Принц и нищий (Твен; Ранцов)/СС 1896—1899 (ДО)/Глава XIX

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
[119]
ГЛАВА XIX.
Король у крестьянъ.

Проснувшись рано утромъ, король убѣдился, что мокрая, но, очевидно, весьма разсудительная крыса, заползла къ нему ночью и устроила для себя уютный ночлегъ у него за пазухой. Когда мальчикъ началъ ворочаться, она встревожилась и поспѣшно убѣжала; король улыбнулся и сказалъ: «Дурочка, чего ты такъ испугалась? Я такой же безпріютный несчастливецъ, какъ и ты сама. Я въ такомъ безпомощномъ состояніи, что какъ нельзя лучше понимаю все безобразіе обижать безпомощное существо. Вмѣстѣ съ тѣмъ благодарю тебя за хорошее предзнаменованіе. Если злоключенія короля дошли до того, что крысы выбираютъ его себѣ подстилкой для спанья, то ему, безъ сомнѣнія, предстоитъ счастливая перемѣна судьбы. — Хуже, кажется, ужь ничего быть не можетъ!»

Король всталъ и вышелъ изъ хлѣва. Какъ разъ въ эту минуту онъ услышалъ дѣтскіе голоса: дверь овина растворилась и вошли двѣ маленькія дѣвочки. Увидѣвъ незнакомаго мальчика, онѣ перестали говорить и смѣяться, молча остановились передъ нимъ и принялись съ любопытствомъ его разглядывать. Затѣмъ онѣ начали [120]шептаться о чемъ-то другъ съ другомъ, подошли еще ближе, снова остановились и, опять поглядѣвъ на маленькаго короля, начали шепотомъ сообщать другъ другу свои впечатлѣнія. Вскорѣ онѣ настолько ободрились, что стали разсуждать вслухъ. Одна изъ дѣвочекъ сказала:

— А вѣдь у него хорошенькое личико!

Другая добавила:

— Волосы тоже у него не дурны!

— Жаль только, что онъ такъ дурно одѣтъ!

— Видъ у него измученный! — Кажется, что онъ очень проголодался.

Дѣвочки подошли еще ближе, робко поглядывая на короля и осматривая его со всѣхъ сторонъ такъ тщательно, какъ еслибъ это былъ невѣдомый заморскій звѣрь. При этомъ, однако, онѣ соблюдали должную осторожность и бдительность, какъ еслибъ опасаясь, что этотъ заморскій звѣрь, пожалуй, вздумаетъ кусаться. Подъ конецъ онѣ остановились почти передъ самымъ королемъ, держа другъ друга для большей безопасности за руки и, повидимому, вполнѣ удовлетворились тщательнымъ обзоромъ, произведеннымъ ихъ невинными глазками. Тогда одна изъ дѣвочекъ, собравъ все свое мужество, простодушно и честно освѣдомилась: — Кто ты такой, мальчикъ?

— Я король! — отвѣтилъ онъ ей совершенно серьезнымъ тономъ.

Дѣвочки слегка вздрогнули отъ удивленія и съ полминуты молчали, широко раскрывъ глаза. Любопытство заставило ихъ, однако, прервать молчаніе вопросомъ:

— Ты король? Какой же именно?..

— Англійскій король! Дѣвочки поглядѣли сперва другъ на друга, потомъ на мальчика, а затѣмъ онять другъ на друга и, очевидно, находились въ величайшемъ недоумѣніи. Наконецъ, одна изъ нихъ сказала:

— Слышишь ты, Марджери, онъ называетъ себя королемъ! Неужели это правда?

— Должно быть, что такъ, Присси. Вѣдь онъ же не станетъ лгать? Замѣть себѣ, Присси, что если бы онъ не сказалъ правды, то это была бы ложь! Это не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію. Теперь потрудись сообразить, что изъ неправды ничего, кромѣ лжи, никогда выйти не можетъ!

Доказательство это было до такой степени логическимъ, что подъ него нельзя было подпустить даже иголочки. Сомнѣнія, появившіяся было у Присси, должны были при такихъ обстоятельствахъ разсѣяться. Подумавъ съ минутку, она возложила всю отвѣтственность на короля, наивно замѣтивъ: [121] 

— Если ты въ самомъ дѣлѣ король, то я тебѣ вѣрю!

— Да я и въ самомъ дѣлѣ король!

