. ПЕТРУ П. КОСЯРОВСКОМУ. 1827-го года, сентября 13. <Нежин.>

Почтеннейший дядинька Петр Петрович, пишу к вам, не зная, застанет ли вас письмо мое. Не помню, в какое время вы назначили день отбытия своего — мне всё представляется, что вы пробудете долго еще в Васильевке. — По крайней мере по какому-то странному сочувствию мне представляется, что я буду непременно горевать в тот день, когда вы уедете… Я слыхал, что хотели вы вступить в тот полк, который стоит в Миргороде, где служит и Чихмарев. Дай бог, чтобы сыскали там счастие — впрочем, я думаю, вы не преминете известить об своем вступлении того, который вас так любит, так интересуется знать об вас, и который ничем не мог доказать любви своей и даже огорчал вас частенько. — Живо помню, как был когда-то я рассеян, чем-то оскорбил вас и даже забыл поздороваться с вами. И как через минуту вы обняли меня с улыбкою примирения и всё было забыто.

Да, бесценнейший Петр Петрович, вы слишком добры, чтобы видеть во мне корень характера — злое упрямство, и никогда не будете иметь обо мне худых мыслей…

Весело ли вы проводите время? Когда-то судьба сблизит опять нас, или она уже положила руку разрознения и неумолимая грань будет надолго разделять нас. — Но я буду всё тот же, никогда любовь не остудеет во мне. — В часы и тоски и радости буду вспоминать то время, когда мы вместе составляли дружное семейство, как работали в саду, трудились и наконец собиралися к домашнему незатейливому обеду гораздо веселее и с большим апетитом, нежели в Кибинцах к тамошнему — разноблюдному и огромному.

На днях я получил 5-ю часть Ручной математической энциклопедии, которая только что вышла. Не знаю, как воздать хвалу этому образцовому сочинению. Верите ли, что я, только читая ее, понял всё то, что мне казалось темным, неудовлетворительным, когда проходил математику. Как удивительно изъяснена теория диферинциального и интегрального исчисления… Мне нравится, что во всем этом курсе (который состоит из 13 томов) всякая часть, даже самая арифметика написана так, что ее никак нельзя учить буквально, так, как многие делают с другими учебными книгами, особливо с геометриею — всё здесь изъясненно, выведенно, всё основанно на умственном созерцании, но так просто, так легко, ясно изложено, что дитя в состоянии понимать его. — За пять доныне вышедших частей я дал 12 рублей; в Кибинцах она должна быть, первые части я видел.

Теперь у нас проходят полевую фортификацию. Жаль, что мне нельзя с вами позадорить немного, а я б вам рассказал, какой план войны производил Тюрень, принц Евгений, Наполеон, Суворов, великий Конде, отчего проиграли имперцы^*, какую ошибку сделали французы в укреплениях в 1812 г., и проч., и пр., и пр.

Не слыхали ли чего новинького в происшествиях по армиям, что делается в Грузии? Но я надоел вам моим письмом. Простите меня, милый, бесценный Петр Петрович, не забывайте

любящего вас вечно
Н. Гоголя.

На обороте: Петру Петровичу Косоревскому.

Гоголь М. И., 2 октября 1827^*

66. М. И. ГОГОЛЬ. 1827, месяц октябрь, 2-е число. <Нежин.>

Позвольте поздравить вас, маминька, с протекшим днем вашего ангела. Желание мое вам известно: оно всегда одно и то же — видеть <вас> в совершенном здоровьи и чтобы никогда легкое облако горести не отемняло вашего счастия, чтобы вы встречали всегда нас, ответивших вашим ожиданиям. — Благодарю вас за присылку денег и посылки с фруктами. Ваши наставления касательно неупотребления напитков крепких могут быть даже излишни, потому что во всё время пребывания моего здесь и без того не буду употреблять их; притом же вам известно, что я не слишком-то и охоч до них. Чувствительнейше благодарю Петра Петровича за материю; пошить же его как, я еще не знаю, оттого что не знаю, сколько ее. Вы напишите, много ли аршин. — Тулуп я отсылаю. Рад весьма, что таки и мне удалось чем-нибудь услужить ему. — На днях получил я письмо из Петербурга, письмо касательно пошитья там фрака^*. Лучший портной с сукном своим (первого сорту) с подкладкою, с пуговицами и вообще со всем, требует 120 рублей. Не смея теперь (зная ваши не слишком благоприятные обстоятельства) просить вас об этом, я буду ждать, когда вам можно будет собрать такую сумму.

Вы меня напугали немножко выговором об похищении какой-то бумаги. Я право не знаю, может быть, я их и дома взял; только здесь, рывшись в своей портфеле, я сыскал два листа и не заметил в ней никакого особенного достоинства, кроме того, что слишком тонка. На ней тот же час я написал письмо к вам. Впрочем, ежели вам нужна, то я могу купить: здесь продается почти такая же. — Петр Петрович пишет, что за Артемом последовали на поселение его жена и дети. Скажите: они выкупились, или вам за них заплатили, особливо дети?

К Машиньке посылочку^*, а в ней и письмо, посылаю.

Сделайте милость, отправьте их к ней скорее: в ней я посылаю некоторые нужные ей книги.

Простите, почтенейшая маминька. Ваш сын, с неоцененою к вам любовью

Н. Гоголь.

Косяровскому Петру П., 3 октября 1827^*

67. ПЕТРУ П. КОСЯРОВСКОМУ. Нежин. 3-го октября, 1827-й год.

