Как встарь, коснеет в мертвой силе
Урод — гранитный Истукан.
Одни жрецы других сменили,
И вновь алтарь от крови рдян.
Давно смешон, давно разгадан...
Но в рабских душах тьма и страх,
И высоко курится ладан
Над преклоненными во прах.
И только раз на облик темный
Поднялась дерзкая рука...
Пророк убогий и бездомный —
Безвестный муж издалека, —
Пришел... И солнцу пел осанну,
Подобен гордому орлу,
И в праздник "Жертвы" истукану
Проклятье бросил и хулу...
И люди в пьяном ликованьи,
Поняв безвластие на миг,
На землю свергли изваянье
И оскверняли мертвый лик.
Кружась в неистовом угаре,
Безумно выли, как поток.
И был растерзан бледный парий —
Сказавший истину пророк.
А утром, в ужасе у храмин
Рабы усталые ползли
И увенчали тот же камень
И целовали прах земли.
На жертву в праздничной одежде
Они влекли детей и жен.
И темный идол был как прежде
Могуч и страшен... И смешон.
