Барклай-де-Толли, князь Михаил Богданович, генерал-фельдмаршал и военный министр; род. в 1761 г., ум.14 мая 1818 г. Он происходил из древнего шотландского рода Barclay of Tolly, многие из представителей которого приобрели себе известность в истории как ученые и поэты. Один из Барклаев был офицером британской армии в конце ХVIІІ и начале XIX вв., отличался своими военными достоинствами и участвовал, между прочим, в 1808 и 1809 гг. в войне шведов с Россией, в то самое время, как против шведов с русской стороны действовал его однофамилец. В ХVІІ и начале ХVIІІ столетий некоторые из членов этой фамилии, по политическим обстоятельствам, главным образом за преданность дому Стюартов, принуждены были удалиться из отечества и переселиться частью в Мекленбург, частью в Лифляндию. Дед Михаила Богдановича был бургомистром в Риге, а отец служил в военной службе, вышел в отставку армейским поручиком и умер в 1775 г. Михаил Богданович, по обычаю своего времени, еще в 1767 г. был записан в военную службу, гефрейт-капралом в новотроицкий кирасирский полк. Воспитывался он в доме дяди своего по матери, бригадира Вермелена, вплоть до 1776 г., причем еще в 1769 г. был произведен в вахмистры; образование, полученное им в доме дяди, было отличным. В 1776 г., вскоре по прибытии своем на действительную службу, Михаил Богданович был переведен в псковский карабинерный полк и через 2 года произведен в корнеты; в 1783 г. способности его и педантически точная исполнительность обратили на него внимание начальствовавшего в то время войсками лифляндской дивизии, генерал-майора фон Паткуля, взявшего Барклая к себе в адъютанты, с повышением его в чин подпоручика. Через три года, Паткуль, оставляя службу, рекомендовал его с самой выгодной стороны графу Ангальту, бывшему тогда шефом финляндского егерского корпуса, и 1-го января 1786 г. Барклай-де-Толли был переведен графом Ангальтом в 1-й батальон финляндского егерского корпуса поручиком, а через два года получил место генеральс-адъютанта капитанского чина при родственнике Императрицы Екатерины II, генерал-поручике русской службы, принце Ангальт-Бернбургском, уезжавшем в то время в армию князя Потемкина, действующую против турок. Здесь Барклай-де-Толли принял участие в осаде и штурме крепости Очакова, павшей 6-го декабря 1788 г. Принц Ангальт-Бернбургский, начальствовавший в этот день одною из штурмовых колонн, назначил Барклая-де-Толли в опаснейшие места, и за отличия молодой офицер был награжден Владимирским крестом 4 ст. и чином секунд-майора, с переводом в изюмский легкоконный полк и с оставлением в то же время при принце в звании дежурного майора. В этой должности Барклай-де-Толли находился вместе с принцем в авангарде князя Потемкина, разбившего 13-го сентября 1789 г. сильный турецкий корпус под Каушанами, а затем участвовал во взятии крепости Акермана (30 сентября 1789 г.) и занятии Бендер (3 ноября). Вскоре после того принц Ангальт-Бернбургский отправился вместе с Барклаем-де-Толли в Финляндию и здесь, 20 апреля 1790 г., при неудачном нападении на шведские укрепления у Пардакоски и Керникоски был смертельно ранен; чувствуя приближение смерти, принц подозвал к себе Барклая и, вручая ему свою шпагу, завещал употребить ее на пользу и славу России. По донесению сменившего принца генерала Игельстрома, Барклай-де-Толли вел себя в этом деле с необыкновенным мужеством и хладнокровием, за что и получил чин премьер-майора. До окончания войны Михаил Богданович находился при генерале Игельстроме, числясь с 3 мая в тобольском пехотном полку, а затем через несколько месяцев, был переведен батальонным командиром в с.-петербургский гренадерский полк. С этим полком Барклай-де-Толли участвовал в польской войне 1794 г., отличившись при взятии приступом укреплений г. Вильны и истреблении близ Гродно отряда полковника Грабовского. Эти дела доставили ему орден св. Георгия 4 ст. и чин подполковника с переводом в эстляндский егерский корпус командиром 1-го батальона, переименованного Императором Павлом (1797 г.) в 4 егерский полк. В 1798 г. Михаил Богданович был назначен шефом этого полка и произведен в полковники, а в 1799 г., за отличное состояние своего полка, был произведен в генерал-майоры. Замечательные способности Барклая-де-Толли не остались незамеченными, и фельдмаршал князь Репнин отозвался о нем однажды в следующих выражениях: "меня уже не будет на свете, но пусть вспомянут мои слова: этот генерал много обещает и далеко пойдет".