Бесценнейший ответ ваш на письмо мое я получил. Не знаю, чем возблагодарить вам, почтеннейший дядин<ька> Петр Петрович; между теперишними вашими заботами и недосугами вы таки находите время писать ко мне, это наполняет меня сладкою уверенностью, что вы меня любите (может быть, я сказал много), что по крайней мере приверженность моя к вам не несносна. И я сохраню ее всегда, хотя разрознение наше едва ли когда может соединиться; неизвестность вашей участи для вас может быть так темна, как и моей для меня. — К тому времени, когда я возвращусь домой, может быть, ваш полк выступит бог знает куда, а меня судьба загонит в Петербург, откуда навряд ли залучу когда-либо в Малороссию. Да, может быть, мне целый век достанется отжить в Петербурге, по крайней мере такую цель начертал я уже издавна. Еще с самых времен прошлых, с самых лет почти непонимания, я пламенел неугасимою ревностью сделать жизнь свою нужною для блага государства, я кипел принести хотя малейшую пользу. Тревожные мысли, что я не буду мочь, что мне преградят дорогу, что не дадут возможности принесть ему малейшую пользу бросали меня в глубокое уныние. Холодный пот проскакивал на лице моем при мысли, что, может быть, мне доведется погибнуть в пыли, не означив своего имени ни одним прекрасным делом — быть в мире и не означить своего существования — это было для меня ужасно. Я перебирал в уме все состояния, все должности в государстве и остановился на одном. На юстиции. — Я видел, что здесь работы будет более всего, что здесь только я могу быть благодеянием, здесь только буду истинно полезен для человечества. Неправосудие, величайшее в свете несчастие, более всего разрывало мое сердце. Я поклялся ни одной минуты короткой жизни своей не утерять, не сделав блага. Два года занимался я постоянно изучением прав других народов и естественных, как основных для всех, законов, теперь занимаюсь отечественными. — Исполнятся ли высокие мои начертания? или Неизвестность зароет их в мрачной туче своей? — В эти годы, эти долговременные думы свои я затаил в себе. Недоверчивый ни к кому, скрытный, я никому не поверял своих тайных помышлений, не делал ничего, что бы могло выявить глубь души моей. — Да и кому бы я поверил и для чего бы высказал себя, не для того ли, чтобы смеялись над моим сумасбродством, чтобы считали пылким мечтателем, пустым человеком? — Никому, и даже из своих товарищей, я не открывался, хотя между ними было много истинно достойных. Я не знаю, почему я проговорился теперь перед вами, оттого ли, что вы, может быть, принимали во мне более других участия или по связи близкого родства, этого не скажу; что-то непонятное двигало пером моим, какая-то невидимая сила натолкнула меня, предчувствие вошло в грудь мою, что вы не почтете^[61] ничтожным мечтателем того, который около трех лет неуклонно держится одной цели и которого насмешки, намеки более заставят укрепнуть в предположенном начертании. — Ежели же вы и не поучаствуете во мне, по крайней мере вы затаите мое письмо, так же, как я затаил в себе одном свои упрямые предначертания. Доказательством сему может <быть, что> во всё время бытия моего с вами я ни разу не давал себя узнать, занимался игрушками и никогда почти не заводил речь о выборе будущей своей службы, о моих планах и пр. Даже маминька, которая хотела узнать мой образ мыслей, еще не может сказать наверно, куда я хочу, причин еще некоторых я не могу сказать теперь. Впрочем это только для одного меня может только быть занимательно. — Прошу вас, бесценнейший Петр Петрович, не оставлять того, который к вам привязан более, нежели ко всем на свете, который вам выверил совершенно себя. Вы, думаю, будете иногда писать ко мне, я знаю, что вы не почтете этого в тягость, хотя редко, хотя через несколько месяцев раз. — Но не досадно ли? я не могу больше писать к вам. Совершенно истомился весь. 12-ть часов проиграло, а я еще не написал к сестре. Прощайте! милый, бесценный дядинька Петр Петрович, может быть до другой почты.

Н. Гоголь-Яновский.

Бедный дядинька, вам будет холодно, а вы и не напомнили, когда я был с вами, про тулуп, а между тем еще и свое отдали. — Ах, как вы добры! хорошо, что добрая маминька моя догадалась сказать вам об этом. Сделайте милость, закутывайтесь, он тепел, только слишком тяжел. Он мне был совсем не нужен, я даже его ни разу не надевал.

Косяровскому Павлу П., 3 октября 1827^*

68. ПАВЛУ П. КОСЯРОВСКОМУ. Нежин. Октября 3-го 1827 года.

Здравствуйте, душинька дядинька Пав.<ел> Петрович. Как я обрадовался, увидя письмо ваше. Ежели бы вы да к листочкам своим еще прибавили хоть два, то я бы расцеловал вас; но я и теперь не знаю, чем возблагодарить вам. — Новости ваши весьма интересны для меня, хотя, может быть, посторонний кто-либо смеялся бы над нами. Но вообразите себя в совершенном уединении, где редко улыбка заглядывает в лицо: не мила ли тогда будет нам забавная старина? В Полтаве у вас опять рыскает новость об войне^*. Она и сюда заехала; но по пословице Романа Иван<овича>^*: не всякому слуху верь, я стою над нею в раздумьи, верить или не верить. Что, как ваши дела? получили ли вы ответ от Рота^*? Когда бы он проклятый решил для вас повыгоднее! только сделайте милость, не забывайте тогда и нас грешных, пишите ко мне. — Так ли вы еще весело проводите время, как и прежде? — Бывало (помните ли наши гулянья?) мы путешествуем даже до мельниц и приходим к вечеру, истомленные, на чай, или на богатую коллекцию дынь. Чаще всего я вспоминаю, когда после ужина отправляемся на ночлег по нашей шаткой лестнице в возвышенное наше обиталище. Я думаю, вы уже не спите там: октябрьские холода уже дают знать себя. — Экое счастие прикатило мамзеле, пускай бы уже 6 тысяч да полторы т.<ысячи> на дорогу; а то еще и окорок ветчины. Скажите пожалуста, где она денет его? Нельзя ли как-нибудь ей посоветывать, по старой дружбе, удружить нам? Ну, а тем же дурищам кибинским чего так выть по нас, ведь мы же сказали им, что скоро будем.

Вы спрашиваете меня: что это за Ручная математическая энциклопедия? Она заключает полное собрание физико-математических наук; по своему новейшему, прекрасному расположению, по вмещению в себе новых истин и новейших открытий, изысканий и исчислений, наконец по легкости, удобности, с какой изложена, она может быть первым математическим сочинением; вмещается в 13-ти маленьких томах, которые все можно разместить по карманам; заключает в себе всю чистую и высшую математику, динамику, статику, гидродинамику, гидравлику, гидростатику, физику, оптику и астрономию.

Долго ли вы пробыли в Федоровке^*? Кто там? Одне ли девицы, или был кто-нибудь из братьев их? Не было ли Елисея с нижнесенькою его супружницею, Матроною Алексиовною? Сделайте милость, напишите, какой у нее теперь чепчик? верно, модный. А зятек-то их как поживает? Располагаете ли быть в Кибинцах? хотя, думаю, не скоро вас туда залучат. Там-то теперь содому! Я думаю, приезжие господа бушуют. Сделайте милость, уведомите, как принимают там Хилкова^* и что делает тот старый греховодник Иван Ефим.<ович>^*.

Верите ли, что у нас в Нежине так скучно стало, что не знаешь куда деться? сидишь целый день за книгой да зеваешь так жалко, что уши вянут. Хотя у нас и ярманка, хотя и графа ждут, а всё что-то будто не клеится. Теперь мне последний год, и тот уже ущербился; дела, однако ж, почти нет. Прошлый только год мне был самый крепкий, никогда его не забуду, было над чем трудиться! Теперь от занятий остается времени довольно: в это время я читаю Bibliothèque des dames^*. Очень хорошее издание; их всех 200 томов. Здесь найдете всё. Я читаю путешествие во все страны. На днях читал я Письма о Восточной Сибири Алексея Мартоса^*. Мне они очень понравились; желал бы я видеть выходящими побольше этаких книг в свет. — Мне всё не выходит из ума проклятая мамзеля, да и Баранов не бестия ли! Знает, где раки зимуют. Посмотрите, ежели он не подхимистит у нее всё свиное сало, которое ей дали на дорогу! Видели ли вы Анну Борисовну^*? что же касается до Петра Борисовича^*, то я, дня два назад видел его во сне, только без кнута и пешего.

