СРЕДИ ОЖИВАЮЩИХЪ.
[править]Именно среди оживающихъ, среди пробуждающихся къ разумной духовной жизни, пришлось мнѣ быть 6 февраля при посѣщеніи врачебно-воспитательнаго заведенія доктора Маляревскаго, основаннаго для болѣзненныхъ и отсталыхъ въ душевномъ развитіи дѣтей.
Вопросъ о воспитаніи подобныхъ дѣтей обладаетъ первостепенною важностью, и, тѣмъ не менѣе, онъ практически еще весьма мало разработанъ, не только у насъ, но и въ западной Европѣ. Существуютъ заведенія для идіотовъ, есть пріюты для «малолѣтнихъ преступниковъ», подвергшихся судебному преслѣдованію и приговору, но до сихъ поръ не было (во всякомъ случаѣ у насъ, въ Россіи) — такого заведенія, гдѣ-бы воспитывались ненормальныя дѣти съ цѣлью удержать ихъ отъ будущихъ преступленій путемъ умственнаго и нравственнаго развитія.
Въ бѣглой замѣткѣ, подобной настоящей, нѣтъ ни возможности, ни надобности, вдаваться въ разсужденія о томъ, что такое преступленіе и чѣмъ обусловлена преступность — злою-ли волею или дефектами въ организмѣ. Тѣмъ не менѣе, говоря о несчастныхъ дѣтяхъ, которыя по слабоумію и порочности не могутъ быть терпимы ни въ семьѣ, ни въ общественныхъ учебныхъ заведеніяхъ, нельзя не коснуться хотя-бы вскользь, причинъ, обусловливающихъ слабоуміе и порочность. Было время, когда физическое и нравственное убожество приписывалось плохому уходу, дурному воспитанію, вредной средѣ. Теперь, когда наука все болѣе и болѣе выясняетъ біологическіе законы, управляющіе жизнью человѣчества, къ названнымъ факторамъ прибавились новые и главнымъ между ними является наслѣдственность, ведущая роковымъ путемъ къ вырожденію и вымиранію не только отдѣльныхъ семействъ, но и цѣлыхъ племенъ. Вотъ что говоритъ по этому поводу въ одной изъ своихъ публичныхъ лекцій докторъ Маляревскій:
Теорія вырожденія обнимаетъ собою изученіе двухъ основныхъ положеній: условій вымиранія человѣческаго рода и антропологическихъ признаковъ, которые напутствуютъ это явленіе. Вымираніе обусловливается тѣмъ упадкомъ способности человѣка къ приспособленію и самозащитѣ, который, повидимому, находится въ тѣсной зависимости отъ болѣзненной наслѣдственности, бѣдности и невѣжества. Эти условія, связанныя между собою, всегда взаимно порождаютъ и поддерживаютъ другъ друга. Болѣзненное потомство, какъ-бы оно ни-было хорошо обезпечено матеріальными средствами, безплодно расточаетъ ихъ и погибаетъ, если не придетъ къ нему на помощъ разумная сила: бѣдность, уводящая отъ младенца его родную кормилицу, — бѣдность, выражающаяся въ упадкѣ экономическаго быта до того, что грудь матери пустѣетъ отъ голода, дадутъ всѣ виды вырожденія и безропотнаго вымиранія, невѣжество во всевозможныхъ видахъ его проявленія, въ эксцессахъ и алчности, съ которою неразвитой человѣкъ набрасывается на усовершенствованные современной цивилизаціей способы удовлетворенія чувственности, въ небрежности, съ которой онъ относится къ условіямъ своего быта, въ нерадѣніи къ условіямъ и задачамъ воспитанія и въ полномъ пренебреженіи цѣлями общественной жизни и политическаго существованія, — это невѣжество становится вѣнцомъ первыхъ двухъ условіи. Останавливая ваше вниманіе на этихъ трехъ соціальныхъ условіяхъ общественнаго вырожденія, я не отнимаю значенія и у тѣхъ изъ нихъ, которыя могутъ быть случайными и роковыми, острыя формы заболѣваній, травмы, и проч., но и эти явленія, становясь побочнымъ притокомъ, все-таки вливаются въ одно общее русло, какъ способныя выработать наслѣдственное предрасположеніе. И, не смотря на кажущуюся частность взгляда, основы эти заслуживаютъ вашего вниманія, потому что въ нихъ обнаруживаются точки ближайшаго соприкосновенія вопросовъ спеціальной науки съ вопросами жизни и общественнаго быта….
