конокрадствѣ и былъ исключенъ дворянами Ардатовскаго уѣзда изъ ихъ среды. Да и со стороны ея родной бабушки по матери (не А. П., а Ст. Ѳ. Б.) была неважная кровь. — Бабушка эта продавала семьи своихъ подданныхъ врознь и вывозила, говорятъ, на продажу дѣвушекъ въ Нижній на ярмарку.
Была наконецъ въ 30 верстахъ отъ насъ и такая особа (Ф. Г. 3.), которая довела своихъ подданныхъ до того, что ее удушили.
Да, это было время отжившихъ свой вѣкъ въ нашихъ захолустьяхъ современниковъ Каратаева.
Закончу свои дѣтскія воспоминанія описаніемъ слѣдующаго эпизода, которому былъ очевидцемъ. Осенью, въ молотьбу, одному нашему крестьянину Петру Бузино попало въ ухо ячменное зерно и застряло въ ушномъ проходѣ, должно быть поперекъ, такъ глубоко, что послѣ тщетныхъ домашнихъ усилій, онъ обратился за помощью къ случившемуся у насъ какъ разъ въ это время Курмышскому уѣздному врачу Николаю Васильевичу Доброхотову. Набора съ собой у доктора не было и, по его указанію, нашъ жестянникъ согнулъ ему изъ печной проволоки щипчики съ плоско расплющенными концами. Какъ ни старался бѣдный докторъ вытащить зерно такимъ инструментомъ, но конечно не могъ и придумалъ слѣдующее: свернулъ бумажную ленту въ трубку, одинъ конецъ ея вставилъ паціенту въ ухо, а другой зажегъ.
Предоставляю судить читателю, насколько процвѣтала въ тѣ времена хирургическая помощь въ нашемъ уѣздѣ; но не могу не прибавить, что бѣдному Борису Сергѣевичу Пазухину пришлось умереть безъ нея въ страшныхъ мученіяхъ отъ камня въ пузырѣ.
Въ 1843 г. старшій братъ былъ въ образцовомъ полку въ Павловскѣ и вѣроятно заранѣе списался съ матерью, что нашелъ военнаго инженера, взявшагося приготовить меня въ полгода къ поступленію въ Инженерное училище за 1800 р. ассигнаціями. Поэтому въ началѣ 43-го года я былъ отправленъ въ Петербургъ вмѣстѣ съ нашей гувернанткой В. К. — она къ своей матери, а я къ капитану Костомарову на полгода невыразимо однообразной, скучной, сѣренькой жизни. Дѣло въ томъ, что учениковъ кромѣ меня у моего новаго наставника не было; человѣкъ онъ былъ не экспансивный — за все время ученья я не слышалъ отъ него ни единаго ласковаго слова, но и ни единаго выговора — и бо́льшую часть дня онъ былъ внѣ дома, оставляя меня въ обществѣ деньщика и его супруги, на безвыходное сидѣнье или въ маленькой