После девятилетнего мирного командования полком, он выступил в поход против Наполеона осенью 1805 г. Но еще на походе пришла весть об Аустерлицком сражении, и полк, не побывав в огне, вернулся в Россию. В кампании 1806—7 гг. Михаил Богданович принял живейшее участие, отличаясь по-прежнему своим необыкновенным хладнокровием, распорядительностью в бою и верным военным взглядом. На долю его часто приходились почетные назначения авангардного или арьергардного начальника и, благодаря своим талантам, он умел с честью выходить из самых критических положений. Отличие в сражении под Пултуском, где он командовал выставленным вперед нашим правым флангом, доставило ему орден св. Георгия 3-й ст. При Прейсиш-Эйлау, Барклай де Толли был ранен в правую руку с переломом кости и, в беспамятстве, вывезен из боя унтер-офицером изюмского гусарского полка Дудниковым.
Война 1806—1807 гг. упрочила славу Михаила Богдановича, как искусного и бесстрашного генерала, а арьергардные дела его перед Прейсиш-Эйлаусским сражением заслужили одобрение самого Наполеона. Раненый Барклай-де-Толли был перевезен в Мемель; здесь его посетил Император Александр и, после продолжительного с ним разговора о тогдашних военных действиях, проникся полным доверием к его воинским способностям. Этот случай послужил основанием к необыкновенно быстрому повышению молодого генерала; награжденный за Прейсиш-Эйлау орденом св. Владимира 2-й ст., чином генерал-лейтенанта и прусским орденом Красного Орла за действия в 1806—7 гг., он в апреле 1807 г. был назначен начальником 6-й пехотной дивизии и почтен рескриптом Императора Александра, заключавшимся следующими словами: "Я уверен, что сие назначение примете вы новым знаком Моей к вам доверенности". Но рана помешала Михаилу Богдановичу принять участие в окончании войны; вместе с тем, в 1808 г. дивизия его получила приказание идти на усиление войск, действовавших против шведов в Финляндии. Война в Финляндии, начатая нами весьма успешно, приняла другой оборот, и войска шведского главнокомандующего Клингспора перешли в наступление. Барклаю-де-Толли было вверено начальство над "подвижным" корпусом силою около 7½ тысяч человек и поставлена задача: двинуться на Куопио, занять этот город, очистить от неприятеля Саволакскую область и действовать во фланг и тыл Клингспора, в случае если бы он обратился против Раевского, расположившегося у Гамле-Карлебю. По донесениям Государю главнокомандующего войсками в Финляндии, графа Буксгевдена, "от успешных действий Барклая-де-Толли все зависело". В начале июня Куопио был занят нашими войсками; отсюда по приказанию Буксгевдена, Барклай-де-Толли должен был двинуться на соединение с Раевским, оставив небольшой отряд Рахманова для охранения г. Куопио и сообщений наших войск с Нейшлотом. Эта задача была непосильною для ничтожного отряда Рахманова, к тому же имевшего против себя значительно превосходящие силы шведского генерала Сандельса. Последний, узнав о выступлении Барклая-де-Толли и не желая допустить соединение его с Раевским, теснимым Клингспором, предпринял ряд нападений на Куопио с целью отвлечь Барклая-де-Толли и овладеть его сообщениями. Слабый отряд Рахманова не мог бы долго держаться, и потому Михаил Богданович решил нарушить повеление