Обратившись къ изысканію средствъ для борьбы съ означенными условіями общественнаго вырожденія, я искалъ способъ, могущій дать мнѣ возможность содѣйствовать одновременно развитію общественнаго оздоровленія, богатства и просвѣщенія. Мой путь привелъ меня къ медицинской педагогикѣ… Я засталъ ее въ тотъ моментъ, когда общественное сознаніе, не удовлетворяясь современнымъ состояніемъ школы и педагогическаго дѣла, уже высказалось въ пользу общенія медицинской науки съ теоретической разработкой педагогическихъ вопросовъ. Оставалось создать условія, при которыхъ осуществленіе этой идеи становилось возможнымъ. Первыя попытки устроиться въ С.-Петербургской колоніи малолѣтнихъ преступниковъ были неудачны, по причинамъ отъ меня независѣвшимъ, и, отставши отъ существующихъ педагогическихъ учрежденій, не по личному капризу, а въ силу необходимости, я принялся за сооруженіе новаго, по типу, соотвѣтствующему моимъ цѣлямъ. Чтобы совершенно выдѣлить его отъ прочихъ учебныхъ, воспитательныхъ и медицинскихъ учрежденій, я назвалъ его «Врачебно-воспитательнымъ.» При взглядѣ на прошлое медицинской педагогики не трудно усмотрѣть, что послѣ изученія грубыхъ формъ пораженія внѣшнихъ чувствъ и мозговыхъ способностей, послѣ воспитательныхъ учрежденій для слѣпыхъ, идіотовъ и эпилептиковъ, чередъ наступаетъ для постановки учрежденій, соотвѣтствующихъ 4-ой и 5-ой степенямъ идіотизма, по системѣ Эскироля. Дѣти, относящіяся къ этимъ степенямъ, могутъ успѣвать въ своемъ развитіи, но ихъ надо понимать. Между тѣмъ, въ настоящее время одна часть ихъ полусозрѣваетъ въ школахъ для нормальныхъ дѣтей, другая, отвергнутая школою и жизнью, блуждаетъ въ мірѣ, протестуя, требуя себѣ дѣятельности и отыскивая пріюта. Преимущественно это дѣти, удрученныя болѣзненными, наслѣдственными недостатками. Статистическихъ данныхъ о нихъ нѣтъ, но если взять въ расчетъ количество факторовъ, служащихъ источникомъ болѣзненной наслѣдственности — алкоголизмъ, сифилисъ, изнурительныя и инфекціонныя болѣзни, и проч., то, надо думать, число ихъ далеко превышаетъ 28,000 ежегодно осуждаемыхъ закономъ за уголовныя преступленія"…
Нормальныхъ дѣтей докторъ Маляревскій подраздѣляетъ на слѣдующія категоріи или, лучше сказать, типы:
1) Типъ истерическій.
2) Типъ маніакальный.
3) Типъ истеро-маніакальный, представляющій переходную форму отъ перваго ко второму.
4) Типъ слабоумный, съ болѣе или менѣе ярко обозначенными умственными и нравственными дефектами.
5) Типъ вполнѣ идіотическій.
