воздуха. На это измышленіе онъ замѣтилъ: если бы это было такъ, то мы не могли бы видѣть отчетливо ультрафіолетовой части спектра съ его Фраунгоферовскими линіями, потому что флюоресценція даетъ разсѣянный свѣтъ; и измышленіе было такимъ образомъ изъято изъ употребленія.
Бунзенъ читалъ превосходно и имѣлъ на лекціяхъ ничѣмъ непобѣдимую привычку нюхать описываемыя пахучія вещества, какъ бы вредны и скверны ни были запахи. Разсказывали, что разъ онъ нанюхался чего-то до обморока. За свою слабость къ взрывчатымъ веществамъ онъ давно уже поплатился глазомъ, но на своихъ лекціяхъ при всякомъ удобномъ случаѣ производилъ взрывы. Такъ и теперь, вооружившись длинной палкой съ воткнутымъ въ концѣ ея подъ прямымъ угломъ перомъ и надѣвъ очки, взрывалъ въ открытыхъ свинцовыхъ тигляхъ іодъ-азотъ и хлоръ-азотъ, a затѣмъ торжественно показывалъ на пробитомъ взрывомъ днѣ капли послѣдняго соединенія. Страдая забывчивостью, онъ часто является на лекцію съ вывернутымъ ухомъ — сохранившимся до старости наслѣдіемъ школьнаго возраста.[1] Когда въ теченіе лекціи взмахомъ руки профессора ушная раковина приходила въ норму, это значило, что памятка сдѣлала свое дѣло — опасный пунктъ не былъ забытъ. Когда же, какъ это случалось не рѣдко, ухо оставалось вывернутымъ и по окончаніи лекціи, молодая публика расходилась съ веселыми разговорами о томъ, былъ ли забытъ намѣченный опасный пунктъ или забыто ухо. Бунзенъ былъ всеобщимъ любимцемъ, и его называли не иначе какъ папа Бунзенъ, хотя онъ не былъ еще старикомъ.
Въ Гейдельбергѣ, тотчасъ по пріѣздѣ, я нашелъ большую русскую компанію: знакомую мнѣ изъ Москвы семью T. П. Пассекъ (мать съ тремя сыновьями), занимавшагося у Эрленмейера химика Савича, трехъ молодыхъ людей, не оставившихъ по себѣ никакого слѣда, и прямую противоположность имъ въ этомъ отношеніи — Дмитрія Ивановича Менделѣева. Позже — кажется, зимой — пріѣхалъ A. П. Бородинъ. Менделѣевъ сдѣлался, конечно, главою кружка, тѣмъ болѣе, что, несмотря на молодые годы (онъ моложе меня лѣтами), былъ уже готовымъ химикомъ, а мы были учениками. Въ Гейдельбергѣ въ одну изъ комнатъ своей квартиры онъ провелъ на свой счетъ газъ, обзавелся химической посудой и съ катетометромъ отъ Саллерона засѣлъ за изученіе капиллярныхъ явленій, не посѣщая ничьихъ лабораторій. T. П. Пассекъ нерѣдко пригла-
- ↑ У насъ, сколько я знаю, школьники не занимаются этой операціей надъ ухомъ, заключающейся въ томъ, что давленіемъ сзади на ушную раковину она выдавливается впередъ.
