Сравнение Антония с Деметрием
Мы увидели, что как Деметрий, так и Антоний претерпели великие превратности. Рассмотрим, во-первых, каким способом достигли они могущества и знаменитости. Один получил силу готовою от отца своего Антигона, который был сильнейшим из Александровых наследников, и прошел с боями и покорил себе большую часть Азии прежде, нежели Деметрий достигнул юношеских лет. Антоний, будучи сын человека доброго, но невоинственного и не оставившего ему никакого средства к прославлению себя, осмелился присвоить себе власть Цезаря, которая нимало ему не принадлежала по родству; он сделал сам себя наследником того владения, которое Цезарь приобрел великими трудами. Он имел такую силу, что, опираясь на одни свои собственные силы, успел разделить Римскую державу на две части, из которых избрал и взял себе важнейшую. Много раз, в отсутствии своем, посредством помощников и заместителей, он побеждал парфян и прогнал до Каспийского моря варварские кавказские народы. Доказательствами великой власти его служит то самое, за что его порицают. Антигон был доволен тем, что Деметрий вступил в брак с Филой, дочерью Антипатра, как бы она была лучше его, несмотря на неровность лет. Напротив того, брак Антония с Клеопатрой бесславил его, хотя эта царица могуществом и блеском превосходила всех современных царей, кроме Арсака. Но Антоний возвеличил себя до того, что другим казался достойным получить более, нежели он сам желал.
Что касается до намерения, с которым они приобрели власть, то Деметрий не заслуживает нарекания: он хотел владычествовать и царствовать над людьми, привыкшими быть управляемы царской властью; но намерение Антония было жестокое и тиранническое: оно имело целью порабощение римского народа, незадолго избегшего единовластия Цезаря. Самое важное и значительное из деяний, им произведенных, — война с Кассием и Брутом, которую он вел для того, чтобы лишить свободы отечество и сограждан своих. Деметрий, прежде нежели быть к тому принужденным необходимостью, старался об освобождении Греции, об изгнании из городов охранного войска, а Антоний гордился тем, что убил в Македонии освободителей Рима. В Антонии более всего хвалят щедрость и великость даров; но и в этом Деметрий превышает его, ибо он подарил неприятелям столько, сколько Антоний не давал и друзьям своим. Он заслужил похвалу за то, что велел похоронить с честью Брута, но Деметрий похоронил всех убитых неприятелей, а попавшихся ему в плен отослал к Птолемею с деньгами и подарками.
В счастье оба они были наглы, преданы неге и наслаждению; однако никто не скажет, чтобы Деметрий, проводя время в удовольствиях и забавах, потерял случай к произведению чего-либо: он занимался весельями в праздное и свободное время. Его Ламия, подобно баснословной, занимала его для препровождения времени и для отдохновения; но когда он обращался к военным приготовлениям, то копье его не было увито плющом, шлем не пахнул благовонными духами. Он не выходил на поле брани из женских чертогов убранный и блистающий, но усыпляя вакхические ликования и веселые сообщества, он превращал себя, говоря словами Еврипида, в служителя убийственного Ареса. Он не сделал ни малейшей ошибки из склонности к неге и удовольствиям. Другое дело Антоний: представляемая на картинах Омфала отнимает у Геракла палицу и снимает с плеч его львиную шкуру, так и Клеопатра, очаровав Антония и снимая часто с него доспехи, убедила оставить великие дела и необходимые походы и забавляться и проводить время с нею на берегах Канопа и Тафосириса[1]. Наконец, подобно Парису[2], убежав с поля сражения, скрылся он в объятиях ее; но Парис убежал в чертоги, будучи побежден, а Антоний, гоняясь за Клеопатрой, убежал и предал победу.
Далее. Деметрий, подобно Лисимаху и Птолемею, женился на многих женах. Это не было непозволительно, но введено в употребление царями македонскими после Александра и Филиппа. Он уважал жен, с которыми соединился браком. Но Антоний, во-первых, взял двух жен, чего никто из римлян не осмелился сделать; потом изгнал от себя свою единоплеменную и законную жену, угождая иностранке, не соединившейся с ним по законам. По этой причине брак одному не причинил никакого несчастья, на другого же навлек величайшие напасти. Но в поведении Антония мы не находим столь неблагочестивого поступка, происходящего от разврата, какой видим в поведении Деметрия. Историки пишут, что на Акрополь не позволялось впускать собак, ибо эти животные совокупляются явно. Но Деметрий в само обиталище девственной богини вводил блудниц и бесчестил многих афинских женщин. Жестокость — зло, которое, как можно бы подумать, менее всего соединено с негою и наслаждениями, — это зло сопряжено со склонностью Деметрия к удовольствиям; не только не воспрепятствовал, но, напротив того, принудил умереть ужаснейшей смертью прекраснейшего и добродетельнейшего афинянина, который не хотел предать себя поруганию. Можно заметить, что Антоний обижал себя, а Деметрий — других своим невоздержанием.
В отношении к родителям Деметрий не заслуживает ни в чем упрека. Антоний, напротив того, выдал брата своей матери, дабы умертвить Цицерона — что само по себе нечестиво и жестоко. Антоний и едва бы заслужил прощение и тогда, когда бы смерть Цицерона была наградою за спасение своего дяди. Касательно и клятвопреступления и вероломства, оба заслуживают нарекание, ибо один поймал Артабаза, другой убил Александра; но Антоний имел благовидный к тому предлог, будучи оставлен и предан в Мидии Артабазом; но некоторые говорят, что Деметрий составил ложные обвинения для оправдания своего злодеяния и мстил человеку, который не только не обидел его, но сам им был обижен.
В рассуждении военных дел — Деметрий совершал подвиги сам; напротив того, там, где не было Антония, полководцы его одерживали знаменитые и преславные победы.
Оба по собственной вине лишились всего, но не равным образом. Один был оставлен македонянами, которые восстали против него; другой оставил тех, кто за него ввергал в опасность жизнь свою. Итак, один виновен в том, что он сделал к себе воинов своих неблагорасположенными; другой — в том, что не воспользовался благосклонностью и верностью, которую к себе произвел в воинах своих.
Ни одного из них смерть не заслуживает похвалы; но смерть Деметрия более достойна порицания. Он терпел плен, заключение в темнице и довольствовался тем, что выиграл три года, в которые предавался еде и питью, подобно животному. Антоний, правда, освободился от жизни трусливо, жалким и постыдным образом, однако прежде, нежели его противник сделался властелином его тела.