Дѣти перваго типа отличаются не только отсутствіемъ умственной тупости, но, напротивъ, обладаютъ часто блестящими способностями. Имъ все легко дается, интересъ ихъ быстро возбуждается, но они неустойчивы и имъ все очень скоро надоѣдаетъ, потому что кажется слишкомъ легко достижимымъ; — они постоянно бро- саютъ то, чѣмъ занимались и переходятъ къ чему нибудь другому, не будучи въ силахъ на чемъ нибудь сосредоточиться. Иногда, въ возбужденномъ состояніи, они способны на подвиги самопожертвованія. У нихъ много иниціативы. Взявшись за что нибудь они могутъ сразу достигать поразительныхъ результатовъ, но при этомъ ихъ умственная и нравственная сила словно истощается, и продолжать начатое дѣло они совершенно не въ состояніи. Они безпокойны и раздражительны. Иногда у нихъ замѣчается злорадство, но они вовсе не-жестоки и скорѣе нанесутъ вредъ себѣ, чѣмъ другому лицу. Къ чужой собственности могутъ относиться съ полнымъ уваженіемъ, но и нарушеніе правъ ближняго для нихъ не рѣдкость. Они представляютъ весьма благодарные объекты для медицинской педагогики и изъ нихъ могутъ современемъ выработываться честные, талантливые и вполнѣ уравновѣшенные члены общества.
Дѣти втораго, маніакальнаго типа, опасныя дѣти. Изъ ихъ числа выходятъ малолѣтніе воры, поджигатели и даже убійцы. Они менѣе способны, но болѣе устойчивы, чѣмъ истерическія дѣти, и могутъ, трудясь упорно, неуклонно идти къ намѣченной цѣли. Изъ нихъ также могутъ современемъ выйти полезные труженики. Представители чисто маніакальнаго типа, сравнительно, рѣдки.
Третій, истеро-маніакальный типъ представляетъ какъ-бы смѣсь первыхъ двухъ, причемъ могутъ преобладать тѣ или другія черты умственныя и нравственныя.
Слабоумныхъ дѣтей четвертаго типа воспитаніе можетъ иногда настолько развить, что къ періоду возмужалости изъ нихъ выходятъ почти нормальныя люди. Иногда у нихъ существуетъ частичныя способности къ тому или другому ремеслу или искусству, при помощи котораго они впослѣдствіи способны заработывать свое пропитаніе. Блестящими, самостоятельными членами общества они, конечно, никогда быть не могутъ.
Дѣти пятаго типа, или полные идіоты, всегда остаются несчастными, безпомощными существами, о которыхъ приходится заботиться, какъ о дѣтяхъ въ младенческомъ возрастѣ, но и у многихъ изъ нихъ удается воспитать привычки извѣстной внѣшней порядочности, значительно облегчающей уходъ за ними. Для воспитанія и ухода за дѣтьми этихъ пяти категорій устроено заведеніе доктора Маляревскаго, раздѣленное на врачебное и воспитательное отдѣленія. Основанное въ весьма скромныхъ размѣрахъ въ 1883 г., оно въ настоящее время имѣетъ 52 воспитанника. Много разъ приходилось заведенію переходить съ мѣста на мѣсто, пока оно окончательно не устроилось въ теперешнемъ своемъ помѣщеніи, въ Александровской улицѣ, на Выборгской сторонѣ, среди садовъ и парковъ. Въ одномъ изъ домовъ заведенія помѣщается докторъ Маляревскій съ мальчиками воспитательнаго отдѣленія; въ другомъ — госпожа Маляревская (женщина-врачъ) со своею семьею и дѣвочками; въ третьемъ, находится врачебное отдѣленіе и мастерскія. При заведеніи большой садъ съ тепличкой и парниками. Имѣется также свои молочный скотъ. Учебнаго и служебнаго персонала до 36 человѣкъ. Весною, въ концѣ мая, или началѣ іюня все заведеніе, за исключеніемъ самыхъ безпомощныхъ идіотовъ, отправляется на свою лѣтнюю станцію, мызу, на берегу Ладожскаго озера. Интересенъ способъ и порядокъ переѣзда. Заблаговременно рублей за 250 покупается маршика изъ подъ овса, т. е. большая крытая барка саженъ въ 20 длины и въ 5 ширины; затѣмъ нанимаются плотники, которые огораживаютъ ее досками и устраиваютъ на ней родъ каютъ; потомъ на нее переводятъ скотъ и, наконецъ, туда-же переселяется все заведеніе съ семьею директора. До Шлиссельбурга барку ведетъ буксирный пароходъ, а по Ладожскому каналу ее тянутъ четыре лошади. Когда лошади отдыхаютъ, все населеніе барки выходитъ на берегъ, разводятъ костры, пьютъ чай, варятъ кашу и прогуливаются. Путешествіе это продолжается трое сутокъ. Дѣти всегда съ величайшимъ нетерпѣніемъ ожидаютъ этого переѣзда, который считаютъ веселымъ праздникомъ. Они принимаютъ самое дѣятельное участіе не только въ исполненіи, но и въ обсужденіи всѣхъ работъ по переѣзду, перевозкѣ вещей, устройству лѣтнихъ помѣщеній и т. д. На мызѣ они участвуютъ въ земледѣльческихъ работахъ и здѣсь никакихъ книжныхъ уроковъ уже нѣтъ. Младшіе возвращаются въ городъ въ августѣ, старшіе остаются на мызѣ до окончанія полевыхъ работъ, т. е. сентябрь мѣсяцъ. И здѣсь всѣ подробности работъ рѣшаются сообща. Лѣтнее житье въ деревнѣ имѣетъ весьма благодѣтельное вліяніе на воспитанниковъ, у нихъ исчезаетъ мелочность и обидчивость, они дѣлаются здоровѣе и сильнѣе.
Зимою дѣти проходятъ учебный курсъ, сходный съ курсомъ реальныхъ училищъ, и кромѣ того, занимаются мастерствами. Заведеніе всегда открыто для тѣхъ врачей и педагоговъ, которые интересуются вопросами, разрабатываемыми въ немъ. Такъ 6 февраля текущаго года его посѣтилъ профессоръ Петри, съ группою студентовъ. Мнѣ тоже пришлось въ этотъ день быть тамъ. Сначала насъ провели по двору и показали намъ молочный скотъ и лошадей; затѣмъ мы прошли въ столярную мастерскую. Это большая зала, въ которой находится около дюжины верстаковъ. Мастерская не принимаетъ постороннихъ заказовъ, главное назначеніе ея — служить учебно-врачебнымъ цѣлямъ. Каждый ученикъ долженъ, по возможности, исполнить 60 задачъ, начиная съ того, чтобы съумѣть гладко выстругать обыкновенную доску. Самые сложные предметы изготовляемые учениками, это шкатулки, табуреты и иногда столики. Они также ремонтируютъ кое-что въ домѣ. Исполнивъ свои 60 задачъ, ученики переходятъ къ другимъ занятіямъ. Въ заведеніи имѣются также слесарпые и кузнечные инструменты, но, пока нѣтъ каменнаго помѣщенія, ихъ нельзя утилизировать. Нѣкоторые ученики занимаются выпилкою различныхъ предметовъ изъ дерева. Мастеръ А., завѣдывающій работами въ столяркой мастерской, самъ бывшій ученикъ заведенія. Въ восходящихъ поколѣніяхъ его семьи не было ничего ненормальнаго. Отецъ его былъ скромный и трудолюбивый человѣкъ, также какъ и мать; сестры не представляютъ никакихъ ненормальностей, но всѣ братья вышли неудачны. Замѣчательно, что въ семьѣ дяди А., по отцѣ, существуетъ та-же особенность, именно ненормальность мальчиковъ, между тѣмъ какъ дѣвочки во всѣхъ отношеніяхъ здоровы и нравственны. Что касается самого А., то онъ представлялъ особенности маніакальнаго типа, былъ неуживчивъ, ненавидѣлъ семью, лгалъ, воровалъ и даже поджигалъ. Въ настоящее время онъ трудолюбивъ и посылаетъ все свое жалованье старухѣ матери.
