быстротою выполненія повелѣній Цесаревича достигъ тѣхъ, слѣдовавшихъ одно за другимъ отличій и назначеній, которыя поставили его первымъ лицомъ въ гатчинскихъ войскахъ. 5-го августа 1793 г. Наслѣдникъ пожаловалъ его артиллеріи маіоромъ; кромѣ завѣдыванія артиллеріею, Аракчееву было поручено устройство классовъ для младшихъ офицеровъ, подпрапорщиковъ и юнкеровъ; въ концѣ 1794 г. ему было поручено устройство хозяйственной части гатчинскихъ войскъ; онъ же состоялъ въ должности инспектора, сначала одной артиллеріи, а съ начала 1796 г. и пѣхоты, и въ должности гатчинскаго губернатора. Строгій къ самому себѣ, не допуская ни малѣйшихъ отклоненій отъ порядка службы, Аракчеевъ являлся столь же требовательнымъ и въ отношеніи подчиненныхъ. Суровость его къ послѣднимъ, получившая съ теченіемъ времени еще болѣе легендарную извѣстность, принесла, однако, значительную пользу войскамъ гатчинскаго гарнизона, доставившимъ впослѣдствіи отличныхъ инструкторовъ для всей русской арміи. Главнѣйшая заслуга въ этомъ безспорно принадлежала Аракчееву, что хорошо понималъ и цѣнилъ Цесаревичъ. „Совѣтую пріѣхать сюда на нѣкоторое время вывесть сей духъ“, писалъ, напримѣръ, Великій Князь своему энергичному помощнику, вызывая его въ Павловскъ для водворенія строевого порядка въ начавшихъ распускаться батальонахъ Недоброва и Федорова. 28-го іюня 1796 г., по особому ходатайству Павла Петровича, послѣдовало производство Аракчеева въ подполковники артиллеріи и полковники войскъ Наслѣдника. Въ этихъ чинахъ онъ закончилъ свою службу въ Гатчинѣ. 6-го ноября скончалась Императрица Екатерина II-я и на престолъ вступилъ ея сынъ.
Аракчеевъ былъ немедленно вызванъ въ Петербургъ. „Смотри, Алексѣй Андреевичъ, служи мнѣ вѣрно, какъ и прежде“ — встрѣтилъ его Императоръ Павелъ и тутъ же, соединяя его руку съ рукою Великаго Князя Александра Павловича, добавилъ: „будьте навсегда друзьями“. Въ приказѣ 7-го ноября, вслѣдъ за лицами Императорской Фамиліи, было объявлено назначеніе Аракчеева петербургскимъ городскимъ комендантомъ и „штабомъ“ (штабъ-офицеромъ по хозяйственной части) л.-гв. Преображенскаго полка; на другой день онъ былъ произведенъ въ генералъ-маіоры, на третій назначенъ командиромъ своднаго гренадерскаго батальона Преображенскаго полка; 13-го ноября Государь пожаловалъ ему анненскую ленту. 12-го декабря Аракчеевъ получилъ богатую Грузинскую волость въ Новгородской губерніи, единственный цѣнный даръ, принятый имъ въ теченіе всей службы. Этимъ, однако, не ограничились дальнѣйшія пожалованія и назначенія Аракчеева. Въ концѣ января слѣдующаго года, сдавъ должность коменданта, на время своего отсутствія, генералъ-лейтенанту Буксгевдену, онъ отправился въ Москву въ числѣ лицъ, сопровождавшихъ Государя для торжества коронаціи; въ день послѣдней, 5-го апрѣля 1797 г., онъ былъ пожалованъ александровскимъ кавалеромъ и барономъ; 19-го апрѣля послѣдовало назначеніе его генералъ-квартирмейстеромъ по всей арміи и 10-го августа ему же было ввѣрено командованіе л.-гв. Преображенскимъ полкомъ. Столь обширное поле дѣятельности открылось для Аракчеева съ воцареніемъ Императора Павла; онъ явился главнѣйшимъ участникомъ въ предпринятыхъ имъ громадныхъ преобразованіяхъ по военной части. Бывшія войска Наслѣдника были распредѣлены по войскамъ гвардіи и внесли съ собою въ послѣднія новые порядки службы, новыя требованія и суровую гатчинскую дисциплину. Послѣдніе годы блестящаго царствованія Екатерины омрачились безпорядками въ арміи и упадкомъ дисциплины. Во внутренней ея жизни таилось множество уклоненій отъ правильнаго теченія дѣлъ. Въ издержкахъ на содержаніе войскъ не было надлежащей отчетности; не имѣлось вѣрнаго счета наличному числу людей подъ ружьемъ; тысячи солдатъ, въ особенности знавшихъ ремесло, прямо съ поступленія на службу, опредѣлялись по помѣстьямъ своихъ начальниковъ; полки не имѣли однообразнаго устройства, обученіе, содержаніе и даже обмундированіе людей зависѣли отъ произвола полковыхъ командировъ. Съ подобнымъ состояніемъ арміи не могъ примириться Императоръ Павелъ, привыкшій уже къ строгой школѣ своихъ гатчинцевъ; съ энергіею и безъ проволочекъ, онъ принялся безпощадно водворять порядокъ. Начались суровыя преслѣдованія, настойчивыя попытки къ коренной реорганизаціи всей военной части и, какъ неразрывный спутникъ съ ними, появились легендарные приказы о повальныхъ исключеніяхъ изъ службы и отставкахъ. Въ арміи, въ особенности же въ гвардейскихъ войскахъ, духъ новыхъ требованій, отнимавшихъ отъ нихъ духъ прежней свободы, вызвалъ естественный ропотъ и недовольство, обрушившіеся, главнымъ образомъ, на ближайшаго участника вводимыхъ преобразованій, барона Аракчеева. Послѣдній, дѣйствительно, явился грозою войскъ. Неумолимо строгимъ, но безпристрастнымъ, стоялъ онъ на стражѣ точнаго выполненія указаній Государя и соблюденія всего законнаго. Многаго полезнаго для дѣла службы успѣлъ достигнуть Аракчеевъ своимъ усердіемъ. При немъ были введены во всей арміи уставы и различныя положенія, выработанныя гатчинскою школою, возстановлены и ограждены отъ нарушеній дисциплина и порядокъ въ войскахъ, установленъ строгій надзоръ за правильнымъ веденіемъ хозяйства въ частяхъ войскъ, и главнымъ образомъ за довольствіемъ и опрятнымъ содержаніемъ нижнихъ чиновъ. „Чистыя казармы — здоровыя казармы“ — было его любимою приговоркою, и строгими требованіями онъ, дѣйствительно, достигъ опрятности въ помѣщеніяхъ. Однако, суровая строгость его, явилась для Аракчеева роковою. 1-го февраля 1798 г. баронъ былъ уволенъ въ отпускъ до излѣченія болѣзни съ сохраненіемъ только званія генералъ-квартирмейстера, на другой день лишился и этого званія, а 18-го марта, безъ прошенія, съ производствомъ въ генералъ-лейтенанты, уволенъ въ чистую отставку.
Государева немилость, при этомъ первомъ паденіи Армкчеева, длилась не долго. Черезъ полгода, 11-го августа, онъ былъ снова принятъ на службу, съ зачисленіемъ въ свиту Государя; 22-го декабря снова занялъ должность генералъ-квартирмейстера, и 4-го января 1799 г. былъ назначенъ командиромъ л.-гв. артиллерійскаго батальона и инспекторомъ всей артиллеріи. 8-го января 1799 г. ему былъ пожалованъ командорственный крестъ св. Іоанна Іерусалимскаго, а 5-го мая графскій титулъ, причемъ къ поднесенному для утвержденія графскому гербу Государь собственноручно прибавилъ надпись: „безъ лести преданъ“. Вскорѣ, однако, благоволеніе Государя снова поколебалось къ Аракчееву, и графъ былъ вторично отставленъ отъ службы (1-го октября 1799 г.) „за ложное донесеніе“, которое заключалось въ слѣдующемъ. Родной братъ Аракчеева, Андрей, командовалъ артиллерійскимъ батальономъ, отъ котораго стоялъ караулъ во время покражи изъ арсенала золотыхъ кистей и галуна со старинной артиллерійской колесницы. Между тѣмъ, графъ донесъ Императору Павлу, что караулъ содержался отъ полка генерала Вильде. Государь не замедлилъ исключить Вильде изъ службы; но невинно пострадавшій генералъ, рѣшился обратиться къ Кутайсову и объяснить ему поступокъ Аракчеева. Вслѣдъ за этимъ и появился Высочайшій приказъ объ увольненіи отъ службы графа, который немедленно выѣхалъ въ Грузино.
Первые годы царствованія Императора Александра не измѣнили положенія опальнаго грузинскаго помѣщика; о немъ какъ бы забыли. Только 27-го апрѣля 1803 г. графъ Аракчеевъ былъ вызванъ въ Петербургъ, гдѣ 14-го мая снова принятъ на службу и назначенъ на прежнюю должность инспектора всей артиллеріи и командира л.-гв. артиллерійскаго батальона. Время главнаго управленія Аракчеевымъ русскою артиллеріею составляетъ одну изъ блестящихъ страницъ ея исторіи. При немъ совершились важныя преобразованія, благодаря которымъ наша артиллерія, стяжала себѣ въ послѣдовавшихъ войнахъ заслуженныя похвалы всей Европы. Дѣятельность неутомимаго инспектора почти не оставила пробѣловъ и не упустила ничего, что могло бы въ то время послужить на пользу артиллеріи. Главнѣйшими изъ преобразованій, послѣдовавшихъ за вступленіемъ Аракчеева въ управленіе артиллеріею, являются: выдѣленіе артиллерійскихъ частей въ самостоятельныя отдѣльныя единицы, какъ въ боевомъ, такъ и въ хозяйственномъ отношеніяхъ, сформированіе артиллерійскихъ бригадъ, новое изданіе штатовъ артиллеріи, развитіе ея боевыхъ средствъ, поднятіе образовательнаго ценза личнаго состава, учрежденіе, сначала (1804 г.) временнаго артиллерійскаго, а затѣмъ (1808 г.) Ученаго Комитета, основаніе изданія „Артиллерійскаго Журнала“ (1808 г.), учрежденіе разныхъ школъ и классовъ для офицеровъ и нижнихъ чиновъ, установленіе нормальныхъ образцовъ и размѣровъ для орудій, лафетовъ и вообще матеріальной части артиллеріи, улучшеніе всѣхъ техническихъ заготовленій и порядка пріема ихъ на службу и мн. др. Имъ же были изданы и многія инструкціи для руководства артиллеристовъ на службѣ, какъ мирнаго, такъ и военнаго времени. Находясь въ свитѣ Государя въ Аустерлицкомъ сраженіи 1805 г., Аракчеевъ былъ личнымъ свидѣтелемъ боевыхъ дѣйствій реорганизованной имъ артиллеріи, 27-го іюля 1807 г. онъ былъ произведенъ въ генералы отъ артиллеріи; въ томъ же году, 12-го декабря, назначенъ, при сохраненіи носимыхъ имъ званій, состоящимъ при Государѣ Императорѣ по артиллерійской части и 21-го декабря опредѣленъ присутствовать въ артиллерійской экспедиціи Военной Коллегіи.
