Саблуков, Гордий Семенович, р. 1804 г. в Аскинском заводе Оренбургской губ., ум. 29 января 1880 г. в Казани. Сын священника, С. учился в Оренбургской семинарии, высшее образование получил в Московской духовной академии, где окончил курс со степенью кандидата богословия в 1830 г. По окончании курса он преподавал в Саратовской духовной семинарии еврейский язык и гражданскую историю и в то же время стал изучать арабский и татарский языки по случайно им приобретенным — татарской грамматике Троянского и арабской хрестоматии проф. Болдырева. В 1837 г. С. был назначен преподавателем татарского языка в семинарии, а в 1841 г. исправлял калмыцкий букварь священника Дилигентского по заметкам известного знатока монгольского языка проф. Казанского университета А. В. Попова, раньше рассматривавшего этот букварь. С. выдавался среди своих сослуживцев обширностью познаний и трудолюбием, вследствие чего семинарское и епархиальное начальство возлагало на него множество разнообразных поручений. Саратовский архиерей пр. Иаков обратил особенное внимание на С., приблизил его к себе и привлек к разбору восточных древностей, находимых близ старейших городищ в нижнем Поволжье от времени Золотой Орды — Укека (Увека) и в Цареве. Определяя и описывая монеты пр. Иакова, С. приобрел вскоре такие познания в нумизматике, что к нему стали обращаться любители древних монет; из них особенно выдаются: владелец Усть-Укека Н. Я. Маурин и обер-прокурор II департамента сената М. К. Цеймерн. Несмотря на свои служебные занятия, С. охотно разбирал и описывал присылаемые к нему монеты; Н. Я. Маурину, с которым он был в более близких отношениях, он не только определил множество монет, но и написал для него историю древнего Укека. В 1843—1844 гг. известный исследователь русского народного быта А. B. Терещенко был послан Министерством Народного Просвещения для раскопок на месте Сарая в Цареве; не зная ни татарского, ни арабского языков, он не мог обойтись без руководителя: таковым явился С. Он делился с Терещенко своими сведениями по истории Кипчакской орды, по изучению древнего быта татар и по восточной нумизматике и кроме того помогал ему в собирании материала для книги, вышедшей под заглавием «Быт русского народа» в СПб. в 1848 г. — Через Терещенко и через Цеймерна о занятиях С. узнали в Петербурге. Академик Френ заинтересовался описанием джучидских монет, составленным С., вступил с ним в переписку, доложил о нем Академии наук, исходатайствовал высылку четырех академических изданий и посылал для пользования разные книги по нумизматике из своей собственной библиотеки. — Н. И. Костомаров, находившийся в административной ссылке в Саратове, был редактором «Сарат. губ. вед.» и предложил преподавателям духовной семинарии участвовать в этой газете. С. доставил для напечатания несколько статей, касающихся мусульманских обрядов и разных русских обычаев, и приготовил к печати перевод Ибн-Фоцлана, но губернатор Кожевников нашел излишним помещение этого перевода в газете.
В 1849 г. С. был вызван в Казань для участия в работах состоявшего при тамошней духовной академии переводческого комитета, занимавшегося переводом на татарский язык священных и богослужебных книг; одновременно с этим он был назначен бакалавром греческого языка в Казанскую Духовную Академию и преподавателем татарского языка в духовную семинарию. Товарищи С., наставники Саратовской Духовной Семинарии, радовались его повышению и выразили свое к нему уважение и расположение поднесением серебряного вызолоченного кубка с надписями на татарском, арабском, еврейском и персидском языках следующих слов: смирение, терпение, труд и дружба. В этих надписях указаны и выдающиеся душевные качества С. и его любовь к изучению восточных языков, влечение к которым он чувствовал с детства.
В 1856—1858 гг. С. преподавал татарский и арабский языки в противомусульманском отделении Каз. Дух. Академии, а после выхода в отставку бакалавра Н. И. Ильминского остался в этом отделении единственным наставником и главное внимание обратил на противомусульманскую полемику, которую преподавал в строго систематической форме. Он сам составил программу этой науки, стараясь совместить в ней изучение ислама по источникам и опровержение его по сравнению с христианством. Интересен отзыв о С. одного из бывших его слушателей в Каз. Дух. Академии проф. Аристова (в книге о Щапове). «Г. С. Саблуков, — говорит он, — был отличным знатоком восточных и классических языков; он преподавал у нас греческий язык замечательным образом. Каждое слово, каждое выражение выяснял путем сравнительной филологии, сообщал громадную массу сведений историко-этнографических, литературных, бытовых и археологических. Вообще его приемы преподавания можно считать образцовыми, да вдобавок и поучиться у него было чему. Он постоянно для объяснения византийских писателей прибегал к восточной литературе и указывал их взаимную связь… Он был полным олицетворением идеала ученого мужа, образцом необычайного трудолюбия, высокой честности и святой жизни».