главнокомандующего, отказавшись от соединения с Раевским, и сохранить имевшие громадную важность Куопио и сообщения с Нейшлотом, отбив Сандельса, что ему и удалось. Эти действия навлекли на Барклая-де-Толли гнев графа Буксгевдена, обвинявшего его в своевольном нарушении общего плана действий и замедлении тем окончания войны, что послужило причиною удаления Барклая, по его же, Барклая, просьбе, из армии, под предлогом болезни. Впрочем, действия Михаила Богдановича были вполне одобрены Государем. К декабрю того же года покорение Финляндии было окончено, но война со шведами не прекращалась, и Император решил, пользуясь зимним временем, перенести театр военных действий на шведский берег. 1-го февраля 1809 г. Михаил Богданович получил лестный рескрипт от Государя с назначением в действующую армию (Буксгевден был удален). Ему поручалось командование войсками, предназначенными для перехода через пролив Кваркен. Ширина этого пролива простирается до 100 верст; зимою он замерзает, но сообщение по льду бывает чрезвычайно опасным, вследствие широких полыней и трещин; к тому же бури часто взламывают лед и уносят его в море. В декабре 1808 г. лед дважды ломался от вихрей и мореного течения и замерзал снова неровными глыбами. Рекогносцировки показали, что шведы не догадываются о плане русских, и что переход возможен, хотя и будет сопряжен с величайшими трудностями. Тем не менее, через три дня переход был совершен, и наши войска достигли г. Умео, причем, по донесению Барклая, "понесены были труды, единственно русскому преодолеть возможные". Захваченный врасплох неприятель не мог оказать серьезного сопротивления, и плодом этого подвига явился желанный мир со Швецией. За этот поход Барклай де Толли был награжден чином генерала от инфантерии, а вслед за тем, по присоединении в марте 1809 г. Финляндии к России, назначен главнокомандующим финляндскою армиею и финляндским генерал-губернатором. Такое быстрое возвышение дотоле мало известного генерала вызвало сильное неудовольствие в обойденных им сверстниках, многие из которых подали даже в отставку. Пробыв в Финляндии менее года, с апреля 1809 г. по январь 1810 г., Барклай-де-Толли правосудием, строгою дисциплиною в войсках и заботами о благе жителей, приобрел себе любовь и уважение всех финнов. В январе 1810 г., с назначением графа Аракчеева председателем департамента дел военных в Государственном Совете, Барклай-де-Толли занял пост военного министра. В бытность его на этой должности все части военной администрации были им значительно улучшены. С величайшею деятельностью, готовя новые вооружения к предстоящей войне, он в тоже время лично трудился над составлением проектов учреждения военного министерства, заменившего собою существовавшую со времен Петра Великого военную коллегию, и над "Учреждением для управления большою действующею армиею", которые были Высочайше утверждены 12-го января 1812 г. Кроме того им введены значительные улучшения в организации фуражировки, в приеме и обучении рекрут; организованы пехотные и кавалерийские дивизии, взамен прежних дивизий, в которые входили войска трех родов оружия, сформирован л.-гв. московский полк и т. д. За свою деятельность Барклай-де-Толли был награжден орденом св. Владимира 1 ст.