Только-что минувшая война съ Франціею, закончившаяся тильзитскимъ миромъ, обнаружила громадныя злоупотребленія и непорядки въ дѣлахъ военнаго вѣдомства, въ особенности по провіантской части; по Высочайшему повелѣнію было назначено строгое слѣдствіе надъ виновниками; именнымъ указомъ провіантскимъ чиновникамъ было запрещено временно даже носить мундиры. Императоръ Александръ зналъ, что энергія Аракчеева одна лишь могла возстановить дисциплину въ войскѣ и обуздать хищничество провіантскихъ чиновниковъ. 13-го января 1808 г. онъ поставилъ его во главѣ военнаго министерства, а 17-го числа, вмѣстѣ съ тѣмъ, назначилъ генералъ-инспекторомъ всей пѣхоты и артиллеріи. Генералъ-инспекторомъ послѣдней, Аракчеевъ оставался до вступленія въ 1819 г. Великаго Князя Михаила Павловича въ дѣйствительное отправленіе обязанностей генералъ-фельдцейхмейстера. 26-го января 1808 г. Аракчееву были поручены также въ командованіе военно-походная канцелярія Государя и фельдъегерскій корпусъ; 30-го августа повелѣно Ростовскому мушкетерскому полку носить его имя. Съ дѣятельностью графа Алексѣя Андреевича, какъ военнаго министра, связана исторія многихъ коренныхъ и полезныхъ преобразованій, особенно по части внутренняго устройства арміи и ея управленія. При немъ введены новыя правила и изданы положенія по различнымъ частямъ военнаго управленія, сокращена и упрощена переписка, учреждены для свода рекрутъ, въ 27 разныхъ мѣстахъ Имперіи, запасныя рекрутскія депо и мн. др. Вмѣстѣ съ тѣмъ совершились коренныя переформированія по устройству хозяйственной части въ войскахъ. Кругъ дѣятельности Аракчеева увеличивался съ каждымъ днемъ, особенно въ ожиданіи похода въ Швецію, въ такое время, когда Россія уже вела три войны: съ Англіею, Турціею и Персіею. Въ февралѣ 1808 г. послѣдовалъ разрывъ съ Швеціею и военныя дѣйствія затянулись до зимы. Императоръ Александръ I, желая положить конецъ имъ и воспользоваться чрезвычайно рѣдкимъ явленіемъ покрытія всего Ботническаго залива льдомъ, повелѣлъ главнокомандующему, генералу Кноррингу, перейти съ войсками изъ Финляндіи на шведскій берегъ по льду залива. Напрасно главнокомандующій, ссылаясь на донесенія своихъ отрядныхъ начальниковъ, представлялъ препятствія къ исполненію этого плана, требованія Государя были настоятельны и для скорѣйшаго выполненія ихъ, въ февралѣ 1809 г., къ арміи былъ посланъ Аракчеевъ. Въ арміи его встрѣтили почти враждебно; всѣ, на кого былъ возложенъ переходъ черезъ Ботнику, старались подъ разными предлогами отклонить отъ себя исполненіе этого отважнаго подвига; каждый отчаявался въ успѣхѣ, донося о неодолимыхъ препятствіяхъ; Кноррингь просилъ объ отставкѣ.
Но Аракчеевъ зналъ, что особенныхъ препятствій нѣтъ и разными мѣрами съумѣлъ приготовить все нужное къ открытію зимней кампаніи. Войскамъ было предписано готовиться къ переходу, а начальникамъ ихъ немедленно же вести свои отряды изъ указанныхъ пунктовъ на шведскій берегъ. „Государь Императоръ, — писалъ онъ 28-го февраля одному изъ такихъ начальниковъ, Барклаю де-Толли, — къ 16-му марту прибудетъ въ Борго, то я увѣренъ, что вы постараетесь доставить къ нему шведскіе трофеи. На сей разъ я желалъ бы быть не министромъ, а на вашемъ мѣстѣ, ибо министровъ — много, а переходъ черезъ Кваркенъ Провидѣніе предоставляетъ одному Барклаю де-Толли“. 10-го марта послѣдній былъ уже въ Умео… Такова сила энергіи графа Аракчеева и ему одному принадлежитъ слава приведенія въ дѣйствіе великой мысли Александра о перенесеніи русскихъ знаменъ на шведскій берегъ. 5-го сентября 1809 г. былъ заключенъ съ Швеціею миръ въ Фридрихсгамѣ; на другой день Государь препроводилъ Аракчееву собственный орденъ св. Андрея Первозваннаго, при милостивомъ рескриптѣ, но графъ упросилъ ею взять орденъ обратно. 7-го сентября послѣдовалъ Высочайшій указъ; „Въ воздаяніе ревностной и усердной службы военнаго министра графа Аракчеева, войскамъ отдавать слѣдующія ему почести и въ мѣстахъ пребыванія Его Императорскаго Величества“. 1-го января 1810 г., съ учрежденіемъ Государственнаго Совѣта, Аракчеевъ былъ назначенъ предсѣдателемъ департамента военныхъ дѣлъ, сохранивъ присвоенныя ему, въ бытность военнымъ министромъ, званія члена комитета министровъ и сенатора. Вскорѣ, однако, послѣдовало временное охлажденіе къ нему Императора Александра. Усилившейся при Дворѣ разными случаями партіи графа Салтыкова, князя Голицына, Гурьева и др., удалось на время оттѣснить отъ Государя суроваго совѣтника. Самъ Аракчеевъ, въ письмѣ къ брату Петру, отъ 3-го апрѣля 1812 г., такъ описываетъ свое положеніе: „Сіе все меня бы не безпокоило, ибо я уже ничего не хочу, кромѣ уединенія и спокойствія, и предоставляю всѣмъ вышеписаннымъ вертѣть и дѣлать все то, что къ ихъ пользамъ; но безпокоитъ меня то, что, при всемъ ономъ положеніи, велятъ еще мнѣ ѣхать и быть въ арміи безъ пользы, а какъ кажется, только пугаломъ мірскимъ; и я увѣренъ, что пріятели мои употребятъ меня въ первомъ возможномъ случаѣ тамъ, гдѣ имѣть я буду вѣрный способъ потерять жизнь, къ чему я и долженъ быть готовъ; вотъ вамъ мое положеніе въ ясности“. Но ему не пришлось участвовать ни въ одномъ сраженіи. Въ маѣ 1812 г. онъ сопровождалъ Государя изъ Петербурга въ Вильну, а съ началомъ военныхъ дѣйствій — въ укрѣпленный лагерь при Дриссѣ, гдѣ представилъ, подписанное имъ, Балашевымъ и Шишковымъ, прошеніе, убѣдившее Императора Александра оставить армію. По возвращеніи въ Петербургъ, Аракчеевъ, въ званіи члена состоявшаго при Императорѣ особаго комитета, былъ занятъ организаціею окружныхъ ополченій, въ первыхъ числахъ августа засѣдалъ въ другомъ комитетѣ графа Н. И. Салтыкова, избравшемъ Кутузова верховнымъ вождемъ надъ всѣми арміями, и въ томъ же мѣсяцѣ сопровождалъ Государя въ Або на свиданіе съ шведскимъ наслѣднымъ принцемъ. Еще за нѣсколько недѣль передъ тѣмъ, 17-го іюня, Александръ Павловичъ снова поручилъ ему управленіе при себѣ военныхъ дѣлъ, „и съ онаго числа, — пишетъ Аракчеевъ въ своихъ автобіографическихъ замѣткахъ, — вся французская война шла черезъ мои руки, всѣ тайныя донесенія и собственноручныя повелѣнія Государя Императора“. Ему же поручено было отъ имени Государя объявлять высочайшія повелѣнія. Вернувъ къ себѣ, такимъ образомъ, полное довѣріе Государя, Аракчеевъ сталъ его неразлучнымъ спутникомъ. 6-го декабря 1812 г., Александръ Павловичъ собственноручно утвердилъ духовную графа и вмѣстѣ съ нимъ въ тотъ же день выѣхалъ въ Вильну, для заграничнаго похода. Въ Парижѣ, 31-го марта 1814 г., Государь собственноручно написалъ уже приказъ о производствѣ его въ генералъ-фельдмаршалы, но Аракчеевъ упросилъ Монарха отмѣнить приказъ и 30-го августа того же года принялъ портретъ его, для ношенія на шеѣ. Вторичное путешествіе Государя за границу въ 1815 г. и въ южную Россію въ 1818 г., еще болѣе приблизило къ нему графа Аракчеева. Ему первому Государь сообщилъ свои планы объ устройствѣ военныхъ поселеній, ему же было поручено образованіе ихъ. Идея поселеній имѣла существеннѣйшимъ своимъ основаніемъ стремленіе правительства уменьшить расходъ по содержанію войскъ, путемъ передачи части арміи на содержаніе жителей; поселенныя среди нихъ войска должны были слиться съ ними, помогать имъ въ сельскихъ работахъ, въ домашнихъ занятіяхъ и на ряду съ этимъ, съ своей стороны, пріучать ихъ къ военной жизни, дисциплинѣ и строевымъ порядкамъ. Первый опытъ подобному поселенію войскъ въ Россіи былъ сдѣланъ еще въ 1809 г. поселеніемъ части Елецкаго пѣхотнаго полка въ Могилевской губерніи, въ Климовецкомъ повѣтѣ; но наступившая затѣмъ отечественная война остановила его развитіе. Съ возвращеніемъ арміи изъ похода 1815 г., Императоръ Александръ съ новою энергіею приступилъ къ осуществленію своей завѣтной идеи. Аракчеевъ былъ избранъ ближайшимъ исполнителемъ ея и къ 1824 г. сорокъ полковъ были разселены среди жителей губерній: Новгородской, Херсонской, Могилевской и Харьковской. Соединеніе всѣхъ поселеній одного полка было наименовано округомъ, всѣмъ же поселеннымъ войскамъ, 3-го февраля 1821 г., было присвоено наименованіе отдѣльнаго корпуса военныхъ поселеній, въ званіи главнаго начальника которыхъ состоялъ графъ Аракчеевъ. Поселяемыя войска получили подробныя инструкціи для руководства при новыхъ условіяхъ службы въ поселеніяхъ; начальникамъ было предписано: „стараться добрымъ поведеніемъ всѣхъ вообще чиновъ, не только предупредить всякія жалобы и неудовольствія своихъ хозяевъ, но пріобрѣсти ихъ любовь и довѣренность“; крестьянамъ поселеній были дарованы многія льготы. Въ числѣ послѣднихъ имъ объявлено сложеніе многихъ казенныхъ недоимокъ, облегченіе и даже уничтоженіе нѣкоторыхъ денежныхъ и натуральныхъ повинностей, безплатное пользованіе медикаментами и мн. др. Заботами графа Аракчеева въ поселеніяхъ были заведены общественные хлѣбные магазины, положено основаніе конскихъ заводовъ, образованы особыя команды мастеровыхъ разныхъ ремеслъ и спеціалистовъ по сельскому хозяйству, учреждены для дѣтей отдѣльныя школы кантонистовъ, заведены вспомогательные капиталы для офицеровъ и поселянъ, устроены лѣсопильные и др. заводы и различныя промышленныя производства, наконецъ, образованъ спеціальный капиталъ военныхъ поселеній, достигшій въ 1826 г. 32 милліоновъ рублей. Корпусъ военныхъ поселеній, при всемъ томъ, имѣлъ собственную типографію и даже предпринялъ періодическое изданіе подъ заглавіемъ: „Семидневный листокъ военнаго поселенія, учебнаго батальона поселеннаго гренадерскаго графа Аракчеева полка“.