Изъ мастерской мы перешли въ отдѣленіе для слабоумныхъ дѣтей; здѣсь есть и безсловесные идіоты, живущіе чисто растительною жизнью, есть и такіе воспитанники, которые въ состояніи заниматься чтеніемъ и письмомъ. Кругъ занятій этихъ дѣтей расширяется лѣтомъ работами въ саду. Они любятъ это, охотно подчиняются своимъ руководителямъ и съ точностью исполняютъ ихъ указанія. Между слабоумными есть юноши лѣтъ семнадцати. Всѣ говорящіе охотно отвѣчали на наши вопросы. Иные произносили только наборъ словъ, другіе видимо силились вдуматься въ то, что ихъ спрашивали, и отвѣчали толково. Когда мы вошли, они пили чай; нѣкоторые проявляли жадность. Большая часть изъ нихъ неопрятны; однако ихъ мало по малу удается отучить отъ этого. Нужно прибавить, что очень многіе изъ числа истерическихъ и маніакальныхъ дѣтей «воспитательнаго отдѣленія», отличающіяся недюжинными умственными способностями, очень неопрятны и даже съ наслажденіемъ мажутся своими экскрементами; случается, что иные ихъ ѣдятъ. Дѣтей удается, вообще, довольно скоро отучить отъ такихъ привычекъ.
У большинства видѣнныхъ нами слабоумныхъ, развитіе мозга остановилось вслѣдствіе перенесенныхъ въ раннемъ дѣтствѣ тяжелыхъ мозговыхъ процессовъ. У одного швы черепа слишкомъ рано срослись. Не смотря на то, что эти дѣти имѣли хорошо упитанный и довольный видъ, они, тѣмъ не менѣе, производили весьма тяжелое впечатлѣніе.
Изъ отдѣленія слабоумныхъ мы пошли въ лабораторію. Въ прошломъ году у д-ра Маляревскаго подобрался настолько способный классъ, что онъ хотѣлъ читать ученикамъ курсъ химіи. Но случилось, что многіе изъ родителей, убѣдившись къ концу года, что дѣти ихъ поправились, разобрали ихъ для помѣщенія въ обыкновенныя среднія учебныя заведенія. Такъ лабораторія и осталась, пока, безъ употребленія. Затѣмъ мы осмотрѣли простыя по убранству, но замѣчательныя по величинѣ, спальни; далѣе классы и, наконецъ, кабинетъ д-ра Маляревскаго, рядомъ съ которымъ находится такъ называемая комната для внушеній, куда приходится уединять воспитанника, когда онъ своимъ поведеніемъ становится невыносимымъ и вреденъ для остальныхъ дѣтей. Здѣсь онъ и живетъ, пока одумается; д-ръ Маляревскій проводитъ большую часть времени съ нимъ и мальчику дозволяется свободно разсуждать о своихъ поступкахъ, мотивировать и защищать ихъ. Бесѣды эти, обыкновенно, кончаются тѣмъ, что мальчикъ сознаетъ неправильность своего поведенія. Если проступки, не смотря на это, повторяются, то существуетъ другой пріемъ: ихъ подвергаютъ обсужденію въ общемъ собраніи всѣхъ воспитанниковъ; если это не помогаетъ, то созывается большое собраніе, гдѣ присутствуетъ весь персоналъ заведенія. Это такъ сказать высшая инстанція.
При насъ также было устроено собраніе. Мы размѣстились на приготовленныхъ для насъ въ большомъ классѣ скамьяхъ, воспитанники сидѣли за партами, а д-ръ Маляревскій среди класса за столомъ. Обсужденію подверглось поведеніе всего отдѣленія вообще и нѣкоторыхъ мальчиковъ въ отдѣльности. Оказалось, что дѣти не приготовили алгебраическихъ задачъ и дурно вели себя въ этотъ день во время уроковъ. Выяснилось, что ученикъ, которому было поручено передать остальнымъ задачи, забылъ объ этомъ. Онъ съ большимъ достоинствомъ и откровенностью сознался въ своей ошибкѣ. Невниманіе свое во время урока ученики объяснили тѣмъ, что «теперь масляница». Два мальчика должны были сказать, почему они позволили себѣ употреблять въ разговорахъ съ товарищами неприличныя выраженія. Одинъ сказалъ: «Это у меня вырвалось такъ, невзначай». Другой мотивировалъ свой поступокъ слѣдующимъ образомъ: «Одинъ изъ товарищей говорилъ вздоръ и страшно мнѣ надоѣлъ. Я просилъ его перестать; онъ продолжалъ, ну, я его и выругалъ».