19 марта 1812 г., ввиду готовящейся войны с Наполеоном, последовало Высочайшее повеление о составлении из всех войск, собранных в западных губерниях, двух армий; одна из них, получившая название 1-й западной, была вверена Барклаю-де-Толли, а другая, названная 2-ю западною, — князю Багратиону. Оба главнокомандующие были облечены равною властью; князь Багратион был старшим в чине, но Барклай, как военный министр, мог передавать Багратиону приказания именем Императора. С самого начала войны в расположении наших армии была сделана ошибка; обе армии были разъединены, и Наполеон искусно воспользовался этим обстоятельством, двинувшись в разрез между ними. С этих пор для обоих главнокомандующих возникла опасность быть разбитыми отдельно друг от друга. Необходимо было соединиться во что бы то ни стало. Отступление на соединение с Багратионом и сражения под Витебском и Смоленском ставят Барклая наряду с искуснейшими полководцами. После сильнейших затруднений, 22-го июля совершилось желаемое соединение обеих армии под Смоленском, но вскоре же оно сделалось источником в высшей степени тяжелого положения для Барклая-де-Толли. Как он доносил Императору Александру, "никогда главнокомандующий какой-либо армии не находился в столь затруднительном положении, как я в сие время". Несогласие между обоими главнокомандующими, дух происков и интриг, царствовавший в главной квартире, делали это положение несносным, и Михаил Богданович должен был удалить из армии многих влиятельных лиц. После кровопролитного боя под Смоленском, Барклай, не желая рисковать армией и судьбой России, решил, вопреки всеобщему ожиданию и настояниям Багратиона, продолжать отступление. Осторожный полководец хорошо обдумал свой план: иначе Наполеон мог бы отрезать наши войска от плодородных южных губерний и отбросить их на север. Но войска настоятельно желали решительного боя; все порицали отступление, бывшее, между тем, чрезвычайно мудрою мерою ввиду того, что наши войска двигались на свои подкрепления и усиливались, тогда как Наполеон, с удалением от границы, ослаблялся; сам Барклай писал Императору, что "отдача Смоленска дала пищу к обвинению меня моим неприятелям. Слухи неблагоприятнейшие, сочинения, исполненные ненависти против меня, распространялись, и в особенности людьми, находящимися в отдалении и не бывшими свидетелями сего события".
Общественное мнение и патриотическое чувство требовало объединения власти над всеми русскими армиями и облечения ею человека с русским именем. Государь, уступая необходимости, избрал для этой роли Кутузова. Барклай-де-Толли, получив отправленный к нему рескрипт Императора с извещением о назначении Кутузова, тогда же отвечал Государю в самых прочувствованных выражениях, рыцарски изъявляя свою готовность подчиниться новому главнокомандующему, долженствовавшему прекратить все недоразумения. Между тем армии отступали к Цареву-Займищу, где Михаил Богданович решился принять бой. Но вслед за тем прибыл Кутузов (вечером 17 августа) и последовало дальнейшее отступление наших войск к Бородину. Судя по донесениям Барклая Государю, положение его в армии оставалось по-прежнему в высшей степени неприятным, но Бородинское сражение, в котором Барклаю-де-Толли были поручены войска правого фланга и центра, примирило с ним все войско и князя Багратиона, который, оставляя поле битвы, вследствие полученной им смертельной раны, велел сказать своему товарищу, что питает к нему глубокое уважение. "Вряд ли оставалось в центре опасное место", — говорить о Барклае один из его биографов, — "где бы он не распоряжался и где бы был полк не ободренный словами и примером его. Под ним убито пять лошадей; из адъютантов и ординарцев его весьма немногие уцелели. Велико было прежде негодование против Барклая-де-Толли, но в Бородине общее мнение решительно склонилось на его сторону. Уже несколько недель не приветствовали его войска обычным восклицанием, но в Бородине от каждого полка гремело ему ура"!.. Действительно, Михаил Богданович видимо искал смерти в этом бою. Недаром писал он