Изслѣдованіе причинъ происходившихъ въ разныхъ округахъ безпорядковъ указываетъ, что ближайшая отвѣтственность за нихъ падаетъ не на Аракчеева, а прежде всего на непосредственныхъ командировъ поселеній; производство дознанія каждый разъ обнарживало цѣлую систему злоупотребленій частныхъ начальниковъ, руководствовавшихся при управленіи поселянами произволомъ и преслѣдованіемъ корыстныхъ разсчетовъ. Другихъ результатовъ, впрочемъ, и не могло быть въ дѣлѣ, въ которомъ такъ много предоставлено было личному произволу; по новизнѣ вопроса не могло быть выработано вполнѣ правильной и опредѣленной организаціи военныхъ поселеній, будущее же повело къ ихъ уничтоженію. Въ 1826 г. Аракчеевъ сдалъ управленіе корпусомъ, и пять лѣтъ спустя въ поселеніяхъ возникли повальные бунты, далеко оставившіе за собою значеніе всѣхъ волненій среди поселянъ его времени. Особенная заботливость графа Аракчеева проглядываетъ въ устройствѣ новгородскихъ поселеній, служившихъ образцомъ для прочихъ округовъ; въ перепискѣ съ главнымъ командиромъ ихъ, генераломъ Маевскимъ, встрѣчается много указаній, проливающихъ свѣтъ на дѣйствительное отношеніе графа къ развитію идеи Императора Александра I. Характерно письмо его отъ 12-го мая 1824 г., въ которомъ, между прочимъ, сказался Аракчеевъ всѣхъ періодовъ своей многолѣтней службы: „Прошу васъ покорно не спускать и строгость нужна болѣе для штабъ и оберъ-офицеровъ, нежели для военныхъ поселянъ, и оное требую, ибо мои правила не сходятся съ правилами, въ арміи употребляемыми; я полагаю, что когда строгость, разумѣется, справедливая, безъ интригъ (коихъ я не терплю и всякій тотъ у меня все потеряетъ, кто начнетъ интриговать) употребляется на начальниковъ, то все пойдетъ хорошо и солдаты будутъ хороши. А у васъ въ обыкновенной службѣ съ командирами обхожденіе бываетъ пріятельское, церемонное, что никогда по службѣ не годится, ибо у васъ всегда считается за стыдъ обнаружить какое-нибудь преступленіе или злоупотребленіе, сдѣланное батальоннымъ или ротнымъ; а я, напротивъ того, думаю, что безъ подобныхъ случаевъ не можетъ въ свѣтѣ существовать, а должно только строго взыскивать, а стыда въ ономъ не должно полагать, ибо какъ можно онаго требовать, чтобы у васъ всѣ люди ваши, то-есть, штабъ и оберъ-офицеры были святые? Онаго чуда не было на свѣтѣ, слѣдовательно, есть хорошіе, а есть и худые. У васъ еще есть правило и хвастовство, чтобы подчиненные любили командира; мое же правило, дабы подчиненные дѣлали свое дѣло и боялись бы начальника, а любовницъ такъ много имѣть невозможно. Нынѣ и одну любовницу мудрено сыскать, кольми паче много“.
Послѣдніе годы царствованія Императора Александра ознаменовались для Аракчеева особеннымъ расположеніемъ къ нему Монарха. Съ безграничнымъ, дружескимъ довѣріемъ Государь дѣлился съ графомъ своими мыслями и предположеніями по вопросамъ государственнаго управленія; многія изъ нихъ поручалъ даже его обсужденію и развитію. Наиболѣе интереснымъ въ ряду проектовъ, составленныхъ Аракчеевымъ по желанію Государя, является проектъ 1818 г. объ освобожденіи крестьянъ изъ крѣпостнаго состоянія. По его мнѣнію, мѣры къ уничтоженію крѣпостнаго состоянія въ Россіи должны были заключаться въ пріобрѣтеніи покупкою помѣщичьихъ крестьянъ и дворовыхъ людей въ казну, въ главныхъ чертахъ, на тѣхъ основаніяхъ, чтобы, при продажѣ крестьянъ, владѣющій ими помѣщикъ уступалъ по 2 десятины на каждую ревизскую душу, оставляя излишнее затѣмъ количество земли и угодій въ свою пользу; вознагражденіемъ для помѣщиковъ должны были служить или денежныя выдачи изъ особаго капитала, или же выпускъ спеціальныхъ на этотъ предметъ государственныхъ бумагъ, въ родѣ извѣстныхъ впослѣдствіи выкупныхъ свидѣтельствъ. На выработанныхъ же Аракчеевымъ въ 1816 г. основаніяхъ былъ образованъ капиталъ для оказанія помощи увѣчнымъ и раненымъ воинамъ.
Неутомимая дѣятельность стоила, однако, дорого здоровью Аракчеева. Онъ страдалъ разстройствомъ всей нервной системы, застоемъ печени и болѣзнью сердца. 1825 годъ былъ особенно тяжелымъ для него. 10-го сентября въ Грузинѣ совершилось убійство домоправительницы графа, извѣстной Настасьи Минкиной. „Твое здоровье, любезный другъ, — писалъ къ нему Императоръ Александръ, по полученіи донесенія о происшествіи въ Грузинѣ, — крайне меня безпокоитъ… Признаюсь тебѣ, мнѣ крайне прискорбно, что Даллеръ ни одной строки о тебѣ не пишетъ, когда прежде онъ всякій разъ исправно извѣщалъ о твоемъ здоровьѣ. Неужели тебѣ не придетъ на мысль то крайнее безпокойство, въ которомъ и долженъ находиться о тебѣ въ такую важную минуту твоей жизни? Грѣшно тебѣ забыть друга, любящаго тебя столь искренно и такъ давно!“ Это письмо было послѣднимъ; 19-го ноября Александра Благословеннаго не стало. Съ глубокимъ отчаяніемъ и слезами графъ Аракчеевъ встрѣтилъ останки своего царственнаго друга на границѣ Новгородской губерніи и проводилъ ихъ до Петербурга, гдѣ при погребеніи, выполняя свою послѣднюю службу покойному Государю, несъ корону Казанскаго царства.