После того как С. вышел в 1862 г. в отставку, просветительная деятельность его приняла еще более широкие размеры. Он посещал крещено-татарскую и мусульманские школы, где разговаривал с учениками о разных предметах, ездил по татарским деревням, принимал у себя на дому миссионеров, учеников крещено-татарской школы и шакирд мусульманских школ. Ученые татары изумлялись его знанию мусульманства и его праведной жизни, а некоторые из них считали его даже тайным мусульманином, уверяя, что нельзя так хорошо знать их закон, не будучи мусульманином. Татары называли С. Гордей-бабай (дедушка), и он пользовался между ними большой любовью и известностью не только в городе, но и далеко в окрестностях, куда он предпринимал иногда летом прогулки пешком, чтобы потолковать с каким-нибудь муллой. Когда Православное Миссионерское Общество учредило в Казани частный миссионерский приют, а вслед за тем образовалась комиссия для переводов священных и богослужебных книг на инородческие языки, С. сделался одним из самых деятельных членов этой комиссии и особенно потрудился при рассмотрении и проверке перевода «Служебника на церковнославянском и татарском языках».
С. испытал много горя в своей семейной жизни: в 1847 г. он лишился жены, по смерти которой остался с тремя малолетними детьми; сын его, подававший большие надежды, умер в молодых годах; дочь, бывшая замужем за профессором Каз. Дух. Академии И. П. Гвоздевым, тоже умерла. Осталась только одна дочь, вышедшая замуж за профессора Каз. Дух. Академии И. Я. Порфирьева; у нее-то С. спокойно провел последние годы своей жизни. С осени 1879 г. он стал недомогать. а 29 января 1880 г. мирно скончался; при погребении его сказано 6 речей, проникнутых искренним чувством любви и уважения; особенно трогательны речи бывшего профессора академии, а в то время занимавшего кафедру богословия при Казанском университете М. М. Зефирова, и священника крещено-татарской школы В. Т. Тимофеева, выяснившего значение для татар доброго Гордея-бабая. Приведем характеристику С. из речи проф. Зефирова: «Строгий к себе, он был снисходителен к другим. Ему была совершенно чужда обычная слабость людей — судить и рядить других; он не мог этого терпеть и в других. Кротость и благость сердечная проникала все его нравственное существо. Скромность его простиралась до застенчивости. В его обычном смирении чуялась редкая высота души. Но душевные его качества легче было чувствовать, нежели изобразить их словом. Скажу одно: от всего его существа веяло благоуханием непорочной совести, чистоты и ясности сердечной».
Из сочинений С. нам известны следующие печатные труды: 1) «Состояние православной российской церкви в царстве Кипчакской и Золотой Орды». Уч. Зап. Каз. Унив. 1842 г., II, стр. 38—55. — 2) «Исследование о месте Сарая — столицы Кипчакской Орды». Ibid., стр. 55—75; перепечат. в «Сарат. Губ. Вед.» 1843 г., №№ 48—49. — 3) «Монеты Золотой Орды», «Саратовские Губ. Вед.», 1844 г., №№ 2—4. — 4) «Очерк внутреннего состояния Кипчакского царства». Ibid., №№ 26—36. 2-е изд., испр. и дополн., Казань, 1895 г., 60 стр. (Отзыв о 1-м изд. в статье В. В. Григорьева «О местоположении столицы Золотой Орды — Сарая». СПб., 1845 г., стр. 40, 86, 87). — 5) «О магометанском пении при богослужении». Сарат. Губ. Вед., 1845 г. — 6) «Несколько заметок о русском языке в Сарат. губ.». Ibid. — 7) «Черты из жизни русских татар». Ibid., 1846 г., №№ 25, 27—29. — 8) «Очерк генеалогии, географии и образа жизни половецкого народа». Ibid., 1848 г., № 12. — 9) «Родословная тюркского племени», соч. Абуль-Гази, ч. І. Казань. 1854 г. (перевод). — 10) «Путевые записки двух ходжиев» (1751 и 1783 гг.). Казань, 1862 г. — 11) «Сличение мохаммеданского учения о именах Божиих с христианским о них учением». Казань, 1873 г. (Рецензия Е. А. Малова Прав. Соб., 1874 г., январь). — 12) «Заметка по вопросу о византийской противомусульманской литературе». Прав. Соб. 1878 г., III, стр. 303. (По поводу статьи Ф. А. Курганова, напеч. в той же книге под тем же заглавием). — 13) «Коран, законодательная книга мохаммеданского вероучения». Перевод с арабского. Казань, 1878 г. — 14) «Приложения к переводу Корана», вып. І. Казань, 1879 г. (№№ 13 и 14 изд. Комиссией миссионерского противомусульманского Сборника при Каз. Дух. Акад.). — 15) «Сведения о Коране — законодательной книге мухаммеданского вероучения». Казань, 1884 г. — 16) «Рассказы мухаммедан о Кыбле». Казань, 1889 г.
О деятельности С. в переводч. комитете см.: 1) в истор. записке: «Двадцатипятилетие Каз. Дух. Акад.». И. П. Гвоздева, отд. от. из Прав. Соб., 1868 г., стр. 87—90; 2) в «Записк. Мис. Общ.», сост. под покровит. Государыни Императрицы. СПб., 1867 г., вып. III, стр. 86—106. — 3) Некролог Г. С. Саблукова, напис. протоиер. Е. А. Маловым и 6 речей, произнес. при погребении. напеч. в Пр. Соб. 1880 г., март и отд. от. Казань, 1880 г., 48 стр. — 4) Знаменский, П. В. «История Каз. Дух. Акад.» (1842—1870 гг.). Казань. 1891—1892 гг., т. І—III.