Государю после Бородинского боя, что "26 августа не сбылось мое пламеннейшее желание; Провидение пощадило жизнь, которая меня тяготит". Наградою за Бородинскую битву ему был орден св. Георгия 2 степ. При отступлении к Москве Барклай участвовал в совещании в Филях, где доказал невыгоды позиции перед Москвой и предложил отойти без боя. Вскоре после того болезнь и другие причины принудили Михаила Богдановича испросить себе у Кутузова увольнение из армии, чем закончилось участие его в Отечественной войне. Судьба определила на долю Барклая самую трудную и неблагоприятную половину войны 1812 г. Искусное уклонение от несвоевременных и не обещавших верного успеха боев; уменье совершать, борясь с общим убеждением, отступление, в виду сильнейшего неприятеля, всегда в примерном порядке и, по большей части, без урона; сохранение армии, от существования которой зависело спасение государства — вот великие, в свое время непонятые заслуги Барклая-де-Толли в войне 1812 г. — "Настоящее против меня, — и я принужден покориться", — сказал он в ночь перед отъездом из армии одному из близко стоявших к нему лиц, — "настанет время хладнокровного обсуждения всего случившегося — и это время отдаст мне должное. Я ввел колесницу на гору, а с горы она скатится сама при малом руководстве... Мой труд, мой памятник на лицо: сохраненная, снабженная всем необходимым армия, а перед ней — расстроенный, упавший духом противник"... Оставив армию, Михаил Богданович провел некоторое время в Калуге. При проезде через этот город, чернь выбила стекла в его карете и ревела на всю улицу: "смотрите, вот изменник!" Потребовалось даже вмешательство полиции. После того он прожил несколько дней во Владимире и, минуя Петербург, удалился в небольшое имение Бекгоф, купленное им в 1810 г., в Фелинском уезде Лифляндской губернии. В Бекгофе заключалось все состояние Барклая, помышлявшего уже о выходе в отставку, но недолго продолжалось его уединение: через несколько дней Барклай получил письмо Императора Александра, возвратившее ему спокойствие духа и призывавшее вновь к деятельности. Император отдавал полную справедливость заслугам Барклая и твердости его духа, уверял в дружбе и приглашал снова применить на деле свои дарования. Воспрянувший духом, Михаил Богданович, несмотря на расстроенное здоровье, поспешил в Петербург, но не застал Государя, отъехавшего к армии. 12 декабря, в день рождения Императора, Барклай явился к выходу в Зимний Дворец и здесь убедился во всеобщей к нему холодности; ни один из присутствовавших не приблизился к нему, и только после того как Императрица осчастливила его особенною благосклонностью, Михаил Богданович сделался предметом всеобщего внимания. Подобное незаслуженное оскорбление так повлияло на него, что, несмотря на свое необыкновенное хладнокровие, он, приехав домой, заболел и слег в постель. Оправившись, он поехал к Государю, находившемуся при войсках заграницею, и 4 февраля 1813 г. принял командование 3-ею армиею. На последнюю было возложено взятие крепости Торн, осадою которой и занялся Барклай-де-Толли. 27 марта крепость была уже тесно обложена, а 4 апреля была взята, доставив Михаилу Богдановичу бриллиантовые знаки ордена св. Александра Невского и единовременно пятьдесят тысяч рублей. Вскоре после того, 5 мая, 3-я армия была присоединена к главной, расположенной у Бауцена, и стала на правом фланге. В ночь с 6 на 7 мая получено было известие об обходном движении сильной неприятельской колонны против нашего правого фланга, с целью действия на наши сообщения. Против нее были отправлены все войска Барклая, к которым присоединили прусский корпус Йорка и гренадерский Раевского. Барклай разбил и уничтожил целую неприятельскую дивизию при Кенигсварте и выяснил в то же время, что направленные в обход нашего правого фланга силы французов — гораздо более, чем думали сначала. Сообразно этому последовали соответственные перемещения в расположении войск.8 и 9 мая в сражении при Бауцене Барклай командовал правым флангом, куда была направлена главная атака Наполеона. Бауценское