Пекарский, Петр Петрович, академик Императорской Академии Наук, сын предыдущего, родился 19-го мая 1828 г. около Уфы. Закончив в 1847 г. высшее образование в Казанском университете по юридическому факультету со степенью кандидата, П. поступил 22-го апреля 1848 года на службу в Оренбургское Губернское Правление помощником столоначальника, а через полгода был переведен в Самарскую Удельную Контору. В ноябре 1851 г. он перешел на службу в Канцелярию Министерства Финансов, где и оставался по февраль 1862 г. Ученые работы П. стали появляться в петербургской периодической печати с 1855 г.; но только с переходом на службу в Государственный Архив на должность старшего архивариуса (29-го марта 1862 г., а с 1864 г. — начальника отделения), а особенно с избранием в адъюнкты Академии Наук (1863 г.), явилась П. возможность без помехи всецело отдаться историческим изысканиям. Экстраординарный академик с 1864 г., ординарный с 1868 г., возведенный 25-го апреля 1872 г. советом Казанского университета в степень доктора русской истории honoris causa, П. умер в Павловске 12-го июля 1872 г. в чине действительного статского советника; похоронен он в Новодевичьем монастыре в С. Петербурге.
Научная и литературная деятельность П. направлена была преимущественно на изучение истории русского просвещения XVIII столетия. К первому периоду этой деятельности (1855—1862 гг.) относятся статьи в «Современнике» (главным образом: «Русские мемуары XVIII века» (1855 года), «Поездка графа Матвеева в Париж» (1856 г.), «Мистерии и старинный театр в России» (1857 г.), «Петербургская Старина» 1860 года) и в «Отечественных Записках» (например: «Барон Гюйсен» (1860 г.), «Нейбауер и его брошюра против России» (1860 г.), «Представители киевской учености» 1862 г.), служившие как бы введением в его капитальный труд: «Наука и литература в России при Петре Великом» (2 т. СПб., 1862 г.). Книга эта, увенчанная полной Демидовской премией в 30-е их присуждение, представляет из себя по выражению А. В. Никитенко «целую библиотеку сведений о зачатках нашего умственного движения, возникшего из реформ Петра Великого». Последние десять лет жизни П. разрабатывал Архив Государственный («Маркиз де ла-Шетарди в России, 1740—1742 гг.». СПб., 1862 г.), приготовил к печати два тома «Бумаг императрицы Екатерины II» в «Сборнике Императорского Русского Исторического Общества» (тт. VII и X); но главные его занятия сосредоточились на архиве Академии Наук: «Путешествия академика Н. И. Делиля», «Дополнительные известия для биографии Ломоносова» (СПб., 1865 г.), «Жизнь и литературная переписка П. И. Рычкова» (СПб., 1867 г.), «Сношения» его с Академией Наук, «Новые известия о В. Н. Татищеве» (СПб., 1864 г.), «Редактор, сотрудники и цензура в русском журнале 1755—1764 гг.» (СПб., 1867 г.) и некоторые иные предшествовали другому капитальному сочинению Пекарского «Истории Императорской Академии Наук в Петербурге» (СПб., 1870—1873 гг.). Смерть помешала П. довести до конца свой труд, остановившийся на 1767 г. Другие работы П.: «Материалы для истории журнальной и литературной деятельности Екатерины II» (СПб., 1863 г.), издания: «Слово о полку Игореве», по списку XVIII века; «Письма H. M. Карамзина к И. И. Дмитриеву» (совместно с Я. К. Гротом) и «Исторические бумаги, собранные К. И. Арсеньевым». Полный перечень трудов П. помещен в «Русской Старине» 1872 г. (102 №№, в том числе 18 статей на буквы А и E в «Энциклопедическом Словаре, составленном русскими учеными и литераторами»).
Архивный работник по преимуществу, Пекарский может служить образцом неутомимого трудолюбия, редкого постоянства и верности раз намеченной цели. Точный и методичный в занятиях, он работал неуклонно и упорно. Но тот ошибется, кто захочет в его произведениях найти законченное изображение прошлой жизни: коллектор зачастую перевешивает в П. историка. Не будучи издателем собственно материалов, он не был и их исследователем. Через меру осторожный, П. точно пугался делать выводы, напрашивавшиеся из богатого материала, находившегося в его руках. Нисколько не заботясь об отделке, нередко излагая свою мысль языком тяжелым, П. выходил из того убеждения, что время для обобщений еще не наступило. Чуждый критики, он ограничивался поэтому сухим изложением фактов, разработкой чисто материальной стороны дела, довольствуясь ролью добросовестного фотографа. Быть может, нигде эти черты не выступают так ярко, как в обоих главных трудах П.: «Наука и литература при Петре Великом» — собственно, пересказ документов или дословные выдержки из них, а «История Академии Наук», составленная по тому же плану, скорее биографический словарь членов Академии, чем ее «история». Передача материала в полусыром виде лишила труд стройности и единства; перед читателем не картина внутренней жизни учреждения, а лишь перечень внешних событий.
Зато благодаря указанному методу в трудах П. резко выделяется другая черта: документальность изложения, обилие новых сведений, положительность и достоверность в передаче фактов. Добросовестность автора позволит любому исследователю спокойно опереться на них. Труды П. еще долго будут играть роль первоисточника, всегда богатого и обильного. Два главных его труда — незаменимая и, можно сказать, настольная книга для историка русского просвещения первой половины XVIII столетия.
Я. К. Грот, «Воспоминание о П.» в «С.-Петербургских Ведомостях» 1872 г., 1-го августа и в «Записках Академии Наук», т. XXII; А. В. Никитенко — в «Отчете II-го Отделения Академии Наук за 1872 г.» — там же; «Русская Старина» 1872 г., т. VI; Некролог П. — в «Вестнике Европы» 1872 г., № 9.