Но я надоел вам своими приключениями, вы уже хотите чем-нибудь заняться и досадуете на неуместное письмо мое; но я знаю вашу доброту, знаю, что вы, хотя и посердитесь, что я докучаю вам, однако ж таки не оставите без ответа сиротку — письмо мое.

Всегда вас любящий, всегда вам приверженный слуга и племянник

Н. Гоголь.

Роману Ивановичу, Пупуре, Бондаревскому, Прохвацкому^*, Дорогому, Чцюцчюшке, Петру Борисовичу и проч. мое нелицемерное уважение.

Гоголь М. И., 13 ноября 1827^*

69. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года, ноября 13-го дня. <Нежин.>

Разные стекшиеся мои обстоятельства, необходимость нужных занятий, последний год моего здесь пребывания, всё^[62] соединилось, чтобы воспрепятствовать мне увидаться с вами, почтеннейшая маминька, на празднике Рождества. Вы знаете, как я всегда в это время рад быть с вами, а теперь принужден лишиться моего прекраснейшего удовольствия, которое я заменяю только утешением будущего свидания по выпуске моем, а до того времени в твердом, постоянном занятии^* и в глубоком обдумьи будущей должности и нового бытия в деятельном мире, для блага которого посвященна жизнь моя, может быть, незаметная, но по крайней мере все мои силы^[63] будут порываться на то, чтобы означить ее одним благодеянием, одною пользою отечества.

На Рождество, когда будут посылать за Данилевскими^*, тогда вы можете иметь хороший случай, если придется что-нибудь посылать мне.

Я здоров и даже слишком весел.

Я думаю, Павел Петрович уже уехал из Васильевки. Сделайте милость, напишите мне, где он: мне еще нужно отвечать ему. Петр Петрович, я думаю, уже давно на должности. Что Машинька еще не писала ко мне, я ожидаю от нее ответа.

Прощайте, бесценная маминька; будьте уверенны в моей неизъяснимой сыновней любви к вам, которою неугасимо пылаю к вам

ваш сын
Н. Гоголь-Яновский.

Варваре Петровне свидетельствую мой глубокой поклон и желанье побольше спать и веселиться, и извините перед нею неучтивого племяника, который не написал сам к ней: но бог видит, как времени нет.

Елисавете Петровне усердный поклон. Дедушке и бабушке мое глубочайшее почтение, и поцелуйте их от меня, который и за тридевять земель видит их перед своими глазами (вообразительно).

Гоголь М. И., 15 декабря 1827^*

70. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года, декабря 15. <Нежин.>

Письмо ваше, почтеннейшая маминька, я получил три дни тому назад. К великой радости знаю, что вы здоровы, что дела ваши по крайней мере идут не слишком худо. Я теперь совершенный затворник в своих занятиях. Целый день с утра до вечера ни одна праздная минута не перерывает моих глубоких занятий. Об потерянном времени жалеть нечего. Нужно стараться вознаградить его, и в короткие эти полгода я хочу произвесть и произведу (я всегда достигал своих намерений) вдвое более, нежели во всё время моего здесь пребывания, нежели в целые шесть лет. — Мало я имею к тому пособий, особливо при большом недостатке в нашем состоянии. На первый только случай, к новому году только, мне нужно по крайней мере выслать 60 рублей на учебные для меня книги, при которых я еще буду терпеть недостаток, но при неусыпности, при моем железном терпении я надеюсь положить с ними начало по крайней мере, которого уже невозможно бы было сдвинуть, начало великого предначертанного мною здания. — Всё это время я занимаюсь языками. Успех, слава богу, венчает мои начинания. Но это еще ничто в сравнении с предполагаемым: в остальные полгода я положил себе за непременное — окончить совершенно изучение трех языков. На успех я не могу пожаловаться. От него и от своего неколебимого намерения я много надеюсь. Мне жалко, мне горестно только, что я принужден вас расстроивать и беспокоить, зная наше слишком небогатое состояние^*, моими просьбами о деньгах^[64] и сердце мое разрывается, когда подумаю, что я буду иметь неприятную необходимость надоедать вам подобными просьбами чаще прежнего. Но почтеннейшая маминька, вы, которая каждый час заставляет нас удивляться высокой своей добродетели, своему великодушному самоотвержению единственно для нашего счастия, не старайтесь сохранять для меня имения^*, к чему мне оно? Только разве на первые два или три года в Петербурге мне будет нужно вспоможение, а далее… разве я не умею трудиться. Разве я не имею твердого неколебимого намерения к достижению цели, с которым можно будет всё побеждать, и эти деньги, которые вы мне будете теперь посылать, не значит ли это отдача в рост с тем чтоб после получить утроенный капитал с великими процентами. Продайте тот лес большой, который мне назначен^*. Деньгами, вырученными за него, можно не только сделать вспоможение мне, но и сестре моей Машиньке. Я как подумаю, что ей бедной слишком мало достается на часть так не лучше ли будет если разделюсь всем^[65] своим имением с нею^[66], особливо как буду в Петербурге. Я бы оставил только^[67] домик для своего приезду, об меньших сестрах после подумаем. А вы, маминька, осчастливите (чего я надеюсь без сомнения) меня своим пребыванием и спустя каких-нибудь года три после своего бытия в Петербурге, я приеду за вами, вы тогда не оставите меня никогда. Тогда вы будете в Петербурге моим ангелом-хранителем и советы ваши, свято мною исполняемые, загладят прошлое легкомыслие моей юности, и тогда-то я буду совершенно счастлив.

Но несносный недосуг не дает мне более времени говорить с вами, и я опять спешу заняться грузом своих упражнений. Ежели приедут Черныша люди, тогда напишу вам обстоятельнее свои виды и поговорю об моей службе. Вместе буду писать и к Павлу Пет., Петр. Петр., к Машиньке.

Любящий вас более всего на свете сын

Н. Гоголь-Яновский.

Сделайте милость, маминька, поспешите присылкою денег 60 рублей.

Гоголь М. И., 20 декабря 1827^*

71. М. И. ГОГОЛЬ. 1827-го года, декабря 20 дня. Нежин.

Вообразите, почтеннейшая маминька, я опять не могу за поспешностью написать, о чем я говорил в первом письме, которое вы, я думаю, получили. Так неожиданно и так скоро отправляется Данилевский, что я пишу к вам только для того, чтобы объявить вам, что я здравствую, что у меня бездна дел, ни капли времени, и что ожидаю с нетерпением пособия, о котором в прошлом письме упоминал.

Вместе с вашим письмом посылаю и к Машиньке посылочку с книжкою, которую, сделайте милость, отправьте к ней скорее.

Разве по которой-нибудь из следующих почт я буду писать к вам подробнее. Экая досада, я хотел-было поговорить об моих намерениях касательно службы, но, видно, уже нужно после. Прощайте, бесценнейшая маминька, не забудьте любящего вас более всего на свете сына

Н. Гоголь-Яновского.

Сделайте милость, почтеннейшая маминька, не замедлите упоминаемых мною в предыдущем письме денег.

На обороте: Почтеннейшей маминьке Марье Ивановне Гоголь-Яновской в д.<еревне> Васильевке.