Вообще здоровыя и оживленныя лица дѣтей производили весьма пріятное впечатлѣніе; не видно было ни забитости, ни излишней развязности. Всѣ отвѣчали на вопросы не стѣсняясь, просто и, опять повторю, съ достоинствомъ. Пробывъ нѣкоторое время среди этихъ дѣтей, приходилось какъ-то напоминать себѣ, что находишься не въ обыкновенномъ заведеніи для нормальныхъ дѣтей, на столько порядочно держали себя ученики.
По окончаніи собранія ученики были отпущены, мы же остались и намъ представили нѣкоторыхъ воспитанниковъ поодиночкѣ. Д-ръ Маляревскій дѣлалъ характеристику ученика въ его отсутствіи, затѣмъ мальчикъ входилъ и подвергался краткому испытанію изъ русскаго и французскаго языковъ и изъ математики. Большинство дѣтей отвѣчало удовлетворительно, нѣкоторые даже очень хорошо.
Первый мальчикъ, Б., 11 лѣтъ, изъ категорій дѣтей предрасположенныхъ къ преступленію. По словамъ д-ра Маляревскаго этотъ ребенокъ представляетъ противорѣчіе теоріи Ломброзо, по которой преступникъ долженъ быть уродливъ. Б. красивъ и признаковъ физическаго вырожденія у него нѣтъ. Онъ рѣзокъ, любитъ противорѣчить, лживъ, воруетъ, и воруетъ обдуманно, со взломомъ, выбирая болѣе цѣнное. Въ трехлѣтнемъ возрастѣ онъ уже проявлялъ признаки нравственнаго извращенія. Очень неопрятенъ, какъ бы съ наслажденіемъ пачкается своими экскрементами. Къ ученью способенъ. Весьма наблюдателенъ, умѣетъ подлаживаться и разыграть дѣтскую незлобивость и невинность. Заставивъ товарища караулить въ то время, пока самъ «обшаривалъ» столъ учительницы съ намѣреніемъ, по его выраженію, «слимонить» оттуда деньги, онъ, по открытіи воровства, свалилъ все на товарища и убѣждалъ его сознаться, говоря: «Вѣдь Богъ все видитъ, Онъ знаетъ, что ты это сдѣлалъ, признайся лучше». Въ послѣднее время заявилъ, что больше не будетъ воровать. Отъ неопрятности тоже почти отучился — его заставляли самого стирать вымаранное бѣлье.
Второй мальчикъ, В., принадлежитъ къ типу истеро-маніакальному. У него эстетическое чувство не уничтожено и онъ опрятенъ. Упрямъ, грубъ, необузданъ, любитъ поступать на перекоръ другимъ. Дома онъ воровалъ, истреблялъ съѣстное, его сѣкли чуть не до истязанія; наконецъ, не будучи въ силахъ справиться съ нимъ, отдали его въ заведеніе. Замѣчательно, что вещами, пріобрѣтаемыми путемъ воровства, онъ почти никогда не пользовался, а пряталъ ихъ, зарывая, напримѣръ, въ землю и потомъ забывая, гдѣ онѣ находятся. За подобныя продѣлки его уединили въ комнату для внушеній; здѣсь онъ обѣщалъ исправиться, но черезъ два дня утащилъ портъ-сигаръ учителя. Тогда созвали собраніе. Сначала онъ не хотѣлъ ничего говорить, но потомъ уступилъ и послѣ собранія серьезно заявилъ: «что этого больше не будетъ!» Съ тѣхъ поръ прошло полтора года и онъ слово свое держитъ. Способенъ; учится очень хорошо, хотя въ классѣ иногда занимается не урокомъ, а какими нибудь собственнвыми своими дѣлами; но войдя, такъ сказать, въ колею, онъ упорно трудится и успѣшно идетъ впередъ.
