стямъ и вмѣстѣ съ тѣмъ очень привѣтливый и галантерейный съ дамами хозяинъ. Много позднѣе я узналъ и очень полюбилъ одного изъ его сыновей Петра Михайловича, крайне умнаго человѣка, изъ котораго могло бы выйти много хорошаго, еслибы его не засосала деревня. Очень люблю и уважаю живущую по сіе время, нѣкогда пылкую и самоотверженную дочь его Наталью Михайловну, воспитавшую племянника своего Нила Ѳедоровича Филатова, одного изъ лучшихъ профессоровъ Московскаго университета, къ сожалѣнію такъ рано умершаго. Близокъ наконецъ съ семьей одного изъ его внуковъ Николая Александровича Крылова, о которой будетъ рѣчь много дальше.
На свѣтѣ рядомъ съ добромъ всегда живетъ зло; и рядомъ съ описанными добрыми людьми, въ 7 верстахъ отъ Теплаго Стана жила бездѣтная вдовая старуха А. П. П., бывшая въ молодости, по ея собственнымъ словамъ, большимъ аспидомъ. Въ мое дѣтство она была впрочемъ въ періодѣ замаливанія грѣховъ; и я ясно помню съ какими горючими слезами она молилась по воскресеньямъ въ нашей церкви, куда была прихожанкой. Преданіе говоритъ, что сокрушаясь о грѣхахъ и своей неисправимости, она пыталась было извести себя, но выбрала, какъ оказалось, несовсѣмъ подходящее средство. Думая, что человѣкъ живетъ хлѣбомъ и что безъ хлѣба вредна всякая вообще пища, особенно же жирная, она вздумала уморить себя ѣдой безъ хлѣба; но не уморила, a растолстѣла; и видя въ этомъ наказаніе Божіе за грѣхъ задуманнаго самоубійства, смирилась и стала замаливать грѣхи молитвой и добрыми дѣлами. Съ этой цѣлью она воспитала прежде всего дочь приходившагося ей какъ-то сродни священника, выдала ее замужъ за Павла Ильича Скоробогатова, а по ея смерти воспитывала трехъ сыновей отъ этого брака. Замаливая такимъ образомъ грѣхи молодости, она не считала однако грѣхомъ держать въ ежовыхъ рукавицахъ всѣхъ своихъ подданныхъ, въ особенности же сѣнныхъ дѣвушекъ. Надсмотрщицей за ними у нея была экономка Екатерина Петровна Барткевичъ, вооруженная на сей предметъ плеткой, не злая въ сущности женщина, но неукоснительно наблюдавшая за порядками, заведенными ея благотворительницей въ дѣвичьей. А къ числу такихъ порядковъ относилось между прочимъ слѣдующее правило: какъ только замѣчали, что которая нибудь изъ дѣвушекъ, не будучи замужемъ, обѣщала быть матерью, ей стригли волосы, одѣвали въ бѣлое посконное платье и ссылали на скотный дворъ. Мужскому полу тоже не было спуска, благо станъ и становой приставъ были подъ рукой. Какъ могли уживаться въ одномъ и томъ же человѣкѣ такое отношеніе къ подчиненнымъ и истинное сокру-