Гоголь М. И., январь 1828^*

72. М. И. ГОГОЛЬ. <После 6 января 1828 г. Нежин.>

Деньги д<ражайшая маминька — ^[68] я получил> вчера. По все<й?> — видно Полта<вская контора?> <задержала пущенное мною по> Миргородской <почте письмо, в котором просил я о> <при>сылке денег — Я вам говорил — <о моем усиле>нном занятии <языками> — Еще с сентября мес<яца> — мною безостановочно — успехом сперва мне нуж<но было немного пока я> занимался одним языком — много усили<ли>сь когда в остав<шееся время?> — сделать всё то, что мне нужно <было сделать в продолжение> всех лет моего здесь бытия. По<этому мне нужны деньги> а будут еще нужны большие. И теперь — могли занимать меня все самомале<йшие> <получаемые?> мною деньги употреблял я для своего — Приспели гораздо большие трудности — ^[69] Необходимо нуж<ные пособия к> уразумению языков достать теперь ---- <1 нрзб>. Я просил — <прислать> мне 60 рублей — <1 нрзб> впредь, уже — Я умолял вас несчет<ное число раз> — <К чему со>хранять его для меня — <м>не такое имение — <Я не хочу?> <оста>вить себе вещественное <имение?> — <ста>раться сбыть некоторые — <ненужные земли и даже продать — <с>только надежд полагали, что — <мн>е неизбежным. Ибо: через полгода — <де>ньги нужны, и большие, особливо на первый — <мо>гу и своими трудами жить. Машиньке также — только в пансионе. Ей также нужны — нужно ей порядочно окулироваться и всегда — при том же нужно ей что-нибудь положить <на приданое?> <за?> ней. — Итак вы видите, что его продажа необходима> — что я воображал, что вы непременно вышлете — <для мо>их занятий еще до нового года оные 60 рублей — и расположил я, основываясь на книгах <которые> <собирался?> я купить, всё было у меня распределенно, часы назначенны, и ни один промежуток времени не долженствовал быть упущен — для этого я решился пожертвовать всеми удовольствиями. Вы помните, с каким ужасным энтузиазмом^[70] я всегда желал видеться <с> вами. — Как жарко я всегда хотел ехать на праздник, как это было предметом желаний моих. Я всем этим решился пожертвовать для однообразного, трудного занятия, вечного заточения^[71]. — Видно было, что я больше предпочитал тягостное приобретение пользы упоительным радостям веселия, и притом в такое время, когда все веселились. И вообразите: теперь, когда я увидел свой план рушенным, когда, окончив одни занятия, чтобы приняться за другие, я увидел, что мне нечем заниматься, что я не только не получаю от вас желанных денег, но никакого ответа, я принужден был бросить всё. Да и мог ли я заняться чем-нибудь, видевши главное свое неисполненным? Вы не можете вообразить тогдашнего моего бешенства, я был точно сумасшедший, заперся в своей комнате, грыз от досады стол, плакал, бегал от всех; и в уединении от всех разрывался в досадах и медленно начал успокоиваться только с прошествием праздников, но воспоминание о них режет мое сердце.

Я не жалею о тех почти даром ушедших 3 или шести годах, я не понимал этого. — Но в эти три недели, когда я думал столько сделать, когда я так ясно понимал всю важность моих занятий, когда я так пламенно жаждал употребить это самое лучшее время в самую великую пользу, когда нихто не мешал мне, когда эти три недели были важнее для меня четырех месяцев, и видеть все свои надежды разбитыми — о! это ужасно! Но не думайте, почтеней<шая> милая маминька, чтобы я в это время досадовал на вас или хотя малейшее на вас имел неудовольствие, нет, я собственно досадовал на себя и наказывал одного себя. Но наказание мое было ужасно.

Я теперь умоляю вас, почтенейшая маминька, сделайте милость, не оставте меня так растерзанным, ежели то уже пропало, дайте мне силы вознаградить его, мне нужно, кроме тех 20-ти рублей, которые вы прислали и которые я тщательно берегу, еще 80 восемьдесят рублей, хотя эта сумма чуть-чуть только меня удовлетворит… — Но вообразите, что вы ее даете мне взаймы, что по прошествии 3 или 4-х лет я вам возвращу ее усотеренную. — Сделайте милость, почтенейшая маминька, не жалейте моего имения… жалейте своего здоровья, а за малые, теперь претерпеваемые нам в имении уроны, вознаградит<есь?> в последствии.

Простите бедного вашего сына, ежели он потревожил вас, ежели он нанес вам тысячу новых хлопот, и не сердитесь на него, который ежели что делает, делает для вас и для счастия всего нашего семейства.

Н. Гоголь.

Гоголь М. И., 1 марта 1828^*

73. М. И. ГОГОЛЬ. 1828-го, март, 1 число. <Нежин.>

Я чувствовал, что принесу вам большое неудовольствие своею просьбою^*, зная трудность выполнения ее. Я точно во многом, очень во многом пред вами виноват, почтенейшая маминька. Недавно только понял я, что имел нужды не по своему состоянию, и что моей бедности тягостно было удовлетворять и ближайшие издержки; и узнал это тогда, когда потребовались еще нужнейшие, для моих занятий.

Я не говорил никогда, что утерял целые 6 лет даром^*, скажу только, что нужно удивляться, что я в этом глупом заведении мог столько узнать еще. Вы изъявляли сожаление, что меня в начале не поручили кому, но знаете ли, что для этого нужны были тысячи… Да что бы из этого было? Видел я здесь и тех, которые находились под особенным покровительством: им только лучше ставили классные шары, а в прочем они были глупее прочих, потому что они совершенно ничем не занимались. Я не тревожил вас уведомлением об этом, зная^[72], что лучшего воспитания вы дать мне были не в состоянии, и что не во всякое заведение можно было так счастливо на казенный счет попасть. Кроме неискусных преподавателей наук, кроме великого нерадения и пр., здесь языкам совершенно не учат, доказательством сему служат те, которые приехавши сюда с некоторыми познаниями в языках, выезжали позабывши последние. Ежели я что знаю, то этим обязан совершенно одному себе. И потому не нужно удивляться, если надобились деньги иногда на мои учебные пособия, если не совершенно достиг того, что мне нужно. У меня не было других путеводителей, кроме меня самого, а можно ли самому, без помощи других совершенствоваться. Но времени для меня впереди еще много, силы и старание имею. Мои труды, хотя я их теперь удвоил, мне не тягостны ни мало, напротив, они не другим чем мне служат как развлечением, и будут также служить им и в моей службе, в часы свободные от других занятий.