Вступленіе на престолъ новаго Императора выдвинуло новыхъ государственныхъ дѣятелей, но графъ Арлкчеевъ, милостивымъ рескриптомъ 19-го декабря, былъ оставленъ главнымъ начальникомъ военныхъ поселеній, съ освобожденіемъ только отъ занятій по Собственной Е. И. В. канцеляріи и по канцеляріи Комитета Министровъ. Однако, сильно разстроенное здоровье не позволило ему продолжать свою службу. 30-го апрѣля 1826 г. Аракчеевъ получилъ разрѣшеніе отправиться, по совѣту врачей, въ Карлсбадъ для излѣченія болѣзни и навсегда сдалъ управленіе созданныхъ имъ поселеній. Вмѣстѣ съ отпускомъ, Государь пожаловалъ ему на путевыя издержки 50,000 рублей, которые графъ немедленно препроводилъ Императрицѣ Маріи Ѳеодоровнѣ на учрежденіе пяти стипендій имени Императора Александра Благословеннаго при Павловскомъ институтѣ, для воспитанія дочерей дворянъ Новгородской губерніи. Заграницею онъ издалъ сборникъ многихъ писемъ къ нему Александра Павловича. Возвратясь на родину, графъ Аракчеевъ поселился въ своемъ Грузинѣ, занимался хозяйствомъ и устройствомъ своего великолѣпнаго помѣстья. Какъ святыню берегъ онъ всѣ вещи, напоминавшія ему дни царствованія Александра, сохранилъ навсегда устройство комнатъ, въ которыхъ останавливался Государь, во время своихъ неоднократныхъ посѣщеній Грузина, взнесъ 50.000 рублей въ Государственный Банкъ на сложные проценты, съ тѣмъ, чтобы въ 1925 г. сумма эта была обращена въ награду автору лучшей исторіи Александра и на ея изданіе, пожертвовалъ 300.000 рублей для воспитанія изъ процентовъ бѣдныхъ дворянъ Новгородской и Тверской губерній въ Новгородскомъ кадетскомъ корпусѣ и соорудилъ своему Вѣнценосному благодѣтелю передъ грузинскимъ соборомъ бронзовый памятникъ. „Теперь я все сдѣлалъ, — писалъ графъ по открытіи послѣдняго, — и могу явиться къ Императору Александру съ рапортомъ“. Смерть не заставила долго ожидать себя; въ пятницу, 13-го апрѣля 1834 года, Аракчеевъ почувствовалъ первый приступъ ея. Государь, узнавъ о его болѣзни, тотчасъ отправилъ въ Грузино своего лейбъ-медика Вилье, но было поздно. Въ субботу, 21-го числа, графъ Алексѣй Андреевичъ, не спуская глазъ съ портрета Императора Александра, скончался. Въ среду на Святой недѣлѣ состоялось его погребеніе въ Грузинѣ, у подножья воздвигнутаго имъ памятника Императору Павлу, причемъ на тѣло его, согласно съ завѣщаніемъ, была надѣта рубашка, подаренная ему еще Цесаревичемъ Александромъ Павловичемъ. Вскорѣ по кончинѣ Аракчеева послѣдовало вскрытіе его духовнаго завѣщанія, по которому графъ, не назначивъ по себѣ наслѣдника, предоставлялъ выборъ его Государю. Императоръ Николай Павловичъ пожаловалъ все имущество покойнаго Новгородскому кадетскому корпусу, который съ того времени принялъ фамильный гербъ графа и названіе Новгородскаго (нынѣ Нижегородскаго) графа Аракчеева кадетскаго корпуса.
Съ 1806 г. графъ Аракчеевъ состоялъ въ супружествѣ съ дочерью отставного генералъ-маіора, Натальей Васильевной Хомутовой, но съ женою не жилъ и дѣтей не имѣлъ. Онъ носилъ званіе почетнаго члена и попечителя Филотехническаго общества и почетнаго любителя Императорской Академіи Художествъ. Извѣстный мореплаватель Коцебу назвалъ именемъ Аракчеева открытые имъ въ 1817 г. острова въ Тихомъ океанѣ.
Личность Аракчеева въ свое время сильно волновала воображеніе его современниковъ, но едва-ли она будетъ долговѣчна въ памяти потомства. Онъ былъ строгимъ исполнителемъ служебнаго долга, такъ, какъ онъ понималъ его, но при этомъ его дѣятельность была чужда тѣхъ возвышенныхъ стремленій, которыя не утрачиваютъ своего обаянія даже тогда, когда бываютъ соединены съ заблужденіями и неудачами. Онъ олицетворялъ жизнь со службою и, подчиняясь всѣмъ ея суровымъ требованіямъ того же, съ неумолимою и неразборчивою взыскательностью, требовалъ и отъ другихъ. Противодѣйствіе недоступнымъ его пониманію и чувству вѣяніямъ XVIII вѣка сдѣлалось его лозунгомъ, боевымъ конемъ, вознесшимъ его на высоту тщеславной власти. Военный, онъ достигъ этой власти, никогда не подвергая себя опасностямъ военнаго ремесла. Заслуги его по организаціи и улучшенію русской артиллеріи несомнѣнны, но онѣ совершенно блѣднѣютъ передъ мрачными годами его полновластья. Въ послѣднее время своего царствованія Императоръ Александръ I, утомясь безпрерывною борьбою съ людьми, увѣнчанный славою, но угнетенный нравственно всевозможными разочарованіями, хотя и не измѣнивъ своей природной душевной добротѣ, рѣшилъ вкусить заслуженнаго имъ успокоенія отъ своихъ царственныхъ трудовъ. Тогда-то, для осуществленія своего намѣренія, онъ прибѣгъ къ содѣйствію Аракчеева и облекъ его почти безпредѣльною властью. Но и въ этомъ случаѣ, несмотря на все величіе возложеннаго на него бремени, этотъ преданный слуга Александра остался вѣренъ прежде всего отличавшему его грубому презрѣнію къ человѣческому достоинству, къ тѣмъ струнамъ души, безъ которыхъ немыслимы вѣрные слуги Царю и Отечеству.
«Свѣдѣнія о графѣ А. А. Аракчеевѣ, собранныя Василіемъ Ратчемъ», 1864 г. Арх. Спб. Артил. Истор. Музея; «Воен. гал. Зимн. Дворца». Спб. 1845 г., т. VI; Д. Бант.-Каменскій. «Словарь достоп. людей рус. земли» Мск. 1836 г. и Спб. 1847 г.; «Матеріалы для нов. отеч. исторіи. Графъ Аракчеевъ и воен. посел.», Спб. 1871 г.; «Щумскій. Листокъ изъ памятн. книжки священ.», Спб. 1861 г.; «Барановъ. Опись арх. Прав. Сената», т. II, стр. 135; «Военн. Сб.», 1861 г., № 2, стр. 363—386, № 5, стр. 101—142, № 6, стр. 455—466, № 12, стр. 401—456, 1864 г., № 1, стр. 23—107, 1866 г., № 9, стр. 20; «Вѣстн. Европы» 1870 г., № 8, стр. 467, № 9, стр. 87, 1872 г., № 9, стр. 239; «Голосъ» 1871 г., № 238; «Девятн. вѣкъ» 1872 г., кн. 2, стр. 145; «Древн. и нов. Россія», 1875 г., № 1, стр. 95—102, № 3, стр. 293-101[1], № 4, стр. 376-393, № 6, стр. 165—182, 1876 г., № 5, стр 92; «Иллюстр. газета» 1865 г., № 48; «Инжен. журн.», 1862 г., № 2, стр. 111—112; «Заря» 1871 г., № 2, стр. 164—190; «Моск. Бѣд.» 1862 г., № 11; «Отеч. Зап.» 1861 г., № 10, стр. 93—116, 1875 г., № 8, стр. 324—361;—«Памятн. нов. рус. ист.» 1872 г., т. 2, стр. 313—317; «Рус. Архивъ» 1863 г., стр. 930—937, 1864 г., стр. 1186—1188, 1866 г., № 6, стр. 922—927, № 7, стр. 1031-1049, № 8, 1301—1331, 1868 г., № 2, стр. 283—289, № 6, стр. 951—958, № 10. стр. 1656, 1869 г., № 10, стр., 1649, № 11, стр. 1869, 1871 г., № 1, стр. 149, № 6, стр. 289, 1872 г., № 10, стр. 2037, 1873 г., № 4, стр. 646, № 8, стр. 1529, 1875 г., № 1, стр 44, № 3, стр. 257, № 11, стр. 314; «Рус. Инвал.» 1861 г. №№ 139, 140, 143, 1866 г., № 5, 1868 г., № 209, 1870 г., № 29; «Рус. Рѣчь» 1861 г., № 90; «Рус. Слово» 1861 г., № 7, стр. 16—20, 1864 г. № 8. стр. 59—92; «Рус. Стар.» 1870 г., № 1, стр. 63, № 2, стр. 148—150, № 3, стр. 272—276, № 4, стр. 345, 1871 г., № 2, стр. 241—244, № 11, стр. 549, 1872 г., № 8, стр. 222—242. № 11, стр. 589, 1873 г., № 2, стр.. 269, № 12, стр. 974—980. 1874 г., № 1, стр. 200—201, № 5, стр. 190—192, 1875 г., № 1, стр. 84—123, 1878 г., т. 21, стр. 180, 1881 г,, т. 32, стр. 201, 887, 1882 г., т. 34, стр. 280, т. 35, стр. 624, т. 36, стр. 181—196, 1884 г., т. 41, стр. 479, 519. т. 42, стр. 111—406, 1886 г., т. 50 стр. 459, 1887 г., т. 55, стр. 419—422; «Сбор. Имп. Рус. Ист. Общ.» т. 1, стр. 362; «Спб Вѣд.» 1854 г., № 190, 1861 г., № 271, 1862 г,, № 47; «Сынъ Отеч.» 1816 г., № 43: «Сѣв. Пчела» 1860 г., № 81, 1861 г., №№ 258, 269, 1862 г., № 20; «Церк. Вѣстн.» 1875 г., №№ 7 и 47; «Чтен. Имп. Общ. истр. и древн. рос.» 1858 г., кн. 4, стр. 113—114, 1862 г., кн. 3, стр. 134—151, кн. 4, стр. 216—220, 1864 г., кн. 4, стр. 188—192, 1865 г., кн. 4, стр. 242, 1871 г., кн. 3, стр. 184.