сражение поставило Барклая-де-Толли снова во главе армии: 19 мая последовал приказ о назначении его главнокомандующим русско-прусской армии. Почти одновременно с этим Император Александр наградил его орденом св. Андрея Первозванного, а король прусский пожаловал ему орден Черного орла. В период наступившего перемирия Барклай-де-Толли энергически принялся за устройство войск. Оружие было исправлено; запасы пополнены; люди и лошади отдохнули; полки усилены прибывшими к ним резервами и выздоровевшими, так что на смотрах, произведенных Государем в конце июля, войска оказались в самом удовлетворительном, а частью и в блистательном состоянии. Это устройство обеих союзных армии было одной из главнейших причин, убедивших австрийское правительство вступить с Россией и Пруссией в тесный союз. Барклай сохранил прежнюю должность, а австрийский генерал князь Шварценберг был назначен общим главнокомандующим всеми армиями. После поражения союзных армии при Дрездене, Барклаю со всеми бывшими у него войсками предписано было отступить к Теплицу, через Дону, Гисгюбель и Петерсвальде, по гористым, совершенно испорченным от дождя дорогам. Барклай со свойственною ему проницательностью и верностью военного взгляда, сравнивая данную диспозицию с расположением неприятеля, предугадывал, что если ее исполнить, то корпус генерала Вандама успеет его предупредить занятием теснин при Гисгюбеле и Петерсвальде; пришлось бы пробиваться, а тем временем Наполеон получил бы возможность атаковать нас и пруссаков с тыла. Для избежания этого Барклай нарушил диспозицию, двинулся правее на Диппольдисвальде и Максен и вечером 17 августа подошел к Кульму, где приняв личное начальство над войсками, на другой день довершил поражение корпуса Вандама, До 12-ти тысяч человек было взято в плен, в том числе пять генералов и сам Вандам, и с ними 84 орудия, несколько знамен, 200 зарядных ящиков и весь обоз. Кульмская победа имела громадное нравственное значение, подняв упавший было дух союзных войск. Император Александр наградил Барклая орденом св. Георгия первого класса, а император австрийский пожаловал ему командорский крест Марии Терезии. В Лейпцигском бою Барклай командовал войсками нашего центра и, подвергаясь лично величайшей опасности, распоряжался с обычным хладнокровием и искусством и был одним из главнейших виновников победы. Эти новые заслуги были награждены возведением его в графское достоинство Российской Империи. В 1814 г. граф Барклай-де-Толли носил звание главнокомандующего русской армии, но непосредственно заведовал только русско-прусским резервом, при котором находился, передавая ему повеления Императора Александра и распоряжения князя Шварценберга. Его влияние на наши боевые корпуса ограничивалось только общим надзором за административною и хозяйственною частями. Снабжение русских войск всеми видами довольствия представляло огромный и важный труд, вследствие удаления их от России и размещения в разных армиях, где они состояли в ведении иностранцев начальников, не имевших прямой обязанности заботиться об их внутреннем благосостоянии. По вступлении наших войск во Францию, Барклай участвовал в сражениях при Бриенне, Арсис-сюр-Обе и Фер-Шампенуазе распоряжаясь русскими войсками, и за Бриенн был награжден золотою, украшенною лаврами и бриллиантами, шпагою. При взятии Парижа Михаил Богданович проявил необыкновенную распорядительность, решительно и своевременно атаковав высоты между Роменвилем и Пантеном, и затем Бельвиль. Император Александр тут же, на поле битвы, поздравил его генерал-фельдмаршалом. Через день по вступлении союзников в Париж, Блюхер, заболев, сложил с себя звание главнокомандующего силезскою армиею и таковое, по желанию прусского короля, возложено было на Барклая. Начальство же над русско-прусскими резервами перешло к Цесаревичу Константану Павловичу.
С восстановлением Бурбонов на французском престоле, новый король, Людовик ХVIІІ возложил на Барклая-де-Толли звезду и ленту Почетного Легиона, а король шведский Карл XIII прислал ему орден Меча 1-й степ.