Что же касается до бережливости в образе жизни, то будьте уверены, что я буду уметь пользоваться малым. Я больше поиспытал горя и нужд, нежели вы думаете. Я нарочно старался у вас всегда, когда бывал дома, показывать рассеянность, своенравие и проч.^[73] чтобы вы думали что я мало обтерся, что мало был прижимаем злом. Но вряд ли кто вынес столько неблагодарностей, несправедливостей глупых, смешных притязаний, холодного презрения и проч. Всё выносил я без упреков, без роптания, никто не слыхал моих жалоб, я даже всегда хвалил виновников моего горя. Правда, я почитаюсь загадкою для всех, никто не разгадал меня совершенно. У вас почитают меня своенравным, каким-то несносным педантом, думающим, что он умнее всех, что он создан на другой лад от людей. Верите ли, что я внутренне сам смеялся над собою вместе с вами. Здесь меня называют смиренником, идеалом кроткости и терпения. В одном месте я самый тихий, скромный, учтивый, в другом угрюмый, задумчивый, неотесанный и проч., в третьем — болтлив и докучлив до чрезвычайности. У иных — умен, у других — глуп… Как угодно почитайте меня, но только с настоящего моего поприща вы узнаете настоящий мой характер, верьте только, что всегда чувства благородные наполняют меня, что никогда не унижался я в душе и что я всю жизнь свою обрек благу. Вы меня называете мечтателем, опрометчивым, как будто бы я внутри сам не смеялся над ними. Нет, я слишком много знаю людей, чтобы быть мечтателем. Уроки, которые я от них получил, останутся на-веки неизгладимыми, и они верная порука моего счастия. Вы увидите, что со временем за все их худые дела я буду в состоянии заплатить благодеяниями, потому что зло их мне обратилось в добро. Это непременная истина, что ежели кто порядочно пообтерся ежели кому всякой раз давали чувствовать крепкий гнет несчастий, тот будет счастливейший^[74]

Гоголь М. И., 30 марта 1828^*

74. М. И. ГОГОЛЬ. 1828-го г. Марта 30 дня. <Нежин.>

Извините, почтеннейшая маминька, ежели поздравлю вас с праздником уже на исходе его. Впрочем вы, я думаю, мало нуждаетеся в письменном моем поздравлении, зная мои чувства, желания, мою благодарность, и вечную признательность за вечно^[75] неотблагодаримые ваши попечения. Горько мне, когда вспоминаю, что еще я вам буду стоить великих затруднений, что еще я должен буду принять тягостное для меня благодеяние ваше, потому что я знаю, с каким горьким трудом оно вам обойдется. Знаю, что вам последний раз уже сделать мне вспомоществование; но знаю и то, как трудно из нашего небогатого состояния это сделать. Одною только мыслью утешаю себя, что уже более не нанесу вам подобных затруднений и что, ежели даст бог, найду способ и силы помогать вам, то есть моим сестрам, потому что вы совершенно посвятили себя нам и ваше счастие полагаете в нашем.

Я думаю, что курс Машиньки уже кончен. Не помню, когда настоящий срок, ежели же он пришел и ежели она уже дома, то известите меня.

Очень меня беспокоит, что я еще принужден вас трудить касательно моей экипировки. Деньги для этого нужно заблаговременно прислать. Казенное теперь всё отберется у нас, и для того на платье потребуется более прежнего. Впрочем об этом уведомлю вас последующим письмом.

С нетерпением жду видеть вас. Теперь время моего отсутствия продолжается целый год, но тем приятнее будет свидание. Прошу вас уведомить также, будут ли и теперь у нас Петр Петр. и Павел Петрович и где они теперь находятся. Я не забыл еще приятности времени, проведенного вместе.

Желаю вам возможнейшего счастия, здоровья и облегчения трудов ваших.

Весь ваш и весь любящий вас сын
Николай Гоголь-Яновский.

Поклон мой добрым соседям нашим.

Гоголь М. И., 7 апреля 1828^*

75. М. И. ГОГОЛЬ. 1828 год, апреля 7-е. <Нежин.>

На сих днях узнал я кой-какие подробности касательно времени окончания нашего курса: в половине июня должно уже всё быть приведенну к концу; а потому я буду просить вас, почтеннейшая маминька, деньги на платье (ежели только это не причинит вам большого беспокойства) прислать сколько возможно скорее, чтобы я мог заблаговременно всё приготовить, потому что после не будет минуты свободной. Желал бы, сколько возможно, уменьшить свои нужды (я трепещу, воображая, каким трудом вами достается нам даже необходимое), но несмотря на мои великие ограничения менее 200 рублей не может обойтиться мне мое экипирование. И потому прошу вас покорнейше, ежели можно, выслать мне эту сумму по крайней мере так, чтобы я мог получить 10 мая. Чувствую, скольких стою вам затруднений, но утешаюсь, что в скорости помощь бога даст мне силы выявить вам мою^[76] благодарность сыновнюю, успокоением, удовольствованием драгоценных для нас дней ваших.

У нас еще начало весны, но мне кажется, я не видел лета, которое было бы так жарко. Как несносна для меня эта пора со всегдашнею своею спутницею ленью! Думаю, что в этот год должно ожидать плодородия: зима была прекрасна; дожди шли, дай бог, чтоб ожидания исполнились, и трудящиеся с^[77]

Гоголь М. И., 3 мая 1828^*

76. М. И. ГОГОЛЬ. М. май, 3 число, 1828. Нежин.

Письмо ваше получил я в конце истекшего месяца; оно было для меня прекрасным подарком и признаюсь, несмотря на мою нелюбовь к вытверженным наставлениям, ваше золотое правило, предписанное мне в конце письма вашего, глубоко врезалось в мое сердце, оно благодетельно было в тогдашнем моем состоянии, и первое мое движение была живая благодарность вашей неусыпной любви к нам.

Жалею очень о болезни сестрицыной, об этакой болезни в первый раз слышу, боюсь, чтобы она не составила каких-либо неприятных следствий.

Крепко досадует меня неисправность наших почтовых экспедиций, получили ли вы письмо мое пущенное в половине апреля, где я просил вас о присылке двухсот рублей денег на платье. Ежели вы еще их не выслали, то сделайте милость, высылайте как можно поскорей, чтобы мне можно было управиться. Дела теперь столько нам, что право подумать страшно. Наши премудрые наставники, дремавши целый год, вздумали приударить во всю ивановскую. Экзамен будет слишком близко и первых чисел июня должен окончиться. С некоторой стороны это хорошо, оно сблизивает свидание наше, и тем награждает достойно труды мои. Теперь, я думаю, можно уже для меня приготовить бричку попространнее, по крайней мере такую, в какой, помните, я возвращался прошлый год в Нежин, Андрей Андреевич верно не откажет в ней, а я июня 10-го совсем уже буду наготове ехать.

Приятно мне очень что Анинька умеет читать, я даже удивляюсь, как она могла так скоро выучиться; впрочем чего не сделает ваша материнская любовь. И я вдвойне теперь обязан вам благодарностью, которую надеюсь почти чрез один только месяц выявить перед вами, как говорят, лично. А до того раз сто целую хотя воздушно ваши ручки и с почтением, с любовью, с благодарностью остаюсь вечно признательным сыном

Н. Гоголь.

Да, вот было позабыл! Сделайте милость пришлите, да только как можно поскорее маленькие чертежи и планы г-на^[78] Кафторова которые он чертил, будучи еще учеником в полтавской гимназии. Они должны находиться между планами и картинами в шкапу, где были книги.

