_(cropped).jpg){kind=link}
Caesar. Между тем как название римских императоров именем Augustus, первоначально почетное и возвышавшее их над обыкновенными человеческими отношениями, уже при первом носителе его обратилось в действительное имя, потом по праву наследства передавалось каждому преемнику и наконец со времени Вителлия присваивалось каждому императору в виде постоянного титула, название Caesar исходило из фамилии и означало: 1) всякого принца императорской крови, как по происхождению, так и по усыновлению имевшего виды на престол (Gaius, Lucius, Tiberius, Drusus, Germanicus, Britannicus, Nero, и по прекращении настоящей фамилии Цезарей: Piso, Titus, Domitianus, Traianus и т. д.). Только Pertinax отказал в титуле Caesar своему сыну до его совершеннолетия, в тех видах, чтобы он не испортился, ослепленный блеском имени и соединенных с ним надежд, почему он и воспитывал его не при дворе, а у своего отца. Dio Cass. 73, 7. — Позднее этот титул означал 2) самого императора. Ibid. 46, 47.
Август имел в своих руках верховную власть действительно под именем Цезаря, как наследник могущества усыновившего его отца; также Тиберий отказывался от всяких других имен, довольствуясь одним только именем Цезаря, как он сам себя называл (ibid. 57, 7). Когда Отон восстал против Гальбы Цезаря (Suet. Oth. 11), он намеренно старался внешним образом заявить свое ближайшее право на престол, приняв имя Нерона, и благосклонно относился к восклицаниям народа, приветствовавшего его под именем Нерона (Suet. Oth. 7. Tac. hist. 1, 78), потому что этим именем он, по-видимому, возобновлял пресекшуюся фамилию Цезарей. Ср., однако, Dio Cass. 64, 8. Также Вителлий впоследствии называл себя не Цезарем, а Германиком, как он назвал также и своего сына. И действительно, это имя для римлян звучало приятно, так как в народе еще жила память о сыне Друза, Германике, о котором говорили, что при более продолжительной жизни он восстановил бы свободу; вместе с тем это имя указывало также на родство с домом Августа. Но когда власть уже не принадлежала Вителлию, он, по суеверию своему, искал теперь поддержки в принятии титула Цезаря (Tac. hist. 3, 58); однако от того судьба не стала к нему благосклоннее. Солдаты на Востоке, которые не называли ни Отона Нероном, ни Вителлия Германиком и не признавали никого другого императором, как только того, кто назывался также Цезарем, приветствовали своего Веспасиана тотчас именем Цезаря (Tac. hist. 2, 80), и сенат скоро утвердил это решение солдат. Теперь собственное происхождение этого имени было забыто, и за ним осталось то значение, что каждый император, как по происхождению (Dio Cass. 53, 18), так и вообще по прирожденному величию, заслуживает быть наследником и обладателем могущества Юлия Цезаря.