Н. П. Огарев. Избранные социально-политические и философские произведения
Том второй.
Государственное издательство политической литературы, 1956
ПРЕДИСЛОВИЕ К VIII И IX КНИЖКАМ «ГОЛОСОВ ИЗ РОССИИ»1[править]
Эти две книжки «Голосов» посвящены исключительно крестьянскому вопросу. Мы вовсе не намерены входить в разбор помещенных статей; но нам хочется указать на их значение в положении самого вопроса. Пусть всякий сличит и рассудит: мы соединили в одной книжке «Проект действительного освобождения крестьян», где неизвестный автор предлагает правительству, для решения вопроса, меру рассчитанную, прямую, откровенную, посредством которой оно могло бы еще само вести задачу к мирной развязке и Россию к мирному преобразованию, — и «Завещание Ростовцева», которое не что иное, как доклад, сущность трудов редакционных комиссий, изложенная кратко и удобопонятно для того, чтоб государь мог прочесть, не утруждая себя более подробным изучением дела.
С одной стороны, сжатая форма «доклада» показывает, как государю некогда заняться коренным вопросом русского преобразования — вопросом, который он сам поставил, но который ему надо понять как-нибудь покороче, как-нибудь наскоро, даже не очень озабочиваясь, что не всегда в «докладе» найдутся достаточные причины для оправдания положений, предназначенных иметь силу закона и располагать жизнью полгосударства. В самом деле когда же ему?.. Столько иного дела… Поездка в Тверь и Варшаву, во время которой в Твери будет смотр войска и не обратится внимания ни на нужды народные, ни на благородный голос большинства дворянства; в Варшаве будет смотр войска и не обратится внимания на нужды Польши, как и прежде изнывающей под управлением от старости утратившего память и рассудок Горчакова и Муханова, от колыбели утратившего гражданское благородство. В самом деле, столько иного дела! Трата последних копеек на эти бесплодные поездки, на эти бесплодные смотры, да мелькание рельсов, да почтовые лошади, дорога, поспешность, суета… Много, много иного дела у русского царя, вследствие чего крестьянским вопросом приходится заняться как-нибудь покороче. А теперь дипломатические сношения, свидания с немецкими фюрстами, ненужное и часто смешное участие в европейских делах — все это отвлекает от внутреннего вопроса, все это, соединяя непонимание дела с лишними расходами и разорением финансов, ведет правительство к тому, что оно лопнет разом, само не заметя, как это случилось.
Александр II — честный человек; мы этому верим, и он сам этому верит. Но подумал ли он когда-нибудь, в ночной тиши Зимнего дворца или при постукивании стенных часов почтовой станции, что значит быть честным человеком? Неужели только — платить карточные долги, исполнять семейные обязанности, не мстить за личные обиды и т. п.? Быть честным человеком для каждого, даже и не государя, — значит жить для блага общего, жертвовать общему личным интересом; а для государя — быть честным человеком значит освободить государство от самого себя, от всякого бесконтрольного управительства, основанного не на выборном начале, а на начале, для народа постороннем, освободить государство от всякого сверхпоставленного произвола, начиная с ребяческого и до преступного. Подумал ли он об этом? Если ему попадется эта книжка «Голосов», пусть он сравнит оба проекта и посмотрит, на чьей стороне правда, и пусть подчинится правде; не той правде, которая создалась в его мечте, а той, которая существует и требуется на деле. Подчинение правде, независимой от личных интересов и желаний, — в этом вся честность, вся нравственность. Иначе, честность сводится на мелкое чувство маленького дворянского достоинства. Гонор — это еще только самолюбьеце; а честность — это преданность общественной свободе, благу и истине.
С другой стороны, «Доклад Ростовцева» имеет ту пользу, что выпутывая мнения редакционных комиссий из бесконечных подробностей, доводит их до ясности оглавления. Приходит время исторической оценки значения Ростовцева и его комиссий. Мы жалеем о их промахах, о частом непонимании русских потребностей, о ненужных уступках в пользу бессальных корыстей дворянства, о бюрократических стремлениях по-своему состряпывать жизнь народную и, говоря о самоуправлении, все подчинять управительству; но мы отдадим им и должную справедливость. Ростовцев умер, отстояв за народом право на землю и поставив вопрос освобождения так, что его вспять уже не поворотишь. Пусть же имя, записанное в истории русской свободы по черному и по белому — добром помянется в великодушной памяти народной.
А те из членов комиссий, которые действительно честные люди, сравнивая свои и чужие проекты, пусть найдут в себе то гражданское мужество, которое выше самолюбия, и потребуют, чтобы правительство склонилось на сторону чужих проектов и отказалось от несбыточной мечты срочно-обязанного положения, приводящего Россию к выбору между продолжением крепостного права и кровавой местью за мнимое освобождение.
Иначе — а может оно и лучше — освобождение, по силе обстоятельств, выйдя из-под надзора правительства, перейдет в руки общественные.
К разбору трудов комиссий, составляющему долю «Проекта действительного освобождения», IX-я книжка «Голосов» прибавит один из самых замечательных разборов.
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Напечатано в 1860 г. в VIII книжке, стр. III—IX, за подписью Н. Огарев. В состав VIII книжки входят: «Проект действительного освобождения крестьян» (стр. 1—134), автором которого был Н. А. Серно-Соловьевич, и «Доклад или так называемое: политическое завещание Ростовцева» (стр. 135—187). Последний был составлен Ростовцевым в начале 1860 г., незадолго до смерти. Ростовцев излагал итоги работ редакционных комиссий, которые он возглавлял. Материалы редакционных комиссий были позднее изданы в 18 томах и в сжатом виде — в 3 томах.
В открывавшейся вступлением «От редакции» IX книжке «Голосов из России» были напечатаны «Соображения по докладам редакционных комиссий», занимающие всю книжку (стр. 1—204), автором этой работы редакция «Голосов из России» сама предположительно назвала А. М. Унковского — губернского предводителя дворянства Тверской губернии, подвергнувшегося в то время преследованиям правительства и находившегося в ссылке.