Деньги, находившиеся при сем последнем письме, я получил.

Не забудьте чертежей. Верите ли, что этот пустяк причиняет мне много беспокойства, самому чертить никак невозможно, работа долгая, а времени нет, а между тем требуют, извините что я вас, почтеннейшая маминька, так бессовестно беспокою.

Гоголь М. И., 16 мая 1828^*

77. М. И. ГОГОЛЬ. 1828-го г. М. май, 16-е число. Нежин.

Письмо и деньги получил все сполна 12-го дня сего месяца и в первый раз подивился исправности полтавской почты. С платьем я уже почти распорядился совсем. Благодарю вас, почтеннейшая маминька, за ваши великие заботы для меня, не стоющего их. Но впрочем опасения ваши насчет моего мнимо-ипохондрического состояния в этом месяце напрасны. Я весел и едва ли еще не веселее обыкновенного, хотя даже и отдалили от меня радостный день свидания с вами. Как на зло, на теперешний выпуск ожидают нашего графа, и через это мне нельзя раньше 25-го июня оставить Нежин. Впрочем, как мне ни тягостна долгота этого времени, но всё не более она полутора месяца. Не знаю, успею ли я уже до этого времени писать к вам, и для того насчет присылки за мною советую распорядиться, не ожидая от меня другого известия. Главное, мне нужен пространный экипаж, и лучшего не нужно, как тот, в котором я возвращался прошлый год в Нежин. Это была необъятная брыка, которою ездили кибинские камердинеры. Я думаю, ее одной будет достаточно для моего укладу. Притом она слишком легка, сплетена с прутьев, и даже не тряска на ходу. За мною присылайте так, чтобы к 24-му или к 25-му экипаж был уже здесь непременно.

От всей души рад, что Петр Петр. и Павел Петрович теперь у нас. Как бы мне желательно их увидеть еще у нас дома; я во многом виноват против них; только лично могу испросить у них прощения. — Поблагодарите Павла Петровича за то, что он не забывает меня. С жадностью перечитывал его записочку. Но вы меня так напугали скорым их выездом, что я не знаю, застало бы ли письмо мое их. — Ах, если бы они подождали месяца два! Зачем уезжать в такое^[79] прекрасное время? Мне всё кажется, что мы проведем вместе это время все и многолюднее, и шумнее, и веселее, чем когда-либо. Дай бог, чтобы это сбылось! Я думаю, сестра уже до сих пор дома. Сделайте милость, приневольте ее написать ко мне. Она изволит жаловаться, что я к ней не пишу; а мне кажется, что этот грех за ней: на два письма мои она ни слова.

Простите, почтеннейшая маминька, до недолгого времени.

Ваш вечно признательный сын
Ник. Гоголь.

Чувствительнейше благодарю Варвару Петровну за незабытие меня и надеюсь принесть благодарность настоящую сам.

Мое почтение бабушке, дед<ушке> Ивану Матв<еевичу>, Марье Или<ничне>, всем родным и знакомым.

Гоголь М. И., 30 мая 1828^*

78. М. И. ГОГОЛЬ. 1828, май, 30-е число, Нежин.

Вчера я получил ваше письмо, почтеннейшая маминька, пущенное вами 23-го мая. Удивляюсь, как вы не получили другого письма моего, отправленного немедленно вслед за тем, где я писал, что экзамен нам отсрочен и что я могу 25 только июня ехать. — Боясь в самом деле, чтобы вы не успели выслать, я предуведомляю вас, что нужно выслать к 25 июню, которого числа я уже совершенно свободен. Досадно ужасно, что меня так обманули; но впрочем и 25-е недолго, и я таки скоро буду у ваших ног. Прощайте, почтеннейшая маминька, с надеждою скорого свиданья, остаюсь вечно признательный ваш сын

Николай Гоголь.

Сестру благодарю и поздравляю с новосельем^*, родиной и курами. Только странная привычка до сих пор величать меня словом вы. Мы кажется оба одних лет. Ежели еще она не старше меня, в отношении к своему полу. Впрочем целую ее несчетно раз.

До свидания.

Данилевскому А. С., сентябрь 1828^*

79. А. С. ДАНИЛЕВСКОМУ. <Сентябрь 1828 г. Васильевка>

Извини, друг мой, что я не сей час, по приезде моем, являюсь к тебе. Лошади наши все выморенны ужасно, колесивши из Полтавы по всем окрестностям. Теперь решаюсь просить тебя — между нами нет светских обычаев, надеюсь ты не рассердишься, что я, не сделавши контрвизита, решаюсь на такую смелость. Но впрочем я имею кое-что тебе порассказать. — Приезжай, если тебе мила наша беседа, которая так радовала меня прошлый раз, если тебе мил старый друг и бутылка мадеры.

Твой Н. Гоголь.

Косяровскому Павлу П., 2 сентября 1828^*

80. ПАВЛУ П. КОСЯРОВСКОМУ. <1828> Сентября 2-го. <Васильевка.>

Благодарю вас, милый Павел Петрович, благодарю вас, дядько, за письмо ваше, за вашу память обо мне. Ежели бы вы знали, как мне дуже не добре вас не видеть. Вообразите, что я один без всякого камрада скучаю в Васильевке. Я весь в каком-то бесчувствии, и только порою воспоминание о нашей благословенной веселой троице, обитавшей на верхнем жилье купно в здравии <и> благоденствии, шевелит мои думы. Но всё там угрюмо, пусто, ни стола, ни стула, и даже самый наш шаткий паркет разобран при расташовке ярмонки на ятки^*; один только Дорогой остался верен своему бывшему пристанищу и на зло за то, что его часто оттуда прежде гоняли, храпит там безотлучно. Я же с Сюськой перебрался в теплейшую комнату, в соседней к бабушке, отгородился от нее ширмами, потому что испарения бабы и косолапой девы, ее прислужниц, почивающих в сенях, разят убийственно в мои полуоткрытые двери. Впрочем моя квартира не совсем дурна; не знаю, какова ваша. Да что вы в самом деле не сообщили нам своих разговоров с императрицею? Здесь носятся слухи, что вы приняли ее очень милостиво и благоволите к ней. Но довольно уже. Новостей никаких не имею, чтобы рассказать вам, а разве вы не порасскажете ли чего-нибудь нам животрепящего. Когда-то вы окончите дела свои и Васильевка увидит вас на лоне своем, вдвое веселее, вчетверо беззаботнее, вшестеро счастливее и всё так же нас любящего.

В надежде осуществления всего этого,

остаюся до свидания ваш

Сахарный племянничек

Н. Гоголь-Яновский.