Третій, Г., 16 л., страдалъ истеро-хоренческимъ неврозомъ. Отецъ его былъ сосланъ за поддѣлку какихъ-то бумагъ. Мать, по бѣдности, отдала его въ школу человѣколюбиваго общества. Онъ былъ неопрятенъ по ночамъ, лгалъ и воровалъ. У него были подергиванія, заиканіе, наконецъ, онъ издавалъ какіе-то звуки, похожіе на собачій лай. Онъ полтора года пролежалъ въ лазаретѣ предъ тѣмъ, какъ его отдали сюда. Леченье ему не помогло. Сначала ни подергиванія, ни заиканіе, ни лай ничему не уступали. Тогда его удалили изъ общества дѣтей и сказали ему, что онъ вернется къ нимъ только въ такомъ случаѣ, если съумѣетъ пересилить себя. Чрезъ 3 мѣсяца прошли: сначала лай, затѣмъ подергиванія и заиканіе и, наконецъ, ложь и воровство. Изъ лекарственныхъ средствъ ему дается только мышьякъ. Съ теченіемъ времени онъ сдѣлался лучшимъ ученикомъ въ классѣ. Успѣшнѣе всего идутъ у него языки иностранные и русскій. Онъ при этомъ отличный шахматистъ и даже посылаетъ шахматныя задачи въ газеты. Единственный недостатокъ его въ настоящее время — это извѣстная грубость на словахъ.
Четвертый, Д., эпилептикъ. Припадки у него теперь случаются не болѣе двухъ разъ въ годъ. Страдалъ иногда разстройствомъ пищеварительныхъ органовъ. Когда бывалъ голоденъ — имѣлъ припадокъ; если съѣдалъ слишкомъ много — случалось то-же самое. Очень жаденъ. Однажды изъ запертаго шкафа утащилъ банку варенья и сразу съѣлъ 4 фунта. Когда ему сказали, что этого дѣлать не слѣдовало, онъ отвѣчалъ. «Развѣ нельзя сварить еще?». Отличается полнымъ отсутствіемъ эстетическаго чувства: ночью мажется своими экскрементами, закрываетъ голову простыней и съ наслажденіемъ вдыхаетъ міазмы. Отецъ его ѣлъ экскременты. Здѣсь мальчика отучили отъ неопрятности, заставляя стирать испачканное бѣлье. Учится порядочно, но коверкаетъ слова и при диктовкѣ пропускаетъ буквы. Такъ, при насъ вмѣсти «странный» онъ написалъ: «станый». По настоянію д-ра Маляревскаго, онъ, однако, исправилъ свои ошибки". Вообще поправка ошибокъ ему удается, но съ видимымъ трудомъ, причемъ онъ быстро утомляется.
Послѣ этого экзамена мы перешли въ другой домъ, въ женское отдѣленіе. Дѣвочекъ меньше, чѣмъ мальчиковъ. Нужно прибавить, что мальчики до семи лѣтъ живутъ въ этомъ-же домѣ, по въ отдѣльномъ помѣщеніи.
Большинство воспитанницъ представляютъ признаки слабоумія, развившагося отъ перенесенныхъ въ раннемъ дѣтствѣ болѣзней. Намъ первою показали дѣвочку 13 лѣтъ. У нея миловидное личико, она очень смущена; говорятъ, что она даже рѣдко принимаетъ участіе въ дѣтскихъ играхъ, потому что стѣсняется. Она съ трудомъ могла сложить 2 и 3. Она кротка и послушна. Состояніе ея улучшается и д-ръ Маляревскій надѣется, что годамъ къ 20 она будетъ представлять только незначительное отклоненіе отъ нормальнаго состоянія.