Этимъ все было окончательно улажено. Королевское достоинство его величества было признано безъ дальнѣйшихъ разспросовъ и колебаній. Маленькія дѣвочки начали тотчасъ же освѣдомляться, какимъ образомъ король забрелъ къ нимъ въ хлѣвъ, отчего онъ явился въ такомъ не царственномъ одѣяніи, куда держитъ путь и т. д. и т. д. Вообще маленькаго короля обстоятельно разспросили объ его собственныхъ дѣлахъ. Возможность разсказать про свои злоключенія, не подвергаясь опасности встрѣтить насмѣшки и недовѣріе, являлась большимъ облегченіемъ для его величества. Онъ разсказалъ свою повѣсть съ такимъ увлеченіемъ, что временно позабылъ даже голодъ. Кроткія и ласковыя крестьянскія дѣвочки слушали его съ самымъ глубокимъ и нѣжнымъ сочувствіемъ, но когда король перешелъ къ событіямъ вчерашняго дня, и объявивъ, какъ долго ничего не ѣлъ, онѣ осмѣлились прервать повѣствованія его величества и поспѣшно увели короля въ избушку, объявивъ, что ему надо тамъ позавтракать.

Маленькій король былъ теперь совершенно веселъ и счастливъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ разсуждалъ самъ собою. «Вернувшись на престолъ, я всегда буду относиться съ любовью и уваженіемъ къ маленькимъ дѣтямъ, вспоминая, что они мнѣ вѣрили и принимали во мнѣ живое участіе, тогда какъ взрослые люди, считая себя умниками, смѣялись надо мною и выставляли меня лгуномъ».

Мать обѣихъ дѣвочекъ встрѣтила маленькаго короля ласково и съ состраданіемъ. Безпомощное состояніе мальчика, казавшагося умопомѣшаннымъ, тронуло ея добродушное женское сердце. Она была вдова, въ достаточной степени знакомая съ нуждой, чтобы научиться сочувствію къ чужой бѣдѣ. Вообразивъ себѣ, что помѣшавшійся мальчикъ ушелъ отъ родныхъ, или же изъ больницы, гдѣ его лечили, она пыталась выяснить путемъ ловкихъ разспросовъ, откуда именно онъ прибылъ, для того чтобы можно было потомъ вернуть его по принадлежности. Эти разспросы и намеки на сосѣдніе города и села не привели, однако, къ ожидаемому результату. Выраженіе лица мальчика и его отвѣты свидѣтельствовали о полнѣйшемъ его незнакомствѣ съ означенными городами и селами. Мальчикъ очень умно и бойко разсуждалъ о придворныхъ дѣлахъ и на глаза его нѣсколько разъ навертывались слезы, когда шла рѣчь о королѣ, его отцѣ, но какъ только разговоръ заходилъ о менѣе возвышенныхъ предметахъ, мальчикъ утрачивалъ всякій къ нему интересъ и умолкалъ.

Все это очень удивляло крестьянку, но тѣмъ не менѣе она не отказывалась отъ надежды разузнать всю подноготную о мальчикѣ, казавшемся ей помѣшаннымъ. Приступивъ въ [122]изготовленію горячаго завтрака, она начала вмѣстѣ съ тѣмъ обдумывать, какимъ бы способомъ можно было узнать изъ устъ самого мальчика, кто онъ таковъ въ дѣйствительности. Разговоръ о крупномъ рогатомъ скотѣ и овцахъ оставлялъ его совершенно равнодушнымъ, такъ что первоначальное предположеніе крестьянки, будто нежданный ея гость былъ спятившимъ съ ума подпаскомъ, совершенно не выдерживало критики. Столь же неудачными оказались ея попытки возбудить интересъ молодого короля толками о бумагопрядильной фабрикѣ, — про ткачей, лудильщиковъ, кузнецовъ и разныхъ иныхъ ремесленниковъ и торговцевъ, про Бедламъ, тюрьмы и богадѣльни. Изъ безуспѣшности этихъ попытокъ она заключила, впрочемъ, что мальчикъ былъ просто-на-просто передъ тѣмъ гдѣ-нибудь въ услуженіи. Ей казалось, что она напала теперь на вѣрный слѣдъ, по которому уже не трудно добраться до истины. Результаты, которыхъ она достигла при дальнѣйшихъ разспросахъ, далеко не соотвѣтствовали, однако, этимъ оптимистическимъ ожиданіямъ. Подметать полы казалось ему занятіемъ утомительнымъ и непристойнымъ, укладывать дрова въ печь такъ, чтобы они могли хорошо разгорѣться, онъ, очевидно, не умѣлъ и вовсе, повидимому, не интересовался подобнымъ дѣломъ. Чистить мебель и обтирать съ нея пыль не представлялось ему тоже сколько-нибудь интереснымъ. Вдовушка, утративъ почти всякую надежду, заговорила со своимъ гостемъ единственно лишь для успокоенія совѣсти о поварскомъ искусствѣ. Къ величайшему ея изумленію и радости, лицо молодого короля тотчасъ же просіяло. «Наконецъ-то я его выслѣдила», самодовольно разсуждала крестьянка, не на шутку гордясь обнаруженной ею при этомъ случаѣ хитростью и тактомъ.