Косяровскому Петру П., 8 сентября 1828^*

81. ПЕТРУ П. КОСЯРОВСКОМУ. <1828.> Сентября 8-е. <Васильевка.>

Извините, почтеннейший Петр Петрович, что я не писал к вам, я не знал, что и мое письмо будет служить вам не лишним, я всегда думал: не нужно там тратить слов, где нужны дела — что же, буду писать к вам. Если бы мое письмо хотя на миг заставило вас позабыть вашу скуку, тогда бы я был счастлив, я бы не потратил тогда слов даром. Теперь у нас ярмонка, и хотя его высокопревос. не благоволил приехать^*, но мы провели время всё-таки недурно, беспрестанно разъезжали по ярмонке и разорялися в пух… я один промотал пару целковых. Но она выгоднее всего была нашим людям, потому что все покупки шли им. В Яресках я уже не помню, когда был. Недавно только воротился из Кременчуга, где также была ярмонка и где более всего я промотался на вина и на закуски. Но как теперь яресковских гостей не было, то весь этот запас остался нам на всё годовое продовольствие. В праздник храмовой нашей церкви мы пили таки винцо доброе, вспоминали вас, сочтя неполное наше семейство. Зачем вы оторвались от нас, от тех, которые думали и привыкли с вами не расставаться? Раз застал я^[80] нашу редкую маминьку в слезах над письмом вашим, в котором, по словам ее, заключался упрек на молчание, между тем как она давно уже отправила письмо к вам; целый тот вечер мы ни о чем больше не говорили, как только об вас. Воспоминания кучею теснились на ум; тогда только увидел я, сколько все наши любят вас, и мне пришла в голову счастливая мысль, но которая вскоре разрушилась, когда я услышал, что будто вы уже располагаете покинуть^[81] навсегда Малороссию. Неужели вы в состоянии оставить тех, которые так вас любят? Зачем же было нас всех так привязать к себе, чтобы удаление ваше потом навело нам горькую печаль? Я еду в Петербург непременно в начале зимы, а оттуда бог знает, куда меня занесет, весьма может быть, что попаду в чужие край, что обо мне не будет ни слуху, ни духу несколько лет, и признаюсь, меня самого не берет охота ворочаться когда-либо домой, особливо бывши несколько раз свидетель, как эта необыкновенная мать наша бьется, мучится иногда даже об какой-нибудь копейке, как эти беспокойства убийственно разрушают ее здоровье, и всё для того, чтобы доставить нужное нам и удовлетворить даже прихотям нашим. Как разрывалося у меня сердце, глядя на такие труды и вспоминая, что я сам часто употреблял во зло. — Кто же в это время моего отсутствия может заставить ее быть спокойною, когда прибавляется ей еще новая печаль, беспрестанные заботы и часто печальные мысли на счет отсутствующего? Я прошу вас, я умоляю, заклинаю и родством и приязнию и всем, что только может подвигнуть ваше доброе сердце, не оставьте нас, отмените свое грозное намерение и, совершивши свое достойное дело, приезжайте в Васильевку, будьте ангел-утешитель нашей матери. Вы всегда были помощником ей и в хозяйстве и во всем добром, вы и теперь облегчите ее заботы. Я с своей стороны почти всё сделал, денег беру с собой немного, чтобы стало на проезд и на первое обзаведение; а для обеспечения ее состояния отказываюсь от своего наследия и теперь занимаюсь составлением дарственной записи, по которой часть имения, принадлежащего по завещанию мне, с домом, садом, лесом и прудами, оставляется матери моей в вечное владение. Не по легкомыслию, не по какому-либо безрассудительному хотению это сделаю, но самое благоразумие этого требует. Нужно всё предполагать. Может быть, и весьма вероятно, что в самом деле я отлучусь и слишком далеко (это и есть мое намерение), обо мне не будет и слуху, между тем уплывет десять лет, законная давность — почему знать, каковы еще будут мои сестры, может быть, жадные наследники не дадут ей и места, где бы преклонить голову. Вы знаете этого алчного попа от. Меркурия^*, который с такою жадностию следит наше имение, и который, пользуясь правом родства, уже зажилил порядочный кусок, чего они не сделают с женщиною, хотя благоразумною, но всё-таки не имеющею достаточной твердости для состязания с этими закоснелыми грабителями. Что касается до меня, ежели найду свое счастие, ежели приду в состояние помочь своим родственикам и сестрам — приеду. Ежели нет — потерплю нужду, а кого нужда не совершенствует и не делает богатым? притом же до слишком большой нужды не доеду. Ежели для постоянного приобретения знаний не буду иметь всех способов, могу прибегнуть покуда к другому, вы еще не знаете всех моих достоинств. Я знаю кой-какие ремесла. Хороший портной, недурно раскрашиваю стены алфрескою живописью, работаю на кухне и много кой-чего уже разумею из поваренного искусства; вы думаете, что я шучу, спросите нарочно у маминьки, а что еще более, за что я всегда благодарю бога, это за свою настойчивость и терпение, которыми я прежде мало обладал, теперь ничего из начатого мною я не оставляю, пока совершенно не окончу. Не для того, чтобы хвалить себя, я говорю это, но чтобы обеспечить вас на счет моей будущей участи. Итак, хлеб у меня будет всегда. Дай только бог, чтобы исполнили вы нашу просьбу, меня всё уверяет, что не оставите нас, что вы будете жить вместе с нами, что вы не оставите безутешную. Вы не забудете, извините, ежели смею сказать, свой долг (хотя мы вам одолжены всем) быть с теми, которые так любят и которые рады^[82] бы пожертвовать всем, чтобы возвратить к себе милого родственика^[83]. Дай бог вам возможного счастия и иногда, хотя редко, легкой памяти обо мне.

Прощайте, милый дядинька! Как бы мне хотелось еще раз обнять вас.

Н. Гоголь-Яновский.

На обороте: Его благородию Петру Петровичу Косяровскому в Одессу.

Гоголь и др. — Косяровскому Петру П., 2 декабря 1828^*

82. ПЕТРУ ПЕТРОВИЧУ КОСЯРОВСКОМУ. Декабря 2-го 1828-го года. Васильевка.

Приехавши в мирное убежище мое, с сердечным удовольствием принимаюсь за перо, чтобы хотя мысленно беседовать с вами. Как жаль, что первое ваше письмо от 27-го октября долго залежало на почте, несмотря на то, что каждую неделю два раза посылала справляться в Полтаву, не понимаю, отчего это случилось, верно люди обманывали меня, когда забывали ходить на почту, а вы бы верно о сю пору получили мой ответ на него.

