эти на второй или третій день, при дальнѣйшей пляскѣ китайцевъ по чайному листу, срываются и смѣшиваются съ нимъ; кромѣ того, при неопрятности кули въ чай попадаетъ не малое количество еще разной дряни, принесенной на ногахъ со двора, не говоря ужъ о потѣ, который обильно орошаетъ кучу.
Послѣ довольно продолжительной пляски, чайная куча становится значительно ниже ея первоначальной вышины. Всѣ листья размяты, мокры, и вся куча имѣетъ теперь уже совершенно другой видъ: листья стали нѣсколько темнѣе и словно смочены водою; тогда ихъ снимаютъ съ циновокъ и, сложивъ въ цилиндрическія корзины, ставятъ на нѣсколько дней въ тѣнистомъ мѣстѣ, гдѣ чайный листъ начинаетъ бродить, почти разлагаться. Большое вниманіе обращается фабрикантомъ на то, чтобы не дать перебродить чаю, ибо отъ этого зависитъ его вкусъ и ароматъ. Во́-время вынутый листъ отличается необыкновенно тонкимъ запахомъ, именно тѣмъ пріятнымъ, что торговцы называютъ розанистымъ. Послѣ броженія чайный листъ требуется хорошенько просушить. Для этого, раскинувъ его тонкимъ слоемъ на свѣжія, сухія циновки, листья подвергаютъ вліянію солнечнаго жара. Солнце быстро дѣлаетъ свое дѣло: чайные листочки мало-по-малу высыхаютъ, свертываются отъ жара, и изъ зеленаго цвѣта переходятъ въ сизо-черный, частью отъ броженія, частью и отъ дѣйствія свѣта. Для просушки чаю фабрикантъ выбираетъ самое жаркое время дня и, будучи безсиленъ въ борьбѣ съ тучами, усердно молитъ бога, спеціально завѣдывающаго ими, сжигая ему и солнцу, въ видѣ жертвы, не одну гирлянду трескучихъ ракетъ.
Если же солнцу, по какому-либо случаю, не захочется оказать китайцу свою услугу и оно, не взирая ни на какую трескотню ракетъ, упорно прячется за обликами, то китаецъ вынужденъ прибѣгнуть къ другому роду просушки, а именно: онъ ставитъ рядомъ нѣсколько десятковъ корзинъ, сплетенныхъ изъ бамбука въ видѣ переломанныхъ цилиндровъ, т.‑е. нѣсколько съуженныхъ въ серединѣ, гдѣ помѣщается плетеная же выпуклая перегородка. Вышина каждой корзины достигаетъ 2 аршинъ, такъ что отъ середины или отъ перегородки корзины остается аршинъ пустого пространства книзу и столько же кверху. Въ верхнюю часть корзины высыпается фунтовъ 10 или 15 чайнаго листа, причемъ она иногда покрывается крышкой. Подъ корзиной накладывается куча раскаленныхъ древесныхъ угольевъ, прикрытая толстымъ слоемъ золы, дабы умѣрить силу жара, ударяющаго въ выпуклую перегородку аппарата. Находящійся въ корзинѣ чайный листъ начинаетъ сохнуть и свертывается, но не такъ быстро, какъ на солнцѣ, и цвѣтъ его становится не сизо-черный, а получаетъ нѣсколько рыжеватый оттѣнокъ, что не нравится хорошему фабриканту. Хотя фабри-