Ей приходилось передъ тѣмъ такъ много говорить, что она, какъ это не покажется страннымъ, обрадовалась случаю помолчать, между тѣмъ какъ король, вдохновляясь томительнымъ голодомъ и благоуханіемъ вкусныхъ яствъ, варившихся въ горшкахъ и жарившихся на сковородкахъ, сдѣлался чрезвычайно разговорчивымъ и пустился въ такія краснорѣчивыя разсужденія о великолѣпныхъ блюдахъ, которыя ему подавали во дворцѣ, что въ теченіе цѣлыхъ трехъ минутъ, почтенная крестьянка безпрерывно твердила про себя: «Подумаешь, какъ я вѣрно отгадала. Онъ вѣдь и въ самомъ дѣлѣ былъ поваренкомъ! Тѣмъ временемъ маленькій король принялся описывать свое меню и обсуждать его съ такимъ знаніемъ дѣла и такимъ оживленіемъ, что недоумѣвающая хозяйка задала себѣ вопросъ: «Ахъ, ты, Господи, откуда это онъ могъ узнать про такое множество кушаній? Къ тому же, все это самыя изысканныя блюда, которыя подаются лишь на столахъ у вельможъ и богачей! Впрочемъ, я теперь поняла! Несмотря на то, [123]что мальчикъ теперь превратился въ несчастнаго оборванца, онъ, вѣроятно, служилъ во дворцѣ до тѣхъ поръ, дока не спятилъ съ ума. Безъ сомнѣнія, онъ состоялъ поваренкомъ на королевской кухнѣ. Я сейчасъ въ этомъ удостовѣрюсь».

Сгорая нетерпѣніемъ доказать свою смѣтливость, она попросила короля посмотрѣть на минутку за кушаньями, намекнувъ, что если ему угодно, онъ можетъ изготовить и добавить къ нимъ одно или два блюда. Затѣмъ она вышла изъ избы и знаками приказала своимъ дѣтямъ слѣдовать за нею. Король промолвилъ вполголоса:

— Одному англійскому монарху пришлось, въ давно прошедшія времена заниматься какъ разъ такимъ же дѣломъ. То, до чего снизошелъ Альфредъ Великій, не можетъ быть сочтено позоромъ и для меня. Я постараюсь, впрочемъ, лучше оправдать довѣріе, возложенное на меня бѣдною женщиной, тогда какъ Альфредъ, помнится, сжегъ драчену, за которою ему поручено было наблюдать.

Это было, безъ сомнѣнія, благое намѣреніе, но, къ сожалѣнію, оно осталось невыполненнымъ. Маленькій король, подобно своему великому предшественнику, вскорѣ погрузился въ глубокія размышленія о своихъ дѣлахъ, и въ результатѣ получилось подобное же бѣдствіе: кушанья пригорѣли. Хорошо еще, что хозяйка вернулась во-время, чтобы спасти завтракъ отъ окончательной гиели. Она такъ бойко и такъ искренно задала мальчику головомойку, что мгновенно пробудила его отъ грезъ. Видя, однако, до какой степени онъ смутился тѣмъ, что не оправдалъ возложеннаго на него довѣрія, крестьянка тотчасъ же смягчилась и стала относиться послѣ того къ нему особенно нѣжно и ласково.