Прошу вас усерднейше, добрый и милый мой братец Петр Петрович, нимало не беспокоиться на счет долгу, я уже всё сделала, что должно было, не нужно посылать процентов, вам деньги необходимы, покуда вы вступите в службу, а тогда пожалуй присылайте лишние ко мне, мне приятно будет вам быть обязанной, и, если богу угодно будет, что мы увидимся, чрез то и вам могу быть полезной в случае нужды. При чтении этих строк вы верно будете довольны, мой голубчик, что соглашаюсь принимать от вас деньги, судя по себе я так воображаю об вас. Будучи в Яресках, написала я вам записку, воображая, что то письмо прежде моего вы получите, но не удалось отправить оттуда на почту и я взяла сюда, чтобы вместе и с своим отправить. Сколько мне теперь затруднений, мой друг, выпроважая Николиньку, один бог только видит, и он один меня поддерживает. В Кибинцах мы провели время и приятно и грустно, приятно потому, что я имела комнатку, где могла свободно предаваться своим мыслям и обдумывать свои планы. Я просила, чтобы мне дали в гостином флигеле комнатку, вместе с моей Машей, для того, что с Ольгой Дмитриевной мне надобно бы помещаться и с Капнистами и другими женщинами и поздно слишком ложиться, потому что все молодые люди после ужина всегда во флигеле собираются, а для моей Машиньки не годится поздно ложиться, и мы от ужина тотчас уходили в свою квартиру, в которой чрез стену жила сама Софья Алекса�

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]

[15]

[16]

[17]

[18]

[19]

[20]

[21]

[22]

[23]

[24]

[25]

[26]

[27]

[28]

[29]

[30]

[31]

[32]

[33]

[34]

[35]

[36]

[37]

[38]

[39]

[40]

[41]

[42]

[43]

[44]

[45]

[46]

[47]

[48]

[49]

[50]

[51]

[52]

[53]

[54]

[55]

[56]

[57]

[58]

[59]

[60]

[61]

[62]

[63]

[64]

[65]

[66]

[67]

[68]

[69]

[70]

[71]

[72]

[73]

[74]

[75]

[76]

[77]

[78]

[79]

[80]

[81]

[82]

[83]

Николай Васильевич Гоголь

Полное собрание сочинений в четырнадцати томах

Том 10. Письма 1820—1835

От редакции

Даты жизни Гоголя, до 1835

1777.

1791.

1805.

1806.

1809.

1818.

1819—1820.

1821.

1822.

1823.

1824.

1825.

1826.

1827.

1828.

1829.

1830.

1831.

1832.

1833.

1834.

1835.

Письма, 1820—1835

Гоголям В. А. и М. И., 1820 («…Я весьма рад, что узнал о благополучном здравии вашем…»)*

1. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1820 г. Полтава.>

Гоголь-Яновской Т. С., 1820*

2. Т. С. ГОГОЛЬ-ЯНОВСКОЙ. <1820 г. Полтава.>

Гоголям В. А. и М. И., 1820 («…Благодаря родительскому вашему о мне попечению…»)*

3. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1820 г. Полтава.>

Гоголям В. А. и М. И., 10 июня 1821*

4. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <10 июня 1821 г., Нежин>

Гоголям В. А. и М. И., 13 августа 1821*

5. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <13 августа 1821 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 14 августа 1821*

6. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <14 августа 1821 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 26 августа 1821*

7. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <26 августа 1821 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 6 сентября 1821*

8. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <6 сентября 1821 г., Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 6 октября 1821*

9. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <6 октября 1821 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 10 декабря 1821*

10. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <10 декабря 1821 г., Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., декабрь 1821*

11. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <Декабрь 1821 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 7 января 1822*

12. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <7 января 1822 г., Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., август 1822*

13. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <Август 1822 г., Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 10 октября 1822*

14. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <10 октября 1822 г., Нежин>

Гоголям В. А. и М. И., 23 марта 1823*

15. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1823 г., 23 марта, Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 3 октября 1823*

16. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1823 г., 3 октября. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., ноябрь-декабрь 1823*

17. В. А и М. И. ГОГОЛЯМ. <Ноябрь-декабрь 1823 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 11 декабря 1823*

18. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <11 декабря 1823 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 22 января 1824*

19. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <22 января 1824 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 30 марта 1824*

20. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <1824 г. 30 марта. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 13 июня 1824*

21. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. 1824-го года, июня 13 дня. <Нежин.>

Гоголю В. А. и Гоголь М. И., 1 октября 1824*

22. В. А. ГОГОЛЮ и М. И. ГОГОЛЬ. <1 октября 1824 г., Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 19 октября 1824*

23. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <19 октября 1824 г. Нежин.>

Гоголь М. И., 13 января 1825*

24. М. И. ГОГОЛЬ. 13-го генваря. 1825-го года. Нежин.

Гоголям В. А. и М. И., март 1825*

25. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. <Март 1825 г. Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 18 марта 1825*

26. В. А. и М. И. ГОГОЛЯМ. 1825-го года, 18-го марта <Нежин.>

Гоголям В. А. и М. И., 1820 («…Я весьма рад, что узнал о благополучном здравии вашем…»)^*

Гоголь-Яновской Т. С., 1820^*

Гоголям В. А. и М. И., 1820 («…Благодаря родительскому вашему о мне попечению…»)^*

Гоголям В. А. и М. И., 10 июня 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 13 августа 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 14 августа 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 26 августа 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 6 сентября 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 6 октября 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 10 декабря 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., декабрь 1821^*

Гоголям В. А. и М. И., 7 января 1822^*

Гоголям В. А. и М. И., август 1822^*

Гоголям В. А. и М. И., 10 октября 1822^*

Гоголям В. А. и М. И., 23 марта 1823^*

Гоголям В. А. и М. И., 3 октября 1823^*

Гоголям В. А. и М. И., ноябрь-декабрь 1823^*

Гоголям В. А. и М. И., 11 декабря 1823^*

Гоголям В. А. и М. И., 22 января 1824^*

Гоголям В. А. и М. И., 30 марта 1824^*

Гоголям В. А. и М. И., 13 июня 1824^*

Гоголю В. А. и Гоголь М. И., 1 октября 1824^*

Гоголям В. А. и М. И., 19 октября 1824^*

Гоголь М. И., 13 января 1825^*

Гоголям В. А. и М. И., март 1825^*

Гоголям В. А. и М. И., 18 марта 1825^*

Гоголь М. И., 23 апреля 1825^*

Гоголь М. И., 24 апреля 1825^*

Гоголь М. И., 26 мая 1825^*

Гоголь М. И., 3 июня 1825^*

Гоголь М. И., 10 июня 1825^*

Гоголь М. И., 15 августа 1825^*

Данилевскому А. С., 17 августа 1825^*

Гоголь М. И., 30 сентября 1825^*

Гоголь М. И., 13 октября 1825^*

Гоголь М. И., 23 октября 1825^*

Гоголь М. И., 2 декабря 1825^*

Гоголь М. И., 17 января 1826^*

Гоголь М. И., 21 апреля 1826^*

Гоголь М. И., 14 мая 1826^*

Гоголь М. И., 4 июня 1826^[24]^*

Гоголь М. И., 13 июня 1826^*

Гоголь М. И., 16 августа 1826^*

Гоголь М. И., 20 августа 1826^*

Гоголь М. И., 10 сентября 1826^*

Гоголь М. И., 30 сентября 1826^*

Гоголь М. И., 15 октября 1826^*

Гоголь М. И., 16 ноября 1826^*

Гоголь М. И., 23 ноября 1826^*

Высоцкому Г. И., 17 января 1827^*

Гоголь М. И., 1 февраля 1827^*

Гоголь М. И., 26 февраля 1827^*

Высоцкому Г. И., 19 марта 1827^*

Гоголь М. И., 24 марта 1827^*

Гоголь М. И., 6 апреля 1827^*

Гоголь М. И., 17 апреля 1827^*