Арапетовъ, Иванъ Павловичъ, род. въ 1811 году, ум. въ чинѣ тайнаго совѣтника 29-го мая 1887 года, сынъ генералъ-маіора П. П. Арапетова. По окончаніи въ 1834 году курса въ Московскомъ университетѣ по нравственно-политическому отдѣленію со степенью дѣйствительнаго студента, Арапетовъ въ слѣдующемъ году получилъ степень кандидата, а 25-го февраля 1836 года поступилъ на службу. Занимая съ 1856 года должность директора канцеляріи министерства удѣловъ, Арапетовъ былъ назначенъ въ 1859 году членомъ редакціонныхъ коммиссій по крестьянскому дѣлу отъ комитета по устройству крестьянъ разныхъ вѣдомствъ и, главнымъ образомъ, удѣльныхъ; зачѣмъ онъ состоялъ при министерствѣ Императорскаго Двора по удѣльному вѣдомству, былъ членомъ строительной придворной конторы по хозяйственной части и горнаго совѣта министерства финансовъ. Послѣдней наградой Арапетова былъ орденъ св. Владиміра 2-й степени, полученный въ 1868 году. Перу Арапетова принадлежитъ статья: „Состояніе земледѣльческаго класса въ Ирландіи“, помѣщенная въ „Отеч. Зап.“ 1841 г., кн. 5. Кромѣ того, подъ его редакціею издана 10-я книга „Записокъ Имп. Рус. Геогр. Общества“ (С.-Петербургъ 1855 г.).
«Русская Старина» 1888 г., т. 57. стр. 825—26 (мартъ).—Д. Д. Языковъ. «Обзоръ жизни и трудовъ покойныхъ русс. писателей», вып. 7-ой, стр. 7—8.—«Отчеты Моск. унив. за 1834 и 1835 годы». — Адресъ-календари разныхъ годовъ. — Н. П. Семеновъ, «Освобожденіе крестьянъ въ царствованіе Императора Александра II», во всѣхъ трехъ томахъ (см. по «Указателю»).—С. Венгеровъ, «Крит.-біогр. словарь», т. I, стр. 722-723.
Араповъ, Николай Устиновичъ, генералъ-маіоръ, бывшій московскій оберъ-полиціймейстеръ, род. въ 1825 г., ум. 1-го апрѣля 1884 г. Получивъ домашнее образованіе, онъ поступилъ на службу юнкеромъ въ одинъ изъ драгунскихъ полковъ, гдѣ въ 1844 г. произведенъ въ офицеры; въ 1860 г., въ чинѣ полковника, пожалованъ званіемъ флигель-адъютанта, а въ 1865 г., съ производствомъ въ генералъ-маіоры, зачисленъ въ свиту Его Величества. Назначенный въ слѣдующемъ году московскимъ полиціймейстеромъ, Араповъ оставался въ этой должности до 1876 г., когда, съ производствомъ въ чинъ генералъ-лейтенанта, былъ зачисленъ, по разстроенному здоровью, въ запасныя войска.
«Рус. Инв.» 1884 г., № 79 и «Новое Время» 1884 г., апрѣль.
Араповъ, Пименъ Николаевичъ, драматическій писатель и историкъ русскаго театра, д. с. с., род. въ 1796 г., въ Пензенской губ., ум. 23 го марта 1861 г., въ С.-Петербургѣ. Свою литературную дѣятельность Араповъ началъ еще въ благородномъ пансіонѣ при Московскомъ университетѣ (куда перешелъ изъ пансіона В. В. Измайлова), переведя въ 1810 г. повѣсть съ нѣмецкаго „Тильзитскій миръ“. Черезъ три года послѣ этого появилась другая переводная, также съ нѣмецкаго, повѣсть „Смерть Карла перваго, короля англійскаго“, а въ 1814 г. — оригинальная стихотворная шутка: „Моя жертва Наполеону: Кривой коршунъ и Кузнецкій мостъ“. Въ томъ же году Араповъ поступилъ въ Московскій университетъ по словесному отдѣленію, а въ 1817 г. опредѣлился юнкеромъ въ Преображенскій полкъ, гдѣ близко сошелся съ поручикомъ Катенинымъ, такъ же любившимъ театръ, какъ и Араповъ. Знакомства и сближеніе съ другими писателями начались у Арапова со времени его перехода въ кавалергардскій полкъ: служа здѣсь, онъ игралъ на домашнихъ театрахъ: въ Москвѣ — у князя И. М. Долгорукова, въ С.‑Петербургѣ — у князя А. А. Шаховскаго и Загоскина. Въ журналахъ „Благонамѣренный“ Измайлова и „Сынъ Отечества“ Араповъ писалъ въ то же время небольшія статьи и былъ избранъ въ члены Страница:Русский биографический словарь. Том 2 (1900).djvu/271 Страница:Русский биографический словарь. Том 2 (1900).djvu/272
Аракчеев, граф Алексей Андреевич — генерал от артиллерии, род. 23-го сентября 1769 г., ум. 21-го апреля 1834 г. Род Аракчеевых, старинных дворян Новгородской губернии, ведет свое начало от новгородца Ивана Степанова Аракчеева, получившего в 1584 г. "за службу предков и отца его, и его которые службы, и ратоборство, и храбрость" вотчины в Бежецкой пятине, в Никольском погосте. Прадед Алексея Андреевича, Степан Аракчеев умер капитаном, состоя на службе в армейских полках; дед, Андрей в чине поручика убит в турецком походе Миниха. Отец графа Аракчеева, Андрей Андреевич, служил л.-гв. в Преображенском полку и в чине поручика вышел в отставку, поселившись в доставшемся ему по разделу небольшом родовом поместье в 20 душ, в Бежецком уезде, Тверской губернии. Здесь протекли первые годы детства Алексея Андреевича и отсюда им вынесены "первые впечатления и первый взгляд на жизнь. Порученный всецело попечениям матери, Елизаветы Андреевны, урожденной Витлицкой, он прочно усвоил кодекс ее педантичных требований, основанных, главным образом, на стремлении к постоянному труду, строгому порядку и необыкновенной аккуратности и бережливости; многое, унаследованное им из воспитания в родительском доме, навсегда запечатлелось в его характере. Первым наставником его был сельский дьячок, ознакомивший своего ученика за скромную годовую плату "трех четвертей ржи и овса", с грамотою, письмом и четырьмя правилами арифметики; с этими , знаниями, после многих испытаний, Аракчеев 20-го июля 1783 г. поступил кадетом в шляхетный артиллерийский и инженерный кадетский корпус. Быстрыми успехами в науках, в особенности по математике и артиллерии, и отличным поведением, он вскоре обратил на себя внимание всего корпусного начальства; семь месяцев спустя, он уже перебрался в верхние классы и затем, награждаемый по аттестации примерного кадета, 9-го февраля 1775 г. был произведен в капралы, через два месяца (21-го апреля) — в фурьеры и 27-го сентября — в сержанты, а в августе 1786 г. был пожалован вызолоченною медалью, установленною за отличие. Не менее рвения оказал он и к фронтовым занятиям. С пятнадцатилетнего возраста Аракчеев сделался помощником корпусных офицеров, которые поручали ему слабых по фронту и по наукам кадетов, надзор за порядком и даже производство строевых учений. Начальники осыпали его громкими и общими похвалами и высказывали ему полное доверие. "С сегодняшнего дня, — писал от 4-го апреля 1787 г., директор корпуса еще не окончившему курса Аракчееву, — вы властны посещать классы или заниматься у себя; вы сами себе составите план наук и будете одной совести вашей отдавать в оном отчет... ваш верный друг П. Мелиссино". Не любили только кадеты поставленного над ними сержанта, за его строгости и крутое обращение. 27-го сентября 1787 г. Аракчеев был произведен в первый офицерский чин поручика армии и по совету Мелиссино остался при корпусе репетитором и преподавателем математики и артиллерии. Деятельное участие Аракчеева в сформировании при кадетском корпусе, во время шведской войны, новой артиллерии и в составлении "кратких артиллерийских записок в вопросах и ответах" доставило ему в 1789 г. перевод в артиллерию с переименованием в подпоручики и назначение командиром особой гренадерской команды, составленной из лучших фронтовиков трех рот корпуса. Вместе с тем, еще более возросло к нему расположение генерала Мелиссино; пользуясь своими связями с обществом, он доставил выгодные уроки бедному офицеру в доме вельможи, графа H. И. Салтыкова, а 24-го июля 1791 года, при содействии последнего, выхлопотал определение Аракчеева в свой штаб в старшие адъютанты с чином капитана армии, о чем и извещал его "с великим удовольствием" в письме от 29-го числа. Вскоре, однако, случай переменил положение Аракчеева и поставил его на новый, неожиданный путь.
Цесаревич Павел Петрович, устраивая свои гатчинские войска, пожелал иметь сведущего офицера для артиллерии. Он обратился к Мелиссино и тот указал на Аракчеева. 4-го сентября 1792 года, в мундире и прическе гатчинских войск, Аракчеев уже прибыл в Гатчину и тотчас получил приказание Наследника "явиться к роте". На первом же разводе он представился как бы век служивший в Гатчине и своим усердием, знанием дела и точною исполнительностью вызвал к себе полное благоволение Великого Князя. Месяц спустя, 8-го октября, присутствуя при стрельбе Аракчеева из мортиры и убедившись в искусстве и знаниях по артиллерийской части своего нового офицера, Павел Петрович назначил его в тот же день командиром артиллерийской роты, пожаловал чином капитана артиллерии и дал ему право находиться постоянно при своем обеденном столе. С этого дня началась новая эпоха жизни двадцатичетырехлетнего капитана. Став ответственным начальником отдельной части, Аракчеев энергично и всецело отдался своим новым обязанностям. В короткое время он сумел Гатчинскую артиллерию, преобразованную в 1795 г. в полк, привести в образцовый порядок. Ни с кем не сближаясь, не заискивая ни в какой партии, он одним лишь строгим отношением к службе, ревностным усердием и быстротою выполнения повелений Цесаревича достиг тех, следовавших одно за другим отличий и назначений, которые поставили его первым лицом в гатчинских войсках. 5-го августа 1793 г. Наследник пожаловал его артиллерии майором; кроме заведования артиллериею Аракчееву было поручено устройство классов для младших офицеров, подпрапорщиков и юнкеров; в конце 1794 г. ему было поручено устройство хозяйственной части гатчинских войск; он же состоял в должности инспектора, сначала одной артиллерии, а с начала 1796 г. и пехоты и в должности гатчинского губернатора Строгий к самому себе, не допуская ни малейших отклонений от порядка службы, Аракчеев являлся столь же требовательным и в отношении подчиненных. Суровость его к последним, получившая с течением времени еще более легендарную известность, принесла, однако, значительную пользу войскам гатчинского гарнизона, доставившим впоследствии отличных инструкторов для всей русской армии. Главнейшая заслуга в этом бесспорно принадлежала Аракчееву, что хорошо понимал и ценил Цесаревич. "Советую приехать сюда на некоторое время вывесть сей дух", писал, например, Великий Князь своему энергичному помощнику, вызывая его в Павловск для водворения строевого порядка в начавших распускаться батальонах Недоброва и Федорова. 28-го июня 1796 г., по особому ходатайству Павла Петровича, последовало производство Аракчеева в подполковники артиллерии и полковники войск Наследника. В этих чинах он закончил свою службу в Гатчине. 6-го ноября скончалась Императрица Екатерина ІІ-я и на престол вступил ее сын.