После заключения мира Барклай сопутствовал императору в Лондон, а по возвращении оттуда удостоился чрезвычайно лестного рескрипта от прусского короля. К осени войска наши вступили в Россию, и главною квартирою Барклая-де-Толли сделалась Варшава. В октябре этого же года графу Барклаю присвоено было звание главнокомандующего первою армиею, в состав которой вошли шесть армейских корпусов, два гренадерских и несколько кавалерийских дивизий. Понесенные труды, раны и огорчения, испытанные в Отечественную войну, сказались ослаблением сил графа, вследствие чего он просил позволения удалиться на некоторое время от всех дел, и просьба его была уважена Государем, написавшем ему, впрочем, что вверенная ему армия "никогда и ни в какое время не должна выходить из под его начальства". Отпуску Михаила Богдановича воспрепятствовало бегство Наполеона с острова Эльбы, вследствие чего он, в начале апреля 1815 г., повел к Рейну армию, состоявшую из 225 тысяч человек, с которою и вступил в пределы Франции. Но принять участие в военных действиях нашим войскам не пришлось, ввиду окончания войны Ватерлооскою победой. Во время похода через Францию, Михаил Богданович по-прежнему неусыпно заботился о сохранении порядка и дисциплины в войсках и особенно о том, чтобы жителям не делалось никаких притеснений и обид, чем действительно особенно отличались русские войска сравнительно с союзниками. В это же время Барклай, с Высочайшего соизволения, учредил особую военную полицию под названием жандармов. На смотре близ Вертю, в Шампании, на котором были все союзные государи и множество иностранцев, русские войска представились в блистательнейшем порядке, произведшем на всех глубокое впечатление. 30 августа, в день тезоименитства Государя, был церковный парад, на котором было в строю 150 тысяч человек и 540 орудий. Объявив Барклаю-де-Толли за превосходное устройство порученных ему войск особенное свое благоволение, Император Александр возвел его, вместе с нисходящим потомством, в княжеское достоинство. Короли французский, нидерландский и саксонский пожаловали ему высшие степени своих орденов: св. Людовика, Вильгельма и св. Генриха; принц-регент Великобритании прислал ему орден Бани 1-й степ., а город Лондон — драгоценную шпагу, украшенную бриллиантами.
По возвращении в отечество, Барклай-де-Толли перевел главную свою квартиру в Могилев на Днепре. Здесь провел он два года, неустанно продолжая заботиться о благоустройстве вверенных ему войск. Между тем здоровье князя все более и более ослабевало. В начале 1818 г., пробыв короткое время в Петербурге, фельдмаршал испросил себе отпуск в Германию, надеясь восстановить свои силы на тамошних минеральных водах, но на пути, в Инстербурге, близ Кенигсберга, скончался на 57 году от рождения. Тело его было перевезено в Лифляндию и погребено в Бекгофе, где над прахом умершего полководца воздвигнут был великолепный мавзолей. Император Александр назначил вдове покойного ежегодную пенсию в 85 тысяч рублей и предназначил соорудить в честь его памятник, воздвигнутый уже в следующее царствование. Император Николай I повелел в 1826 г. бывшему 2-му карабинерному полку именоваться карабинерным генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли полком, а 29-го декабря 1837 г. на Казанской площади, против Казанского собора, состоялось торжественное открытие памятников князю Кутузову-Смоленскому и князю Барклаю-де-Толли, в присутствии Императора Николая Павловича и войск петербургского гарнизона. Оба памятника проектированы известным русским художником Орловским, а вылиты литейным мастером Якимовым в 1836 г. Другой памятник воздвигнут ему в поместье его близ Дерпта, на сумму, пожертвованную войсками русской армии, служившими под его начальством в 1812—15 гг.