Мальчикъ закусилъ, что называется, плотно и съ аппетитомъ. Сытный завтракъ подкрѣпилъ короля и много улучшилъ расположеніе его духа. Интересною характерною чертой этого завтрака было то обстоятельство, что обѣ стороны поступились собственнымъ своимъ достоинствомъ, при чемъ, однако, лицо, которому была оказана милость, даже не подозрѣвало этого. Хозяйка собиралась сперва накормить маленькаго бродягу какими-нибудь объѣдками въ углу, какъ дѣлала это съ другими бродягами и съ собаками, но, ощутивъ угрызенія совѣсти за то, что такъ сильно его выбранила, рѣшила вознаградить бѣднягу за столь дурное съ нимъ обращеніе, дозволивъ ему сѣсть за одинъ столъ съ семьею и позавтракать съ порядочными людьми, какъ бы на равной съ ними ногѣ. Король мучился, въ свою очередь, угрызеніями совѣсти за то, что обманулъ возложенное на него довѣріе, послѣ того какъ вся семья была съ нимъ до такой степени добра. Онъ рѣшился, поэтому, загладить свой поступокъ, снизойдя до одного [124]уровня съ крестьянскою семьею, и отказался отъ первоначальнаго своего намѣренія требовать отъ хозяйки и ея дѣтей, чтобы они стояли и прислуживали ему, пока онъ будетъ завтракать за обѣденнымъ столомъ, въ торжественномъ одиночествѣ, подобающемъ высокому его сану и происхожденію.

Подобныя взаимныя уступки всегда оказываются очень полезными. Почтенная хозяйка была въ продолженіе цѣлаго дня какъ нельзя болѣе довольна собою, такъ какъ безпрерывно осыпала себя похвалами за великодушную снисходительность къ маленькому бродягѣ. Король же, съ своей стороны самодовольно помышлялъ о всемилостивѣйшемъ снисхожденіи, съ какимъ онъ отнесся къ простой крестьянкѣ.

Послѣ завтрака хозяйка приказала королю вымыть посуду. Приказаніе это было выполнено не сразу. Одно мгновенье король чуть было не возмутился, но потомъ сказалъ самому себѣ: «Альфредъ Великій наблюдалъ же за тѣмъ, какъ пеклась драчена; безъ сомнѣнія, онъ вымылъ бы также и посуду, если бы отъ него это потребовали. Отчего же и мнѣ не попробовать?»

Проба эта оказалась не особенно удачной, что, между прочимъ, не мало удивило и самого короля, думавшаго, что очень нетрудно вымыть деревянныя ложки и тарелки. На самомъ дѣлѣ работа эта оказалась очень скучной и утомительной, но всетаки она съ теченіемъ времени окончилась. Мальчикъ сгоралъ нетерпѣніемъ продолжать свой путь, но ему не суждено было такъ скоро отдѣлаться отъ общества старательной и усердной хозяйки. Она безпрерывно заставляла его выполнять то одну, то другую работу. Прилагая все свое стараніе, маленькій король подвизался въ этихъ работахъ старательно и не безъ нѣкотораго успѣха. Тогда она усадила его и обѣихъ дѣвочекъ чистить зимнія яблоки, но тутъ онъ обнаружилъ такую неловкость и неумѣлость, что его немедленно же удалили отъ столь благороднаго занятія и поручили ему наточить большой мясницкій ножъ; послѣ того крестьянка заставила его величество расчесывать шерсть, и маленькій король началъ уже размышлять, что оставилъ короля Альфреда Великаго далеко за флагомъ по части мелочныхъ геройскихъ подвиговъ, кажущихся такими живописными и забавными, когда ихъ описываютъ въ книжкахъ для дѣтей. Въ дѣйствительности эти подвиги надоѣли ему не на шутку и онъ имѣлъ серьезное намѣреніе отъ нихъ отказаться.

Въ полдень, какъ разъ послѣ обѣда, хозяйка прислала маленькому королю корзинку съ котятами и приказала ихъ утопить. Онъ этого, однако, не сдѣлалъ и только-что собирался объяснить ей всю неумѣстность отдавать подобныя приказанія англійскому монарху (онъ сознавалъ необходимость установить какія-нибудь [125]границы для посягательства на августѣйшую свою особу и ему казалось, какъ нельзя болѣе умѣстнымъ поставить такою пограничною чертой умерщвленіе котятъ), но этому помѣшало совершенно непредвидѣнное обстоятельство, а именно появленіе Гуга и Джона Канти съ коробомъ разносчика за спиной.

Маленькій король, узнавъ этихъ негодяевъ, когда они подходили къ воротамъ избы и не успѣвъ еще увидѣть его самого. Воздержавшись отъ всякихъ замѣчаній касательно установленія пограничной черты, онъ взялъ карзину съ котятами и, не говори ни слова, потихоньку вышелъ съ чернаго хода. Оставивъ котятъ въ сѣняхъ, мальчикъ пустился улепетывать по узенькой извилистой тропинкѣ, тянувшейся между высокими изгородями.