Аракчеев был немедленно вызван в Петербург. "Смотри, Алексей Андреевич, служи мне верно, как и прежде" — встретил его Император Павел и тут же, соединяя его руку с рукою Великого Князя Александра Павловича, добавил: "будьте навсегда друзьями". В приказе 7-го ноября, вслед за лицами Императорской Фамилии, было объявлено назначение Аракчеева петербургским городским комендантом и "штабом" (штаб-офицером по хозяйственной части) л.-гв. Преображенского полка; на другой день он был произведен в генерал-майоры, на третий назначен командиром сводного гренадерского батальона Преображенского полка: 13-го ноября Государь пожаловал ему аннинскую ленту. 12-го декабря Аракчеев получил богатую Грузинскую волость в Новгородской губернии, единственный ценный дар, принятый им в течение всей службы. Этим, однако, не ограничились дальнейшие пожалования и назначения Аракчеева. В конце января следующего года, сдав должность коменданта, на время своего отсутствия, генерал-лейтенанту Буксгевдену, он отправился в Москву в числе лиц, сопровождавших Государя для торжества коронации; в день последней, 5-го апреля 1797 г., он был пожалован александровским кавалером и бароном; и 9-го апреля последовало назначение его генерал-квартирмейстером по всей армии и 10-го августа ему же было вверено командование л.-гв. Преображенским полком. Столь обширное поле деятельности открылось для Аракчеева с воцарением Императора Павла; он явился главнейшим участником в предпринятых им громадных преобразованиях по военной части. Бывшие войска Наследника были распределены по войскам гвардии и внесли с собою в последние новые порядки службы, новые требования и суровую гатчинскую дисциплину. Последние годы блестящего царствования Екатерины омрачились беспорядками в армии и упадком дисциплины. Во внутренней ее жизни таилось множество уклонений от правильного течения дел. В издержках на содержание войск не было надлежащей отчетности; не имелось верного счета наличному числу людей под ружьем; тысячи солдат, в особенности знавших ремесло, прямо с поступления на службу, определялись по поместьям своих начальников; полки не имели однообразного устройства, обучение, содержание и даже обмундирование людей зависели от произвола полковых командиров. С подобным состоянием армии не мог примириться Император Павел, привыкший уже к строгой школе своих гатчинцев; с энергиею и без проволочек, он принялся беспощадно водворять порядок. Начались суровые преследования, настойчивые попытки к коренной реорганизации всей военной части и, как неразрывный спутник с ними, появились легендарные приказы о повальных исключениях из службы и отставках. В армии, в особенности же в гвардейских войсках, дух новых требований, отнимавших от них дух прежней свободы, вызвал естественный ропот и недовольство, обрушившиеся, главным образом, на ближайшего участника вводимых преобразований, барона Аракчеева. Последний, действительно, явился грозою войск. Неумолимо строгим, но беспристрастным, стоял он на страже точного выполнения указаний Государя и соблюдения всего законного. Многого полезного для дела службы успел достигнуть Аракчеев своим усердием. При нем были введены во всей армии уставы и различные положения, выработанные гатчинскою школою, восстановлены и ограждены от нарушений дисциплина и порядок в войсках, установлен строгий надзор за правильным ведением хозяйства в частях войск, и главным образом за довольствием и опрятным содержанием нижних чинов. "Чистые казармы — здоровые казармы" — было его любимою приговоркою, и строгими требованиями он, действительно, достиг опрятности в помещениях. Однако, суровая строгость его, явилась для Аракчеева роковою. 1-го февраля 1798 г. барон был уволен в отпуск до излечения болезни с сохранением только звания генерал-квартирмейстера, на другой день лишился и этого звания, а 18-го марта, без прошения, с производством в генерал-лейтенанты, уволен в чистую отставку.
Государева немилость, при этом первом падении Аракчеева, длилась не долго. Через полгода, 11-го августа, он был снова принят на службу, с зачислением в свиту Государя; 22-го декабря снова занял должность генерал-квартирмейстера, и 4-го января 1799 г. был назначен командиром л.-гв. артиллерийского батальона и инспектором всей артиллерии. 8-го января 1799 г. ему был пожалован командорственный крест св. Иоанна Иерусалимского, а 5-го мая графский титул, причем к поднесенному для утверждения графскому гербу Государь собственноручно прибавил надпись: "без лести предан". Вскоре, однако, благоволение Государя снова поколебалось к Аракчееву, и граф был вторично отставлен от службы (1-го октября 1799 г.) "за ложное донесение", которое заключалось в следующем. Родной брат Аракчеева, Андрей, командовал артиллерийским батальоном, от которого стоял караул во время покражи из арсенала золотых кистей и галуна со старинной артиллерийской колесницы. Между тем, граф донес Императору Павлу, что караул содержался от полка генерала Вильде. Государь не замедлил исключить Вильде из службы; но невинно пострадавший генерал, решился обратиться к Кутайсову и объяснить ему поступок Аракчеева. Вслед за этим и появился Высочайший приказ об увольнении от службы графа, который немедленно выехал в Грузино.
Первые годы царствования Императора Александра не изменили положения опального грузинского помещика; о нем как бы забыли. Только 27-го апреля 1803 г. граф Аракчеев был вызван в Петербург, где 14-го мая снова принят на службу и назначен на прежнюю должность инспектора всей артиллерии и командира л.-гв. артиллерийского батальона. Время главного управления Аракчеевым русскою артиллериею составляет одну из блестящих страниц ее истории. При нем совершились важные преобразования, благодаря которым наша артиллерия, стяжала себе в последовавших войнах заслуженные похвалы всей Европы. Деятельность неутомимого инспектора почти не оставила пробелов и не упустила ничего, что могло бы в то время послужить на пользу артиллерии. Главнейшими из преобразований, последовавших за вступлением Аракчеева в управление артиллериею, являются: выделение артиллерийских частей в самостоятельные отдельные единицы, как в боевом, так и в хозяйственном отношениях, сформирование артиллерийских бригад, новое издание штатов артиллерии, развитие ее боевых средств, поднятие образовательного ценза личного состава, учреждение, сначала (1804 г.) временного артиллерийского, а затем (1808 г.) Ученого Комитета, основание издания "Артиллерийского Журнала" (1808 г.), учреждение разных школ и классов для офицеров и нижних чинов, установление нормальных образцов и размеров для орудий, лафетов и вообще материальной части артиллерии, улучшение всех технических заготовлений и порядка приема их на службу и многое др. Им же были изданы и многие инструкции для руководства артиллеристов на службе, как мирного, так и военного времени. Находясь в свите Государя в Аустерлицком сражении 1805 г., Аракчеев был личным свидетелем боевых действий реорганизованной им артиллерии, 27-го июля 1807 г. он был произведен в генералы от артиллерии; в том же году, 12-го декабря, назначен, при сохранении носимых им званий, состоящим при Государе Императоре по артиллерийской части и 21-го декабря определен присутствовать в артиллерийской экспедиции Военной Коллегии.
Только что минувшая война с Франциею, закончившаяся тильзитским миром, обнаружила громадные злоупотребления и непорядки в делах военного ведомства, в особенности по провиантской части; по Высочайшему повелению было назначено строгое следствие над виновниками; именным указом провиантским чиновникам было запрещено временно даже носить мундиры. Император Александр знал, что энергия Аракчеева одна лишь могла восстановить дисциплину в войске и обуздать хищничество провиантских чиновников. 13-го января 1808 г. он поставил его во главе военного министерства, а 17-го числа, вместе с тем, назначил генерал-инспектором всей пехоты и артиллерии. Генерал-инспектором последней, Аракчеев оставался до вступления в 1819 г. Великого Князя Михаила Павловича в действительное отправление обязанностей генерал-фельдцейхмейстера. 26-го января 1808 г. Аракчееву были поручены также в командование военно-походная канцелярия Государя и фельдъегерский корпус; 30-го августа повелено Ростовскому мушкетерскому полку носить его имя. С деятельностью графа Алексея Андреевича, как военного министра, связана история многих коренных и полезных преобразований, особенно по части внутреннего устройства армии и ее управления. При нем введены новые правила и изданы положения по различным частям военного управления, сокращена и упрощена переписка, учреждены для свода рекрут, в 27 разных местах Империи, запасные рекрутские депо и многое др. Вместе с тем совершились коренные переформирования по устройству хозяйственной части в войсках. Круг деятельности Аракчеева увеличивался с каждым днем, особенно в ожидании похода в Швецию, в такое время, когда Россия уже вела три войны: с Англиею, Турциею и Персиею. В феврале 1808 г. последовал разрыв с Швециею и военные действия затянулись до зимы. Император Александр I, желая положить конец им и воспользоваться чрезвычайно редким явлением покрытия всего Ботнического залива льдом, повелел главнокомандующему, генералу Кноррингу, перейти с войсками из Финляндии на шведский берег по льду залива. Напрасно главнокомандующий, ссылаясь на донесения своих отрядных начальников, представлял препятствия к исполнению этого плана, требования Государя были настоятельны и для скорейшего выполнения их, в феврале 1809 г., к армии был послан Аракчеев. В армии его встретили почти враждебно; все, на кого был возложен переход через Ботнику, старались под разными предлогами отклонить от себя исполнение этого отважного подвига; каждый отчаивался в успехе, донося о неодолимых препятствиях; Кнорринг просил об отставке.