За нею слѣдовало нѣсколько другихъ слабоумныхъ дѣвочекъ, иныя съ эпилептическими припадками. Всѣ эти дѣти охотно отвѣчали на наши вопросы и показывали намъ свои письменныя работы и рукодѣлья. Въ нравственномъ отношеніи онѣ, по словамъ д-ра Маляревскаго, безупречны. Изъ способныхъ дѣтей нѣкоторыя были съ нравственными дефектами, другія же, вполнѣ нормальныя съ нравственной стороны, проявляли какія нибудь особенности въ умственномъ отношеніи. Одна, напримѣръ, страдающая эпилепсіей, по временамъ впадаетъ въ состояніе отупѣнія, которое продолжается нѣсколько времени и по всей вѣроятности, стоитъ въ связи съ эпилептическими головокруженіями. Въ общемъ она въ ученіи успѣваетъ. Другая, очень способная дѣвочка, отягчена наслѣдственностью и помѣщена въ заведеніи по слѣдующимъ причинамъ: она жила у очень любящей родственницы, которая ей все позволяла и ничего для нея не жалѣла. Мало по малу дѣвочка начала проявлять большую беззастѣнчивость, перешедшую, наконецъ, въ необыкновенную развязность; она забирала себѣ все, что ей попадало подъ руки, даже нарушая права собственности, и безцѣльно расточала вещи, пріобрѣтенныя такимъ образомъ. Все это внушило окружающимъ отчасти преувеличенный ужасъ, и они помѣстили ее въ заведеніе. Она оказалась очень интеллигентной, но въ началѣ была непослушна и груба; теперь это прошло; она злопамятна и остроумно-язвительна съ тѣми, кто ей сдѣлаетъ что-нибудь непріятное.
Очень симпатична глухонѣмая дѣвушка, лѣтъ 16, которая въ заведеніи же выучилась говорить. Она вполнѣ разумна, очень кротка и трудолюбива. Словъ не слышитъ, но различаетъ высокіе звуки каммертона. Недурно играетъ на фортепіано и очень любитъ это. Д-ръ Маляревскій надѣется современемъ развить ея слухъ.
Я уже говорила, что дѣти различныхъ половъ помѣщаются отдѣльно. По временамъ, однако, мальчикамъ, которые себя хорошо ведутъ, позволяется приходить съ надзирателями на женскую половину въ большую залу съ роялемъ, гдѣ устраиваются танцы, пѣніе и чтенія. Иногда бываютъ домашніе спектакли. Жизнь идетъ семейно. Дѣти д-ра Маляревскаго находятся въ постоянномъ общеніи съ воспитанниками и воспитанницами и это нисколько ихъ не портитъ, напротивъ, въ нихъ развилось глубоко гуманное отношеніе къ несчастнымъ дѣтямъ, обиженнымъ природою.
Въ заключеніе скажу, что впечатлѣніе, вынесенное мною изъ заведенія д-ра Маляревскаго, было далеко не заурядное. Кто имѣлъ дѣло съ слабоумными и порочными дѣтьми, кто видалъ, какое горе и какой разладъ подобныя дѣти вносятъ въ благоустроенныя во всѣхъ остальныхъ отношеніяхъ семьи, кто задумывался надъ будущностью этихъ несчастныхъ, какъ членовъ общества, — тотъ пойметъ, сколько интереса и сочувствія заслуживаетъ опытъ д-ра Маляревскаго. Если преданность дѣлу и энергія одного человѣка могли дать благіе результаты, выражающіеся тѣмъ, что нѣсколько десятковъ ни къ чему повидимому непригодныхъ дѣтей уже выработались и постоянно вырабатываются въ полезныхъ членовъ общества, то что-же будетъ, когда все общество заинтересуется названнымъ вопросомъ. А между тѣмъ очень немногіе врачи и еще меньше педагоговъ посѣщали «Врачебно-воспитательное заведеніе». Д-ръ Маляревскій пытался также основать журналъ «Медико-Педагогическій Вѣстникъ» для ознакомленія публики со своими методами леченія и воспитанія. За неимѣніемъ подписчиковъ журналъ прекратился, просуществовавъ около трехъ лѣтъ.
Если мое сообщеніе обратитъ вниманіе хотя нѣкоторыхъ изъ лицъ, интересующихся вопросами воспитанія, на попытку д-ра Маляревскаго пробудить «душу живую» въ бѣдныхъ, полусознательныхъ и извращенныхъ дѣтяхъ, которыхъ онъ собралъ вокругъ себя, — то моя цѣль будетъ достигнута.