Речь на митинге в Алексеевском манеже (7 апреля 1918, Ленин)
| Речь на митинге в Алексеевском манеже[1] |
| Дата создания: 7 апреля 1918, опубл.: 13 апреля 1918. Источник: Ленин, В. И. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — М.: Политиздат, 1974. — Т. 36. Март 1917 — июль 1918. — С. 214—215. |
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
[править](Появление Ленина на трибуне встречается бурными аплодисментами.) Мы переживаем теперь, — говорит Ленин, — самые тяжелые месяцы революции. Идет голод, в полном напряжении сил мы должны с ним бороться, бороться при условии постоянного злорадного внимания со стороны правых эсеров и меньшевиков. Их тактика — это тактика Дутова и Корнилова, тактика юнкеров, восставших в Москве против Советской власти.
В этом отношении меньшевики, стремящиеся свергнуть Советскую власть, — на их стороне, на стороне буржуазии, и тем самым они предают нас. Когда мы применяем расстрелы, они обращаются в толстовцев и льют крокодиловы слезы, крича о нашей жестокости. Они забыли, как вместе с Керенским гнали рабочих на бойню, спрятав в кармане тайные договоры. Они забыли об этом и превратились в кротких христиан, пекущихся о милосердии.
Без оружия мы не сможем подавить своих врагов, это они отлично понимают, но все же стараются дискредитировать нас.
Нам приходится налаживать народное хозяйство, и это гигантское дело тем труднее, что наша революция первая пошла так далеко по пути социального преобразования. Чтобы облегчить эту трудную задачу, нам необходимо учиться, но учиться не по книгам, а на деле, на опыте. Для строительства народного хозяйства пригодна только Советская власть, и поэтому я предлагаю вам проводить в Советы по всей стране тысячи наших товарищей. Помимо того, нам нужно выработать товарищескую дисциплину. Рабочие и крестьяне должны понять, что земли и фабрики являются их достоянием, и относиться к ним бережно, как к своему добру.
Только теперь, оглядываясь назад, видя всю беспомощность буржуазии и ничтожество саботирующей интеллигенции, я убеждаюсь в том, какой громадный шаг вперед мы сделали. И чтобы дальше успешно идти вперед, нам необходимо сбросить с себя невежество и халатность, а сделать это гораздо труднее, нежели свергнуть идиота Романова или дурачка Керенского.
Нас душит Германия, на нас наступает Япония[2]. И вот в это тяжелое время меньшевики и правые эсеры, эти ласковые агнцы, кричат о нашей жестокости, забывая о том, что они поставили виселицу для тов. Шаумяна[3]. В ответ им я могу сказать: да, мы не отрицаем насилия, производимого нами над эксплуататорами.
Эти слезы меньшевиков и правых эсеров, вызванные нашей жестокостью, — это их последняя попытка принять участие в политической жизни страны и вместе с тем символ их слабости. Мы с ними будем бороться беспощадно. Мы должны теперь расплачиваться за все наследие царизма, за времена николаевщины и керенщины. Когда же мы победим дезорганизацию и апатию, то в непрестанной работе мы достигнем великой победы социализма. (Шумные аплодисменты.)
- ↑ Митинг в Алексеевском манеже в Москве, собравший 8 тысяч человек, был посвящен протесту против расстрела меньшевистским правительством Грузии рабочего митинга, состоявшегося в Тифлисе 23 февраля 1918 года, в день созыва Закавказского сейма. После выступлений В. И. Ленина, Н. В. Крыленко, Н. И. Подвойского и других была единогласно принята резолюция, в которой говорилось: «Мы, рабочие,.. клеймим презрением преступную предательскую тактику меньшевиков и правых эсеров, которые зверски расправляются с кавказскими рабочими и крестьянами и вместе с буржуазией приветствуют вторжение иностранных хищников. Мы заявляем, что рабочий класс с этими предателями ничего общего не имеет и на всякую попытку вырвать власть рабочих и крестьян будет отвечать беспощадным подавлением капиталистических контрреволюционеров и их агентов» («Правда» № 67, 9 апреля 1918 года). В центральных газетах речь Ленина не появлялась. В № 67 «Правды» от 9 апреля 1918 года была дана краткая информация, сообщавшая: «С большой красочной речью выступил тов. Ленин. Оратора встретили бурными овациями».
- ↑ Речь идет о начавшейся оккупации Дальнего Востока империалистической Японией. 30 декабря 1917 года (12 января 1918) во Владивостокский порт без предупреждения местных органов Советской власти вошли японские военное и коммерческое суда. В этот же день генеральный консул Японии во Владивостоке направил городским властям ноту, в которой от имени японского правительства сообщалось об отправке в порт японских военных судов якобы «с целью защиты своих подданных». 29 марта 1918 года меньшевистско-эсеровская городская дума, пойдя навстречу японской военщине, заявила о своем бессилии сохранить порядок во Владивостоке. 4 апреля в городе было совершено преднамеренно организованное провокационное убийство двух японцев. Воспользовавшись этими обстоятельствами как поводом, Япония 5 апреля при содействии русских белогвардейцев высадила первый десант и оккупировала Владивосток. Оккупация города явилась началом открытой интервенции стран Антанты на Дальнем Востоке. В связи с получением сведений о вторжении японских войск В. И. Ленин направил Владивостокскому Совету директивы, в которых были даны конкретные указания по борьбе с оккупантами (см. настоящий том, стр. 216).
- ↑ С. Г. Шаумян — Временный Чрезвычайный комиссар по делам Кавказа и председатель Бакинского Совета — подвергался яростным преследованиям со стороны закавказского контрреволюционного меньшевистского правительства. В феврале 1918 года стало известно о намерении меньшевиков учинить кровавую расправу над ним. Это и имеет в виду В. И. Ленин, когда говорит о виселице, поставленной для тов. Шаумяна. Злодейский замысел не был осуществлен только потому, что в то время закавказскому правительству не удалось арестовать Шаумяна.