Но Аракчеев знал, что особенных препятствий нет и разными мерами сумел приготовить все нужное к открытию зимней кампании. Войскам было предписано готовиться к переходу, а начальникам их немедленно же вести свои отряды из указанных пунктов на шведский берег. "Государь Император, — писал он 28-го февраля одному из таких начальников, Барклаю де-Толли, — к 16-му марту прибудет в Борго, то я уверен, что вы постараетесь доставить к нему шведские трофеи. На сей раз я желал бы быть не министром, а на вашем месте, ибо министров — много, а переход через Кваркен Провидение предоставляет одному Барклаю-де-Толли". 10-го марта последний был уже в Умео... Такова сила энергии графа Аракчеева и ему одному принадлежит слава приведения в действие великой мысли Александра о перенесении русских знамен на шведский берег. 5-го сентября 1809 г. был заключен с Швециею мир в Фридрихсгаме; на другой день Государь препроводил Аракчееву собственный орден св. Андрея Первозванного, при милостивом рескрипте, но граф упросил его взять орден обратно. 7-го сентября последовал Высочайший указ; "В воздаяние ревностной и усердной службы военного министра графа Аракчеева, войскам отдавать следующие ему почести и в местах пребывания Его Императорского Величества". 1-го января 1810 г., с учреждением Государственного Совета, Аракчеев был назначен председателем департамента военных дел, сохранив присвоенные ему, в бытность военным министром, звания члена комитета министров и сенатора. Вскоре, однако, последовало временное охлаждение к нему Императора Александра. Усилившейся при Дворе разными случаями партии графа Салтыкова, князя Голицына, Гурьева и др., удалось на время оттеснить от Государя сурового советника. Сам Аракчеев, в письме к брату Петру, от 3-го апреля 1812 г., так описывает свое положение: "Сие все меня бы не беспокоило, ибо я уже ничего не хочу, кроме уединения и спокойствия, и предоставляю всем вышеписанным вертеть и делать все то, что к их пользам; но беспокоит меня то, что, при всем оном положении, велят еще мне ехать и быть в армии без пользы, а как кажется, только пугалом мирским; и я уверен, что приятели мои употребят меня в первом возможном случае там, где иметь я буду верный способ потерять жизнь, к чему я и должен быть готов; вот вам мое положение в ясности". Но ему не пришлось участвовать ни в одном сражении. В мае 1812 г. он сопровождал Государя из Петербурга в Вильну, а с началом военных действий — в укрепленный лагерь при Дриссе, где представил, подписанное им, Балашевым и Шишковым, прошение, убедившее Императора Александра оставить армию. По возвращении в Петербург, Аракчеев, в звании члена состоявшего при Императоре особого комитета, был занят организациею окружных ополчений, в первых числах августа заседал в другом комитете графа H. И. Салтыкова, избравшем Кутузова верховным вождем над всеми армиями, и в том же месяце сопровождал Государя в Або на свидание с шведским наследным принцем. Еще за несколько недель перед тем, 17-го июня, Александр Павлович снова поручил ему управление при себе военных дел, и с оного числа, — пишет Аракчеев в своих автобиографических заметках, — вся французская война шла через мои руки, все тайные донесения и собственноручные повеления Государя Императора". Ему же поручено было от имени Государя объявлять высочайшие повеления. Вернув к себе, таким образом, полное доверие Государя, Аракчеев стал его неразлучным спутником. 6-го декабря 1812 г., Александр Павлович собственноручно утвердил духовную графа и вместе с ним в тот же день выехал в Вильну, для заграничного похода. В Париже, 31-го марта 1814 г., Государь собственноручно написал уже приказ о производстве его в генерал-фельдмаршалы, но Аракчеев упросил Монарха отменить приказ и 30-го августа того же года принял портрет его, для ношения на шее. Вторичное путешествие Государя за границу в 1815 г. и в южную Россию в 1818 г., еще более приблизило к нему графа Аракчеева. Ему первому Государь сообщил свои планы об устройстве военных поселений, ему же было поручено образование их. Идея поселений имела существеннейшим своим основанием стремление правительства уменьшить расход по содержанию войск, путем передачи части армии на содержание жителей; поселенные среди них войска должны были слиться с ними, помогать им в сельских работах, в домашних занятиях и на ряду с этим, с своей стороны, приучать их к военной жизни, дисциплине и строевым порядкам. Первый опыт подобному поселению войск в России был сделан еще в 1809 г. поселением части Елецкого пехотного полка в Могилевской губернии, в Климовецком повете; но наступившая затем отечественная война остановила его развитие. С возвращением армии из похода 1815 г., Император Александр с новою энергиею приступил к осуществлению своей заветной идеи. Аракчеев был избран ближайшим исполнителем ее и к 1824 г. сорок полков были расселены среди жителей губерний: Новгородской, Херсонской, Могилевской и Харьковской. Соединение всех поселений одного полка было наименовано округом, всем же поселенным войскам, 3-го февраля 1821 г., было присвоено наименование отдельного корпуса военных поселений, в звании главного начальника которых состоял граф Аракчеев. Поселяемые войска получили подробные инструкции для руководства при новых условиях службы в поселениях; начальникам было предписано: "стараться добрым поведением всех вообще чинов, не только предупредить всякие жалобы и неудовольствия своих хозяев, но приобрести их любовь и доверенность"; крестьянам поселений были дарованы многие льготы. В числе последних им объявлено сложение многих казенных недоимок, облегчение и даже уничтожение некоторых денежных и натуральных повинностей, бесплатное пользование медикаментами и мн. др. Заботами графа Аракчеева в поселениях были заведены общественные хлебные магазины, положено основание конских заводов, образованы особые команды мастеровых разных ремесел и специалистов по сельскому хозяйству, учреждены для детей отдельные школы кантонистов, заведены вспомогательные капиталы для офицеров и поселян, устроены лесопильные и др. заводы и различные промышленные производства, наконец, образован специальный капитал военных поселений, достигший в 1826 г. 32 миллионов рублей. Корпус военных поселений, при всем том, имел собственную типографию и даже предпринял периодическое издание под заглавием: "Семидневный листок военного поселения, учебного батальона поселенного гренадерского графа Аракчеева полка".
Исследование причин происходивших в разных округах беспорядков указывает, что ближайшая ответственность за них падает не на Аракчеева, а прежде всего на непосредственных командиров поселений; производство дознания каждый раз обнаруживало целую систему злоупотреблений частных начальников, руководствовавшихся при управлении поселянами произволом и преследованием корыстных расчетов. Других результатов, впрочем, и не могло быть в деле, в котором так много предоставлено было личному произволу; по новизне вопроса не могло быть выработано вполне правильной и определенной организации военных поселений, будущее же повело к их уничтожению. В 1826 г. Аракчеев сдал управление корпусом, и пять лет спустя в поселениях возникли повальные бунты, далеко оставившие за собою значение всех волнений среди поселян его времени. Особенная заботливость графа Аракчеева проглядывает в устройстве новгородских поселений, служивших образцом для прочих округов; в переписке с главным командиром их, генералом Маевским, встречается много указаний, проливающих свет на действительное отношение графа к развитию идеи Императора Александра І. Характерно письмо его от 12-го мая 1824 г., в котором, между прочим, сказался Аракчеев всех периодов своей многолетней службы: "Прошу вас покорно не спускать и строгость нужна более для штаб и обер-офицеров, нежели для военных поселян, и оное требую, ибо мои правила не сходятся с правилами, в армии употребляемыми; я полагаю, что когда строгость, разумеется, справедливая, без интриг (коих я не терплю и всякий тот у меня все потеряет, кто начнет интриговать) употребляется на начальников, то все пойдет хорошо и солдаты будут хороши. А у вас в обыкновенной службе с командирами обхождение бывает приятельское, церемонное, что никогда по службе не годится, ибо у вас всегда считается за стыд обнаружить какое-нибудь преступление или злоупотребление, сделанное батальонным или ротным; а я, напротив того, думаю, что без подобных случаев не может в свете существовать, а должно только строго взыскивать, а стыда в оном не должно полагать, ибо как можно оного требовать, чтобы у вас все люди ваши, то есть, штаб и обер-офицеры были святые? Оного чуда не было на свете, следовательно, есть хорошие, а есть и худые. У вас еще есть правило и хвастовство, чтобы подчиненные любили командира; мое же правило, дабы подчиненные делали свое дело и боялись бы начальника, а любовниц так много иметь невозможно. Ныне и одну любовницу мудрено сыскать, кольми паче много".
Последние годы царствования Императора Александра ознаменовались для Аракчеева особенным расположением к нему Монарха. С безграничным, дружеским доверием Государь делился с графом своими мыслями и предположениями по вопросам государственного управления; многие из них поручал даже его обсуждению и развитию. Наиболее интересным в ряду проектов, составленных Аракчеевым по желанию Государя, является проект 1818 г. об освобождении крестьян из крепостного состояния. По его мнению, меры к уничтожению крепостного состояния в России должны были заключаться в приобретении покупкою помещичьих крестьян и дворовых людей в казну, в главных чертах, на тех основаниях, чтобы, при продаже крестьян, владеющий ими помещик уступал по 2 десятины на каждую ревизскую душу, оставляя излишнее затем количество земли и угодий в свою пользу; вознаграждением для помещиков должны были служить или денежные выдачи из особого напитала, или же выпуск специальных на этот предмет государственных бумаг, в роде известных впоследствии выкупных свидетельств. На выработанных же Аракчеевым в 1816 г. основаниях был образован капитал для оказания помощи увечным и раненым воинам.