По описанию современников, князь Барклай-де-Толли "был высокого роста, имел продолговатое, бледное лицо, верхнюю часть головы без волос, и носил бакенбарды. Поступь его и все приемы выражали важность и необыкновенное хладнокровие, и вся наружность его, с первого взгляда внушавшая к нему доверие и уважение, являла в нем человека, созданного предводить войсками... Спокойствие духа никогда ему не изменяло, и в пылу битвы он распоряжался точно так, как бы это было в мирное время, в безопасном месте, не обращая никакого внимания на неприятельские выстрелы. Бесстрашие его не знало пределов. В обращении с равными он был всегда вежлив и обходителен, но ни с кем близко не дружился; с подчиненными, от высших до низших чинов, был кроток и ласков; никогда, ни в каком случае, не употреблял оскорбительных и бранных выражений и всегда настоятельно требовал, чтобы до солдата доходило все ему следуемое. Отличительную черту его характера составляла признательность к лицам, способствовавшим его возвышению. Глубоко уважая память своего бывшего начальника, принца Ангальт-Бернбургского, он всегда, во всех походах, имел с собою полученную от него шпагу и миниатюрный его портрет, который обыкновенно вешал над своею постелью. Обладая обширными познаниями в военном деле, он любил заниматься и обогащать себя новыми сведениями; вел жизнь весьма строгую и умеренную; не дозволял себе ни в чем излишества, убегал больших обществ, не любил карточной игры и, взыскательный к себе, снисходил к слабостям других, если они не выходили из границ приличия и законов"... Солдаты уважали Барклая за его необыкновенную храбрость, правоту и заботливость об их нуждах, но, при всех этих достоинствах, а может быть именно вследствие таких достоинств и чрезвычайной возвышенности духа, он не мог быть популярным начальником.
Барклай-де-Толли был женат на дочери эстляндского дворянина Елене Ивановне Смиттен из дома Бекгоф. 26 марта 1809 г. она была пожалована в кавалерственные дамы ордена св. Екатерины меньшего креста; 30 августа 1814 г. получила звание статс-дамы; скончалась в 1828 г.
Таков краткий очерк жизни Барклая-де-Толли, при всей краткости своей выставляющий исключительное значение душевных свойств этого замечательного человека, который в минуту тяжелого для России бедствия выдвинулся на широкое влиятельное поприще, благодаря твердой, мощной поддержке императора Александра, наперекор невежественным и переменчивым суждениям легкомысленной, легковерной толпы. Лучшею оценкою Барклая служат обращенные к нему стихи Пушкина:
"О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведет в восторг и умиленье!"
"Галерея гравированных портретов генералов, офицеров и проч., которые мужеством своим, воинскими дарованиями или любовью к отечеству споспешествовали успехам русского оружия в течение войны в 1812 году" (Русский и французский текст. Тетрадь 2-я, СПб. 1813 г.). — "Деяния российских полководцев и генералов". СПб. 1822 г. ч. 1-я. — Бантыш-Каменский, "Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов", ч. III, СПб.. 1840 г. — "Русские полководцы и министры". Н. Полевого. СПб. 1849 г. — "Император Александр І и его сподвижники 1812 г.", СПб., вып. 105. — Глебов, "Слово о Барклае-де-Толли". — "Современник" 1858 г. — Михайловский-Данилевский, "Описание второй войны... 1806—1807 гг.", СПб., 1846 г. — Его же, "Описание Отечественной войны в 1812 г.", СПб., 1839 г. — Богданович, "История Отечественной войны 1812 г.", СПб., 1839 г. — "Изображение военных действий первой армии в 1812 г. Донесение Государю Императору главнокомандующего первою армиею, военного министра Барклая-де-Толли", Москва, 1859 г. — Н. К. Шильдер, "Император Александр І". — "Портретная галерея русских деятелей". Издание А. Мюнстера, т. І, СПб., 1865 г. — "Из записок лифляндца 1790—1815 гг." Левенштрема ("Военный Сборник", 1865 г., №№ 5—12). — Б. Иверсен, "Медали в честь русских государственных деятелей и частных лиц", т. 9. — "Исторический Вестник", февраль 1888 г.: "О памятнике Барклаю-де-Толли". — "Подробный словарь русских гравированных портретов" Д. Ровинского, т. II, стр. 481. — Словари: Плюшара, Старчевского, Зедделера, Толля, Березина, Леера и Андреевского.