умеръ, когда мнѣ было 10 лѣтъ. Помню его сѣдымъ старикомъ, въ его ежедневномъ домашнемъ костюмѣ (мягкіе сапоги, черные плиссовые штаны и фуфайка въ родѣ куртки) и въ венгеркѣ по праздникамъ, съ трубкой въ зубахъ (помню даже мундштукъ его чубука); помню, какъ онъ ежедневно, послѣ утренняго чая, ходилъ на конный дворъ и собственноручно изъ ларя отмѣривалъ лошадямъ овесъ гарнцами, a затѣмъ смотрѣлъ, какъ выводили лошадей на водопой; помню, что еще при его жизни я выучился играть на билліардѣ и немилосердно обыгрывалъ отца, очень плохого игрока, когда ему случалось играть со мной отъ скуки[1]. На насъ, дѣтей, онъ мало обращалъ вниманія; по крайней мѣрѣ, я не помню ни единаго случая, когда бы онъ приласкалъ меня или которую-нибудь изъ сестеръ. Но съ другой стороны, не помню также и случаевъ, чтобы онъ на насъ сердился или кого-нибудь наказывалъ. Не имѣя образованія, онъ, однако, сознавалъ его важность и внушалъ намъ, дѣтямъ, что мы должны относиться къ своимъ учителямъ и учительницамъ, какъ къ своимъ благодѣтелямъ. Гувернантка въ нашемъ домѣ была равноправнымъ членомъ семьи, за обѣдомъ сидѣла на почетномъ мѣстѣ и называла старика-отца папенькой. Впослѣдствіи я узналъ изъ разсказовъ, что онъ отличался безкорыстіемъ и большой честностью; крестьянъ не притѣснялъ; погорѣльцамъ строилъ избы; въ неурожаи раздавалъ хлѣбъ; но вмѣстѣ съ этими не брезговалъ пользоваться, помимо барщины, заведеннымъ въ тѣхъ мѣстахъ порядкомъ брать ежегодно отъ мужиковъ по барану съ тягла, а съ крестьянокъ — извѣстное количество пряжи. Жилъ онъ неприхотливо и крайне дешево «на всемъ своемъ» —послѣднее, благодаря тому, что держалъ большую дворню, въ составъ которой, помимо поваровъ, конюховъ и скотниковъ, входили два ткача, двое портныхъ, одинъ сапожникъ, печники, парикмахеръ, столяръ и даже мастеръ жестяныхъ издѣлій. Пока всѣ еще дѣти были малы, онъ, при его умѣренномъ образѣ жизни, былъ настолько богатъ, что выстроилъ въ селѣ почти исключительно на свои деньги большую каменную церковь и двухэтажный деревянный домъ въ 20 комнатъ, съ небольшимъ садомъ по заднему фасаду.
Моя милая, добрая, умная мать была красивая въ молодости крестьянка, хотя въ ея крови, по преданію, была черезъ прабабку примѣсь калмыцкой крови[2]. Передъ женитьбой отецъ отправилъ