Неутомимая деятельность стоила, однако, дорого здоровью Аракчеева. Он страдал расстройством всей нервной системы, застоем печени и болезнью сердца. 1825 год был особенно тяжелым для него. 10-го сентября в Грузине совершилось убийство домоправительницы графа, известной Настасьи Минкиной. "Твое здоровье, любезный друг, — писал к нему Император Александр, по получении донесения о происшествии в Грузине. — крайне меня беспокоит... Признаюсь тебе, мне крайне прискорбно, что Даллер ни одной строки о тебе не пишет, когда прежде он всякий раз исправно извещал о твоем здоровье. Неужели тебе не придет на мысль то крайнее беспокойство, в котором я должен находиться о тебе в такую важную минуту твоей жизни? Грешно тебе забыть друга, любящего тебя столь искренно и так давно!" Это письмо было последним; 19-го ноября Александра Благословенного не стало. С глубоким отчаянием и слезами граф Аракчеев встретил останки своего царственного друга на границе Новгородской губернии и проводил их до Петербурга, где при погребении, выполняя свою последнюю службу покойному Государю, нес корону Казанского царства.
Вступление на престол нового Императора выдвинуло новых государственных деятелей, но граф Аракчеев, милостивым рескриптом 19-го декабря, был оставлен главным начальником военных поселений, с освобождением только от занятий по Собственной Е. И. В. канцелярии и по канцелярии Комитета Министров. Однако, сильно расстроенное здоровье не позволило ему продолжать свою службу 30-го апреля 1826 г. Аракчеев получил разрешение отправиться, по совету врачей, в Карлсбад для излечения болезни и навсегда сдал управление созданных им поселений. Вместе с отпуском, Государь пожаловал ему на путевые издержки 50000 рублей, которые граф немедленно препроводил Императрице Марии Феодоровне на учреждение пяти стипендий имени Императора Александра Благословенного при Павловском институте, для воспитания дочерей дворян Новгородской губернии. Заграницею он издал сборник многих писем к нему Александра Павловича. Возвратясь на родину, граф Аракчеев поселился в своем Грузине, занимался хозяйством и устройством своего великолепного поместья. Как святыню берег он все вещи, напоминавшие ему дни царствования Александра, сохранил навсегда устройство комнат, в которых останавливался Государь, во время своих неоднократных посещений Грузина, взнес 50000 рублей в Государственный Банк на сложные проценты, с тем, чтобы в 1925 г. сумма эта была обращена в награду автору лучшей истории Александра и на ее издание, пожертвовал 300000 рублей для воспитания из процентов бедных дворян Новгородской и Тверской губерний в Новгородском кадетском корпусе и соорудил своему Венценосному благодетелю перед грузинским собором бронзовый памятник. "Теперь я все сделал, — писал граф по открытии последнего, — и могу явиться к Императору Александру с рапортом". Смерть не заставила долго ожидать себя; в пятницу, 13-го апреля 1834 года, Аракчеев почувствовал первый приступ ее. Государь, узнав о его болезни, тотчас отправил в Грузино своего лейб-медика Вилье, но было поздно. В субботу, 21-го числа, граф Алексей Андреевич, не спуская глаз с портрета Императора Александра, скончался. В среду на Святой неделе состоялось его погребение в Грузине, у подножья воздвигнутого им памятника Императору Павлу, причем на тело его, согласно с завещанием, была надета рубашка, подаренная ему еще Цесаревичем Александром Павловичем. Вскоре по кончине Аракчеева последовало вскрытие его духовного завещания, по которому граф, не назначив по себе наследника, предоставлял выбор его Государю. Император Николай Павлович пожаловал все имущество покойного Новгородскому кадетскому корпусу, который с того времени принял фамильный герб графа и название Новгородского (ныне Нижегородского) графа Аракчеева кадетского корпуса.
С 1806 г. граф Аракчеев состоял в супружестве с дочерью отставного генерал-майора, Натальей Васильевной Хомутовой, но с женою не жил и детей не имел. Он носил звание почетного члена и попечителя Филотехнического общества и почетного любителя Императорской Академии Художеств. Известный мореплаватель Коцебу назвал именем Аракчеева открытые им в 1817 г. острова в Тихом океане.
Личность Аракчеева в свое время сильно волновала воображение его современников, но едва ли она будет долговечна в памяти потомства. Он был строгим исполнителем служебного долга, так, как он понимал его, но при этом его деятельность была чужда тех возвышенных стремлений, которые не утрачивают своего обаяния даже тогда, когда бывают соединены с заблуждениями и неудачами. Он олицетворял жизнь со службою и, подчиняясь всем ее суровым требованиям того же, с неумолимою и неразборчивою взыскательностью, требовал и от других. Противодействие недоступным его пониманию и чувству веяниям XVIII века сделалось его лозунгом, боевым конем, вознесшим его на высоту тщеславной власти. Военный, он достиг этой власти, никогда не подвергая себя опасностям военного ремесла. Заслуги его по организации и улучшению русской артиллерии несомненны, но они совершенно бледнеют перед мрачными годами его полновластья. В последнее время своего царствования Император Александр I, утомясь беспрерывною борьбою с людьми, увенчанный славою, но угнетенный нравственно всевозможными разочарованиями, хотя и не изменив своей природной душевной доброте, решил вкусить заслуженного им успокоения от своих царственных трудов. Тогда-то, для осуществления своего намерения, он прибег к содействию Аракчеева и облек его почти беспредельною властью. Но и в этом случае, несмотря на все величие возложенного на него бремени, этот преданный слуга Александра остался верен прежде всего отличавшему его грубому презрению к человеческому достоинству, к тем струнам души, без которых немыслимы верные слуги Царю и Отечеству.
"Сведения о графе А. А. Аракчееве, собранные Василием Ратчем", 1864 г. Арх. СПб. Артил. Истор. Музея; "Воен. гал. Зимн. Дворца". СПб. 1845 г., т. VI; Д. Бантыш-Каменский. "Словарь достоп. людей рус. земли" Мск. 1836 г. и СПб. 1847 г.; "Материалы для нов. отеч. истории. Граф Аракчеев и воен. посел.", СПб. 1871 г.; "Шумский. Листок из памятн. книжки священ. ", СПб. 1861 г.; "Баранов. Опись арх. Прав. Сената", т. II, стр. 135; "Военн. Сб.", 1861 г., № 2, стр. 363—386, № 5, стр. 101—142, № 6, стр. 455—466, № 12, стр. 401—456, 1864 г., № 1, стр. 23—107, 1866 г., № 9, стр. 20; "Вестн. Европы" 1870 г., № 8, стр. 467, № 9, стр. 87, 1872 г., № 9, стр. 239; "Голос" 1871 г., № 238; "Девятн. век" 1872 г., кн. 2, стр. 145; "Древн. и нов.. Россия", 1875 г., № 1. стр. 95—102, № 3, стр. 293—101, № 4, стр. 376—393, № 6, стр. 165—182, 1876 г., № 5, стр. 92; "Иллюстр. газета" 1865 г., № 48; "Инжен. журн.", 1862 г., № 2, стр. 111—112; "Заря" 1871 г., № 2, стр. 164—190; "Моск. Бед." 1862 г., № 11; "Отеч. Зап." 1861 г., № 10, стр. 93—116, 1875 г., № 8, стр. 324—361; — "Памятн. нов. рус. ист." 1872 г., т. 2, стр. 313—317; "Pyc. Архив" 1863 г., стр. 930—937, 1864 г., стр. 1186—1188, 1866 г., № 6, стр. 922—927, № 7, стр. 1031—1049, № 8, 1301—1331, 1868 г., № 2, стр. 283—289, № 6, стр. 951—958, № 10, стр. 1656, 1869 г., № 10, стр., 1649, № 11, стр. 1869, 1871 г., № 1, стр. 149, № 6, стр. 289, 1872 г., № 10, стр. 2037, 1873 г., № 4, стр. 646, № 8, стр. 1529, 1875 г., № 1, стр. 44, № 3, стр. 257, № 11, стр. 314; "Рус. Инвал." 1861 г. №№ 139, 140, 143, 1866 г., № 5, 1868 г., № 209, 1870 г., № 29; "Рус. Речь" 1861 г., № 90; "Рус. Слово " 1861 г., № 7, стр. 16—20, 1864 г., № 8, стр. 59—92; "Рус. Стар." 1870 г., № 1, стр. 63, № 2, стр. 148—150, № 3, стр. 272—276, № 4, стр. 345, 1871 г., № 2, стр. 241—244, № 11, стр. 549, 1872 г., № 8, стр. 222—242, № 11, стр. 589, 1873 г., № 2, стр. 269, № 12, стр. 974—980, 1874 г., № 1, стр. 200—201, № 5, стр. 190—192, 1875 г., № 1, стр. 84—123, 1878 г., т. 21, стр. 180, 1881 г., т. 32, стр. 201, 887, 1882 г., т. 34, стр. 280, т. 35, стр. 624, т. 36, стр. 181—196, 1884 г., т. 41, стр. 479, 519. т. 42, стр. 111—406, 1886 г., т. 50 стр. 459, 1887 г., т. 55, стр. 419—422; "Сбор. Имп. Рус. Ист. Общ." т. 1, стр. 362; "СПб. Вед." 1854 г., № 190, 1861 г., № 271, 1862 г. № 47; "Сын Отеч." 1816 г., № 43: "Сев. Пчела" 1860 г., № 81, 1861 г., №№ 258, 269, 1862 г., № 20; "Церк. Вестн." 1875 г., №№ 7 и 47; "Чтен. Имп. Общ. истр. и древн. рос." 1858 г., кн. 4, стр. 113—114, 1862 г., кн. 3, стр. 134—151, кн. 4, стр. 216—220, 1864 г., кн. 4, стр. 188—192, 1865 г., кн. 4, стр. 242, 1871 г., кн. 3, стр. 184.
- ↑ Опечатка. Возможно должно быть «293—401». — Примечание редактора Викитеки.