Въ садикѣ цвѣло множество пышныхъ, гордыхъ цвѣтовъ; самыми гордыми между ними были цвѣты безъ всякаго аромата. Піоны такъ и раздували щеки,—имъ все хотѣлось стать побольше розъ; да развѣ въ величинѣ дѣло? Пестрѣе, наряднѣе тюльпановъ никого не было, они отлично знали это и старались держаться возможно прямѣе, чтобы больше бросаться въ глаза. Никто изъ гордыхъ цвѣтовъ не замѣчалъ маленькой ромашки, росшей гдѣ-то у канавки. Зато ромашка часто заглядывалась на нихъ и думала: „Какіе они нарядные, красивые! Къ нимъ непремѣнно прилетитъ въ гости прелестная пѣвунья-птичка! Слава Богу, что я стою такъ близко,—увижу все, налюбуюсь вдоволь!“ Вдругъ раздалось „квиръ-квиръ-витъ!“ и жаворонокъ спустился… не въ садъ къ піонамъ и тюльпанамъ, а прямехонько въ травку къ скромной ромашкѣ! Ромашка совсѣмъ растерялась отъ радости и просто не знала, что ей думать, какъ быть!
Птичка прыгала вокругъ ромашки и распѣвала: „Ахъ, какая славная, мягкая травка! Какой миленькій цвѣточекъ, въ серебряномъ платьицѣ, съ золотымъ сердечкомъ!“
Желтое сердечко ромашки и въ самомъ дѣлѣ сіяло, какъ золотое, а ослѣпительно бѣлые лепесточки отливали серебромъ.
Ромашка была такъ счастлива, такъ рада, что и сказать нельзя. Птичка поцѣловала ее, спѣла ей пѣсенку и опять взвилась къ синему небу. Прошла добрая четверть часа, пока ромашка опомнилась отъ такого счастья. Радостно-застѣнчиво глянула она на пышные цвѣты,—они, вѣдь, видѣли, какое счастье выпало ей на долю, кому же и оцѣнить его, какъ не имъ! Но тюльпаны вытянулись, надулись и покраснѣли съ досады, а піоны прямо готовы были лопнуть! Хорошо, что они не умѣли говорить,—досталось бы отъ нихъ ромашкѣ! Бѣдняжка сразу поняла, что они не въ духѣ и отъ души пожалѣла объ этомъ.
Въ это время въ садикѣ показалась дѣвушка съ острымъ, блестящимъ ножемъ въ рукахъ. Она подошла прямо къ тюльпанамъ и піонамъ и принялась срѣзать ихъ одинъ за другимъ. Ромашка такъ и ахнула. „Какой ужасъ! Теперь имъ конецъ!“ Срѣзавъ цвѣты, дѣвушка ушла, а ромашка порадовалась, что росла въ густой травѣ, гдѣ ея никто не видѣлъ и не замѣчалъ. Солнышко сѣло, она свернула лепесточки и заснула, но и во снѣ все видѣла милую птичку и красное солнышко.
Утромъ цвѣточекъ опять расправилъ лепестки и протянулъ
В садике цвело множество пышных, гордых цветов; самыми гордыми между ними были цветы без всякого аромата. Пионы так и раздували щеки, — им всё хотелось стать побольше роз; да разве в величине дело? Пестрее, наряднее тюльпанов никого не было, они отлично знали это и старались держаться возможно прямее, чтобы больше бросаться в глаза. Никто из гордых цветов не замечал маленькой ромашки, росшей где-то у канавки. Зато ромашка часто заглядывалась на них и думала: «Какие они нарядные, красивые! К ним непременно прилетит в гости прелестная певунья-птичка! Слава Богу, что я стою так близко, — увижу всё, налюбуюсь вдоволь!» Вдруг раздалось «квир-квир-вит!» и жаворонок спустился… не в сад к пионам и тюльпанам, а прямёхонько в травку к скромной ромашке! Ромашка совсем растерялась от радости и просто не знала, что ей думать, как быть!
Птичка прыгала вокруг ромашки и распевала: «Ах, какая славная, мягкая травка! Какой миленький цветочек, в серебряном платьице, с золотым сердечком!»
Жёлтое сердечко ромашки и в самом деле сияло, как золотое, а ослепительно белые лепесточки отливали серебром.
Ромашка была так счастлива, так рада, что и сказать нельзя. Птичка поцеловала её, спела ей песенку и опять взвилась к синему небу. Прошла добрая четверть часа, пока ромашка опомнилась от такого счастья. Радостно-застенчиво глянула она на пышные цветы, — они, ведь, видели, какое счастье выпало ей на долю, кому же и оценить его, как не им! Но тюльпаны вытянулись, надулись и покраснели с досады, а пионы прямо готовы были лопнуть! Хорошо, что они не умели говорить, — досталось бы от них ромашке! Бедняжка сразу поняла, что они не в духе и от души пожалела об этом.
В это время в садике показалась девушка с острым, блестящим ножом в руках. Она подошла прямо к тюльпанам и пионам и принялась срезать их один за другим. Ромашка так и ахнула. «Какой ужас! Теперь им конец!» Срезав цветы, девушка ушла, а ромашка порадовалась, что росла в густой траве, где её никто не видел и не замечал. Солнышко село, она свернула лепесточки и заснула, но и во сне всё видела милую птичку и красное солнышко.
Утром цветочек опять расправил лепестки и протянул
